Мессар Акше. Хроника правления Серафима IV. 5

- Продолжай дед.
- А ты налей-ка еще мне в кружку…, вот спасибо, добрый человек. Рассказывали, правда, еще – это я сам слышал – раньше, не знаю когда именно, действительно были рыцари большой силы, тогдашний Король сильно любил их и дал им большие вольности. Но время шло, и начали рыцари безобразничать. Заговоры всякие устраивать, на соседей, таких же рыцарей, нападать. А некоторые настолько обнаглели, что начали про Короля всякое говорить. Ну, что, мол, не подходит им такой Король, что надо его сменить. И вот однажды, они устроили войну между собой. А Король смотрел-смотрел на все это безобразие, потом со своими министрами посоветовался, и решил извести всех этих рыцарей. Издал специальный Указ, и на этих рыцарей началась охота…
- Ну и кто же на них охотился, если ты говоришь, что они и сильные были, и при оружии всегда?

- Ну, тут тоже была своя хитрость. Король сначала объявил, что есть настоящие рыцари, а есть так себе, вроде самозванцев. И вот тех, которые были вроде как настоящими, отправил воевать с теми, кого объявил самозванцами. Потом прошло время, Король посмотрел на это дело, и говорит, что, мол, вы ошиблись, настоящие-то рыцари, это другие. Опять рыцари поделились, и опять началась война. Снова полегла часть рыцарей. Потом Король сменился, новый Король осмотрелся и говорит, вы что мол, с ума посходили, вы же не тех бьете. Надо вот этих… Короче, лет сто длилось это безобразие. В конце концов, рыцарей почти всех перебили. А какие остались, те стали вроде как бродячими рыцарями, или как они себя называли, странствующие. Хотя, какая разница, все равно – бродяги. Тем более, что у них, после всех этих войн почти ничего и не осталось. Ну, то есть, ни замков их, не земель, не богатств. Какие из этих рыцарей поумней были, убежали в другие страны. Продали оставшееся, собрали деньги и убежали. Тогда же вышел еще один Королевский Указ, что мол, все рыцари – предатели, и всю их породу надо окончательно искоренить. За них даже кое-какие деньги платили, правда, в разное время разные. Когда побольше, когда поменьше… Сначала на них охотились все подряд, потом рыцарей стало мало, ну то есть, стало на них охотиться невыгодно. Не окупалась такая охота. А, кроме того, много мужиков гибло во время таких охот. Тогда Король пожалел нас, разрешил вернуться в деревни, на землю, а для охоты собрал специальных людей. Тоже, кстати говоря, сброд всякий, только что не из благородных. Туда даже некоторых мужиков брали, да только простые мужики не особенно охотно шли. А вот которые из проштрафившихся – те да, а что не идти, если за одного рыцаря, прощали полугодовую недоимку…

- Слушай, дед, ты ничего не присочиняешь, - мы были в большом сомнении, уж больно гладко рассказывал дед, словно сказку сочинял.
- Дурачье вы, - отмахнулся старик и потребовал себе еще кружку, - правильно вас староста сиволапыми называет.
- А ты-то сам, что, не сиволапый, вот сейчас кружкой по башке дадим, будешь знать, как обзываться…
- А я не обзываюсь, - дед икнул, сделал вдох поглубже, и заговорил дальше, - у этих благородных, еще были причуды, они стихи сочиняли, на инструментах благородных играли. Кстати говоря, хорошие были песни, не то что ваш вой. Между прочим, некоторые из них в церквях пели, специально учились. И вот когда такой обученный пел, то светлело в церкви, а картинки словно оживали…
- Ну все, набрался дед…
- Ага, картинки оживали…
- Точно, ты скажи, что и баба та, которая на стене намалевана, родила без мужика…

- Вот. Точно. Забыл совсем. Была у этих рыцарей какая-то баба, которую они называли Прекрасной Дамой…
- Какая Дама?
- Что еще за баба такая?
- Я что, рыцарь что ли? Откуда я знаю, что это за баба. Просто рассказывали, что когда на рыцарей охотились, то легче всего было его поймать на бабу. Находили бабу тощую, так чтобы кости торчали, ну и понятное дело, чтобы она не езженная была. Раскрашивали ее и делали вид, что на нее нападали, тут-то рыцарь и выскакивал. Они, как рассказывали, очень сильно падкие на таких баб были. А если баба эта еще и на лютне какой-то бренчала, тогда все – точно будет улов. Между прочим, в самый охотничий сезон, такая баба стоила очень дорого, почти как корова дойная…
- Ну, ты скажешь, баба, а стоит как корова…
- Да, заврался дед совсем…
- Да не заврался, хлебнул лишнего, с кем не бывает…

     Мы, было, начали потешаться над дедом, но староста окоротил нас.

- Не перебивайте, я тоже такое слышал. И не то еще скажу, такая баба не одну корову стоила, а минимум, пять…
- Не может быть!
- Пять коров за бабу!
- Да что же в ней такого быть может, что у нее такая цена?!
- Только одно, - серьезно, даже с какой-то угрозой произнес староста, - она очень была похожа на благородную.
- Ну, а я о чем говорю, - вмешался дед. А потом было время, недолгое совсем. Ну, заскучал наш Король, не Серафим IV, а отец его. Это я уже сам слышал, говорили те, кто сами его слышали…
- Так что говорили-то?
- А вот что. Говорили, что жаловался Король на то, что стало скучно при дворе. Ни турниров, ни песен, ни заговоров…. Хотел он возродить этих рыцарей, да только ничего не получилось. Пытались их даже к деревням приписывать, чтобы мы, мол, о них заботились, выхаживали. Это была жуткая неприятность, если в деревню селили рыцаря. Другое дело, если он случайно забредет, его выгнать можно. Или, на худой конец, просто придушить ночью, да в соседнюю деревню подбросить. А вот если такого рыцаря Королевским Указом к деревне приписывали – тогда беда деревне. Раз в месяц приезжал Королевский посланник, проверял, как дела у этого рыцаря. Мы тогда всей деревней, тащили к нему, кто чего может, огород ему перепахивали, в амбар жратву сносили и посланника этого неделю пенным поили. Жуткое дело. А нам как-то прислали бумагу такую, специальную, с приказом женить. Мы ему Маньку отдали. Она у нас того, больная была, на голову, из менянных. Так нам посланник, выслуживался, наверное, зараза, так он сказал, что Королю понравилось бы, если бы рыцарь тот еще и детенком обзавелся бы. Так мы эту Маньку всей деревней жарили…. Еле-еле успели к очередной проверке. Вот как это было, - дед высморкался и потребовал себе еще кружку.

- Все, или чего еще вспомнишь, - поинтересовался староста.
- А ты меня не торопи, дай горло промочить, да подумать, может чего и вспомню.
- Пей-пей, дед, не торопись…

10.

     Вот, казалось бы – позади ночь бессонная, а сна нет – расстройство только, да ерзанье по кровати с бока на бок, с бока на бок… Серафиму IV уж и окна приказал завесить, и камин разжечь, а все равно – сна нет. Вина выпил целый кувшин – подумал ослабнет тело, задуреет ум, тогда и придет долгожданный… Мимо, а маета продолжается, да к тому же еще заболело брюхо… Ворочался Серафим IV, ворочался, но так уснуть и не смог. Выругался зло, сполз с постели, и как был, в ночной рубахе, да в шерстяных носках отправился к Марии. Женщина так и обомлела от неожиданности, когда увидела Короля в таком виде, да еще белым днем.

- Ваше Величество, - только и смогла пробормотать она.

     Серафим IV молча прошел по комнате, сам завесил окна, проверил, достаточно ли надежно защищают шторы от дневного света, и только после этого заметил двух служанок, которые наводили порядок в покоях Марии.
- Ну-ка брысь отсюда, - скомандовал Серафим IV.

     Те, переглянулись, поклонились торопливо, и прыснули прочь из покоев женщины, оставив ее одну стоять перед Королем.
- Ты сядь, сядь, - проворчал Серафим IV, усаживаясь прямо на застеленную постель, - сядь, говорю, что столбом застыла.
- Ваше Величество, я…
- Сядь, поговорить мне надо.
- Да, Ваше Величество, - Мария была удивлена до невозможности. И видом Короля была удивлена, но еще больше, неожиданным его желанием – обычно до разговоров дело никогда не доходило. Выполняя приказание Короля, Мария присела на краешек низенькой скамеечки и вопросительно посмотрела на Серафима IV.
- Знаешь, Мария, наверное, скоро многое изменится, - пробормотал Король, но как-то задумчиво, невнятно, при этом он даже и не смотрел на женщину, взгляд его застрял где-то между большим канделябром и камином.
- А что же должно перемениться? - осторожно поинтересовалась женщина, в конце концов, как и большинство особей бабской породы, она была любопытна и в то же время мнительна.

     Однако Король ничего не ответил на ее вопрос. То ли не услышал, то ли, просто, не счел нужным… Впрочем, молчание не затянулось – Серафим IV снова заговорил:
- Я знаю, ты частенько сидишь в Королевской читальне…
- Мне не говорили, что туда нельзя заходить, Ваше Величество…
- Почему нельзя, можно. Да я тебя и не попрекаю вовсе, я про другое говорю. Ты там книжки читаешь?
- Да, Ваше Величество.
- И что там пишут, в этих книжках?
- Разное, - пожала плечами Мария, находя такой вопрос слишком обширным для ответа, однако она готова была постараться, - в одних про войны пишут, в других про любовь. Иногда про странствия пишут…
- Ясно, - пробормотал Король, - и тебе нравиться, что там пишут?
- Иногда нравиться, иногда нет, но больше, все-таки, нравиться.
- А есть там книжки про рыцарей?
- Много Ваше Величество.

- Много – это хорошо…, - не очень уверенно пробормотал Король, и снова смолк. На этот раз молчаливая пауза затянулось, вынуждая Марию заговорить первой:

- Ваше Величество, может…, - однако договорить она не успела.
- Ты вот что, - приняв решение, Король оживился, - ты приноси книжки сюда.
- Но…
- Приноси-приноси, я разрешаю. Иногда, перед всеми нашими делами будешь читать мне. По паре страниц… Понятно?
- Да, Ваше Величество.
- Вот, читать будешь, - Король поднялся, откинул край одеяла и полез в постель, по пути взбивая для собственного удобства подушки, - да, будешь мне читать, а если вдруг я буду засыпать, будешь меня будить. Хотя, пару страниц, я, наверное, потерплю. Терплю же я, в конце концов, доклады моих министров, а они, знаешь, какие бывают нудные?

     Он хмыкнул, помолчал, устраиваясь, выпростал руку из-под одеяла и хлопнул себя по ляжке, вроде как приняв окончательное решение:
- Неси, почитаешь, а там посмотрим…
- Что, прямо сейчас нести? - уточнила Мария на всякий случай.
- Нет, сейчас не надо, - отмахнулся Король, - в следующий раз принесешь. Поняла?
- Хорошо, Ваше Величество.
- Вот и ладно, - пробормотал Серафим IV и прикрыл глаза, а потом вновь открыл и сообщил женщине, - ты знаешь что, Мария, я тут, у тебя подремлю. Устал я что-то…. Ночь была тяжелая…
- Приятного сна, - поднялась Мария, собираясь оставить Короля.
- Нет-нет, ты сама, тоже, рядом приляг, и это, распрягись маленько…
- Совсем прикажете раздеться? - на всякий случай уточнила Мария, и, не дожидаясь ответа, начала распускать шнуровку.
- Нижнюю юбку можешь не снимать, на это у меня сил нет, да и день белый кругом, срамно… А вот сиськи освободи, пусть так болтаются, мягкие они у тебя, сладкие, как раз ко сну…

11.

     Королевство Серафима IV было небольшим… хотя это так, пустословие, потому как, небольшое государство, всегда маленькое – вот и королевство Серафима IV именно таким и было. И непременно быть бы ему раздавленным и сожранным соседями, которые, как на подбор отличались и силой, и характером, да и склонностями, если уж говорить начистоту. Да, так могло быть, если бы в свое время, один из первых Королей государства – муж мудрый и дальновидный – не стал членом Королевского Братства, ну или Королевского союза, как его еще называли. На тот момент, Королевство, конечно, более теряло, нежели чем приобретало. Теряло солдат на чужих ратных полях, теряло десятую часть Королевского налога ежегодно, именно столько стоило членство в Королевском Братстве. Ежегодно, на неделю, под строжайшим секретом, оставалось без Короля, который, следуя писаным законам Королевского Братства, тайно покидал пределы Королевства и отправлялся к держателю Чаши, чтобы предаться ночным бдениям и молитвам. Неудобно, опасно и дорого, но скрепленный кровью Союз Королей охранял границы Королевства лучше, чем любая пограничная стража. Постепенно, то есть, со временем, недостатки обратились в блага. Нет, первый Король не дожил до того славного момента, когда эти блага можно было вкушать. Как впрочем, и сын его, унаследовавший не только престол, но здравомыслие отца – тому тоже не посчастливилось, а вот внуку кое-что уже перепало…

     Он стал первым из Королевского рода, кто, следуя закону, удерживал и оберегал Чашу в положенное время и положенный договором срок. И полнилась Королевская сокровищница, и предлагались в жены первые заморские красавицы, первых и благородных фамилий. И сохраненная от разорения земля, ежегодно давала богатые урожаи, раскармливая крестьян и обеспечивая благополучие Королевских рыцарских родов. Мужская их половина, лихо звякнув оружием, уходили в походы в заморские страны и возвращались богатыми, покрытыми славой, чтобы, опять-таки в сытости и покое, стареть на родной земле. Стареть и обогащать библиотеки Королевства воспоминаниями и балладами, а заодно и редкими заморскими трофеями собственные, родовые сокровищницы. Женская же половина родов, уходила в земли заморские, женами-продолжательницами самых известных и богатых фамилий. Вот так и получилось, что не было в Королевстве ни одного рода, который, не хвастался бы брачным союзом с иноземными дворянами и личными подвигами во славу…

     Что ж, так тоже бывает. Недра Королевства не приносили железа, угля, золота или иных ценностей, зато в покое и мире, жили в городах ростовщики, снабжавшие звонкой монетой дворян соседних Королевств. Здесь, под не очень внимательным глазом местной Королевской сыскной службы прятались беглецы-поэты и ученые, не потрафившие своим владыкам. Сюда не добралась инквизиция, потому как ее жестокость, порождалась, прежде иного, голодом и бедностью. Здесь счастливо заканчивались средневековые романтические истории. Любовные парочки, которым не было возможности соединиться в родных пределах из-за противостояния фамилий или по каким-либо другим причинам, находили покой и семейное благополучие здесь.

     Ленно было в государстве. Ленно и спокойно. Самый маленький налог с земли в христианском мире, который, тем не менее, в иной год, превышал собой содержимое сокровищниц других, более богатых, но менее спокойных государств. Много десятков лет земли Королевства не знали мятежей, восстаний и бунтов. Сюда приезжали на отдых, здесь покупали поместья и земли, здесь растили и воспитывали детей. Здесь, под охраной закона, строили замки, которые не пугали глаз случайного прохожего, но радовали. Изяществом линий, красотой архитектурных решений. «Там рай» – говорили те, кому посчастливилось побывать в здешних землях. Самые богатые и надежные банки хранили золото Королей, счастливых негоциантов, рисковых морских разбойников, которые в этих землях приобретали подданство, искупление прежних грехов, и становились законопослушными подданными Короля…

     Даже заговоры, которыми неизбежно полны Королевские дворцы соседних государств, здесь были вялыми и бескровными, они плелись, словно от скуки и никогда не достигали своего логического финала. Участников их мягко журили, забирали в пользу устоявшего монарха какой-нибудь маленький замок, но обязательно с возможностью выкупа. Этим все и заканчивалось. Единственным напоминание о том, что бывают и другие заговоры, которые и заканчиваются иначе, была мрачная крепость, стоявшая на северном, скалистом берегу. Климат там был болезненный, а население малочисленно. Да и зачем населению там было становиться многочисленным, если существовало восточное побережье, более благоприятное, более спокойное, да и вообще, более подходящее для заселения…

     Кто, когда и для кого строил эту крепость, история не сохранила. Осталось лишь одно достоверное название – Эльская башня. Так называлось не самое высокое строение, этой крепости, но, безусловно, самое мрачное. Эта башня была частью бастиона выходившего в море. С этой стороны крепость была не просто неприступна – она была страшна. Вечно кипящее мелководье, из-за торчащих скал и почти двадцатиметровая, отвесная стена, ограниченная с двух сторон башнями. Что говорить о каком-то противнике, когда стена защищала даже от моря. Внутри крепости было сухо, насколько может быть сухо, если до воды было не более двадцати шагов.

     Время шло, крепость, как и Эльская башня, утратили свое зловещее предназначение. Люди оставили крепость морю и ветру. Природа, конечно, не смогла нанести сколько-нибудь серьезный ущерб каменному монстру. Так, подточила и обрушила несколько каменных блоков, отшлифовала стену, и начисто сорвала деревянные крыши. Конечно, для крепости это были ничтожные потери, она, по-прежнему, была неприступна, правда, никому в голову даже и не приходило, доказывать обратное…

     На короткий период крепость заселяли птицы, но их гомон нисколько не оживлял ее. Более того, когда в непрерывный грохот волн вмешивался птичий гомон, крепость, казалось, наполнялась звуками, о происхождении которых говорили шепотом и кивали в ту сторону, где, по мнению поселян, обитала нечистая сила. Именно в это время на Северном море начинался сезон бурь. Скалы на мелководье скрывались в высоких, страшных волнах, которые, словно обезумев, позволяли себе врываться в замок. Когда через открытые бойницы, а иногда, и прямо через стену. Врываться и уже спокойно растекалась по пустым коридорам, пенясь на поворотах, оставляя на каменных стенах истерзанные водоросли, а иногда и морских обитателей, которые не повезло…

     В иной, неспокойный сезон, затоплялся каменный лабиринт подвалов, и в силу какого необъяснимого явления вода в башнях поднималась выше, чем уровень моря. Поднималась почти до караульной площадки и стояла там до тех пор, пока на море не прекращались бури, а птицы не покидали крепость… В этом был один из утраченных навсегда секретов башни, достаточно было сдвинуть всего пару каменных блоков и ни капли воды не просочилось бы внутрь, но надо было знать…, по крайней мере, такие легенды ходили об Эльской башне.