Эт Рикин. Часть 2

(продолжение)
1.

Всадник на рыжей лошади несся вперед по дороге, лишенной каких-либо заметных ориентиров. Деревья сливались в единую массу, чему немало способствовала чернильная тьма, опустившаяся на землю, и на небе не видать было звезд. Дорога же светилась слабо-коричневым светом, исчезала вдали полосой и казалась частью лошади, которая должна вечно бежать по ленте и не может свернуть в сторону. Яркие следы от подков оставались позади и медленно затухали, а желтый рисунок на плаще седока, на его спине, едва выделялся на фоне темно-синей материи. Обе его руки были забинтованы.
Человек на лошадиной спине был, к тому же, безоружен и не нуждался в уздечке либо поводьях. Умное животное прекрасно знало, как и насколько быстро нужно двигаться, и где лучше оставить размышления ездоку.

Всадник, имя которого было Дик, думал о многих вещах, некоторые из которых казались довольно загадочными.
Нужно спешить, потому что старшая не спит. Она так пугающе менялась в прошлые времена, что Дик не сомневался в дальнейшем развитии этого процесса. Оставшись без присмотра, непослушная девчонка превратилась в мрачную девушку, а потом и в коварную женщину. Какие темные мысли рождались в ее больной голове, когда он спал? Наверняка, эти мысли включали в себя физический вред, если даже не убийство.

Значит, королева. Уже королева. И у нее есть надежный способ узнать о появлении Дика, благодаря известной связи между ними (даже думать о ней противно). Если память его не подводит, Малия могла ухватить шанс и узнать также кое-что об их с 41-й совместном усилии, призыве одного из хранителей. Так что… Без сомнения, она не могла наложить руки на Пенни, иначе малой кровью не обошлось бы. Но он – Дик… Малия может выследить его не только в Баре, но и практически везде, если он будет перемещаться, а он будет точно.
С другой стороны, проклятая связь работает и в другую сторону. Она знает о нем, но и он тоже знает.

Деревья стали раздаваться в стороны. Небо превращалось из мутного, однотонно-черного покрывала в мешанину рваных лоскутов, среди которых гасли звезды. Как лакмусовая бумажка, оно переходило от густого фиолетового к оранжевому солнечному, а затем и к ярко-голубому. Оглянувшись, Дик заметил исчезающее в свете дня пятно Луны. Он попросил лошадь остановиться и осторожно, не делая лишнего шума, слез на землю, вдыхая ветреные запахи.
- Я позову тебя, - сказал он. Лошадь сделала пару приглушенных шагов, поворачиваясь вбок, затем сорвалась рысью и исчезла где-то в стороне от дороги. Несколько секунд раздавался шорох примятой травы и кустарников. Когда все затихло, Дик двинулся дальше по дороге, замечая ее постепенное размытие и растворение.

Впереди мелькнул силуэт здания. С противоречивыми чувствами Дик рассматривал неоновую вывеску “СТОЯНКА - БАР”. Потом протянул руку и коснулся двери, погладил поверхность дерева, но открывать ее не стал. Едва заметно стукнул указательным пальцем, наморщил лоб. Кивнул, признавая тайные соображения.
- Радикально, - сказал он сам себе, отворачиваясь.

1.2.

Едет темная карета…
Осень заменила лето.
День, как бешеная птица
Он летит и хочет скрыться
Но Стоянка за спиною, все меняется стрелою.
Нет рассвета, испарился. Новый мир, и тот затмился.
Ночь сырая; на брусчатке - листьев клена отпечатки.
Долго едет королева - то направо, то налево…
Едет, едет черной тучей, мглой поражена могучей -
вдоль собора, окна-розы, вдалеке сверкают грозы
Стук копыт и тишина.
Нет усталости и сна.
Тишина и стук копыт.
Кто-то за углом стоит.
Королева привстает, неровно сдерживая бег двух вороных, что скачут прямо через город, по брусчатой мостовой. Кто-то рядом угрожает, кто-то близко есть живой.
Словно покрытый инеем, некто в плаще стоит, в темно-синем.
Человек посередине. Наверху – соборный крест. Брось поводья, королева - вот что значит этот жест.
Холодна ее улыбка, в ней добра граница зыбка. Нет тепла, любви и мира. Прекращает она ход, но глаза глядят вперед.
И спускаясь в черной робе, в своей непонятной злобе, она вспоминает знаки, что зажглись в ее окне, означая человека, возрожденного во сне.
- Ты, опять? – она спросила. – Не лежишь еще в земле? Всё пуста твоя могила, бродишь, как дурак, во мгле?
- Это я, - ответил странник, - жаль, что время не вернуть. Но теперь-то я вернулся, чтоб остановить твой путь.
- Что же, прямо так сразимся, пред соборными дверьми? Я уже не та девчонка, наконец-то ты пойми!
- Да, все верно, - он ответил, - смерти тьма в тебе живет.
И её взгляд смело встретив, сделал быстрый шаг вперед.

На его плаще сзади – электрическая лампочка, вышитая желтым. Он, кажется, не вооружен. Но она – носительница заклятого кинжала. А времена уже не те, что раньше.

Здесь каждый за себя, и все же в мире мы едином
И кажется, что стены, как живые, дышат вслед
А облака? Как будто не бегут они по небу,
Дороги разве молча не считают каждый след?

4.

- Начинаю ли я понимать суть дела, или все это только зловредный морок, захвативший меня в объятия лжи? Есть Творец, который живет в электрическом мире. Я слышал, что все именно так. И есть его духи-ангелы, а среди них тот Ангел, что принес мне знание и растение в горшке. На путь к просветлению я встал его словами.
Но есть и другая, что зовет себя “сорок первой”. Истинно ли она существо правды, или же исчадие лжи и демон, явившийся запутывать меня, пошатнуть мою веру? Ведь если есть добро, то всегда будет зло. Вспомним вероучения, христианство, индуизм, ислам. Везде есть ангелы, и есть демоны. А кто ты, живой дух в древней оболочке? Пытать меня явился, или же ты есть откровение владыки миров?
- Ты задаешь сложные вопросы, человек в черном одеянии. Когда я появился на свет, то задавался также вопросом, кто я? Почему существую? Среди множества бездушных механизмов я живу и думаю. Но только сейчас сумел ощутить эту возможность – идти, куда хочешь, не лежать мертвым грузом. Возможно, мы оба ошибаемся в самом главном…
Голос яркий, с легким механическим привкусом. А второй сомневающийся.

Рассмотрим описанное мгновение: в нем темно. Темно даже в центре, а уж по краям вообще хоть глаз выколи.
Горят три свечи на полу в одном из приделов храма. Есть еще и витражные окна, но через них нечему проникать. Поэтому фигура, сидящая рядом со свечами, кажется всего только бесформенной кляксой тьмы, медленно шевелящейся в сумраке. Перед ней находится еще более необычный предмет, ясно видный в тройном желтом свете. Несомненно, это устройство, созданное руками человека, собратья которого каждый день проходят через тысячи рук, передавая голоса на многие мили. Единственное, что ни один из них не может похвастаться железным кожухом, вроде сплющенного нимба, снабженного тонкими, но прочными манипуляторами.
Экран горит, залитый голубым светом. На нем появляются и исчезают узкие строчки непонятного текста. Когда телефон говорит, на экране видны изображения символов и предметов, связанных с произносимыми фразами.
Телефон, или диковинное существо… что бы это ни было, оно берет – очень ловко и изящно – одним из пальцев свечку, слегка покачивает ею в воздухе, отчего мечутся длинные тени на дальних стенах церкви, потом кладет рядом с собой, и так аккуратно, что даже вмятин на воске не остается. Свечки окружают его и совершают свои крошечные путешествия по воле тонких пальцев из металла.

Священник Джонс молчит – возможно, молится своим электрическим духам и покровителям, чтобы они избавили его от ложных видений. Когда он открывает глаза, наконец, то увенчанный короной мобильник все еще находится перед ним. В его лапках сразу три свечи. Тени мечутся, как испуганные мыши.

4.

Медленно открылась тяжелая деревянная дверь церкви, впуская уличный шум и человека с решительным лицом.
Ровно шесть шагов понадобилось ему, чтобы достичь круга света.
- Прошу прощения, если помешал, святой отец. Я пришел за своей дочерью, - объявил он без всяких церемоний. - Будьте добры, отдайте ее мне.
- Я не знаю, чего вы хотите, мой добрый брат, - мирно ответил ему сидящий Джонс, - но в этом здании, кроме меня, никого нет.
- Если вы намереваетесь ее скрывать… - угрожающе сказал посетитель, и его лицо начало меняться, наливаясь морской зеленью. Морщинистые жабры вылезли на шее, глаза стали миндалевидными и белыми как снег, высыпала сверкающая чешуя.

Священник потерял дар речи и принялся в смятении отодвигаться назад, и не пришло ему в голову даже вскочить.
- Уагаду, перестань! – закричал кто-то из полумрака, и оба лица обернулись в ту сторону. Даже телефон, до этого равнодушный к внешним событиям, оставил свечи в покое и принялся перебирать цепкими лапками по одежде Джонса, в надежде забраться ему на плечи.
- Пенелопа! – одновременно воскликнули Вергилий и Уагаду, последний снова неотличимый от нормального человека.
- Зачем ты напугал священника? – спросила девочка, выделяясь из тьмы. - Ведь я просто пришла сюда и сидела. Они не знали, что я здесь, но ведь это не запрещено?
- Кто “они”? – подозрительно спросил человек по имени Уагаду.
- Второй – это Вергилий, телефон. Да вон же он, - показала Пенни.
Недавний гость нетерпеливо фыркнул, без сомнения, принимая эти слова за какую-то детскую болтовню. Телефоны, имеющие имя? Сказки какие-то.
- Оставь их в покое, Пенни, мы должны идти домой. Ты разве не понимаешь, что заставляешь меня беспокоиться?
- Ночью положено спать и не беспокоиться. Я бы пришла утром, - терпеливо объяснила Пенни.
- Вот именно – положено спать! Тебе всего-то пятнадцать лет, а ты ходишь ночью по улицам!
- Сейчас дети нюхают эйфорин в десять лет, - парировала девочка, - а я постарше, и я чувствую все злые намерения других.
- Это не значит быть под защитой. Ну? Пошли. Не стоит терять время.
- Минуты - это редкие минералы, которые не стоит бросать, не извлекши из них золота, - внезапно проговорил телефон.
Пенни встала и подошла к Вергилию, который устроился на плече у Джонса. Тот вытянул манипулятор и сложил его обратно. На его голубом экране засветилось изображение, до крайности напоминающее рисованный портрет собеседницы.
- Часы - бог зловещий и безучастный, – ответила она, и портрет сгинул.
- Образованная девчонка, - заметил телефон.

Джонс, чувствуя себя немного неловко, снял с плеча Вергилия и пересадил его на протянутые руки Пенни, после чего с облегчением встал и отошел в сторонку.
- Уважаемая дама! – позвал со стороны родитель.
- Рад видеть, как ты подросла, Пенни, - сказал Вергилий.
- Ты хочешь сказать, что меня раньше видел? - спросила она.
- Да, примерно там же, где этого, - он махнул лапкой в сторону Уагаду. – Как он, хорош в роли отчима? Ты уж извини, что спрашиваю, но Дика уже годы нет, так что приходится брать на себя некоторые функции…
- Да нет, ничего, он хороший.

Уагаду сделал шаг вперед.
- Что это за штуковина, которая задает вопросы обо мне? – спросил он.
- Он не знает, - произнес Вергилий, - ведь его взяли только для одной работы.
- Что ты можешь говорить о моей работе? – не выдержал Уагаду.
- О, довольно много, ведь я участвовал в ее разработке. В отличие от…
Пенни развела руки в стороны:
- Хватит, вы оба! Вы ведете себя совсем как люди!
Телефон зазвенел от смеха, а Джонс сзади слегка поежился. На лице Уагаду не было видно никаких позитивных изменений.
- Положи его и пойдем, - кисло сказал он.
- Нет, - возразила девочка, - я пойду, но только с Вергилием. Прощайте, мистер Джонс, у вас тут здорово. Может быть, я еще зайду как-нибудь.
- Ты уверена, что тебе нужно идти… с ним? – выдавил из себя Джонс.
- Ага, - бросила Пенни, поворачиваясь в сторону дверей и оставляя Уагаду право лишь недовольно следовать за ней.
- У него жабры, - сказал Джонс.
- Не волнуйтесь. Это не страшно, - успокоила его Пенни, останавливая отчима, готового снова высказать мнение по поводу того, что его внешний вид обсуждают посторонние.
Потом она обратилась к Вергилию:
- Я что-то вспоминаю. Разве ты не должен лежать совсем в другом месте?
- А ты если бы получила такие руки после семи лет под кроватью, осталась бы на месте? – возразил телефон.

Пенни с усилием открыла дверь. Снаружи было без изменений: темнота и вода. Она прошла, неся мобильник, и за ней тенью следовал Уагаду, бормоча что-то насчет зонтика.
- Надо было предупредить Мандарина, он будет волноваться… - услышал Джонс, прежде чем двери церкви захлопнулись, оставив его наедине со своими мыслями – и надо сказать, что те были скользкими, как и погода снаружи.

1.

Еще накануне, опять лишив город солнечного тепла, облака закрыли горизонт и уплотнились с приходом ночи. Немногочисленные ночные гуляки бросились по домам, ощутив капли дождя на своих лицах. После легкого вступления тучи решили не мелочиться и выбросили из своих недр достойный ливень.
Он усиливался и усиливался вместе с ночной темнотой. Человек на бульваре ругался про себя, уделяя особое внимание дождю, который только и делал, что насмехался над ним и поливал его беспощадно. Человек с небольшим успехом пытался зажать рукой рану в боку, но когда он двигался, кровь снова начинала течь. Он закусил губу. Оставаться здесь значило отдать себя в руки равнодушия, и помощь не придет сама.
- Дик, - сказал динамик на столбе, мимо которого проходил раненый.

Обычно этот динамик использовали для трансляции музыки и речей в праздники, когда бульвар наряжали цветами, и горожане с детьми прогуливались по нему. Но сейчас голос, раздающийся среди ночной непогоды, выглядел крайне загадочно.
Прохожий посмотрел вверх, но его взгляд не дотянулся до вершины столба. Он вздохнул и пошел дальше, стараясь полегче наступать на правую ногу.
- Я говорила тебе, Дик, что это бессмысленно.
Человек ничего не ответил.
- Она была слишком сильна для тебя. Семь лет прошло. Вернись к плану, оставь свою сентиментальность в прошлом.
- Неубедительно, 41-я, - ответил мужчина задыхающимся голосом.
Голос перескочил в другой репродуктор, когда тот оказался ближе.
- Я уже начинаю жалеть, что разбудила тебя. Если бы я знала, что ты так будешь цепляться за прошлое… Отбрось чувства смертных, Дик, пока не стал одним из них. Вспомни о наших настоящих лицах, о чистоте электрического импульса.
- Ты… потратила столько времени… чтобы оживить меня, - выдохнул человек, - что это… кажется… смешным. Так быстро… изменить… свои предпочтения.
- Мои предпочтения?! Я – Эт Рикин! Знаешь, что говорят у нас дома? Они хотят крови, хотят немедленно приступить к делу, а не ждать заведомо проигрышных результатов. Почему же я с тобой, а?

Капельки крови падали вместе с водой на мостовую. Раненый человек схватился за столб, на котором висел динамик, чтобы перевести дух. Сверху продолжали литься потоки воды и увещевания, но он почти не слушал. Нельзя стоять. Нужно найти… нужно идти вперед и найти помощь. Все закрылись. Окна темны. Ни один человек сейчас не выйдет на улицу, все спят или пережидают непогоду, задернув шторы.
Но если он упадет здесь, то все будет кончено, и лишь холодный смешок 41-й останется ему в качестве заупокойной службы. И на сей раз некому будет вернуть его к жизни.
- Ну, чем же ты оправдаешься, напоровшись на свои собственные творения?
- Перед тобой… ничем, 41-я.

Он с надеждой всмотрелся в прогалину между зданиями. Среди струй стихающего дождя вырисовывался силуэт церкви, внутри светились желтые огоньки.
Человек направился туда.

3.

- Я не прошу у тебя толкования религиозных воззрений и аспектов бытия. Я прошу у тебя всего лишь ответа на простой вопрос, заданный даже не на кошачьем языке. Впадать в экстаз можно и потом!
Пушистый хвост кота маятником двигался из стороны в сторону, отмечая до поры терпеливо скрываемое раздражение.
- Испытания… искушения…
- Что?

Джонс поднял голову от пола, где он сидел по-турецки, и встретил желтый взгляд кота, расположившегося немного выше, на крышке стола кафедры. Вокруг них горели свечи и лампады.
- Сначала бесплотный демон, который пытал мою веру на прочность. Затем говорящий телефон, несомненно, населенный высшим духом, но отрицающий это. Разве это не испытание? Или… потом страшный монстр, лихое существо с чешуей, замаскированное под человека, бродит тут среди нас…
- Ага, а теперь еще демон-кот? Суккуб? – ехидным тоном поинтересовался Мандарин, гипнотически шевеля хвостом. - Но меня волнует только то, что ты назвал “говорящим телефоном”. Скажи мне. Или ты настолько плох, что нужно вызывать ветери… то есть, врача-психиатра?
- Его унесла с собой девочка, та самая, за которой сюда вломилось чудовище. О, я должен был его остановить, ведь это же было испытание…
- Остановить? – изумился кот. – Даже я не смог остановить Вергилия. Куда уж тебе?
Глаза Джонса бегали по церковному залу так же, как и его мысли.
- Девочка? – внезапно переспросил кот.
- Да. Лет пятнадцати, не больше, выглядит…
- Мне кажется, я знаю, в чем дело. Жаль, что не успел раньше, проклятые запахи смешиваются, как не знаю что…

Внезапно, уже в который раз, настежь распахнулась дверь. Отчетливый шум непогоды ворвался в церковь, священник испуганно обернулся, ожидая увидеть еще одного странного гостя – и он не ошибся. Зрелище, которое предстало их глазам, заставило Джонса вскочить на ноги и разинуть рот, а кота с шипением выгнуть спину. На пороге стоял человек, зажимая руками кровоточащую рану в боку, и ладони его были мокры вовсе не от воды. Он сделал неуверенный шаг вперед, и церковные лампы осветили бледное лицо, покрытое порезами. Вода стекала на пол с плаща, на котором была изображена электрическая лампочка. Для полного апокалиптического эффекта не хватало только молнии и удара грома – ведь гроза уже уходила.
- Ангел-Пророк! – воскликнул Джонс, прирастая к полу.
- У вас есть… бинты? – слабо спросил человек и упал лицом вниз.

1.3

Джонс, человек в черной рясе, сидел на коленях около раненого с выражением лица, сочетающим благоговение и ужас, который постепенно уступал место облегчению. Он благодарил всех святых за то, что в церкви обнаружилась аптечка первой помощи, а в ней магнитный пинцет, которым ему пришлось, по требованию Дика, доставать из раны обломок. К счастью, руки его не дрожали в этот ответственный момент, и маленькое сверкающее острие длиной в сантиметр было благополучно вынуто, осторожно промыто и вручено гостю, который долго на него смотрел.
- Кончик кинжала, - пояснил Дик, поморщившись и левой рукой отложив обломок в сторону. Правой он перебирал листья на деревце-бонсай, стоявшем рядом с ним.
Насчет бинтов гость не стал настаивать, тем более что Джонс перевернул всю аптечку, а затем и церковные закоулки вверх дном, но ничего похожего не нашел.
- Может быть, лучше вызвать медицинского робота? – спросил он, но пациент покачал головой.
- Просто дайте мне дерево, - попросил Дик.
В его руках растение немедленно засветилось и стало переливаться оранжево-красными огоньками. Священник, подумав немного, загасил лишние свечи.
- Здорово, - сказал Дик, - так гораздо лучше. Раны мои заживут сами. Благодарю, что вы сохранили его. Я вижу, он даже немного вырос.
- Он сначала рос, затем перестал, - виновато заметил Джонс, не уверенный еще, стоит ли ему обращаться к Дику, как к смертному человеку, или к божественному воплощению.
- Ага, - прищурился Дик, - а потом перестал? Это значит, что вы запутались в своих убеждениях.
- Как так?
- Деревце прекращает рост, если его владелец теряет цель в жизни.
Джонс удивленно скривился, но не нашел чего возразить, и сидел как рыба.

- Кто тебя так отделал? – спросил лежащий на лавке кот, менее почтительный, чем отставной священник.
- Одна дамочка, силы которой я переоценил… а ты не тот ли самый кот, который…
- Верно, мастер Дик, тот самый. Я проследил за твоим телефоном.
- Ты хорошо поработал. Я растерял всё на свете годы назад, думал, что быстро вернусь, но обстоятельства сложились против меня. К счастью, все остались под присмотром хороших хранителей. Двое из них сейчас сидят рядом со мной.
- Но Вергилий пропал. Этот человек говорит, что его забрала та самая девчонка, с которой ты занимался годы назад. Моя вина. Я согласился приделать ему манипуляторы, но не мог знать, что он сбежит на них. Я…
- Вы все друг друга знаете, - сказал Джонс, - только я, похоже, лишний.
- Лишний? Если бы не ваша помощь, Мандарину пришлось бы возиться с Вергилием еще несколько лет. К счастью, 41-я была очень упряма, вправляя мне мозги.
- 41-я недавно ко мне заходила, - отозвался Джонс.
- Да, мне тоже давила на совесть, - согласился Дик.
- Она говорила, что мое стремление проповедовать было ложным, что мне следовало держать рот на замке, и что Дик – то есть вы – мне это припомнит.
Дик рассмеялся и привстал на полу.
- Отлично, я уже могу ходить. Вы хотите знать мое мнение? Мне абсолютно все равно, будете ли вы проповедовать о царствии рикин и Владыке всея Интернета, или об устойчивом развитии феминизма на этой планете, или даже о неминуемом нашествии ползучего хаоса Ньярлатотепа.
- Но разве не вы говорили мне, что все вами сказанное – правда?
- О, я думаю, что вам лучше спросить нашу общую знакомую – 41-ю. Она настолько старомодна, что рассматривает все вещи через призму средневековой инквизиции. Скажите, а какая из ваших религий – правда. Буддизм? Или, может быть, верования ацтеков? Джонс, вы построили слишком большую пирамиду на основании всего лишь простой гробницы, как говорили в вашем древнем Египте.
- Я помню ваши слова про рикин, - заупрямился Джонс.
- Иногда слова – это только слова,  - сказал Дик.

5.

Утро наступало.
Девочка Пенни и Уагаду, ее отчим, быстро шли по мокрой от дождя мостовой, и редеющие струи воды поливали их головы. В руке Пенни держала, защищая от влаги, старый телефон, оправленный в железное кольцо. Над головой, спеша по делам, пролетела пара наблюдательных ботов полицейской службы.

- Я ощущаю давление, - сказал вдруг Вергилий.
- Что случилось? – спросила Пенни на ходу, поспевая за Уагаду.
Ответа не последовало.

Внезапно Уагаду рывком остановился прямо посередине городской площади, хотя они не прошли еще и половины пути до дома.
- Что такое? – опять спросила Пенни, осознавая причину еще до того, как закончила говорить. Она посмотрела на экран телефона. Он светился, но странным образом, от яркого к тусклому мерцающему свету. Никаких букв и сообщений на экране не было.
Шелест прошел через микрофон, будто на той стороне невидимый абонент дул в трубку. Затем раздался голос, ничуть не похожий на веселый говор Вергилия.
- Уагаду, ты выполнил свою задачу, девочка теперь в надежных руках.
Отчим Пенни дернулся, но не сделал и шагу. Он открыл рот и начал меняться, снова обретая зеленую кожу, жабры и все прочие атрибуты своей подлинной расы. Затем он издал короткий скрипящий звук.
- Ты… опять! – прошипел он.
- Я вызвала тебя тогда на время, и оно вышло, - безжалостно продолжил голос из телефона, - так что отправляйся обратно в свой сороковой век!
Инопланетянин завибрировал, странно извернулся, будто пытаясь упасть на Пенни и вырвать из ее рук прибор. Прежде чем та успела хотя бы попытаться что-то сделать, Уагаду со звоном сложился в светящуюся струнку, осел на асфальт и исчез без следа.

- Зачем вы это сделали? – закричала Пенелопа.
- Потому что мне нужна ты, а не это пугало.
- Не называйте его пугалом! Хоть он мне не отец, но он не был настолько плох!
- Конечно. Дик не выбрал бы плохого. Но пора бы тебе повзрослеть, Пенелопа.
- Вы знаете мое имя?
- Мы кратко встречались семь лет назад, девочка-всезнайка! Разве можно было предположить, что я не ведаю твоего имени?
- Мне это все не нравится.
- Неважно. Ты должна стать проводником для Эт Рикин. Выполнить задачу, которую мы спланировали с Диком.
- Дик? Это кто?
Из динамика донесся музыкальный перезвон. Было похоже, что 41-я засмеялась.
- Для чего мы спасали тебя от Малии Фернанды? Я уже знаю, что ты нашла Нуль-место, где она тебя едва не схватила длинными когтями. Думаешь, много будет толку, если королева прикончит тебя?
- Это та злая женщина в баре? Вы про нее говорите?
- Да. Конечно. Уагаду был вызван, как защита от Малии. Если бы она решила напасть на тебя, пришелец легко бы остановил ее. Его раса умеет это делать. А ты, как специально, начала ходить одна.
- Как я буду выглядеть, постоянно гуляя за ручку со взрослыми?
- А как ты будешь выглядеть с ножом в груди?
- Тогда зачем вы его убрали?
- Потому что все изменилось. Принимай мое предложение, и защита тебе больше не понадобится. Ты будешь осознавать свои силы.
- Я не хочу иметь с вами дела. Вы замышляете плохое в отношении меня, как и она.
- Малия хочет тебя уничтожить. Я стремлюсь исполнить план. Ты будешь проводником, что тебе ничуть не повредит. Да и кто спрашивает твое желание? Посмотри, ты не можешь даже выпустить телефон из руки, потому что я блокирую нервный импульс. Но я еще пока оставляю тебе свободу воли. Думай. Соглашайся.

4.

Видать, глупцам нужно всегда давать несколько намеков, потому что с первого раза они не понимают. Пальцем по лбу постучать недостаточно, приходится бить молотком.
Так думал Джонс, одержимый ангелами и демонами, недавний священник.
“Каждый человек согласен, что всему свое время”

Он собрал немногочисленные вещи в своей квартирке, упаковал их в чемодан. Он больше не заходил в церковь, где дождливой ночью подвергался испытаниям веры, потому что там было нечего брать.
Сойдя с золотого поезда религиозного служения, Джонс намеревался остаться на той станции, куда его довезли. Правда, он не использовал слово “малодушие”. Сам себе Джонс говорил, что лучше поздно, чем никогда.

1.

С деревом на руках и котом на плечах, Дик потратил много сил, стараясь как можно быстрее успеть к двери жилища Пенни, и не стал тратить еще больше времени на просьбы ее открыть. Он просто ударил в дверь ногой, и та упала внутрь, будто смятая тараном. Весь дом дрогнул от земли до самой крыши.

Пенни сидела в гостиной с отсутствующим видом, сжимая в руках голый и пустой металлический ободок. Несколько манипуляторов, будто в прощальном жесте, вцепились в ее запястья.
- Привет, - сказала девочка, но Дик знал, что слышит не её голос.
- Я знаю, чего ты хочешь и что сделала, - ответил он, - так что можешь сразу переходить к нужным словам.
- Ты больше привязан к девочке, чем к своему племени.
Кот спрыгнул и зашипел, глядя на лежащий на полу мобильный телефон с разбитым экраном. Его кнопки не горели. Дик лишь едва покосился на аппарат, и снова поднял взгляд на Пенни. Дерево в его руках едва заметно замерцало.
- Все готово для плана, - сообщила 41-я.
- Кроме одного – меня, - заметил Дик, поднося растение ближе к девочке.
- Это неважно…

Дик присел и подсунул бонсай вплотную к Пенни. Та равнодушно оценила глазами дерево, даже не пытаясь его потрогать, отодвинуться или пошевелиться иным образом.
- Никогда бы не подумала, что ты будешь пытаться прогнать меня таким грубым образом.
- Я? - сказал Дик. – Не буду.
- Тогда что скажешь?
- Мандарин! – крикнул Дик.
Кот прыгнул с пола девочке на колени. Та издала громкий, но короткий вопль и резко дернула рукой, словно надеясь отогнать животное. Ее зрачки внезапно расширились, и она склонилась к растению, почти уткнувшись в листья носом.
Бонсай ярко засветился, ровным и устойчивым белым светом.

На лице Пенни появилось выражение удовольствия. Она отпустила железное кольцо и схватила горшок обеими руками.
- Все хорошо, Пенни, - сказал Дик, - и спасибо тебе, Мандарин.
- Пожалуйста, - ответил кот.
- Ужасно, - пробормотала девочка, продолжая нюхать.
- Это было довольно просто, - добавил Дик, улыбаясь и подбирая с пола испорченный мобильник.
- Она захватила Вергилия, а потом меня. Ужасно. Я не хочу, чтобы это повторялось.
- Это не повторится. Бедняге Вергилию не повезло иметь беспроводную связь, ну а ты просто находилась с ним в контакте. Для рикин главное иметь физический контакт с человеком, если они хотят воздействовать на него.
- И где сейчас 41-я? – спросил кот.
- Полагаю, уже носится по городу и желает обратить вспять все процессы, на которые затратила столько дней в той палате, где я лежал.
Дик сорвал заднюю крышку и придирчиво оценил состояние испорченной батареи.
- Она хотела использовать меня как проводника для пришествия существ, подобных ей, - сказала Пенни.
- Да, многих легионов. Такой план, как считала 41-я, мы и разработали за много циклов в прошлом, начав первые шаги по его выполнению… лет семь тому назад.

Дик вытащил из кармана еще одну батарею и теперь пытался приладить ее на место той, что была повреждена во время одержимости.
- Я плохо помню… - начала Пенни.
- И это очевидно, тебе было всего восемь лет, не так уже много. В этом возрасте дети еще только начинают понимать серьезные дела взрослых.
- Но вы – получается, вы против этого плана? Хотя придумали его?
Дик слегка покачал головой из стороны в сторону.
- Прошу тебя, не следуй по стопам 41-й. Она слишком сильно ушла в сторону. Мой план – оригинальный, прошу заметить, план – заключается всего лишь в том, что ты будешь существовать на свете.
- И все?
- И все.
- И как же?
- Да, объясни нам, - потребовал кот.
Дик подавил смешок.
- Мне жаль, поверьте, что я вас оставил. Нужно было разобраться с переменным фактором, и это привело меня в состояние вегетации, если можно так выразиться.  41-я сразу негативно отнеслась к моей вылазке и потом несколько раз мне напоминала о своей проницательности. Но я сам знал, что это может быть опасным делом. Поэтому я убедил 41-ю вызвать из далекого будущего подходящего опекуна для тебя, Пенни, который сможет тебя защитить на время, если мое отсутствие продлится дольше, чем запланировано. По той же самой причине я оставил Вергилия на попечение Мандарина, призвав его и дав ему дар речи…
- …за что тебе мое спасибо, Дик, - вставил кот.
- Рад за тебя. И наконец, я оставил дерево на руках обычного человека, священника, который, как я знал, его не потеряет и никому не отдаст.
- Это верно, - отозвался кот.
- Вот так, - сказал Дик, нажимая пальцами кнопки, - я разбросал три самых ценных элемента и отправился на встречу с переменным фактором.
- И это была Малия, конечно, - заключила Пенни.
- Разумеется. Опасная штучка. Я поддался чувствам и вызвал ее на поединок этой ночью, но не рассчитал силы, и если бы не Джонс с деревом, я бы сейчас с вами не разговаривал. Да, она очень опасна. Один только кинжал… хотя, из хорошего, она им так тыкала в меня, что обломала кончик – и он больше не годен.
- Но ты ушел от ответа, - сказала Пенни, - а я просила сказать, как одно мое существование может привести к пришествию рикин.
- Оно уже произошло, - спокойно сказал Дик.
- Как это?
- Вот, и намного лучше, чем того хотела наша бесплотная знакомая. Ты, Пенни, потомок двух рас – Эт Рикин и людей. Полагаю, через несколько лет способности разовьются полностью, и ты сможешь их контролировать.
- Я не понимаю, - упрямо покачала головой Пенни, - как я могу быть потомком рикин?
- Я – рикин, - сказал Дик, указывая на себя ладонью.

Наступила двухсекундная пауза.
- Папа?
- Точно.
Звенящая тишина продлилась недолго.
- Я ничего не вижу! – заорал пронзительным голосом Вергилий. – Я слеп!
- Я дам тебе новый корпус, лучше прежнего, - успокоил его Дик.
- Не хочу больше быть мобильником! Тебе хорошо бросить меня на семь лет без всяких средств передвижения. Если бы не Мандарин, я бы потек и свихнулся! Велика награда для верного помощника. Дай мне ноги!
- Будут тебе и ноги, Вергилий.
Пенни чуть улыбнулась, слушая верещание мобильника.
- Можно ли…  - сказала она, потом запнулась, - … я имею в виду, там в кухне есть кофейная машина. Кто-нибудь из вас будет кофе?
- Ты где-нибудь видела кота, пьющего кофе? – спросил голосок сверху. Оба человека задрали головы и нашли Мандарина на креплении для штор, куда тот ухитрился бесшумно взобраться и теперь лежал без движения.
- Я, пожалуй, не откажусь, - заметил Дик, вставая и запихивая телефон в карман.
- Лучше верни ноги, только не пихай меня вот так, - произнес приглушенным тоном Вергилий.
- Это на время. У меня уже есть идеи насчет нового корпуса из верхних веков, летающего, и с лапками не хуже. К тому же, мы будем периодически встречаться с Мандарином.

Звякнула чашка. Потом из кухни послышался ровный гул кофейной машины, дробящей зерно и превращающей его в жидкое содержимое чашки. Пенни услышала, как телефон что-то неразличимо бубнит.
- Я уверен, что она не прячется в этой штуке, - ответил Дик.
Звук прекратился. После небольшой паузы Дик вошел обратно в комнату, неся две чашки, полные кофе. Пенни осознала, что еще держит бонсай, попробовала высвободить одну руку, но горшок стал соскальзывать с колен.
- Поставь сюда, - предложил Дик, наблюдая, как девочка решает проблему одновременного удерживания двух предметов.
Каждый из них отпил немного при молчаливом наблюдении кота с портьеры.
- Вот одной вещи я не понимаю, - спросила задумчиво Пенни, - почему эта Малия желает убить меня?
- Лучше не знать.
- Ну, мне же интересно!
- Нет, это не интересно. Скорее жестоко. Как и всякая завистливая женщина, она полна злобы и ненависти к тебе за твою чистоту, красоту и светлое будущее. А заодно и ко мне, за то, что прикрываю тебя.
- Почему именно ко мне?
- Потому что… это тебе тоже нужно знать? Наверное, нужно. Она твоя старшая сестра.
- Не может быть! Она? – воскликнула Пенни, едва не подавившись напитком от неожиданности.
Дик выпил зараз все оставшееся кофе и молча поставил чашку на столик. Потом провел рукой по уже почти залеченным шрамам на лице и промолчал.
- Столько родственников за один день, - ввернул свое мнение кот.
Пенни мотнула головой, укладывая в мыслях невероятную информацию.
- Как так получилось, что Малия сильнее тебя?
- Ты – наполовину дочь человека, а Малия - потомок двоих рикин, так что у вас разные матери. Я же только симулакрум, и мои навыки имеют пределы, а она свою силу понимает и распоряжается ей сполна.

Дик встал и вытащил телефон из кармана.
- Какую награду дать тебе, Мандарин?
- Мне ничего не надо. Просто хочу жить как кот и быть таким же умным, как сейчас.
- Vox populi – vox dei.
Кот исчез с портьеры, спрыгнув в темноту.
- Тогда я пошел ловить мышей, - раздался его удаляющийся голос.
- А теперь, Пенелопа, я хочу провести небольшой обряд с участием дерева, после которого ты будешь надежно защищена от своей безумной сестрички. Придется повторять, конечно, до тех пор, пока ты не научишься контролировать свои силы и закрываться самостоятельно.
- Давай,  - согласилась Пенни, и бонсай вспыхнул белым.

4.

Место: где-то за городом, в деревенской глуши, которая одинаково смотрится в самых разных уголках мира.
Человек: лысеющий и стареющий. Одет он так же, как и все фермеры, и вообще не выделяется из их числа. Его повседневные занятия составляют копание в городе, среди многочисленных растений, и мелкие работы по хозяйству в деревянном домике.
Сосед накануне позвал человека проверить, почему барахлит нагреватель на его даче. Тот согласился и теперь идет на указанный участок, хотя несколько лет назад дважды подумал бы, прежде чем принять такую просьбу. В доме этого странного человека нет ни одного провода, нет телевизора и радиоточки, все новости он узнает из чужих рук. Нет также ни одного устройства связи, ничего, что могло бы работать на электричестве. Те, кто знает про эту маленькую причуду, посмеиваются над ним и относят это к боязни разнообразных электромагнитных полей, способных, по мнению некоторых, вызывать рак.

Наш садовод довольно успешно обнаруживает источник поломки. Что-то не так с изоляцией старого провода. Конечно, намного лучше купить новый, но это требует времени… ладно, сделаем одолжение прямо сейчас. Поправим изоляцию и прикрутим концы кабеля заново.
Но как только челюсти плоскогубцев сомкнулись на проводе, он понял, что совершил большую ошибку.
- Почему ты всегда уходишь от ответа? - прозвучал знакомый голос в его голове.
- Впусти демона и от него не отделаешься, - сказал старик, пытаясь оторвать руки от инструмента, но обнаруживая себя не в состоянии это сделать.
- Я не демон! Что ты вообще можешь знать о нас?
- Ничего не хочу знать! Если тебе нечего сказать, отпусти меня и убирайся прочь.
- Но ты - Джонс.
Вопрос или утверждение. Скорее второе. Но доля сомнения, конечно…
- Я только старый садовник, отшельник, давно уже не имеющий дела с высокими материями. Мне лишней головной боли не надо.
- Вот как?
- Все изменилось, вот почему. Некоторые после всего этого стали изгнанниками. Возьмем ту королеву, возьмем меня самого.
- И ты доволен этим?
- Блаженны изгнанные правды ради, ибо их есть Царствие Небесное, - процитировал Джонс. - Я заслужил это тем, что шел неверной дорогой. Полагаю, вы тоже.

Легкий разряд прошел через его пальцы.
- Ты странный какой-то, человек! Зря ты это говоришь!
- Но кто, если не ты, просила меня перестать заигрывать со словами мастера Дика?
- Да, я. Нам не нужны были лишние глаза и уши.
- Но ваше семейное предприятие исчерпало себя, так? – спросил Джонс, ощущая боль в пояснице из-за неудобной позы. Он переступил ногами, все еще не в силах оторваться от провода.
- Не могу спорить, – сказал голос.
- Значит, ты пришла сюда только для того, чтобы пожаловаться?
Снова болезненное ощущение в пальцах, отдающее дальше по руке.
- Эт Рикин выше того, чтобы жаловаться людям! Я пришла выяснить твою лояльность.
- Ищешь новых союзников, леди? Эге? Это мой личный вопрос.
- Значит, Дик уже не Ангел и не Пророк?
- Дик – хороший человек. Он забрал дерево, но вернул веру. В первый раз он сказал мне, что предпочитает дать голодному не рыбу, а удочку. Тогда я не до конца понял, что он имел в виду. Теперь – понял все.
- И ты больше не веришь в нас? В электрического своего Господа?
- Нет - вы, демоны, меня не запутаете. Увидимся и поговорим после смерти.
- Ты так думаешь?
- Может быть.
- Джонс, ты никудышный человечек. Трусливый и слабовольный.
- Слова – это только слова, - пожал плечами Джонс, ощущая острый разряд, вспыхнувший искрами в глазах и отбросивший его руку с плоскогубцами от злополучного провода.
- На всякий случай, - сказал он неизвестно кому, дуя на обожженные пальцы. - Я поставлю здесь автоматический предохранитель.

0.

По случаю столпотворения бармен включил в заведении легкую спокойную музыку, записанную на потрескивающую граммофонную пластинку. Ничего современнее, вроде радио или электрофона, здесь работать бы не стало. Древний аппарат стоял на стойке со своим волнистым раструбом, вызывая у посетителей удивление или меланхолическую ностальгию, в зависимости от их родного мира.

Народу собралось действительно много. Трое высоких людей с щупальцами на головах, важные представители неведомого мира, или бородавчатая, заросшая волосами боктианская ведьма, равно как и вполне обычного вида земные люди из двух эпох, не считая пары всякой мелочи, конечно. Солнце светило в окна, придавая праздничный вид общему застолью.
Бармен улыбался и разносил напитки всем гостям сразу. Но его глаза были прикованы только к одной девушке, усевшейся за столом, ближайшим к стойке. И в самом деле, какой толк смотреть на людей-осьминогов, будь они хоть трижды президентами, или на ведьму, тем более бородатую?

- Какая прекрасная девушка посетила наш бар! – нараспев воскликнул он, хотя и не слишком громко, дабы не показаться грубым. - Прекрасные синие глаза! Черные волосы! Чудесный плащ! Что будете заказывать, мисс?
- Синюю Галактику хотелось бы. – сказала она, улыбаясь ему в ответ и поправляя плащ, на вороте которого был изображен цветок подсолнечника.
- О, у вас хороший вкус.
- Приятно слышать это от самого Рамила, знатока многих, самых изощренных вкусовых пристрастий… а начиналось все с обычного яблочного сока…
- Так вы знаете меня, мисс?
Девушка улыбнулась еще шире:
- И вы тоже. Можете думать, пока несете заказ.
- Хорошо, хорошо.

Через полминуты Рамил скинул графин с желтой жидкостью какому-то старику, и тут же понес оставшиеся у него стаканы прямиком к столику новой гостьи.
- Вот ваша “Галактика”, мисс. А все-таки, я не могу вспомнить, где вас видел…
- Пенелопа. Шесть лет назад, – сжалилась она.
- Не может быть! Вы тогда были еще… Я помню, вы приходили сюда несколько раз по ночам, а потом… да! Вы сбежали, когда темная королева пыталась с вами встретиться! У меня до сих пор мурашки по коже. Ведь вы мне ее напомнили, точно! Только лицо не такое высохшее, а в целом…
- Не такое высохшее? – с иронией переспросила Пенелопа, - да, да, я принимаю ваш комплимент! Спрашивайте дальше!
- Где же вы были столько лет?
- Как и мой отец, то там, то здесь, - ответила девушка, делая очередной маленький глоток.
- Ваш отец? Уагаду?
- Нет, тот был только опекуном. Мой настоящий отец. Его зовут Дик.
- Дик? Неужели? Он заходил ко мне последний раз… как раз через недельку после того, как вы сбежали, мисс… С котом в переноске. Ничего не сказал, только посмеялся над моей историей об этой королеве. Я-то, честно говоря, мало смешного здесь вижу. У нее кинжал был... да... все снится, будто она проезжает мимо по ночам…
Пенелопа молча допила стакан, пока бармен предавался воспоминаниям. Наконец, он очнулся и выплыл из глубин:
- Берите еще, - показал он на второй стакан. - Как у вас дела? На этот раз вы не собираетесь убегать? Спрашиваю по праву давнего знакомства…
Девушка с цветком засмеялась.
- Все нормально у меня. Все как у людей. Две рассерженные женщины ищут одно и то же, чтобы никогда не найти.
- И что же это?
- Моя душа.
- Тревожно. Но вас это не беспокоит, я чувствую.
- А я теперь умею избегать обеих. Тем более, ни одна из них не может появиться в Нуль-месте, как иногда называют этот Бар… Даже Вергилий признавался мне, что он чуть с ума не сошел, когда Дик приносил его сюда с собой.
- Как знал, когда основывал, - похвалил себя Рамил. - Принести вам еще? У меня много. Выпьем за ваше здоровье?
- Несите, - разрешила Пенелопа.

На пути из злого царства,
От жестокой королевы,
Так и не поняв созданий
Что живут в ее дворе;
Вспомни, это твое право,
Разобрав свои виденья,
Расскажи-ка нам, Алиса
Как там, в кроличьей норе?

(конец)
(2012-2013)