Тазминцы и Тюрки

Тазминцы («каракольско-окуневское искусство») – Тюрки – Восток - Европа

Кандидат ист.наук Д.А. Миягашев*1) со ссылкой на группу ученых: Леонтьева Н.В., Капелько В.Ф. и Есина Ю.Н., говорит, что в целом ареал распространения антропоморфных изображений обширен и не ограничивается Хакасско-Минусинской котловиной. В Северной Азии они известны на Алтае, в Туве, в Приангарье, в Северо-Восточном Китае и на Корейском полуострове. Тематика и стиль произведений «окуневского искусства» значительно большее сходство обнаруживают в искусстве Центральной Азии и Северо-Западного Китая (изображения антропоморфных ликов, «скелетный» стиль изображения животных, манера изображения рогов крупного рогатого скота, оформление хвоста, солнцеголовых божеств и др.). Таким образом, «окуневское искусство» представляется как северная периферия обширной центральноазиатской культурной области*2).

Доктор ист.наук В.Д.Кубарев говорит, что «каракольско-окуневское искусство»*3), имеет свои аналогии не только в Центральной Азии и на Востоке, но и  параллельно искусству блока западных культур ямно-катакомбной общности. Например, можно привести интересные изобразительные аналогии сибирским росписям на Северном Кавказе, которые аналогичны искусству мегалитических гробниц Центральной Европы, в рисунках на стенках каменных гробниц, исследованных у станицы Новосвободная. Одну из антропоморфных фигур, нанесённую на переднюю («входную») плиту новосвободенской гробницы, автор раскопок - А.Д.Резепкин определил как мужскую, предполагая, что она изображает бога подземного мира и смерти Яму. На взгляд же В.Д.Кубарева, это женская фигура в позе роженицы - один из главнейших образов центральноазиатских петроглифов и окуневско-каракольского искусства*4).

Историки Я.А. Шер, Л.С. Клейн, Л.Р. Кызласов связывают найденные на Юге Сибири в Хакасско-Минусинской котловине на Среднем Енисее многочисленные каменные изваяния, стелы, менгиры, личины и расположенные рядом с ними жертвенные святилища не с так называемой Окуневской культурой (ранняя бронза, кон. 3 – нач. 2 тыс. до н.э), а с Тазминской культурой позднего неолита (начало 3 тыс. до н.э), когда по мнению Л.Р. Кызласова зародилась идея сооружения менгиров и мегалитов. Выделяя особую Тазминскую культуру, Л.Р.Кызласов приводит весьма убедительные доводы, но в целом в исторической науке найденные артефакты изобразительного искусства Тазминской культуры называют «Окуневским искусством». Некоторые исследователи (А.А.Формозов, М.Д. Хлобыстина, П.М. Кожин), относящие енисейские изваяния к раннебронзовой Окуневской культуре, тем не менее, подчеркивают глубокую «архаичность» этого искусства, признавая неолитические параллели или даже допуская, что мифология памятников «уходит своими корнями, возможно, еще в эпоху палеолита».

Именно между Тазминской культурой и культурой тюркских народов Л.Р. Кызласов в своей монографии «Древнейшая Хакасия» находит прямые параллели: в ритуальной практике обустройства жертвенных алтарей; в представлениях о нисхождении жизненной силы на Землю; в изображениях солнечных божеств, трехглазых богов и солярных символов; в воззрениях о «небесной лестнице» и «мировом яйце».

Приведем в кратком изложении мнение ученого по этому вопросу*5).

Тазминская культура: Южная Сибирь, Средний Енисей, Хакасско-Минусинская котловина, поздний неолит, начало 3 тыс. до н.э. Культура древнейших каменных изваяний Азии, менгиров и личин. Названа по улусу хакасов Тазминых (Тазмин-аалы) на р. Пююр-сух (рус. Бюрь), где впервые раскопаны святилища с изваяниями. К ней относятся не только изваяния и менгиры, имеющие форму звериных фаллосов, но и древнейшие святилища, а также — нарисованные охрой на скалах личины духов, фигуры лосей и быков. Святилища, скульптурные и живописные изображения божеств и духов, связаны, с космогоническими представлениями о вертикальной вселенной и трех ее мирах (верхнем, среднем и нижнем), а также с культом божеств земной и водной стихии. На отдельных стелах и на скалах изображены древнейшие четырехколесные колесницы. На других изваяниях выбиты рисунки солнечных кораблей. К той же культуре принадлежат личины, выбитые на скалах в степной части Хакасско-Минусинской котловины (Изрых-таг, Тюр и Тепсей) или же нарисованные минеральными красками на утесах по Июсам, Абакану, Тубе и Енисею, особенно в горно-таежных ущельях (Кундусук, Сосновка джонская, Джойский порог, Хантегпр, Кабачок, Большой порог, грот в Ефремкино, Малый Арбайт и др.).

Раскопки вокруг каменных изваяний и менгиров Тамзинской культуры, стоящих на местах своего первоначального установления, выявили взаимосвязанные с ними жертвенники - своеобразные первобытные алтари. Открыты целые духовные комплексы, своего рода древнейшие святилища Сибири, в которых, вероятно, под открытым небом (ни стен, ни следов планировки нет) совершались языческие мольбища, сопровождавшиеся кровавыми жертвоприношениями животных… Первоначально в яме, вырытой для жертвенника, сооружался деревянный алтарь вроде столика на ножках. На нем устанавливалось древо жизни. Затем совершалось возлияние крови жертвенного барашка и поверх алтаря укладывалась шкурка с головою и ножками.  «Столики» из березовых ветвей и живые березки заменяли жертвенные алтари еще недавно на мольбищах хакасов, якутов и у др. тюркских народов.

Для Тазимской культуры характерны вертикальные монументы, имеющие вид обращенных вверх, к небу утончающихся или изогнутых скульптур. Это гигантские воспроизведения звериных, чаще бычьих, фаллосов. «После акта соития семя оплодотворяющих божественных существ собирается на небе, на вершине мировой горы, которую олицетворяли каменные изваяния — фаллосы». Близкие воззрения до современности сохранились у коренных тюркских народностей Сибири. На небе или внутри небесной горы, по их представлениям, находились хранилища душ не только людей, но и всех диких и домашних животных, а также растений. Эти место пребывания бессмертной жизненной силы (откуда она выходила и куда возвращалась) строго охранялись божествами-хранителями. Еще недавно шаманы хакасов, обращаясь к высшим небесным божествам, молили: «Народ подлунного мира не может жить. Болезни и страдания не покидают! Скот гибнет, посевы не растут, Прошу дать души (кут) скота и посевов»! Всякий человек, присутствовавший при этом молении, подставлял под отверстие юрты шапку, чтобы в нее упало с неба побольше «кутов». Судя по изображениям на монументах, тазминцы имели сходные представления о хранилищах жизненной силы в верхнем мире. Их охраняли божества (антропо- или зооморфные, иногда космические). Моления о продлении рода и даровании людям «кутов» всего живого совершались перед изучаемыми изваяниями. На сложных монументах изображено, как от верхних божеств (в виде головы человека, антропоморфной личины, головы горного козла или же полумесяца спускаются вниз как бы по особому «семяпроводу» (с помощью треугольных «плавничков» и усиков) расположенные друг над другом личинки-зародыши всего сущего на земле. Они различны по очертаниям, но всегда имеют два (реже - три) глаза, рот и даже нос. Они спускаются вниз к рогатой, ушастой рельефной личине и как бы входят в нее, внедряются в ее голову. Иногда этот путь (внутри «семяпровода») воспроизведен извилистой линией, раздваивающейся книзу. Возможно, это и есть мировая река, текущая с неба в подземный мир, где расположено ее устье. Представление о космической реке, очевидно, уже существовало у древних енисейцев в период тазминской культуры.

Обособляется группа тазминских стел, объединенных изображением на плоскости двух- или трехглазых личин с расходящимися веером лучами. Эти лучи отходят от верхушки головы, но иногда и от головы и от щек, т.е. от всей личины. В обоих случаях, несомненно, изображены именно лучи, а не волосы. Это подтверждают не только отмеченные случаи равномерно расходящегося «сияния» всей личины, но и случаи эманации световой энергии, изображаемые выбитыми у концов лучей как бы отрывающимися от них и расходящимися в стороны корпускулами (черточками). Наконец, под «разгорающимися» солнечными лучами на одном из таких изваяний выбито изображение небесной коровы и золотого тельца, ставшего, по мифу, животворным солнцем. Подобные изображения солнца (в виде скобы или полудиска с расходящимися  лучами) встречаются и среди наскальных изображений по берегам Енисея. Среди них есть одно, восходящее над изображением бычка. Изображения солнечных божеств, божеств Света, в виде личин с расходящимися лучами или в виде антропоморфных фигур с лучистыми дисками вместо голов широко известны среди наскальных древних рисунков Австралии, острова Пасхи, Северной Америки, Аравии, Казахстана, Прибайкалья и Нижнего Амура. С восходящими кверху лучами рисовали солнце и коренные народы Сибири, например, кеты. Солнечные лучи у некоторых из сибиряков считались помощниками шаманов. По верованиям якутов, всякий человек соединен с солнцем невидимой нитью. Тазминское солнечное божество - одно из высших светлых (белых) божеств того времени. Прямые параллели ему — представления тюркоязычных народов Сибири. Так, еще недавно якуты «считали солнце сиянием лица главы светлых божеств айыы Юрюиг-тойона». А шорские шаманы совершенно подобным образом, всего в лучах, рисовали высшее божество алтайцев Сустуг-Ульгеня — «лучезарного Ульгеня», обитавшего на небе в светлой области. Его же называли «Ак-Ульгень, т. е. Белый Ульгень. Он представлен в виде человеческого лица, окруженного лучами». Фигура тазминского «Ульгеня» наиболее полно представлена на стеле из Онхакова улуса на левом берегу Абакана, хранящейся ныне в Хакасском областном краеведческом музее в г. Абакане.

Выбитые по вертикали на боковых узких гранях стел с тазминскими личинами многочисленные прогнутые вниз скобообразные фигуры, изображающие перекладины веревочных лестниц, вероятно, служили своеобразными лестницами для перемещения с земли на небо душ или жрецов — «шаманов». Подобные лестницы вырубались шаманами шорцев и алтайцев в виде поперечных зарубок (тапты, т. е. ступеньки) на стволах священных берез. У телеутов «число зарубок зависело от того, на каком слое неба живет дух, которому совершалось камлание. Эти зарубки носили название тапты и символизировали слои неба (кат)». Подобную стелу, на боковой грани которой сохранилось 29 перекладин-скоб, обнаружили на Абаканском чаатасе в 1974 г. В Хакасском областном краеведческом музее находится плита-менгир с 63 скобами-ступенями на узкой грани.

В следующую группу тазминских изваяний входят небольшие, удобные для переноса с места на место округлые каменные скульптуры. Прежде они, несомненно, находились в тазминских святилищах, а теперь были обнаружены (за исключением одной) случайно. Одна из скульптур имеет форму птичьего яйца, другая - муравьиного яйца, а третья — воспроизводит голову человека. Если на первых двух высечены трехглазые личины с носом, ртом и тремя острыми выступами над лбом, то третья передает лик человека с широким носом и маленькими глазками, с дополнительными ямками на лбу, подбородке и на левом виске. Сама яйцевидная форма заставляет поставить такие скульптуры в связь с широко распространенными с глубокой древности представлениями о зарождении космоса, вселенной, земли и жизни на земле во всех ее разнообразных проявлениях. Шаманские бубны тюркских народов Сибири воспроизводят мировое яйцо с рисунками трех миров и космическими телами (солнце, луна, звезды и пр.). Тазминское изваяние в виде яйца из Аскиза более всего схоже с волшебным камнем «сата» из поверий якутов. Сата имел форму утиного яйца и был внешне схож с лицом человека без бровей и бороды: у него «заметны глаза, нос, рот». С его помощью можно было изменять погоду, гадать, ворожить, лечить и охранять скот. Подобный камень счастья в виде яйца знали и хакасы, искавшие его в гнездах воронов.

Несколько слов по поводу трехглазости многих личин тазминских изваяний. При этом третий глаз (иногда иначе оформленный, чем два других) располагается на лбу. Трехглазые существа были широко распространены в мифологии народов мира. Известны они и у сибирских народов. Трехглазые духи изображались, например, на колотушках шаманов у эвенков (хозяйка дороги в нижний мир), на рукоятках бубнов у алтайцев, а у шорцев трехглазой с семью косами была «небесная женщина» (невидимая жена первого шамана). Как на древнем Востоке, так и, например, у якутов, солнце считалось правым, а луна — левым глазом небесного божества. Солнце считалось всевидящим оком богов и у древних индусов. Глаз, по представлениям многих народов, связан с магической силой.

О космогонической сущности изображений на тазминских изваяниях говорят и обрамляющие их солнечные знаки в виде кружков, концентрических окружностей (иногда с точкой посредине) с четырьмя треугольными лучами и т. д.. Солнце в виде круга с четырьмя треугольными лучами изображали еще в древнем Вавилоне, а также в Месопотамии и Сирии, в Хеттском царстве, а позднее — у скифов. У народов Сибири намечаются такие же параллели. Например, бляшка с двумя концентрическими окружностями символизирует у кетов «нижнее солнце», которое необходимо шаману для путешествия в темный «нижний мир»; круг с точкой в центре — знак солнца у хакасов, шорцев и др.

Подводя некие итоги всему вышесказанному можно заключить, что древнейшая южно-сибирская Тазминская культура, локализованная на Среднем Енисее, в Хакасско-Минусинской котловине и сложившаяся в позднем неолите (начало 3 тыс. до н.э.) предшествовала «каракольско-окуневскому искусству» (2 тыс. до н.э.) и имела параллели не только на Алтае, в Туве, в Приангарье, в Северо-Восточном Китае, на Корейском полуострове, но и на Кавказе, и в Центральной Европе. Более того, данная культура имеет прямые аналогии в искусстве, культуре, религиозных представлениях, включая и ритуал, у коренных тюркских этносов Сибири.

Примечания и литература:

*1) Миягашев Д.А. (Институт монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН) «Аналогии окуневского искусства в петроглифах Кореи» // Вестник Бурятского ГосУниверситета № 8, 2010.
*2). Леонтьев Н.В., Капелько В.Ф., Есин Ю.Н. «Изваяния и стелы окуневской культуры». – Абакан: Хакасское книжное издательство, 2006.
*3). Каракольская культура – культура бронзового века на территории Горного Алтая, 2 тыс. до н.э.. Генетически родственна и древнее (по В.Д. Кубареву) Окуневской культуры.
*4). Кубарев В.Д. «Каракольские сюжеты в наскальных изображениях Алтая и Монголии».
*5). См.: Кызласов Л.Р. «Древняя и средневековая история Южной Сибири. (В кратком изложении)». – Абакан: Хакасское отделение Красноярского книжного издательства, 1991; Кызласов Л.Р. «Древнейшая Хакасия: Монография».– М.: Издательство Московского университета, 1986.