Брат мой Мишка

Дома у нас в семье его называли Мишей , а соседи и все деревенские ласково – Мишкой. Подойдёт бывало какая-нибудь женщина к матери и скажет: - Я видела, вчера к вам приезжал Мишка, какой красивый!

Так его называли сверстники и люди старшего поколения. Иногда можно было услышать – Мишка Семёнов на удочку поймал много рыбы и т.д. Действительно, он был необыкновенно красив : чернявый , высокий и стройный, с правильными чертами лица. Я был младше его на семнадцать лет и детство его знал только со слов матери. Учился он хорошо, но вдруг без всяких причин оставил начальную школу, никакие уговоры вернуться в школу не помогли. Приходил уговаривать сам директор школы по фамилии Крук. А вскоре, ещё мальчишкой ушёл из деревни.
Деревня наша Усы, где я родился, расположена на высоком холме Оршанской возвышенности. Внизу по лугу и зарослям кустов среди болот протекает небольшая река Оршица, правый приток Днепра, а за рекой и далее простирается густой лес, за вершинами деревьев которого вставало солнце и вечно дымились трубы тепловой электростанции БелГРЭС. Топливо для неё подвозилось по узкоколейке маленьким паровозом, на котором работал кочегаром мой брат Миша. По утрам и вечерам, и в полдень, из электростанции раздавался протяжный гудок, возвещающий о начале и конце работы. По гудку деревня сверяла время.

Я всматривался в ту сторону, думая о Мише и ждал его. Приходил домой он не часто, а когда приходил, он брал меня на руки и подбрасывал. Оба мы были рады встрече. Обычно он дома отсыпался, иногда брал удочку и шёл на речку, а я бежал следом. Однажды, ползая по его груди я услышал: - Ухожу в армию, а когда вернусь, ты меня уже не узнаешь. –Узнаю, узнаю, по твоим чёрным зубам.- В то время он уже много курил. Служил он в Благовещенске ,на границе с Китаем. А когда вернулся, он опять подбрасывая меня, спросил: - Ты узнал меня по чёрным зубам? – И долго сам же смеялся….

После службы в армии он устроился работать в Оршанское депо помощником машиниста, а когда приезжал, то привозил с собой книжки по устройству паровоза и книжечки с цветными сигнальными знаками, долго молчаливо читал их. Я ,как всегда, вертелся около него, мешал, просил нарисовать паровоз. Он брал карандаши и медленно по памяти начинал в деталях рисовать. Рисунки его всегда мне нравились. Однажды он приехал в новом шерстяном сером костюме с голубоватым оттенком. В костюме он был необыкновенно красив. Это был его первый дорогой костюм, и видимо, он впервые его одел. Когда началась война, Миша заскочил на несколько минут и оставив пакет, сказал матери: - Вернусь, одену….

Шла война и по улице через деревню толпами и в одиночку тянулись беженцы. Мать выходила на улицу ,раздавала хлеб, поила водой. А когда проходила какая-нибудь красивая девушка, она зазывала её в хату, угощала супом или молоком. Потом всем рассказывала: - Вот бы Мише такую жену. В конце-концов мать так всё раздала, что к весне не осталось и кусочка хлеба. Начался голод. Мы ходили по полям ,выкапывая старую перезимовавшую картошку, там оставался крахмал . Отец долго за это попрекал мать, называя её легкомысленной. Но как теперь я понимаю, она не была легкомысленной, она хотела помочь человеческому горю. Таких людей сейчас днём с огнём не найдёшь….
Нас оккупировали, появились немцы и полицаи, а позже и партизаны. Мы боялись всех – днём немцев и полицаев, а ночью партизан. Грабили и те, и другие. Однажды ночью явились партизаны, забрали всё подчистую, постельное бельё, одежду и всё съестное. Мать схватила узелок с костюмом, прижала к груди и зарыдала: - Не дам, хоть убейте… Один из них, верзила, вырвал из рук узелок и так толкнул её, что она упала. Всю войну она плакала, приговаривая : - Где Миша, жив ли он? - проклиная партизан.

Так прошло три года. А когда нас освободили, явился и Миша. Одет он был в гражданский потёртый костюм и в форменной железнодорожной шапке со звёздочкой. Он рассказал ,что подвозил снаряды и танки в Сталинград, а последнее время и боеприпасы на фронт под самое Красное на границе Смоленщины. Нас разделяло всего каких-то 20 километров. Все были рады, что остались живы, но в неизвестности оставались брат Коля ,сражавшийся с немцами в армии, и сестра Ольга ,угнанная в Германию. Миша сказал, что он уже женат. Жена его Клава была помощником машиниста на его паровозе в Сталинграде. Через несколько дней он привёз её к нам с грудным ребёнком Витей. На борту её кофты блестела медаль «За Сталинград». Всю свою жизнь в рассказах про жизнь она называла брата не Мишей, а Мишкой.