Накладка

   
НАКЛАДКА

        Если  человек  шагает  не  в  ногу  со  своими  спутниками,
   это  может  быть  потому, что  он  слышит  бой  другого  барабана.
                Генри  Торо
       Ночной город - это почти другой город, если сравнивать его с дневным. Он - как женщина без макияжа, как виски без содовой, как мужчина, сбривший многолетние усы: вроде, и то же самое, но одновременно - и нечто иное. Город - это двуликий Янус: днём у него одно лицо, ночью - другое, и трудно сказать, в какое время суток он лучше. Ночью он даёт нам совсем не то, что днём, но - даёт, а не берёт, и в этом всё его круглосуточное очарование. И любят его люди тоже по-разному: одни днём - шумный, суетливый; другие ночью - тихий, таинственный, безлюдный…
       Женька страстно любил свой город в любое время и круглый год. Он родился в нём, вырос в нём же, впитывая в себя все его сладкие и горькие соки, и надеялся в нём умереть, если к тому времени не изобретут лекарства для бессмертия.
       Любовь его была стойкой, хотя и не без некоторых выкрутасов. Временами он любил свой город днём, временами обожал его ночью, и тогда вводил в практику регулярные ночные прогулки. Но любоваться дневным городом - это постоянная необходимость, а ночным - всего лишь хобби, когда на это есть время и остаются силы.

       …Город был зябок в хроническом ожидании осени и после продолжительного холодного дождя. Вода под ногами раздражённо хлюпала, тщетно пытаясь впитаться в уже пресыщенную влагой землю. Женька обходил лужи, которые видел, и набирал в кроссовки сувениров от прятавшихся в заброшенной фонарями темноте.
       Определённо что-то есть в этих промоченных ногах... Обувь, сделанная из синтетики, надёжно изолирует человека от земли, нарушая тем самым природную связь с ней, в которой он, как биологический вид, устойчиво существовал миллионы лет.  Перестав чувствовать землю босыми ногами, он разучился ощущать её и своим телом, своей Душой. Утратив привычный тактильный контакт с ней, он, возможно, потерял что-то и в своей любви к планете, породившей его когда-то...
       Человек с мокрыми ногами - это почти босой человек, ему кажется, что он чувствует землю сквозь подошвы обуви, и это привносит что-то новое в гамму его ощущений.
       Было совсем тихо, и капли, срывавшиеся с чего-нибудь, звонко возвещали миру об этом чрезвычайно важном событии. Женька наслаждался тишиной и свежестью, врывавшейся в лёгкие. Через пару недель эта свежесть замешается на ароматах опавших листьев, а потом зимний холод съест все запахи до самой весны.

       ...Ветер обрушился, как обвал. Это был не просто порыв, это был ураган, внезапно возникший из ничего. Он с рёвом упал на город с неба, всё сметающей волной ударил ошарашенного Женьку в грудь, отшвырнув его к стене ближайшего дома, рикошетом переправил на середину улицы, и, опрокинув, покатил по лужам дальше.
       И тут же исчез, точно позорно сбежав с места своего преступления... Унёсся обратно в небо, откуда примчался только для того, чтобы по-хамски обойтись с одиноким ночным прохожим.
       Женька сел в приютившей его луже и для начала обозвал нехорошими словами всех служащих небесной канцелярии. Мало того, что они весь день поливали город без обеденного перерыва, так теперь ещё это безобразие сверхурочно...
       Вода в луже не показалась ему особо холодной: или её сквозь брусчатку подогревала скрытая теплотрасса, или тело Женьки хорошо разогрелось от злости. Он поднялся на ноги и, ругаясь только для себя самого, поскольку других слушателей в округе попросту не было, заторопился к дому, мечтая о тёплой и очищающей ванне.

       ...Удар в грудь был не менее неожидан, чем недавний шквал, и Женька снова оказался не готов к такому катаклизму. Его отбросило на несколько метров назад, и он вторично угодил в лужу, на этот раз достаточно глубокую и холодную.
       - Остороже надоть, зело борзо! - услышал он недовольный мужской голос. - Очи то на чё?!
       Женька удивлённо огляделся в своей луже, но вокруг не было ни единой души.
       - А на кого смотреть-то? - спросил он громко у самого себя. – Или хотя бы на что?..
       - Гей!.. - окликнул кого-то слегка заволновавшийся голос. – Ты гдекося, ядрёна корень?..
       - Всё там же! - зло сказал Женька, забултыхавшись в гостеприимной луже. - Куда только что отправили! Ну и манеры теперь у нас в городе! Что днём, что ночью!
       - Гей?!. - голос заволновался ещё больше. – Гдеко ты тама?! Слыхать - слышу, а зрить - не зрю!..
       - Ку-ку! - сказал Женька, выбравшись из лужи на материк. - Очки напяль! И мне тоже...
       Он встал на сухом месте и нервно огляделся.

       Улица была совершенно пуста в обе стороны и на всём видимом пространстве...
       - Слухай, кончевай проказить! - голос был совсем рядом, Женька мог бы даже указать пальцем на то место, откуда он исходил, но там по-прежнему никто не просматривался.
       - Я не знаю, кто здесь шутит... - сказал Женька, тоже слегка заводясь, - но я ему скоро тоже пошучу...
       - Ты што, незримка, ште ли, борзо зело?!. - в голосе появилось любопытство.
       - От такого слышу! - Женьке после лужи становилось совсем прохладно. - Взял моду ночами шляться и толкаться! Тебе что, места мало было?! Улица пустая совсем!
       - Да то жа ты на нас наехал, аспид! - голос зазвучал ещё ближе. - То ж вовсе не мы!
       - Накатил дом на телегу... - едко сказал Женька, тщетно пытаясь обнаружить своего хорошо законспирированного собеседника. - Вас тут много или ты один такой? Мы, Николай–Второй... Глаголешь-то как! Как глаголешь! Из музея, что ли сбежал, редкий экспонат? И ты меня умело морочишь, или вправду невидимка?
       - Кой незримка?! - до глубины своей души возмутился голос. – Себя то я зрю, а вот тебя - нетути! И речи твои странны...
       - Что значит – нету? - Женька осмотрел себя в свете редкого на этой улице фонаря и для большей убедительности похлопал мокрыми штанинами. - Я тута! Вот он я!
       - Игде?!. - голос был совсем рядом. - Дабы я ослеп вовсе - не зрю! Лужавину зрю, стезю зрю, терема зрю...
       - Я тоже, - сказал Женька с нескрываемым огорчением. - Но не более и не сверх того...
       - Нет, с эттим потребно кончевать! - сказал голос уже совсем заинтересовано. – Ты иде тама?!. Али тута?..
       - А пёс блохастый меня знает, где... - грустно отозвался Женька, окончательно потеряв веру в своё зрение. - Если б я знал, где ты, ответил бы, с какой стороны меня искать...
       - Сей момент мы оглядимся. - Женька услышал звуки, точно его оппонент размахивал в темноте руками.
       - Осторожнее! Осторожнее! - Женька слегка попятился. - Так ведь можно в кого-нибудь и попасть...
       - Длань  впредь  выстави... - посоветовал голос. – И искай пред собой. Я тожа буду искати.
       Женька не совсем понял идеи невидимого собеседника, но послушался, вытянул вперёд руки, и принялся неуверенно ощупывать пальцами воздух перед собой.

       ...И почти сразу же наткнулся на чужие ищущие пальцы, которые тут же его схватили.
       - Агась! - торжествующе воскликнул голос. - Попалси, кой кусалси! Ужо я тебе!
       - Здорово! - вырвалось у Женьки. - Чувствую ведь, а не вижу! Всю улицу вижу, а тебя нет! Даже фрагментарно!
       - Тождественно! - Женька почувствовал, что его пальцы отпустили. - А тапереча шаг впредь!
       Женька послушно шагнул, руки его упёрлись в чью-то грудь в плотной куртке, и сам он тут же почувствовал на своих плечах чьи-то нетерпеливые тяжёлые ладони.
       - Браво! - сказал он с проснувшимся воодушевлением. - Историческая встреча наконец состоялась!
       Женька принялся ощупывать совершенно невидимую куртку.
       - И как ты это только делаешь?! Одежда ведь тоже не видится! Ну, нисколечки!
       - Я мог бы о том же спрошать и тебя. - Голос вдруг сменил интонацию. – Да ты вовсе промокши! Айда до меня, бедолага, огремся! Как-никак то я тебя скупнул, за мной должок!
       - Да я сам живу совсем поблизости! - предложил Женька свой альтернативный вариант.
       - Отнюдь! – возразил голос. – Наперёд всего – ко мне! - Женька почувствовал, что его цепко ухватили пальцами за мокрую куртку. - Долг завсегда платежом красен!
       - Ладно, если рядом, то можно... - Женька угрожающе застучал зубами. Ему сейчас было всё равно, где отогреваться и обсыхать, лишь бы сделать это побыстрее. - Где ты тут обитаешь?
       - За вон тем углом. Недалече. Вулка « Лесовых  Берендеев », терем номер шешнадцать.
        - Не знаю я что-то такой улицы... - признался Женька, пытаясь выжать из своей одежды хотя бы часть нескольких луж. - Старое название, что ли? Или совсем - пресовсем новое?
       - Иного имени не ведаю, и даже не памятую, - невидимка взял Женьку за холодную руку и потащил его через изуродованную лужами дорогу на нечётную сторону улицы.
       - Шестнадцатый номер на другой стороне, - намекнул Женька. - И это улица Громова...
       - Ты в лужавине перепил дожжевой влаги, - сказал невидимка. - Она уже целу вечность как « Лесовых  Берендеев ».
       - Тпру! - скомандовал Женька, давя обеими ногами на плохие тормоза. - Я так больше не согласный! Ураганы, невидимки, переименования улиц... Для меня это слишком уж много для одного вечера! Давай сначала определимся с тобой в самом простом!
       Он всё-таки остановил себя и загадочного невидимку перед одним из ближайших домов.
       - Читай, устаревший абориген! Улица Громова, дом тридцать пять! Усекаешь?
Невидимая рука отцепилась от его куртки.
       - Мать - Радуница, что за таки дела! - В голосе невидимки удивление начинало хорошенько разбавляться лёгким раздражением. - Тут же оченно чёрным по белому чётко писано: « Вулка « Лесовых  Берендеев », двадцать шешть... » Ты вовсе слеп, паря...
       - Это ещё надо посмотреть, кто из нас слепой, - пробурчал Женька. - Интересные у нас тут с тобой дела! Друг друга не видим, и вокруг видим разное! Что это - гипноз?
       - Не ведаю, - сказал невидимка. - Но потребно разобратись. Хтось такой Громов?
       - Лётчик, - объяснил Женька глухому невидимому невежде. – Лётчик–испытатель. Герой Советского Союза. Спасал челюскинцев... - добавил он уже совсем неуверенно. - Или летал с Чкаловым в Америку... Всё - в тридцатые годы прошлого века...
       - Белиберда кака-то... - буркнул невидимка. – Ни единого слова не смыслю, окромя Америки... Коя сия местность?..
       - Россия-матушка, - терпеливо объяснил Женька, чувствуя, что его трясёт уже не только от холода, но и от нарастающих приступов нервного смеха. Он начал привыкать к затхлой архаичности речей своего невидимого собеседника, от которой несло плотно слежавшейся пылью веков. Каждый человек в этом мире на чём-то да помешан. Этот, видать, основательно рехнулся на родном старославянском.
       - То што, жаргонное? Я ведаю Рось.
       - Рось была очень давно. Потом была Русь, Советский Союз, а теперь вот Россия.
       - А град который?.. - нервно спросил невидимка.
       - Ты что, с Луны недавно спал? Или Луна свалилась тебе на голову? Новгород это... Господин Великий Новгород...
       - Точно так, Новогород! А година какая?..
       - Ещё не легче! - фыркнул Женька. – Две тысячи  второй! - выпалил он и добавил: - От Рождества Христова...
       - Тайна сие... Хтось такой Христос, и пошто он некогда так знаменито рождался?
       - Ну, ты и даёшь! – в очередной раз изумился Женька. - А ты какой год знаешь?
       - Девять тысяч сто девяностый, стало быть. Со дня славного Сотворения сего Мира...
       - А кто ж его тогда сотворил?! Христа ты не знаешь, других богов, наверное, тоже...
       - Перун сотворил, - сказал невидимка. – А есть ишо Род, Даждьбог, Сварог, Велес, Перун, Мокошь...
       - Язычник... – окончательно ошалел от прорвы новостей этого вечера Женька. - Выжил где-то... Ты где отсиживался, вас же христиане когда-то всех изничтожили!
       Было слышно, как невидимка хлопнул себя по чему-то ладонью. Очевидно, по лбу.
       - А, вона про што ты глаголешь! - сказал он рассеянно. - Точно, было што-то, колись... Да, кажись, и звалось его, вродя, христианством... Токмо отбилися мы тады... Общно отбилися, и везде... Не прошли к нам крестоносители... Не смогли… И вера их загинула…
       - Всё - на голове! - воскликнул Женька. - И как вы только умудрились отбиться-то?! А мы вот в конце концов покорно сдались на милость новейшей веры...
       - А! – определённо махнул невидимка на всё невидимой рукой. - Коя разница!
- Не стыкуемся... - сказал Женька огорчённо. - Ни в вере, ни во времени, ни в языке... Разве что в пространстве.
       - Тожде верно, - привычно согласился невидимка. – А кличут-то тебя как, детинушка?
       - Женькой, Джеком, Евгением. Кому как нравится. Друзьям и близким – на выбор.
       - Столь обильно имён? - удивился невидимка. - И все кои-то странные... Не слыхал даже таких...
       - Да ты что, в самом деле, с Луны, что ли, грохнулся?! Тут каждый пятый Женька! А тебя-то как кличут, коли уж на то пошло?! Имя-то у тебя какое имеется?
       - Ярополком.
       - Ну и имечко! - непроизвольно прыснул Женька. - Таких у нас уже лет триста не дают!
       - Отнюдь! Кажинного десятого так нарекают!
       - Где же это? - Женька чувствовал, что от холода и сырости соображает всё хуже и хуже.
       - Да тута же! В Роси! В Новогороде!
       - Нет! - сказал Женька с отчаянием. - Без переводчика нам не разобраться! И без бутылки - тоже! Идём ко мне, у меня там было что-то согревающее и прочищающее мозги!
       - Далече? - спросил Ярополк.
       - Да рядом тут! Через два дома.
       - Ступаем. Я чуток дале. Засим сходим и в наши палаты. Опосля твоих хором.
       - « В палату... - подумал Женька с иронией. - С решётками… »
       Он поймал невидимую руку и потащил язычника за собой.
       - Ты извини, Ярополк, но у меня мозги отсырели и отмёрзли, поэтому я плоховато кумекаю.
       - Я сохлый, однако, тожде...

       Женька торопливо вошёл в родной подъезд, поднялся на второй этаж, и сунул уже приготовленный ключ в скважину замка. Тот даже не полез в знакомую щель – там уже было занято.
       - Что за чёрт?!. - Женька потыкался в замок ключом, но опять безрезультатно.
       - Хтось дома... - предположил сзади Ярополк.
       - Я живу один! - огрызнулся Женька.
       - Зазноба?.. - деликатно поинтересовался Ярополк.
       - Она в отъезде!
       - Тожно, тати... - сделал вывод Ярополк.
       - А это мы сейчас выясним! - сказал Женька решительно. - Ты драться умеешь?
       - Не велика хитрость. Не промахнусь, коли узрю...
       - Ладно, значит, я на тебя в случае чего рассчитываю, - Женька нащупал уже онемевшими пальцами кнопку квартирного звонка и надавил.
       В прихожей долго зазвенело.
       Услышав в ней другие звуки, Женька многозначительно оглянулся на невидимого и всё равно не видящего его Ярополка, и оставил наконец в покое кнопку.
       Послышались шаркающие шаги, и кто-то остановился за дверью с другой стороны.
       - Хто там?.. - это был голос собутыльника Морфея, уже распившего с ним не одну бутылку хорошего вина.
       - Хозяин, вот кто! - зло сказал Женька. - С вооружённой милицией! Открывай!
       - Кой хозяин?.. - сонно поинтересовались за дверь. - Все хозяева почивать изволят даве...
       - Слушай, ты, шутник! - Женька свирепо дёрнул дверь за ручку. - Открывай, пока я не шибко злой! Там разберёмся! С милицией или можно даже без свидетелей!
       - Шли бы вы отседа, милок... - миролюбиво предложил мужчина за дверью. – Покель я не позвонил приставу...
       - Послушайте... - Женька сдерживал себя уже с превеликим трудом. - Понимаете, я здесь живу... В этой самой квартире...
       Он ещё шёл по прежней инерции, но уже чувствовал, что удивительные события этой наступившей ночи не ограничатся вечерним ураганом на голом месте, и таинственным невидимкой из Древней Руси.
       - Вы отменно заплутали во тьме, мил человек, - замок всё-таки щёлкнул, и дверь приоткрылась на длину цепочки. – Здися моё давнее и законное во всём жительство.
       Женька жадно бросил взгляд в щель и увидел совершенно пустую прихожую.
       - Вы жительствуете на вулке « Лесных Берендеев », в тереме двадцать два, в хоромах девять?.. - зазвучало из-за двери.
       Женька хотел ответить и возразить, но его боком спихнули в сторону, и на рот легла невидимая ладонь стоявшего за спиной Ярополка.
       - Покорнейше прошу прощения вины... - сказал тот. - Я, схоже, действительно заплутал...
       - Охотно верю, мил человек. Желаю успешных исканий.
       Дверь тихо прикрылась, щёлкнул замок. Рука Ярополка освободила Женькин рот.
       - Ты уразумел?..
       - Что-то я совсем запутался, братцы... - Женька потёр пальцами  холодный лоб. - Там же никого не было!
       - Да нет, был тама... - сказал Ярополк. – Невеликий такой, дородный... В халате...
       - Ты его видел?!
       - Лицезрел…
       - Ни черта не понимаю! - сказал Женька огорчённо. - Не ведаю! Не смыслю! Что произошло, и что здесь вообще происходит?! Со мной одним или со всем миром?!
       - Пошли до меня, - предложил Ярополк. – У меня обреталась четверть медовухи, разберёмся...
       - Айда! - согласился Женька. - Деваться мне всё  равно пока некуда. По крайней мере, до утра.
       Они торопливо вышли под холодное ночное небо. Ярополк молча тащил Женьку за рукав, а тот часто оглядывался на ещё светлое окно якобы своей квартиры.

       …Ярополк довёл его до своего  дома, на котором был нечётный номер по улице Героя Советского Союза М. Громова, так же молчаливо затащил в свой подъезд, и, бросив Женькин рукав, явно нервничая, стуча по лестнице каблуками, заторопился наверх.
       - Ступай за мной! – прилетело к Женька сверху. – Пятый ярус, хоромы осемьнадцать!
       Женька услышал, как он быстро затопал каблуками по ступенькам, и стал медленно поднимать своё основательно остывшее тело вслед за ним. Когда он вполз, наконец, на пятый этаж, диалог сквозь закрытую дверь уже переходил на нервную основу.
       - Ну, вы хоть приотворите, дражайший! - не потребовал, а почти взмолился Ярополк. - Тама же у вас цепочка!
       После некоторой паузы дверь всё-таки приоткрылась, и Женька увидел заспанное, недовольное лицо парня лет тридцати. Парень посмотрел на него с большим неодобрением.
       - Ну, чего тебе, гуляка? В глаз сразу дать или для начала послать не шибко далеко?
       - Домой очень хочется... - жалобно сказал Женька, чувствуя, что пауза становится слишком продолжительной, и что Ярополк явно уступает ему всю инициативу.
      - Ну и иди туда, пока тебя не послали дальше... Ты уже понял, что здесь живу я?..
       - Угу... - Женька кивнул, и дверь закрылась. - Идём! - сказал он онемевшему от отчаяния невидимому Ярополку. - Здесь нам тоже выпить не дадут... В лучшем случае дадут по рогам... Слушай, замёрз я с тобой, как суслик на Северном полюсе!
       - Ты его зрил?.. - спросил Ярополк, когда они вышли на ещё более похолодавшую улицу.
       - Зрил.
       - А я вот - нет... Эх, испить бы чего! Покрепчее!
       - Есть некоторые варианты, - сказал Женька. - Можно осторожно наведаться к кому-нибудь из моих друзей, хотя и поздновато. Но как я им представлю тебя? И будут ли там именно они?..
       - Можноть и к моим, - с грустью предложил Ярополк, - но, остерегаюсь, будут новые нежданности…
       - То-то и оно-то! Так куда ж нам деваться? В подъезде, что ли, переночевать?
       - Ты всенепременно захвораешь, - уверенно сказал Ярополк. – В тепель тебе нать.
       - А где сейчас согреешься?
       - У костра. Айда на пустырь, штось примыслим.
       Женька уже привычно постучал зубами.
       - Айда! Обогреемся и обмозгуем. С бутылкой это было бы значительно легче, но, видать, не судьба...

       …Они добрались до пустыря, набрали наименее сырых веток. Женька достал зажигалку.
       - Чем распалять-то? Бумага нужна, желательно не мокрая, а на мне ни одной сухой нитки.
       Невидимый Ярополк пошуршал в темноте чем-то бумажным, таким же невидимым.   Женька чиркнул наугад своей зажигалкой, и её у него тут же отобрали.

       Дрова долго не желали разгораться, но запасы сухой бумаги у Ярополка казались неистощимыми. Ветки подымились, подымились, и занялись.
       Женька придвинулся поближе к огню.
       - И что же это, всё-таки? - сказал он задумчиво. - У тебя живут, у меня обитают... Я  не вижу одного, ты не зришь другого, но мы оба видим город. Мой город?..
       - НАШ... - поправил Женьку Ярополк. - В нём обитают и твои, и мои собратья.
       - Чудеса!
       - Мыслю, сотворился некий наклад... – осторожно предположил Ярополк. - Пребывают две равных параллельных Сути, два Света. Я из одного, ты - из другого. Штось сталось и наши Сути наложились одна на другу. Они нежданно совпали...
       - И что теперь будет! - Женька от новости согрелся быстрее, чем от хлипкого нарождающегося костра. - Похоже, наложение лишь частичное, иначе в городе уже был бы жуткий переполох. А что, если оно будет и дальше продолжаться?..
       - Должно всем обучаться сосуществовать, - сказал Ярополк. - Не ведаю, во всех ли землях  лучился сей наклад, али токмо в нашем граде, но даже ежди имеется лишь едина точка взаимного касания, задач нам всем премного достанет...
       Женька нетерпеливо протянул руки к костру, который пока не мог согреть даже самого себя.
       - Вот шуму-то будет утром, когда все проснутся и начнут разбираться! Если всё так, ожидается большая суматоха!
       - Прийдется упихиваться и налаживати отношения... – высказал здравую мысль Ярополк.
       - А! - сказал Женька беспечно. - Сживёмся! По крайней мере, перед нами с тобой такие проблемы уже не стоят!..

     Лучше  уж  быть  белой  вороной, чем  совсем  бесцветным…