Замок без привидений. Глава 12. Наверное, здравств

Глава 12.
 Наверное, здравствуй... Вурдалаковка!..

Выспаться на мягких подушках внутри плавно покачивающейся подрессоренной кареты Рейногольду не дали злобные бабы. Лютовали они не по-детски, не принимая во внимание страшное физическое утомление "карманного" колдуна всю ночь напролёт трудившегося на благо общества. Сколько всего полезного вытрудил и на тебе - благодарность неблагодарных. Пахнет от него хорошо! Ишь, нашли, чем попрекнуть.
Но по порядку. Всё по порядку...
Звали разыскиваемого чародея Зумбу, просто Зумбу. Был он родом из той самой деревеньки Цаплиц, а на свет его угораздило появиться в семействе тамошних запивашек от создания мира не испачкавших рук грязной работой, да и вообще никакой работой. Жили они, не тужили за счёт общины, плодились безудержно, чем и были горды сверх всякой меры. Зумбу оказался в семье тринадцатым по рождению, но не по факту. К тем порам кое-кто из его братьев и сестёр уже успел отдать богу душу, не особо опечалив своим уходом многогрешных родителей. Зумбу в мамашиной утробе задерживаться не пожелал и в срок назначенный природой выскочил на свет, будто ядро из пушки. Маман, такой его бойкостью удивлена не была, просто не в том в состоянии пребывала, мирно почивав после беспробудного вливания в себя всего, что горит. Проспала она, умаявшаяся, светлый миг рождения нового...
- Последыша выкинула, - проворчал пьяненький, но ещё державшийся на ногах счастливый папаша. - Кой уже по счёту?.. Чёрт тебя знает, что с тобой делать... пуповину отрежу, в платок заверну, а там мамка очухается - сама разберётся. О, а чё у тебя нога болтается? Сломал, когда выпал?.. Ну и дурак, что так торопился. Мир этот, доложу я тебе, есть огромная куча самого вонючего дерьма. И все люди в ём есть... - он вытер рукавом выступившие из носа сопли, -  ...свиньи они и есть, окромя твоего папки. Понял, нет?..
Этим сердечным отеческим наставлением, собственно и закончилось семейное воспитание будущего  некроманта. Папаня, опившись, чего-то не того, но дюже забористого, вскоре скопытился в страшных мучениях, а маманя, дав сынку, по её представлениям, громкое и славное имя, озаботилась поисками нового кормильца для себя и своего многочисленного семейства. Э-э-э... в основном всё-таки для себя. Подкладываясь под любого не брезгливого мужичка мама всегда была пьяна, а иногда и сыта. Прорве же малолетних пострелят почти ничего не перепадало от щедрот маминых воздыхателей и хлеб свой насущный они добывали самостоятельно; когда подаянием кормились, таская с собой по дворам увечного Зумбу, но чаще банальным воровством. Зумбу рос угрюмым и неулыбчивым. Трудно сказать от чего так было - от родительских ли прегрешений, от самой своей скотской жизни или по собственному естеству. Многие в деревне так и считали: неважно, в какой семье он появился на свет, даже если бы произвела его некая знатная герцогиня - Зумбу всё равно бы получился таким же Зумбу - маленьким, злобным, но дьявольски умным ублюдком, с тягой к изуверству.
Сила магическая и сила мужская проявились у него одновременно и очень рано. Лет в двенадцать уже он попытался склонить к плотскому греху пятнадцатилетнюю дочку мельника - девицу видную, уже созревшую и хорошо развившуюся в нужных местах на деревенских чудо каких питательных разносолах. Мельникова дочка хромоногого ухажёра, не знакомого  даже с зачатками политеса - хоть бы пряников купил, скотина! - послала со всей крестьянской прямотой, добавив к звучным словам звонкую оплеуху.  И Зумбу взорвался!.. Вреда большого несговорчивой девахе он причинить не сумел, просто по незнанию магических законов, но напугал преизрядно и прыщи жгуче-красные она потом ещё долго с мордахи вывести не могла. К тому же Зумбу оказался злопамятным и, выждав момент, прямо на похоронах поднял из домовины её умершего родственника. То-то ору было, а мелкий гадёныш сидел в бурьяне под забором и похихикивал, глядя на собственноручно сотворённое безобразие в просверленную дырочку. Хожалого местный инквизитор кое-как угомонил. Магического хулигана выявили - не сразу, но всё-таки, - выпороли розгами и отправили в приют для одарённых недорослей, оставшихся без попечения родителей, что был организован благотворителями при ФАКе. Зумбу шкодил и там, но не долго, потому, как среди этих сироток простых ребятишек тоже не водилось и, претерпев от новичка парочку гаденьких каверз они, собравшись кучкой устроили мелкому гадёнышу тёмную с... магической спецификой. Воспитатели полюбовались на покрытую язвами тушку неофита и постановили - сорванцов не наказывать, но пообещали пищащему от "крапивных" прижиганий новичку, что в случае чего с его стороны они добавят ему горячих и от себя. И Зумбу струхнул по-настоящему, пожалуй, впервые в жизни. С того памятного дня воспитанник приюта из захолустной деревеньки Цаплиц будто переродился; стал он шёлковым и послушным, а уж в обучении вскорости оставил позади себя почти всех.  И убедил большинство, что он, Зумбу, всё понял, всё осознал и полностью исправился. Детвору убедил. Воспитателей и преподавателей - нет. Уж, они-то на таких хитрецов насмотрелись. Зумбу зубами поскрипел, но с этим смирился. В конце концов, он ведь в приюте не навечно. Окончится подготовительное ученичество, а  дальше - ФАК.
О том, что за ним пристально наблюдают прикинувшийся овечкой чертёнок, конечно, не знал и даже не догадывался, но предполагал, что детские его выходки всё-таки позабыты не всеми и потому принял решение наимудрейшее - выполнять всё, что от него потребуют ненавистные воспитатели. Так он попал подсобным рабочим в городской морг. И это изменило его судьбу!..
...Так или примерно так пересказал Рейнгольд Прак историю молодых лет того, кто им противостоял "в поле", как выразился Траффи, обоснованно подозревая наличие некоей неизвестной им силы, которая и управляет всеми творимыми в последнее время безобразиями. Повесть  эта печальная у чёрствых мужчин и неизвестно на что обозлённых женщин...
- Каких ещё женщин, невежа!?. - вспылили обе две желудочные язвы ещё при самой посадке в замечательный, комфортный, просторный, мягкий бессонной ночью заработанный экипаж. Опа, и тут прокол. Да что ж за напасть-то такая?..
...Девушек... Конечно, девушек... Особой растроганности чувств не вызвала.
Рассказ он продолжил под общее недовольное ворчание. Девицы куксились. Траффи и Трабль - дулись. Ну эти-то хоть понятно почему: не им довелось совершить героическое деяние на благо всего Фальбурга. Колумбэ?.. Тот, наверное, тоже брюзжал, а может и совсем, наоборот, из чрева каретного видно не было чего там, на козлах деется. Кучера, пригнавшего экипаж на рынок, тут же отправили обратно, чтобы он со всем возможным бережением доставил до конюшен колледжа дровосекова мула с телегой. И чтоб следил за животиной и скарбом, как...
- ...как за собственной женой, - Колумбэ при расставании с мулом расчувствовался  и, видимо, по этой причине, показал кучеру в ливрее свой большой, костистый, пергаментной кожей обтянутый кулак.
- Дык... это... - заблеял впечатлённый таким аргументом полноватый, круглолицый кучер с взмокшим клоком волос на голове, - я ж это... не женат.
- Чтоб к моему возвращению был, - потребовал дровосек, страшным сверканием очей вдохновляя кучера на поспешное бегство и... и скорейшее отыскание, хоть какой-то, пусть не самой завидной, но жены.
- Чего замолчал, темнила? - О, Стана о Праке вспомнила. Не к добру.
Ящеры налегке, без седоков, привязанные к задку кареты беззаботно трюхали по дороге и несчастный Рейнгольд, где-то глубоко в душе начинал им завидовать. Ведь только голову к стеночке приклонил.
- Там, в морге, и проявилась его тёмная сущность...
Как-то утречком троица мортусов доставила в обитель усопших пополнение из разряда сгинувших от лихоманки, - как раз о ту пору Фальбург поразило поветрие опасной этой болезни, - а в морге, в холодке и относительном спокойствии группа недавно опочивших бродит в поисках неведомо чего, бездумно тыкаясь носами во все углы. Без ведьминого предсказания ясно - некромант чудит. Мортусы - они народ закалённый, в жизни своей много всего повидавший. Переглянулись мужички и со всех ног кинулись в ФАК за магической поддержкой. Ректор их стенаниям внял и не мешкотно отправил в эпицентр магических безобразий двух профессоров и пяток аколитов. Молодёжь нужно к суровым жизненным реалиям приучать? А как же... Вот он и есть самый для начинающих чародеев подходящий момент.
Тогда-то молоденькая девчушка Брана, студенточка первого курса прикладной, читай - боевой магии впервые и увидела Зумбу.
По поводу неоднозначной персоналии деревенского самородка в Академии разразились серьёзные прения. Выражаясь языком понятным для всех - скандал с пылью до потолка и непечатными выражениями, коими интеллигенция владеет ничуть не хуже  сапожников или докеров. Гм... может даже и лучше - воображение и лексикон побогаче. Суть вопроса бала простой, как драный лапоть: допускать ли Зумбу к экзаменам в ФАК? Малец в Академию стремится - это очевидно. Но вот нужен ли он самой Академии? Это большой вопрос. Опять же, если умом пораскинуть, то оставлять талантливого некроманта совершенно без всякого присмотра, как минимум безответственно. Любой необразованный маг может дел наворотить, задолбаешься потом этакую кучу разгребать. А уж на что способен "не окультуренный" некромант и вовсе представить страшно. Как часто бывает в таких ситуациях, голоса разделились поровну. И непростое решение пришлось принимать тогдашнему ректору господину Гастосу Драдлю. Он взял краткое время на обдумывание, а потом объявил Учёному Совету, что Зумбу всё-таки стоит допустить к экзаменам; принять их у него по всей строгости и даже несколько с избытком, а уж коли он их осилит - обучать паренька тайнам магии, но с особым упором на нравственные и моральные аспекты. Не забывать об ответственности любого чародея перед людьми и богом. Ну и глаз с него не спускать, с засранца этакого!
Тут Тулли, до того с отрешённым видом в окошко поглядывающая, видимо что-то надумала и перебила заливающегося рассказчика:
- Как, говоришь, твою историческую библиотекаршу звали? Ну, ту старушку с которой ты...
- В чьей карете ты сейчас едешь... Её имя ты хотела уточнить?.. Побольше уважения Ори, к человеку нам помогающему. Добровольно помогающему, прошу отметить. К тому же  она совсем не старушка, а очень даже... даже очень миловидная дама лет... э-э-э... не больших ещё лет.
- Звали её как!? - похоже, Тулли закусила удила. Вон даже Стана на неё удивлённо уставилась, а это показатель.
- Брана.
- А ректора, принявшего решения о допуске к экзаменам - Гастос Драдль! - Это было утверждение. Ори поджала губы. - Я сделала запрос в канцелярию Ордена, но думается, ответ на него нам теперь особо и не нужен. Потому что кое до чего мы и сами докопались.
- И до чего же мы докопались? - Хорошо, что этот вопрос задал полусонный Трабль, а то ведь он и у Прака на языке вертелся.
- Мужики, - напомнила о себе жрица клизм и клистиров, - вы хоть и хорошие у меня, но всё равно болваны, каких поискать. - Даже я уже сообразила: эта самая Брана - дочка того самого Гастоса.
Рейнгольд Прак издал несколько тихих совершенно неопределённых, ну точь-в-точь как  его мысли в эту секунду, звуков и прикрыл рот ладонью.
- Правильно, - заулыбалась лекарша, - лучше молчи. - Если ты по её рассказу не сообразил, кто есть кто, то мог бы догадаться хотя бы по гербу на дверях кареты.
- Герба я не видел, - надувшийся Рейнгольд всё-таки нашёл, чем парировать хотя бы этот не особо острый выпад, - дверцу передо мной кучер открыл.
- И чем же ты заслужил у него этакую честь? - Ори могла бы и поубавить язвительности.
- У него, слава Вседержителю, - ничем.
- А у его хозяйки?
Если бы Стана такое вот ляпнула, оно бы ещё и ничего, оно - понятно. Но какой плешивый бес сейчас потянул за язык Траффи?
- Дядя Прак, а вы той, доброй тёте, которая нам свою карету дала, спасибо сказали? - Кто бы  сейчас Лона спрашивал. Понятно, никто. Так он сам нашёлся, чтобы от коллектива не отделяться.
- Он сказал, малыш, сказал. - Неужто у Станы сердечная доброта есть. - И, наверное, не один раз. - Нету у ней в груди ничегошеньки, только зоб с ядом.
- Вы дослушивать намерены или так и будете над благодетелем измываться!? - Похоже, ангельскому рейнгольдову терпению приходил конец.
- Да-да-да-да-да... - зачастили все в голос. - Трынди далее. Занимательно врёшь.
... В Академию Зумбу поступил, никого этим не удивив. И первый курс окончил с отличием, особо  ни с кем не конфликтуя. Поступали, правда, от студенток кое-какие жалобы, но после разбирательств были они списаны на молодые годы и на свойственную молодёжи раскрепощённость нравов. Студенточки те, тоже чистотой морали похвастаться не могли. Никто и не заметил, что окаянец Зумбу просто поменял тактику - не лез более к тем, за кем была сила или сами они придерживались хоть сколько-то строгих правил. И ведь стало ему сходить с рук. Умён оказался, гадский выплодок, сметлив и изворотлив.
Обучение  ему давалось легко - талантливым магом был Зумбу - выбрал он для себя специализацию по призванию - некромантию. Но у наставника своего задержался ненадолго, очень скоро поменяв профиль.
- Тулли, тебе это будет особенно интересно. Много ли ты знаешь чародеев способных к изменению?
Ори наморщила лобик:
- Одного-двух, максимум. И те из числа наставников. А что?..
- А то, что, видимо, предстоит нам всем познакомиться с третьим.
- Зумбу - изменяющий форму!? - не удержался от восклицания Трабль. -  Подковой мне в нос - это ж хуже, чем оборотень!
- Много хуже, - поддержал приятеля Траффи. - Но изменённым просто так не стать. Там ведь работы вал. А эксперименты... И материал расходный... гхм...  назовём это так... Одних оборотней и живых и не очень, сколько потребно, страсть?  Академия столько денег на это не выделит.
- Во-от, - со значением протянул Рейнгольд, прекрасно понимая, что всё-таки сумел вызвать неподдельное уважение своих колючих коллег, - теперь вы понимаете, кого нужно разыскивать и Службе Благочиния, и Ордену Оберегающих, да и инквизиторам-ревнителям.
- Им нужно искать его кошелёк, - ни к кому не обращаясь сказала целительница.
А никто и не говорил, что Стана дурочка.
У Зумбу появился таинственный покровитель, не жалеющий серебра на его изыскания. Куратор молодого некроманта, просто диву давался, как он добывал такие суммы, но лишних вопросов своему аколиту не задавал, используя его денежные источники для написания своей диссертации.
Всё прекратилось в одночасье: Зумбу влюбился, если он вообще был способен на такое светлое чувство. Скорее безродного пащенка накрыла волна затмевающей разум похоти, и тяга к недоступному, но он заявлял, что влюбился. Объектом его воздыханий и домогательств в этот раз стала девица, не имеющая ровно никакого отношения к разряду доступных. Была она хороша собой. Да, что там, - прелесть как хороша. И притом - сирота. Зумбу распушил перья, распустил хвост, утёр сопли и подобрал слюни, но ответного чувства к себе у барышни не обнаружил. Ой, и что в том удивительного; он бабам никогда не нравился, поскольку все они чванливые суки. Зумбу девичий холод не угомонил и не обескуражил. "Не желаешь добром, - решил он, - употреблю тебя силой. И кто за тебя, кулёму безродную вступиться?.. Сучкой своей сделаю и возле кровати привяжу!" Такие вот простецкие, обывательские мечты бродили в дремучей душе цаплицкого крестьянина. Всё бы у него получилось. Девчушка против его мощи магической вряд ли бы устояла, да не учёл он одного...
- Точнее, одну, - Прак потёр себе переносицу. - Подругу этой самой, зацепившей его за... за что-то там девицы.
Ори глянула на него и, улыбнувшись, понимающе, бросила всего одно слово:
- Брана.
- Именно.
В момент для Зумбу самый ответственный, когда созданный им голем, зажав в углу обеспамятевшую жертву уже сорвал с неё всю одежду, Брана оказалась неподалёку и всё ему испортила, разрушив и монстра и карьеру невоздержанного на лингам мага. Уберегла она подругу от страшного. И удалось ей это довольно легко...
- Была она не слабее этого некроманта. К тому же двумя курсами старше. Ну а про её выбор в плане магии, я думаю, вы ещё не забыли. На факультете прикладной магии как раз и обучают тому, как справляться с подобными недобрыми типами.
Одно было не хорошо; по молодости лет и не зачерствевшей ещё души, Брана несостоявшегося насильника не убила и тот сумел взять ноги в руки.
Скандал в Академии удалось замять, но Гастос лишился своего тёплого места. Что ж - за всё в этой жизни нужно платить. И за человечность, порой, не дешевле, чем за душевную чёрствость.
- И всё бы оно ничего, - Рейногольд ещё не закончил, - если бы при побеге умный этот мерзавчик не прихватил с собой все наработки своего наставника, отправив его самого обживать райские кущи.
Теперь всем ловцам удачи стало ясно - Прак в отношении проклятого некроманта был прав с самого начала. Гадёныш действительно силён. А что до его неловких и корявых на первый взгляд действий, так ведь тяжко Высокое Искусство постигать по записям, может и подробным, но вероятно не законченным. К тому же в наставниках у него долгие годы было только собственное упорство.
Ничего не видящим взглядом Траффи пялился в окно кареты. Мыслями он сейчас был далеко: где и не угадаешь. Может,  мечталось ему, жизнью заклёванному, что младший экспедитор в любом первом попавшемся селе отправит весточку Ордену Оберегающих, о том, что сумели разузнать они - простые труженики по искоренению зла во всём мире. Ладно, ладно - пусть не совсем они, пусть - он... в основном он, Рейнгольд Прак, но он же сейчас в их рядах, так что пусть особо не задаётся. Славой нужно делиться. Слава от такой щедрости только ярче делается... наверное.
Э-эх мечты, мечты... Никто ватагу от контракта не освободит. Так что придётся самим с этим Зумбу канителиться. Значит, никакого покоя. Значит - здравствуй Вурдалаковка, где гаду-некроманту каждый куст едва ли не брат. Ох, что-то быстро мы едем. Так, глядишь уже завтра там будем. И на кой этот молодой балбес так хорошо прошлой ночью старался. Тащились бы сейчас с дровяной телегой по кустам скрываясь, а дела бы сами как-нибудь...
- Эх, дядьку, - вдруг гаркнул охотник на нечисть с понятным всем надрывом сердца, - не смотри ты, что у меня грудь впалая, зато спина - колесом! Выпить, что ли, бабы... всем нам?