Город Живой. Глава вторая. Дорога из белого кирпич

Глава вторая. Дорога из белого кирпича


Неторопливо и осторожно я спускался по лестнице, все сильнее отдаляясь от обиталища Оса и Оза, этой странной парочки бродяг с их загадочной всеведущей Колодой. Кем они были в нормальной жизни? Чем жили до того, как попасть на Просторы? Почему не пошли со мной? Откуда взялась колода гадальных карт, столь точно рассказывающая о прошлом и предсказывающая будущее? Думаю, все эти вопросы так и не найдут ответы, и мне придется ограничиться мечтами о том, что ребятами найдут спасение и сбегут из Города.
Эти простые, но все же несвойственные для моей эгоистичной натуры мысли, заставили меня негромко усмехнуться. Определенно, после подъема пошел спад, и теперь, спустя дни саможаления, самокопания и черт знает сколько еще всяких «само...», я стал задумываться и об окружающих меня людях. Психолог, некогда наблюдавший меня, явно заявил бы, мол, это позитивные тенденции в ходе моей «реабилитации»... Или как там он это называл... Теперь даже как-то не упомнить... Прошлое кажется таким далеким и нереальным, словно смутные воспоминания о сне, виденном на прошлой неделе. Кажется, мир тогда был другим. Я был другим. Мысли и мотивы были другими. Помнится, я брел по пустым улицам, уверенный, что ищу любимую Ксюшу... Благородный рыцарь, готовый сразиться с драконом ради своей благоверной... Но теперь, оборачиваясь назад, я вижу лишь мечущегося в собственных мыслях глупца, чью душу рвут противоречия. Одурманенный Шпилем, раздавленный Городом, обманутый собственным разумом, я брел в поисках той, в ком если и нуждался, то очень давно... Господи, каким же чудовищем я был... Что мной двигало, когда я избивал эту стерву в магазине? Стоило ли оно того?
Нет. Не стоило. Все произошедшее не стоило и движения мизинца.
Единственное, что я должен был сделать после пробуждения в машине, это, сверкая пятками, побежать к периметру и слезно умолять там солдат пропустить меня обратно в нормальный человеческий мир.
Однако зачем сожалеть о прошлом? Этим делу не поможешь. Сейчас судьба, в виде Колоды, даровала мне последний шанс вернуться в родной город и попытаться все переиграть, взяв за плату сущий пустяк – выключение ГЧРВ... или как там ее... Еще один страйк, и я окажусь в ауте! Я должен справиться! Я пройду дорогой из белого кирпича и выключу установку. Остановлю приближающийся апокалипсис, стану, мать его, избранным, уберегу от неминуемого краха несколько миров, но все это полнейшие пустяки, потому что я спасу свой зад из лап Города. Исцеленный, свободный, наученный горьким опытом и готовый к новой жизни Игорь Мелин, прошу любить и жаловать!

Еще пара шагов, скрип распахнувшейся двери подъезда... И вот она, прямо передо мной. Шириной метров в пять, та последняя соломинка, удерживающая меня от падения в бездну, имя которой Просторы. Здравствуй, Дорога. Рад познакомиться.
Опустившись на корточки, я приложил руку к фосфоресцирующим камням, ожидая испытать какие-нибудь необычные ощущения, но ничего экстраординарного не почувствовал. Холодные и безжизненные кирпичи, светящейся змейкой убегающие в полутьму Города. На этот раз далеко не мертвого, а что ни на есть живого, и сдерживаемого лишь дорогой. Моей попутчицей, защитницей и любовницей. С ней либо до старого конца, либо до нового начала. Аминь.

Оказавшись на улице, в стандартном, видимо, для Просторов полумраке, я некоторое время оглядывался по сторонам и прислушиваясь к происходящему вокруг. С одной стороны, это определенно знакомый мне мегаполис, пускай и местами с измененной архитектурой зданий. Тут и там можно было увидеть витрины всевозможных магазинов и салонов, сверкающие цветастыми вывесками и приветливо распахнувшие свои двери для всех желающих. Высокие многоэтажные дома с высоты птичьего полета взирали на мир своими стеклянными гранями, шумели коробами вытяжек, во все стороны топорщились балконами, трубами и спутниковыми тарелками. Тот же мелкий сор, гоняемый ветром по таким узким и неуютным, но одновременно родным и просторным улочкам. Рекламные баннеры, шеренги припаркованных автомобилей, молчаливые дворики... Все выглядело бы вполне привычно, если бы не несколько «но»... Небо не было затянуто тучами, но и ясным оно не было. Идеально ровное неподвижное темно-серое полотно, без каких либо намеков на осадки, солнце или луну. Воздух неприятный и душный, как это и бывает обычно в центре урбанизированной зоны, заполненной под завязку производственными строениями и автомобилями, но здесь атмосфера была еще более угнетающей и вызывала ассоциации с газовой камерой. Густой, тошнотворный, дерущий горло дух, вместивший в себя весь углекислый газ, все выхлопные газы, приправленные, помимо этого, запахом корицы и испортившихся апельсинов. Вдохни такие ароматы среднестатистический человек, его бы либо стошнило, либо вырубило, но мой организм, перенесший, ни много, ни мало, смерть, стойко выдержал атаку.
Некогда мегаполис был под завязку набит огромным количеством людей и транспорта, курсирующим по городу в любое время дня и в любую погоду. Катаклизм выгнал их всех, но даже после того, как улицы опустели, недавнее присутствие в нем людей продолжалось угадываться, но здесь, на Просторах, нога человека будто бы вообще никогда не ступала. Словно строители получили заказ на строительство, в срок уложились с работой, собрали инвентарь и уехали, но вот только, почему-то, заселяться в получившееся место никто не стал. Здания не были покинутыми, они были необжитыми и пустыми. Те же мигающие огнями вывески и витрины смотрелись как-то нелепо и дико, подобно оказавшийся посреди кладбища праздничный шарик. Так же смотрелись и автомобили. Вылизанные, опрятные, возможно даже исправные, словно только что выпущенные с завода.
Парадоксально. Такой пустой и неподвижный, но настолько... живой! Город громыхал, гудел и шумел, при этом, утопая в тишине!
Мучавшие меня мысли не поддавались изложению. Сколько я так смотрел по сторонам, сказать трудно. Мозг мой пытался уловить нечто такое, что было на поверхности, но при этом постоянно ускользало от внимания... И, наконец, меня осенило! Я понял, что именно напоминала царящая здесь атмосфера!
Просторы походили на место для съемки фильмов. Качественные и крайне реалистичные декорации, которые при внимательном рассмотрении оказывались подделкой жилого района. При этом, не смотря на всю бутафорию, я понимал, что где-то в домах, наверняка, скрываются главные герои, массовка и съемочная команда. Вот только время съемок пока что не подошло, и выходить на камеру еще рано.
Все это было создано людьми, но не своими руками. Все это было создано для человека, но он здесь так никогда и не побывал. Все вокруг выглядело дико и несуразно, парадоксально и нелепо, хотя задним умом ты понимал, что именно так оно все и должно быть.
Странное, пугающее своей сюрреалистичной формой жизни место, не поддающееся никакому пониманию. Нечто за Гранью, на Просторах чужого воображения, среди знакомых мест никогда прежде невиданного Города.
- Парадоксально... парадоксально... – бормотал я, не в силах подобрать более подходящие слова.

Шагать по дороге было легко. Ее свечение в достаточной мере разгоняло полумрак, одновременно с этим не давая сбиться с пути или свернуть куда-нибудь не туда. Ощущая себя праздно шатающимся туристом, я брел мимо темных домов, отмечая про себя чье-то незримое присутствие, которое, при этом, не было враждебным, но, сколько я ни вглядывался в чистые и опрятные стекла окон, никого рассмотреть так и не получилось. Стук каблуков тонул в где-то неподалеку шумящих «живых» зданиях, гул которых ни коим образом не вызывал раздражения, а скорее напоминал успокаивающий рокот прибоя. Спустя некоторое время я все же вышел из столь беспечного состояния и вспомнил о предостережениях Оса и Оза. Просторы не самое лучшее место для прогулок, поэтому стоило вести себя более скрытно. С этими мыслями я свернул с центра белой дороги, стараясь укрыться от возможных наблюдателей за автомобилями и прочими укрытиями.
Как выяснилось, данное решение было принято очень своевременно. Спустя минут десять, осторожно заглянув за угол очередной многоэтажки, туда, куда убегали белые кирпичи, я заметил несколько сильно сутулящихся фигур, стоящих метрах в двухстах впереди. Не смотря на куцее свечение камней, очертания незнакомцев оставались неясными в сумерках. Ясно было лишь то, что у замерших без единого движения прямо посередине дороги шести фигур строение тела схоже с человеческим. Все они стояли ко мне лицом, и у меня сразу же возникло ощущение, что существа видят меня.
Испуганный резким появлением посторонних на до сих пор безопасной дороге, я быстро спрятался обратно за угол, прижался к стене и постарался успокоить сбившееся дыхание. Предчувствие беды, практически материальное и ощущаемое физически, засвербело в голове. Вот она, первая встреча с неизвестными и, скорее всего, смертельно опасными местными обитателями. Непонятно, кто это. Неизвестно, чего от них ожидать. Неясно, что делать дальше. Полное непонимание, подпитываемое каким-то потусторонним страхом, и от того становящееся невыносимым. Хотелось повернуть назад и вернуться в безопасную квартиру к бродягам, но усилием воли я отогнал это желание.
Кто это такие? Жители или фанатики Шпиля? Или же кто-то другой? Что-то другое... А может быть, это подобные мне люди, волей случая пересекшие Грань?
Шуршание плаща казалось оглушительным, а дыхание представлялось и вовсе слышимым за километр от меня.
В голову полезли глупые мысли о том, как мое дыхание может сбиться, если мне и дышать-то не обязательно, но я тут же отогнал их. Нашел о чем думать, есть проблемы поактуальнее.
Через бесконечные несколько секунд, я бесшумно лег на живот и вновь выглянул из-за угла, на этот раз максимально медленно и стараясь не делать резких движений. Надежды о том, что фигуры были иллюзией, привидевшейся мне в потемках, тут же пропали, потому что незнакомцы продолжали неподвижно стоять на дороге, мешая мне продолжить путь. Тем не менее, кое-что изменилось. Если прежде они находились посередине дороги, повернувшись в мою сторону, то теперь стояли в профиль и немного ближе к границе белого кирпича.
Заметив это, я решил понаблюдать за загадочными существами подольше и, по возможности, разгадать данный феномен.
Шло время, не знаю, как долго я так лежал, распластавшись на земле и выглядывая из-за угла. Страх потихоньку спал, оставив после себя легкое опасение и любопытство. Наблюдение дало свои результаты. Выяснилось, что фигуры не стоят на месте, как мне это показалось в начале. Они определенно двигались, но делали это настолько медленно, насколько это вообще можно представить, словно незнакомцы находились в какой-то вязкой густой субстанции.
Интересно... очень интересно...
Твари явно пересекали дорогу, словно переходившие «зебру» пешеходы, но как же долго они это делали! Их гротескные сутулые фигуры и неясные очертания дополняли картину, делая незнакомцев похожими на полуживых, обезвоженных и уставших стариков, бредущих домой.
Минута тянулась за минутой, я продолжал терпеливо наблюдать за происходящим, ожидая, когда существа переберутся на другую сторону, как вдруг меня отвлек отчетливо прозвучавший жалобный стон, раздавшимся справа от моей импровизированной позиции. Повернув голову, я долго вглядывался в полутьму, еще более густую от близости слабого света кирпичей, и с великим трудом смог различить что-то... Какое-то крайне быстрое белесое существо метнулось от стоящего у обочины автомобиля к входу в обувной магазинчик. Шустрая тварь передвигалась на четвереньках, спина ее была сильно вытянута вверх, словно у вздыбившейся кошки. Испуганный таким опасным соседством с непонятным зверем, я еще сильнее вжался в покрытие дороги, надеясь остаться незамеченным благодаря плащу. Ситуацию обостряла еще и странная шестерка, все так же неторопливо бредущая по своим делам.
Может быть, это и правда кошка? Кошка переросток. Или собака...
«Ну давайте же, пошевелитесь», - беззвучно шептал я, до рези в глазах вглядываясь в темный провал входа заведения, где недавно исчезла быстрая тварь, и, вскорости, она вернулась.
Лучше бы и не возвращалась. Лучше бы я и дальше убеждал себя, что это было лишь одичавшее животное. Потому что истина оказалась, как всегда, куда более уродлива, нежели домыслы. Тварь выскочила из салона, взметнулась на крышу все того же автомобиля и замерла там. Замерла всего лишь на несколько секунд, но этого мне с лихвой хватило, чтобы покрыться испариной...
В целом, фигура несла в себе человеческие черты, с той разницей, что лоснящаяся во мраке кожа твари была молочно белой. Четыре конечности, круглая голова на тонкой шее, пусть вытянутая вверх, но вполне обычная спина, разве что чересчур костлявая и с явно различимым выпирающим хребтом позвонков посередине.
Вот только конечности были слишком тонкими и жилистыми, да еще и сгибающиеся под любыми углами, в любые направления и в совсем уж неочевидных и странных местах. Уже упомянутую голову венчали едва различимые куцые волосы, пучковато разбросанные по бугристому черепу твари. Лицо и вовсе повергло меня в шок. С одной стороны, выражением лица оно напоминало умственно отсталого ребенка: раскрытый неподвижный рот, из уголка которого довольно активно стекала слюна, полные непонимания, грустные и отрешенные от окружающего мира глаза, смотрящие в одну точку. Картину завершали курносый нос, остренькие, наподобие эльфийских, ушки и полное отсутствие половых органов.
Тварь замерла лишь на пару-тройку секунд. Поблескивающий от слюны рот раскрылся, и до моего слуха донесся протяжный жалобный призыв: «Помоги». Не успело еще стихнуть эхо писклявого голоска, как по спине бестии пробежала крупная дрожь, заставившая ее устремиться дальше. Каким образом оно так перемещалось, как двигались его конечности в это время? Я не в силах объяснить это, как и не в силах понять, кем прежде была тварь. Человеком, ставшим животным? Животным, мутировавшим в человека? Ясно было лишь одно, именно об этим чудовищах упоминали Ос и Оз, когда рассказывали мне о Темном часе и об опасностях, сопровождаемых им... Разве что, Темным часом сейчас и не пахло...
С умопомрачительной скоростью монстр пронесся вдоль границы дороги, после чего исчез в сумерках, я же вернулся к наблюдению за уже практически достигшими своей цели фигурами. Осознание пришло моментально. Эти существа являются точной копией только что виденного мною чудища, и единственное, что их отличало, так это способ передвижения. Когда же первое из них достигло полутьмы, все сомнения о похожести напрочь отпали. Лишь только очутившись за пределами света кирпичей, тварь тут же опустилось на четвереньки и, с узнаваемой скоростью, ринулось прочь, во дворы между зданиями. Следом за ней с некоторыми промежутками времени последовали и оставшиеся пятеро.
Тут же у меня возникло несколько предположений на весь этот счет. Первая мысль заключалась в том, что жуткие чудовища, столь быстрые во тьме, становились невероятно медлительными на свету. Вторая – я только что видел семеро представителей одного вида, а где есть семеро, там есть и семьдесят. Целая популяция омерзительных  тварей, снующих вокруг меня... ждущих наступления Темного часа, чтобы настигнуть и разорвать кривыми зубами беспечного Игоря. Такого уязвимого во мраке...
Так, отставить панические настроения! Главное, теперь дорога свободна, а все семеро существ находятся на достаточном отдалении от ее края, так что я, превозмогая накатывающий волнами ужас, поднялся на ноги и поспешил дальше.
Не знаю, как долго я бежал, но ощущение чужого присутствия исчезло очень и очень нескоро. Кажется, я преодолел пару кварталов, прежде чем позволить себе перейти сперва на быстрый шаг, а потом и вовсе вернуться к прошлому темпу движения.
Обошлось. На этот раз обошлось.
Господи, куда я попал... Во что умудрился вляпаться по глупости...

Нельзя сказать точно, как долго я брел по белой дороге, ибо время на Просторах ощущалось как-то иначе. Если быть честным, то оно и вовсе не ощущалось. Ощущения противоречиво утверждали, что иду я достаточно долго, но времени, при всем этом, прошло мало.
Первое время я вглядывался в окружающие меня здания, но вскоре это приелось. Ничего интересного вокруг не происходило, а сами здания были одинаковыми и ничем не примечательными. От монотонности движения я откровенно заскучал и, пытаясь как-то развлечься, то считал про себя кирпичи под ногами, то напевал негромко немногочисленные известные мне наизусть песни, в основном, исполнения Бориса Гребенщикова. Когда же и это окончательно надоело, я предался фантазиям, воображая, как люди в моем мире прознали о том, что Игорь Мелин героически отправился в потусторонний мир, дабы остановить секретную правительственную установку и предотвратить надвигающийся апокалипсис. В моих грезах я с двумя автоматами в руках продирался сквозь орды монстров к заветному рубильнику. От крови всевозможных чудовищ, заляпавшей пафосные солнечные очки, практически ничего не видно, но я, сыпя всевозможными фразочками в стиле крутых героев компьютерных игр, прорываюсь вперед, дергаю рычаг и в самую последнюю секунду успеваю запрыгнуть в захлопывающийся портал, на другом конце которого меня уже ждут! Здесь толпы журналистов, тыкающих мне в лицо своими микрофонами. Наперебой они выкрикивают вопросы, щелкают фотоаппаратами и жужжат объективами камер. Рядом с ними скромно жмутся к стенам несколько десятков сексапильных пышногрудых красоток. Руки их сжимают цветы, взгляды девушек буквально пожирают меня глазами, каждая из них готова сорвать одежду прямо сейчас, запрыгивая мне на коленки и покрывая поцелуями брутальный небритый подбородок. Дети оголтелой толпой набрасываются на вашего покорного слугу, каждый из них твердит, что мечтает стать таким как я. Один из ребятишек спрашивает: «Дядя, а сколько вы убили монстров?» Я гордо отвечаю: «Тысяча четыреста тридцать три чудища, сынок!» Когда восхищенные ахи и охи стихают, толпа расступается и передо мной появляется сам президент. Справа и слева от него стоят маршалы и генералы различных родов войск, оказавшиеся бессильными перед Катаклизмом. Каждый из них пожимает мне руку, а президент произносит длинную и пафосную речь о том, как он гордится такими гражданами, как я, после чего вешает мне на грудь огромный орден с надписью «За неоценимые заслуги перед человечеством» и вручает чемодан, до краев забитый денежными купюрами. Я жму президенту руку, говорю нечто банальное, типа: «Я просто выполнял свой долг», - после чего иду к ожидающему меня вертолету, готовому...
Развить тему с вертолетом мне было не суждено из-за ботинка, запнувшегося об один из кирпичей. В попытке удержаться на ногах, я сделал еще несколько шагов вперед, но помогло это слабо. Жесткие камни настигли расфантазировавшуюся жертву, и я, смачно чертыхаясь и матеря весь белый свет, рухнул, подобно тюку с картошкой. Однако этого, видимо, оказалось мало. Стараясь как можно быстрее подняться, пристыженный случившимся казусом, я сделал жалкую попытку сходу вскочить на ноги, но впопыхах наступил на полу плаща, и вновь грохнулся, на этот раз, ощутимо приложившись плечом о поверхность дороги. Вторая попытка принять вертикальное положение оказалась более результативной и я, наконец-то, вновь оказался на ногах.
Вот он, герой с неоценимыми заслугами перед человечеством. Спотыкается на ровном месте. Стыдно должно быть... стыдно...
И мне было стыдно. Определенно, таким ордена не вручают и руки не жмут.
Над такими хихикают.
Реальность вернулась молниеносным рывком, напомнив, что никакой я не герой, что движет мной не альтруизм, а желание спасти свою шкуру, и что, обернись мое предприятие успехом, никто не узнает, кого за это благодарить. Наоборот, с этой глубокой щелью в районе сердца мне будет две дороги: в крематорий, чтобы не пугал обывателей, либо на хирургический стол, где меня прооперируют и разложат на составляющие ученые, пытаясь понять, как я до сих пор жив.
Исхудавший... забытый... ведомый одной лишь надеждой, что случится чудо. Второе стеклянное чудо...
«Ты повесил мишени на грудь,
Стоит лишь тетиву натянуть;
Ты ходячая цель,
Ты уверен, что верен твой путь» 

Нежданно-негаданно мое монотонное шествие решил немного разбавить хлынувший сверху дождь. Говоря слово «нежданно» я ни капли не кривлю душой, потому что он буквально опрокинулся на Город, не заморачиваясь на счет прелюдий и плавности нарастания. Первые пару минут я паниковал, кажется, даже перешел на бег, но вскоре успокоился, потому что в условиях полного отсутствия ветра прямой ливень не мог пробраться под подаренный бродягами плащ. Единственное, что оставалось делать крупным каплям дождя, так это бессильно постукивать о возникшую на пути преграду и разлетаться в разные стороны десятками брызг. Вместе с непогодой пришли свежесть и прохлада, в считанные секунды разогнавшие вездесущую местную вонь. Этот факт в значительной степени улучшил мое настроение, позволив на время забыть и про виденных недавно чудовищ, и про неясные перспективы путешествия. Идти сразу стало легче, шаг ускорился, а через несколько минут я и вовсе начал насвистывать что-то неопределенное.
Тем временем ливень набирал обороты. Мощные струи воды все настойчивей просились забраться под плащ, разбивались на тысячи осколков об белые кирпичи, тут же собираясь в ручейки, устремляющиеся со мной наперегонки. Особо настойчивые капли возмущенно выбивали громкую дробь по крышам автомобилей, тянущихся бесконечной вереницей вдоль белой дороги, и мотив их своеобразной композиции напоминал мистический ритуал призыва древнего божества. Дорога постепенно скрывалась под потоками воды. Благо, что сияние камней было по-прежнему хорошо различимо, так что можно было не опасаться сбиться с пути. Наверное, будь я живым, то непременно слег бы после таких прогулок с температурой, но в нынешних условиях бояться этого не стоило. Мертвые, как говорится, не болеют.
Вскоре меня стали посещать мысли, что если все так пойдет и дальше, то Городу светит нехилый такой потоп. Многочисленные ручейки сменились бурлящим потоком, доходящим до голени, и хорошо, что он бежал по направлению моего движения, иначе прорываться вперед было бы в разы тяжелее. Спустя некоторое время дождь ощутимо поредел, уровень воды оперативно спал до более приемлемого, но радовался я этому недолго. Не сразу, но вскоре я заметил изменения в воде, падающей с неба. Если сначала это была обычная прозрачная вода, ничем не пахнущая и, возможно, даже пригодная к употреблению внутрь, то теперь она приобрела слабый салатовый оттенок. До обоняния долетел пока еще едва ощутимый, но постепенно усиливающийся кисловатый аромат. Обеспокоенный, я ускорился. Стоило бы укрыться где-нибудь, все эти изменения явно не к добру, однако сходить с дороги и заходить в одно из мрачных задний хотелось еще меньше, чем продолжать идти дальше...
А вдруг, стоит мне шагнуть за ее край, как кирпичи поблекнут, обрекая меня на метания среди трансформирующихся и без устали меняющихся зданий? Лучше уж тогда мокнуть дальше. Даже не смотря на нехорошие предчувствия, связанные с изменениями в ливне.
Как оказалось, опасения мои были не напрасны. Ливень окончательно сменил цвет на светло-зеленый. Кислый резкий дух со временем усилился, приобретя до кучи аромат, схожий с запахом нашатырного спирта. Вдыхать стало ощутимо труднее, и ситуацию ни капли не сглаживал тот факт, что дышать мне было вовсе не обязательно. До слуха донеслось слабо различимое на фоне стука капель шипение. Не останавливаясь, я принялся крутить головой по сторонам, пытаясь отыскать источник звука. Наконец, опустив взгляд вниз, я с ужасом осознал, откуда идет шум...
Зеленоватые капли, падая на кирпичи, тут же вспенивались, вскипали, словно вода на раскаленной сковороде, и тут же начинали источать густой пар...
Господи, да ведь это кислота... Кислотный дождь, о котором предупреждали меня Оз и Ос!
Бессильно скребущаяся о дорогу субстанция вскоре добралась до моей обуви. Треск усилился, плотная подошва растворялась прямо на глазах. Невольно я подумал о том, что если так и пойдет дальше, то придется идти по кислоте босиком. Напуганный, я подбежал к ближайшей машине, дернул за ручку. Мало того, что замок был закрыт, так еще и влажная пластиковая поверхность тут же обожгла ладонь, заставив меня с руганью отпрянуть. Не желая сдаваться, я проверил еще несколько автомобилей, но результат остался прежний. Попробовал разбить стекло – не тут-то было. Лишь гулкие удары толстого, словно пуленепробиваемого, стекла. Паника внутри нарастала, я метнулся к границе белого кирпича, с тоской глядя на распахнутые двери магазинов и подъездов, но так и не решился устремиться к ним...
- Вот черт! Черт, черт, черт! Твою ж мать!
Матеря весь белый свет, я со всех ног припустил дальше по дороге. Хоть плащ и не поддавался едкому дождю, но хватало даже тех редких капель, что попадали на руки и лицо. Подошва с каждой минутой становилась все тоньше и тоньше, грозя и вовсе оставить меня без обуви. Открытые части тела сильно зудели и чесались. Заметив вскакивающие на руках пятна ожогов, я взвыл от отчаяния. Спасительного укрытия так и не было видно.
Однако дорога сжалилась надо мною. Специально или ненароком, но вскоре я увидел вставшее на моем пути огромное здание, и какова была моя радость, когда сквозь пары кислотного дождя я различил широкие двери входа, сквозь которые внутрь сооружения убегали белые кирпичи. Надежда на спасение тут же подарила организму второе дыхание, и я ускорился, быстро сокращая расстояние до дома, который при ближайшем рассмотрении оказался кинотеатром. Единственное что я заметил, прежде чем залететь внутрь, это слово «Победа», выложенное огромными буквами по верху здания.
Под обиженное шипение дождя я дернул на себя старомодные деревянные поручни парадного входа и ввалился в спасительное укрытие. Пружина доводчика тут же захлопнула за мной двери, и вот уже немногочисленными напоминаниями о смертельно опасной непогоде были едва различимый разочарованный стук дождя, разъеденная практически полностью обувь и покрытые химическими ожогами руки и лицо.
- Спасибо, Дорога! Спасибо! Спасибо...

В первую очередь я сбросил с себя все еще парящий плащ и снял обувь. К счастью, остальная одежда оказалась не тронута дождем, так что мне не грозило продолжать путь голышом. Однако и босиком идти дальше не хотелось.
Переведя дух и оглядев свои обожженные руки, я покинул тамбур и оказался в довольно просторном полутемном вестибюле кинотеатра. Пол, выполненный в шахматном стиле, светился белыми плитками, и в свете этом я тут же узнал изменившуюся внешне дорогу. Значит, по кинотеатру можно свободно передвигаться без страха уйти куда-то не туда. В слабом фосфоресцирующем сиянии я без труда смог различить видневшиеся справа гардероб, будку кассира, расставленные вдоль стен старомодные диваны и стулья, видимо, некогда предназначенные для ожидания киносеанса, а так же два коридора в дальнем конце помещения, ведущие, видимо, к буфету и туалетам.
Устав напрягать зрение, я достал из вещмешка фонарь и направился, в первую очередь, к гардеробу.
- Здесь есть кто-нибудь? – негромко спросил я, ожидаемо не получив ответа.
Ну и ладно.
Даже не подходя к двери гардероба, я сразу заглянул в распахнутое окошко приема верхней одежды: столик со стулом, четыре длинных вешалки с номерами-бирками на крючках, какие-то шмотки - ничего экстраординарного, обычная обстановка для помещения такой направленности. Убедившись, что внутри никого нет – залез внутрь. Расчет мой сразу же оправдался, стоило осмотреть уже изнутри: у одной из вешалок ютилось несколько пар невесть как попавшей сюда обуви. Отбросив в сторону женские высокие сапоги, какие-то балетки и поношенные кроссовки, я с радостью обнаружил стоящие там же резиновые сапоги, да еще и подходящего размера. Морщась от боли в обожженных пальцах, я натянул обновку, после чего стал чувствовать себя куда более уверенно. Теперь уже не глядя под ноги из страха наступить на что-нибудь босой пяткой, пробежался по висящей тут же верхней одежде: поеденная молью шинель, женский плащ, парочка детских болоньевых курточек, а так же десяток довольно жуткого вида черных балахонов с глубокими капюшонами и низким подолом.
Пришла очередь аскетично обставленного стола. Полистав абсолютно бесполезные для меня журналы, исписанные неразборчивым подчерком, я проверил выдвижные полки, постучал по кнопкам нерабочего калькулятора, непонятно для чего нужного в гардеробе, после чего, все так же через окошко, покинул помещение.
Последовала очередь будки кассира. Окно выдачи билетов забрано толстенным мутным стеклом, внизу которого шла узкая щель, сквозь которую, как я ни старался, рассмотреть ничего не удалось. К счастью, входная дверь оказалась незапертой, так что я без проблем проник внутрь небольшой комнатки с широким столом, на котором стоял кассовый аппарат, лампа с красным металлическим абажуром, пустой органайзер, расписание сеансов фильмов и печатная машинка с кипой незаполненных билетиков, аккуратными стопочками сложенными рядом. Без особых надежд я щелкнул выключателем светильника, и каково было мое удивление, когда лампочка вспыхнула, озарив помещение слабым желтым светом. Прикрыв за собой дверь, я с удовольствием устроился на вращающийся стул и откинулся на его спинке.
Отдых нужен даже мертвым, как говорится.
Везению моему, видимо, не было пределов, потому что внутри стола я обнаружил аптечку, в которой нашлись необходимые мне медикаменты. Промыв ожоги спиртом (на другое моих знаний об оказании первой помощи при химических ожогах не хватило), я смазал раны какой-то жирной мазью с невыговариваемым названием и перебинтовал кисти рук. Поразмыслил немного и принял внутрь остатки спирта, тут же сморщившись от его безумного градуса. Боль поутихла, да и внутреннее напряжение окончательно спало.
- Хорошо... Замечательно...

Теперь можно и расслабиться.
Крутнувшись на девяносто градусов, я принялся рассматривать противоположную от окна стену, увешанную, как оказалось, множеством англоязычных плакатов кино-тематики. Тут были как известные мне фильмы, например, «Platoon» , «Dead Poets Society» , «Misery»  , «Total Recall»  , «Jacob’s Ladder»  , «Backdraft»   и «The X Files» , так и незнакомые, такие как «The Half Darkest», «From Hell 5: Inferno», «From Hell 6: Hellseeker» и «I am Phantasm». Некоторые постеры выглядели абсолютно новенькими, другие же – потрепанными. На каждом из последних было написано черным маркером «завтра», «послезавтра», «послепослезавтра» и так далее с еще большим количеством «после...». Я пригляделся к этим пометкам и вскоре понял, что изначально на каждом плакате ставилось только слово «завтра», сами же приставки приписывалась позднее. Особенно удивила меня надпись на постере «The Half Darkest», на котором, поверх изображенного на темно-синем фоне лица мужчины, слово «после» было добавлено целых сорок пять раз.
Что все это значило? Никаких идей на счет загадочных надписей у меня не было, так что я вновь крутнулся на стуле, повернувшись к столу, и тут же забыл о плакатах, как о чем-то ненужном.
Стук продолжающегося снаружи дождя действовал, на этот раз, успокаивающе. Стоило, конечно, подняться и осмотреть весь кинотеатр, а может быть, просто пойти дальше, но резко накатившая усталость напрочь отбивала любое желание двигаться. Не особо сопротивляясь ей, я запер входную дверь, спрятал фонарь под стол, выключил лампу и прикрыл глаза, отдавая свой истощенный разум на поруки богу сновидений Морфею...

Из сна меня вывел какой-то грохот, прокатившийся эхом по зданию кинотеатра. Не успело сознание толком проснуться, а тело уже вскочило с уютного стула и укрылось за столом. Шум донесся со стороны входа, так что я предположил, что его источником был тугой доводчик, захлопнувший дверь. Видимо, кто-то зашел внутрь...
Поглядывая через щель выдачи билетов, я с замиранием сердца вглядывался в полумрак вестибюля. Со стороны тамбура до слуха доносился приближающийся стук каблуков. Кто это? Очередное чудовищное порождения Города или один из предсказанных Колодой попутчиков? Думаю, сейчас мы это узнаем.
Вот же идиот! В этой комнатушке меня даже слепой найдет, если окажется внутри! Стоило покинуть помещение, ставшее мне временным пристанищем, когда была такая возможность, но сейчас, судя по близким шагам, что-либо переигрывать было поздно. Придется импровизировать по ходу дела, и, чтобы хоть как-то скрыться, я тихонько перебрался в угол комнаты, рассчитывая быть прикрытым дверью, если незнакомец зайдет внутрь.
Неожиданно шаги стихли прямо напротив окна. До слуха донеслось какое-то кряхтение и возня, после чего раздался приятный мягкий голос:
- Хм... Странно.
От сердца немного отлегло. Если говорит, значит разумный. Не факт, конечно, что человек, но наличие способности к речи уже многого стоит в местных реалиях!
Приподнявшись, я медленно заглянул в щель выдачи билетов. Слабое освещение белых напольных плит не давало как следует рассмотреть странного субъекта, стоящего за стеклом, но кое-что можно было сказать точно: незнакомец определенно человек, при чем, судя по всему, престарелого возраста. Рука его сжимала брошенный мной ранее плащ.
«Идиот... О господи, какой же я идиот...» - клял я самого себя, ожидая дальнейших действий внезапного посетителя кинотеатра.
Какое-то время старик стоял на месте, словно бы принюхиваясь, затем бросил плащ на один из диванов и опустился на корточки.
- Что бы это значило? – удивленно спросил незнакомец, ощупывая одну из светящихся плит. – Тут есть кто-нибудь?
Я медленно вернулся в укрытия, не решившись подать голос. Лучше перестраховаться.
- Эй! Кто-нибудь здесь есть? Отзовись! Я не причиню тебе вреда! – не унимался старик.
Вновь послышался звонкий стук каблуков. Ручка на двери пару раз дернулась:
- Черт... И когда я ее умудрился закрыть?.. Где же они...
Зазвенела перебираемая связка ключей. После парочки неудачных попыток, если судить по доносящимся с той стороны звукам, замок открылся, и дверь медленно отворилась, скрывая за собой мое скорчившееся в углу тело. Старик, бормоча что-то невнятное, зашел внутрь. Что-то щелкнуло, и комнату озарил слабый свет включенной настольной лампы. Сглотнув, я выглянул из своего укрытия.
Ну что же, мое предположение на счет возраста субъекта оказалось верно, о чем свидетельствовали седые длинные волосы, достающие до плеч старика. На незнакомце был темно-коричневый драповый костюм и лакированные туфли. Больше ничего рассмотреть не удалось, потому что человек стоял ко мне спиной, кажется, он ощупывал вещи на столе. А если судить по уверенным движениям, он и являлся непосредственным хозяином этого помещения.
Через пару минут возни, старик выдвинул самую нижнюю полку, в которую я не заглядывал, и извлек оттуда бутылку янтарной жидкости, стакан и старинного вида револьвер. Сунув оружие за пояс, незнакомец наполнил стакан, выдохнул и тут же осушил его. По кабинету разнесся запах крепкого алкоголя, старик же шмыгнул носом и вернул бутылку со стаканом на место... и неожиданно резко повернулся в мою сторону...
Тело охватил ступор, и, вместо того чтобы попытаться сбежать или напасть на незнакомца, я обескуражено таращился на старика. Сухое лицо с острыми скулами было испещрено многочисленными морщинами и говорило о немалом возрасте человека передо мной, а аккуратная седая борода, переходящая в усы, и очки с толстыми линзами предавали ему вид интеллигентного профессора. Получившемуся образу не соответствовало всего три вещи: рукоять револьвера, выглядывающая из-за полы драпового пиджака, мятая рубашка кремового цвета, забрызганная чем-то красным, и белые слепые глаза, без какого либо намека на зрачки.
Страх сковал мое тело, не позволяя не то что вскочить на ноги, но и элементарно попросить пощады. Видимо, это меня и спасло. Поводив головой из стороны сторону, старик, неожиданно оказавшийся слепым, пожал плечами и вышел из будки. Стук каблуков стал отдаляться, затем хлопнула дверь где-то в противоположном от выхода направлении, после чего все стихло.
Я шумно выдохнул, оказавшись опять в тишине, и выбрался из своего импровизированного укрытия. Вот уж повезло, так повезло! Стоило хотя бы малейшим звуком выдать себя, и, сдается мне, пришлось бы познакомиться поближе с тупоносой револьверной пулей! И пускай мягкий голос незнакомца не вводит меня в заблуждение своими дружелюбными нотками. Знаем! Проходили! Такой жуткий тип априори не может быть миролюбивым. Да еще с алкоголем в крови и оружием за поясом.
Надо поскорее выбираться отсюда, пока он не вернулся.
С этой мыслью я тихонько покинул комнату, подобрал валяющийся на полу плащ и сунул его в вещмешок. Затем огляделся, пытаясь понять, куда именно направился слепой старик. При ближайшем рассмотрении коридор, ведущий к буфету, оказался завален мебелью, так что этот вариант отпадал сразу. Длинный проход к туалету, напротив, оказался свободен, но хоть пол в нем и был выложен все той же шахматной плиткой, но белые секции в этой части не светились. Это говорило лишь о том, что путь лежит не в том направлении. Оставались лишь двустворчатые двери, ведущие, по моему предположению, в кинозал. Все указывало на то, что именно за ними скрылся испугавший меня незнакомец. Туда же вела меня и дорога, так что вариантов никаких не было. Подойдя ближе, я обратился в слух, тут же разобрав что-то вкрадчиво объясняющий голос и тихое, еле заметное шипение.
Дверь легко поддалась. Раздвинув темно-красные шторы, оказавшиеся за ней, я очутился в центральном помещении кинотеатра. В нос ударил смрад разлагающейся плоти. Завороженный представшей перед глазами сюрреалистичной картиной, я замер у входа, не веря в происходящее...
Это действительно оказался зал, но, вместо стандартного экрана, одну из стен его занимало огромное количество разномастных ламповых телевизоров. Все они были расположены таким образом, чтобы в итоге образовать безукоризненный прямоугольник. Понятия не имею, как вся эта конструкция транслирует фильмы, но сейчас они показывали лишь черно-белая рябь телевизионных помех. Зрительный зал оказался более стандартным по своему устройству. Ряды красных сидений убегали вверх под уклоном и терялись где-то в другом конце зала, до которого свет экрана не доставал. Но ужас, заметавшийся у меня в груди, вызвали вовсе не стулья, а те, кто на них сидел. Все места были заняты неподвижными фигурами, при внимательном рассмотрении оказавшиеся телами мертвых людей. Женщины, мужчины, дети и старики. Различного возраста и разнообразной комплекции. Каждый из них покоился на своем месте безвольной марионеткой и каждый из них нес на себе печать смерти: вскрытое горло, растерзанный живот со свисающими к ногам внутренностями, окровавленная голова, отрубленные конечности... Застывшие в мученических гримасах лица как один были направлены в сторону стены из телевизоров, неподвижные глаза широко распахнуты в ожидании сеанса. Без того жуткая картина в мигающем свете мониторов выглядела еще более пугающе. Особое внимание вызвали у меня двое детей, держась за руки сидящие на первом ряду... Два мальчика-близнеца в одинаковых синих курточках. На фоне чересчур больших для их роста кресел дети могли бы смотреться комично, вот только у обоих не было ничего ниже пояса: только окровавленные лохмотья одежды вперемешку с торчащими костями.
Пытаясь сдержать тошноту, я сжал рот ладонью, но отвернуться не смог, продолжая заворожено пробегать глазами по рядам мертвецов. Мне не верилось, что происходящее хоть капельку реально! Неужели все это не является плодом моего воспаленного воображения?! Ведь это не может быть правдой! Не может быть!
Но, как ни прискорбно, тошнотворное зрелище было реальным. Кинозал был заполнен безжизненными трупами, невесть каким шутником рассаженными по зрительским местам. Хотя, почему это «невесть каким»? Кажется, я знаю, кем именно...
Недавно виденный мною слепой старик был здесь же. Он стоял у экрана, составленного из старинных телевизоров, и что-то рассказывал покойникам в зале. Прислушавшись, я смог разобрать слова:
- ...нет, я так не думаю... Нет, повторяю! Мы будем смотреть то, что значится в графике. Сожалею, но таковы правила... Нет, не сердитесь, пожалуйста. Я прекрасно понимаю, что у вас сегодня настроение на просмотр какой-нибудь комедии, но комедия у нас будет только послепослезавтра, и я не буду потакать вашим капризам. Нет, даже не упрашивайте... Что?.. На вашем месте я бы порадовался, потому что у меня припасен сюрприз. Премьера! Только что принес... Да, вам должно понравиться!.. Начнем через пару минут, устраивайтесь пока поудобнее...
Старик развернулся на каблуках и прошел в дальний угол зала. Там обнаружился странного вида агрегат, внешне напоминающий генератор, но с большим количеством всевозможных трубок, лампочек и  тумблеров. Смотритель принялся сноровисто нажимать кнопки на нем, странное же устройство в ответ загудело и начало слегка подрагивать. Человек удовлетворенно щелкнул языком, извлек из-за пазухи какой-то невидимый мне с такого расстояния предмет и вставил в специальный паз в агрегате. Практически сразу экраны десятков телевизоров погасли. Шум помех сменился слабым потрескиванием.
Я завертел головой, в поисках выхода и вскоре заметил дверь в дальнем конце зала, над которой зеленым светом горела табличка «Запасный выход». Как можно тише ступая, я направился к ней, периодически оборачиваясь на старика, но, по возможности, не глядя на ряды с покойниками, мимо которых пролегал мой путь. К слову сказать, не обращать на них внимания оказалось куда сложнее, чем хотелось бы... Тем временем сзади начался показ фильма. Телевизионные экраны вместе складывались собой настоящую мозаику, каждый из них показывал определенный кусок изображения, в итоге образуя большую цельную картинку, вполне бы поддающуюся просмотру, если бы зрители не были давным-давно мертвы.
Из колонок, скрытых под потолком, донесся голос:
- Кинокомпания New Line Production. Сэм Нил...
Я был уже возле запасного выхода. Протянул руку к дверной ручке...
- ...Джулия Кармен, Юрген Прохнов...
Но тут взгляд упал на ближайший ко мне труп, сидящий на крайнем сиденье последнего ряда. Это был полноватый мужчина лет тридцати, одетый в джинсовые штаны и клетчатую рубашку с закатанными рукавами. Голова бедняги была запрокинута назад, в полной мере давая насладиться видом оторванной нижней челюсти, свисающей на тонком куске кожи. В образовавшейся окровавленной дыре были отчетливо различимы верхний ряд зубов и язык...
- ...в фильме Джона Карпентера...
Неожиданно изо рта мертвеца вылезла муха, пробежала по размочаленной плоти нижней части головы и замерла прямиком на повисшей челюсти.
Меня вырвало желудочным соком. Да так громко, что это было слышно сквозь гундосящий голос переводчика, озвучивающего фильм. Копошащийся на другом конце зала слепой старик вскинулся и повернулся в мою сторону.
- Кто ты? – под щелчок взводимого курка крикнул киномеханик. – Не двигаться!
Сплюнув остатки кислой омерзительной жидкости, исторгнутой моим организмом, я дернул на себя ручку выхода. Прогремел выстрел, пуля ударила в грудь того самого толстяка, от вида которого меня стошнило. Я пригнулся и пополз на четвереньках, стараясь как можно быстрее выбраться из кошмарного кинотеатра. Прогремели новые выстрелы, пули яростно свистели совсем рядом, врезались в дерево, разрывая его на тучи мелких щепок. Последний раз обернувшись, я увидел бегущего мне во след старика, палящего на ходу из своего оружия.
Перевалившись через порог, я захлопнул за собой дверь. Тут же вскочил на ноги и спешно огляделся в поисках чего-нибудь, чем можно было заблокировать выход. К счастью, поблизости оказалась куча металлолома, из которой я тут же извлек прочный с виду кусок водопроводной трубы. Стоило засунуть его в дверную ручку, как с той стороны послышались удары.
- Постой! Давай поговорим! Открой! Ты неправильно все понял! – доносился до меня приглушенный голос слепого старика, но я не ответил ему.
Лишь смачно сплюнул в сторону и зашагал прочь от гнилого места. Подальше от зала, заполненного трупами ни в чем неповинных людей, от новинок кинематографа и заправляющего ими спятившего ублюдка... Под ногами вновь бежала дорога из белого кирпича, и мне страшно было представить, в какие еще богом забытые места она заведет меня в дальнейшем...