Его имя Никто

Часть первая.
 
Танки, пушки и любовь
 
Лейтенант Краузе
 
Германская военная разведка имела в Англии несколько агентов, в том числе и Краузе. Он, как все студенты изучал в университете то, что ему нравилось. Он был слегка ненормальным и любил машины и механизмы: мир двигающегося железа был его родной стихией. Обычно безэмоциональная профессура, заводилась с полуоборота, когда вступали с ним в диалог. Он заканчивал университет, но за ним уже стояла очередь, однако забрали его к себе военные разведчики. Ему наплели про романтику, про Германию и он согласился.
 
После подготовки, его отправили в Англию, для обмена опытом и стажировки в фирме «Стерлинг». Его талант был замечен в фирме и его тайно привлекли к отдельным работам по производству первых английских танков. Главной проблемой было то, что нерешенных проблем было множество, например: отработанные газы на испытаниях первого экспериментального танка за несколько минут приводили экипаж в бесчувственное состояние.
 
Краузе предложил простейшее решение — использовать противогазы. Директор фирмы и персонал были рады услужливому немцу. Краузе оформили помощником директора и назначили небывалую для стажера зарплату 10 000 фунтов стерлингов в год.
 
О том, что немецкий специалист принимает участие в секретных военных работах стало известно британской военной контрразведке. Молодой британской военный контрразведчик Джон Тодд был безнадежно влюблен в Кэтти, дочь директора огромной фирмы «Стерлинг». Но как всегда бывает в жизни, Кэтти нравился скромный Краузе, от которого не только все инженеры и техники, а и ее отец были без ума. Кэтти любила гулять с Краузе, ей было все равно о чем он с ней говорит, она под журчание его голоса просто летала в облаках, а когда он брал ее за руку она — таяла.
Краузе был ходячей энциклопедией и имел одну особенность, он не мог долго думать.
 
Ему приносили чертеж и он выстреливал ответ. Нерешенных вопросов было множество: куда девать стрелянные гильзы от пушечных снарядов и пулеметных патронов, как крутить гусеницы с разной скоростью и в разные стороны, как бороться с вибрацией, как крепить броневые листы и многое другое.
 
На третий год его стажировки пришло сообщение о том, что началась первая мировая война. Краузе был гражданским человеком, но война все изменила и теперь он был в стране врагов. Тодд подал документы о превентивном аресте Краузе, как немецкого шпиона, но о аресте проболтался Кэтти. Кэтти в слезах пришла к отцу, отец не то, чтобы был в восторге от выбора дочери, но Краузе был очень перспективным молодым инженером.
 
Стерлинг пошел к сэру Бентли, который курировал военную промышленность в парламенте и рассказал о перспективном молодом немецком инженере, что ухаживает за его дочерью и грядущем аресте. Бентли пригласил Краузе и начался разговор, который чем-то напоминал экзамен. Основных вопросов было три: Можно ли представить землю, как огромную машину?
 
Есть ли необходимость ремонта и замены отдельных узлов и механизмов машины? Готов ли он войти в число людей, которые обеспечивают работу машины?
 
Через два дня Тодд пришел к Кэтти попрощаться, так как его направляли на континент в экспедиционную армию обеспечивать безопасность танков. Документы о аресте Краузе куда-то затерялось, он попрощался с Кэтти и ее отцом, оставив им на хранение все заработанные деньги.
 
 
Капитан Шольц

Командир пехотной немецкой дивизии полковник Нагель 15 августа 1916 был вызван ночью к командующему корпусом. Ему вручили послание от императора, в котором ему предписывалось оказать услугу предъявителям письма. Оберст-лейтенант Альтман из генерального штаба и артиллерист капитан Шольц должны были выполнить совершенно секретное повеление императора.
 
По дороге в дивизию, Шольц сказал, что его необходимо назначить командиром отдельной артиллерийской батареи 77-мм орудий «блуждающего типа» без постановки боевой задачи. Ему надо придать саперную роту, автороту с 6 грузовиками с трехнормативным расходом горючего, роту пехотинцев, а также 10 кратный комплект боеприпасов.
Нагель напряг память о составе батареи, тотчас всплыла информация: батарея — шесть 77-мм орудий, 5 офицеров, 148 нижних чинов, 139 лошадей, боезапас 120 фугасных и шрапнельных снарядов.
 
Как понял Нагель, главный в секретной военной операции — Шольц, Альтман отвечает за то, чтобы Шольцу никто не мешал, а он — Нагель должен помогать Шольцу. Нагель никогда не слышал, чтобы император направлял послания командирам дивизии, здесь налицо тайна и наверняка не военная, а политическая. Пехотная дивизия Нагеля была в крайне тяжелом положении и готовилась к затяжным оборонительным боям в районе междуречья Соммы и Анкра.
 
 
Три недели батарея Шольца активно готовилась к какому-то необычному бою. Командиры рот, которые были приданы батарее докладывали о странной изнурительной огневой подготовке артиллеристов. Орудия обстреливали с трех дистанций 500, 1000 и 1500 метров колесные повозки в виде параллелепипеда 10 метров в длину и 4 метра в высоту, которые были изготовлены из досок и обтянуты брезентом, покрашенные черной краской.
 
Эти странные мишени обстреливали орудия с флангов и в лоб шрапнелью, чтобы издалека видеть попадания. Повозки на длинных веревках и канатах приводилась в движение со скоростью 3-5 км в час. Отрабатывались маневры по выводу орудий на позицию, подготовку орудия к стрельбе, полного расстрела боекомплекта — 20 выстрелов за две минуты и ухода с огневой позиции, все время возле орудий стояли грузовики с шумно работающими двигателями.
Когда подготовка была закончена Шольцу из Берлина фельдсвязь привезла два фотоаппарата на треногах и два тяжелых чемодана с фотопластинками.
 
14 сентября 1916 года Нагелю пришла телеграмма из генерального штаба с поздравлением Альтмана с днем рождения. Нагель понял, что именно 15 сентября на линии обороны его дивизии должно произойти то, что известно только императору и капитану Шольцу.
 
Шольц сообщил Нагелю, что под утро или утром ожидает с французской стороны услышать шум многих работающих двигателей, полоса этого шума может составлять от 500 метров до 2 км. Эта информация Шольцу должна поступить немедленно. 15 сентября с рассветом на полевой аэродром, расположенный рядом со штабом дивизии, прилетел самолет, который должен был доставить Шольца с чемоданами в Берлин.
 
Около 8-9 часов в глубине французской линии обороны послышался шум моторов и грохот, который начал усиливаться. Протяженность участка составляла около 2 км. В 10 часов появились исполинских размеров железные машины, их невозможно было посчитать. Стоял рокот мощных моторов, земля дрожала, стальные гусеницы терзали землю. 30-ти тонные английские стальные чудовища шли двумя цепями по 16 машин, за каждой клубилось облако пыли и отработанных газов.
 
Это была первая в истории танковая атака. Танки еще не дошли до первой линии окопов, как хваленные немецкие солдаты позорно бежали. Танки медленно перевалили первую линию окопов и двигались ко второй. Батарея Шольца была выведена на боевую позицию км в 2-х от приближающихся танков, пока танки прошли треть пути, орудия уже были развернуты на боевых позициях и изготовлены к стрельбе.
Когда танки приблизились на 1 500 метровую дистанцию орудия открыли беглый огонь фугасными снарядами. За две минуты с небольшим батарея выпустила 120 снарядов и начинила подготовку для ухода с боевой позиции.
 
Пару танков крутилось с перебитыми гусеницами, один так горел, из трех танков шли клубы черного дыма. Экипажи подбитых танков покидали свои, казалось несокрушимые, машины, но рота пехотинцев, приданная батареи, жестоко расстреливала первых танкистов и захватила нескольких пленных, быстро возвращая былую славу немецкой пехоте.
Шольц в конной повозке подъезжал к подбитым танкам и фотографировал крупным планом на каждом танке повреждения с расстояния 200-300 метров, не обращая внимания на огонь с других танков. Орудия благополучно покинули первые огневые позиции и отошли на 1,5 — 2 км. Шольц аккуратно скрадывал первую партию фотопластинок в чемодан.
 
Танки, как разъярённые звери, с рычанием продолжали упорно вгрызаться вглубь немецкой линии обороны. Как оказалось, стальные звери тоже умирают, если сталкиваются с достойным противником. Батарея Шольца еще трижды повторила свой смертельный для танков маневр. Уже 19 стальных зверей было убито, но и артиллеристы понесли потери, пушечно-пулеметным огнем с танков были разбиты и повреждены три орудия, убито и ранено несколько десятков артиллеристов и почти 40 лошадей было убито или пристрелено самими артиллеристами раненных лошадей.
 
Шольц фотографировал пленных английских танкистов возле полковника Нагеля, внезапно он прервал съемку и подошел ближе рассматривая рыжего пленного. «Привет, Джон!» — сказал улыбаясь Шольц. Лейтенант королевской кавалерии Тодд с завистью поглядывал на новенькие капитанские погоны соперника и с трудом выдавил: «Привет, Краузе.» Капитан обратился к Нагелю и твердо приказал: «Этого англичанина живым и невредимым любой ценой возвратить французам!» Полковник Нагель уже ничему не удивлялся, а коротко ответил: «Есть!»
 
Шольц продолжил фотографирование пленных и Нагеля. Сложив последние фотопластинки во второй чемодан, Шольц не прощаясь поспешил к самолету. Впереди его ждала … дождливая Великобритания.
 
 
Зять Стерлинга
 
Кэтти сидела в лондонском кафе с любимым после разлуки и не могла на него насмотреться. Она не знала, как сейчас звучит его новое имя, но ей было хорошо с ним. Он расспрашивал бармена о секретах варки кофе, а ей было все равно, о чем он говорит, под журчание его голоса просто летала в облаках, а когда он брал ее за руку она — таяла. Но идиллия никогда не бывает вечной, в кафе вошел Стерлинг в сопровождении генерала и сэра Бентли.
 
Стерлинг возбужденно заговорил: «Либералы стояли насмерть, но королева всем членам парламента раздала фото плененных немцами английских танкистов и заказ на изготовление 200 новых английских танков утвержден!» Сэр Бентли взял за руку Стерлинга и дружески заметил: «Я могу только мечтать о таком зяте для своей дочери.» Тот ответил: «Нет, я и Кэтти никому его не отдадим!»
 
Сэр Бентли добавил, уже обращаясь к молодому человеку: «Передай привет Энвер-паше! Кстати, моя дочь училась вместе с его сыном, но их отношения не сложились.» Кэтти кокетливо надула губки: «Дорогой, ты опять куда-то уезжаешь?» Сэр Бентли твердо сказал: «У него важное задание, Россия слишком сильна и с юга ее возможности надо существенно ограничить».
Седой генерал подал руку нашему знакомому-незнакомцу и сказал: «Ваши фото могут планировать будущую войну!»
 
Продолжение следует…