Поминки

Павел Н. Лаптев


                Поминки

                рассказ



Командировки не всем нравятся. Молодым ещё в радость, вроде как воля от родных и начальников. А постарше кто, уже не хочется мотаться в какие-то там лебеня, не важно на учёбу, работу или так, отвезти документы. И отказаться нельзя, ибо время такое неспокойное, кризис, санкции, уволят с работы и прощения не попросят.
Алевтина Игоревича, которому до пенсии пара лет осталась, послало родное предприятие договор заключить, на пару дней. Послало в город районного масштаба. Название города здесь опустим из тех же соображений, то есть кризис, санкции. Не стоит будоражить общественность.
Алевтин Игоревич попрощался с женой, как на фронт уходил. Дорога с пересадкой, в одном городе, в другом. В общем, приехал Алевтин Игоревич в пункт назначения к полудню уставшим и не выспавшимся. Решил пообедать, нашёл по подсказкам кафе. А там были поминки, как раз только народ расселся и первая речь была произнесена. Он и сел с краю на свободное место. А что, подумал он, у него в родном городе принято кормить на поминках бомжей. А он, командировочный, и деньги суточные сэкономит. Пообедает, потом гостиницу найдёт, а договор заключит завтра. Не горит, что называется.
Пошло-поехало, выпили грамм по сто, потом под окрошку, под первое, кашу и тут наш опьяневший гость решил толкнуть речь. Он встал со стопкой в руке и начал:
— Друзья!
Разговоры и бряцание столовыми приборами стихли.
— Я хочу сказать о нашем дорогом, — тут Алевтин Игоревич по не знанию имени покойного, сделал паузу, — уже не бывшем... не будущим с нами человеке, — выкрутился он. — Вы знаете как он был мне дорог! — тут он всхлипнул. — Помню ещё в молодости мы так любили друг друга, гуляли вместе, спали вместе, можно сказать в одной кровати. И так всю жизнь, вдвоём за руки, за ноги, — запутался Алевтин Игоревич, — за все части тела. А перед смертью мы так сплелись в объятиях, в этих конвульсиях... А! — всплакнул Алевтин Игоревич.
Присутствующие начали разговоры. За штанину одёрнул рядом сидящий человек.
— Не надо! Не надо успокаивать меня! Я многое потерял со смертью моего дорогого человека. Душа смотрит сейчас с небес и говорит: не горюй Аля, вспоминай меня, моё лицо, мои руки, моё тело, приходи ко мне на могилу и ложись рядом, как прежде.
Вдруг Алевтин Игоревич ощутил сзади удар в спину, что упал прямо на стол, в блины. Он поднялся и увидел сзади нахмурившегося немолодого человека. Со всех сторон начали кричать какие-то обидные слова в адрес Алевтина Игоревича.
— Сука! — крикнул человек, ударивший нашего командировочного. — Моя жена с тобой спала?
Тут Алевтин Игоревич и сообразил, что покойный был покойной.
Человек опять замахнулся, чтобы ударить Алевтина Игоревича, но тот быстро поднялся и побежал к выходу. За ним побежали несколько человек. Алевтин Игоревич бежал долго, по дворам, а когда остановился, увидел, что погони нет. Деньги и документы были при себе, а деловые бумаги и личные вещи остались в кафе. Алевтин Игоревич побоялся туда возвращаться, нашёл гостиницу, лёг там спать, а на утро пошёл на предприятие, где должен был заключить договор.
Пришедши туда, он ещё в холе заметил большой портрет женщины с чёрной лентой. Видать, кто-то у них умер. А когда зашёл в кабинет директора, то увидел, что тот есть тот самый человек, который его ударил в кафе.
Здесь можно было скомкать конец рассказа, написав, что директор, узнав вчерашнего оппонента, выгнал его взашей и никакой контракт с его организацией не заключил. К месту надо сообщить, что покойная была его женой и работала бухгалтером в этом самом заведении. Счастливой развязке истории помогло страшенное похмелье директора и ему было не до конфликтов. Более того, он предложил Алевтину Игоревичу помянуть жену прямо в кабинете, бутылка коньяка находилась в сейфе. Только договор заключили неправильно. Буквы спутали. Вроде, свечки — овечки или рожки — ножки. Но Алевтин Игоревич, который в данный момент ещё едет домой в поезде на верхней полке об этом не знает. Ну что ж, придётся ехать ему ещё раз аккурат на девятидневные поминки.



                конец