Глава 3 - Выстрел

      Гроза прерывает его фразу, отдаваясь тяжёлым эхом в моей груди. Я быстро поднимаю свои глаза наверх. Пелена из слёз не даёт разглядеть даже того, что было на уровне моей руки. Я стараюсь быстро протереть лицо мокрым рукавом.
      Хоть кто-то… Пожалуйста, обратите на нас внимание. Задыхаюсь, пытаюсь кричать, но люди продолжают проходить мимо нас, даже не оборачиваясь.
      Он последними рывками хватает меня за рукав, чтобы я перестала это делать. Опускаю голову вниз, чтобы посмотреть в его тёмно-голубые глаза. Кажется, жизнь потихоньку покидает их, становясь такими далёкими…
- Даша... – привлекает он моё внимание, пытаясь чуть громче продолжить прошлую фразу, - Я тебя сейчас убью.
      Мои глаза предательски наполняются слезами. Зачем он говорит мне такие ужасные вещи? Голова становится тяжёлой. Я прислоняю голову к асфальту рядом с ним, пронзённая жгучей болью по всем укромным уголкам моего тела. Он лёгким движением обнимает меня, прижимая мою голову к своему плечу. Рука не такая сильная, словно готовая соскользнуть в любой момент. Я кладу свою ладонь поверх, пока его пальцы нежно перебирают мои мокрые волосы. Я слышу его тяжёлое дыхание, и так всё сжимается в груди, так тяжко становиться дышать. Мне кажется, его боль передаётся мне.
- Я не смогу без тебя, - дрожащим голосом говорю я, ещё больше заливаясь слезами.
      Я чувствую его улыбку. Умирая, он умудряется смеяться над моей искренностью?

Пять месяцев назад. Воскресенье, 13 декабря.

      06:02. Две минуты назад прозвенел будильник и испортил мой сон. Обойдя всю квартиру, моя гениальная дедукция нашептала мне, что дома никого нет. Отлично, хотя бы не будут лишние вопросы из разряда: «Тебе с чем блинчики сделать?». Потирая лоб в надежде, что боль в голове сойдёт, я одним глазом посматриваю на собаку, что ещё лежит на кровати. Лайм так сладко сопит, что пытается навеять мне огромное желание лечь обратно на кровать. К сожалению, мне нельзя этого допустить. Пару дней назад я пообещала, что отвезу в деревню лохматое чудовище на сезон месяцев.
      Я поднимаюсь и подхожу к зеркалу, которое висит в коридоре. Размер моих мешков под глазами очень сложно оценить. Правда, это не самая важная деталь. На зеркале сверху я замечаю небольшой клейкий стикер. На нём очень коротко написано, что бабушка и дедушка уехали в другой город к родственникам на два дня.
      Давно уже они никуда далеко не ездили. Для меня это кажется очень странным. Они не предупреждали, что куда-то собирались отправиться, а ведь это не в их стиле – так спонтанно и без плана уезжать загород. Может, что-то случилось?
      Я набираю бабушкин номер, прикрывая глаза. Гудок идёт томно и нудно, будто скребётся в моей голове. Меня немного подёргивает от такого воображения. Только я немного отодвигаю трубку, как включается механический голос девушки, которая предупреждает о потери сети. Попытки набрать деду тоже не обвенчались успехом. Ну, надеюсь, что они просто едут «в не зоне действия сети».
      Откидывая мысли из головы, я тяжело вздыхаю и смотрю на контакты своего телефона. Наткнувшись на Сару, мой большой палец застывает над экраном. Мне кажется, будто он наливается свинцом и пытается нажать на вызов. Конечно, мелькают отрывки с нашими разговорами, где я лежала на кровати с улыбкой, оглядывая взглядом серый потолок. Я представляла то, как выглядело её лицо в тот момент, придумывая разные интересные зарисовки в своём сознание.
      Нажав на строчку с ней, я рассматриваю её фотографию, которая была сделана мной на фестивале. Здесь она показывает «зайчика» руками, широко улыбаясь на фоне площади. Сара повёрнута немного в профиль, голова наклонена набок.
      Рассмотрев список вызовов, каждому дураку будет понятен и очевиден алгоритм наших разговоров: когда она звонила (а это было почти в 90% случаев), то мы разговаривали очень долго. Звонки же от меня имели противоположный результат. Не знаю, с чем это связано. Мне нравилось с ней разговаривать, но, кажется, по телефону я могла выложить мысль короче и понятнее, не расплываясь на различных темах. Мне нисколько не мешала живая и эмоциональная речь во время звонков от неё, а она, в свою очередь, не жаловалась на минималистические звонки от меня.
      Пока я рассматривала цифры в журнале, мне поступил звонок от Лёши. Отодвинув всё в сторону, я сжимаю губы и вспоминаю, что ещё нужно собраться.
- "Ну, и тебе доброе утро, Лёша", - со скрипом говорю я, - "Ты что-то хотел? ".
- "Да брось", - произносит полузащитник, - "Я тебе обещал, что проверю твоё состояние на утро. Ты по-прежнему в горизонтальном положение?".
      Я прохожу в гостиную и беру в руки зарядку от телефона, скрутив её в несколько оборотов.
-  "Нет. Чтоб ты знал, я уже давно встала и почти выхожу", - язвительные слова выходят из меня, пока мои глаза перебирают вещи в окружении.
- "Да? Если это так, то могу извиниться, но есть доля сомнения".
- "И какая же?".
- "Когда ты взяла трубку, то у тебя не было голоса в первые секунды. Тебе пришлось откашляться, чтобы поговорить со мной".
- "А что тут такого? Я просто не успела ни с кем поговорить".
      Лёша посмеивается, явно собираясь показать всю мощь своей дедукции.
- "Мы же знаем, что ты по утрам первым делом, когда выключаешь будильник, попутно отвечаешь голосовым сообщением Саре. Ты там и прокашляешься, и настроишь глазомер, чтобы проснуться".
      Мои руки зависли над открытой молнии, а искренняя улыбка сползла с лица. Кажется, она шмякнулась, провалившись в тёмное пространство рюкзака. Я обдумываю сказанное и пытаюсь вспомнить каждое своё утро. В голове, будто фотоснимки, потихоньку всплывают каждые воспоминания об этом.
      Действительно, как я могла забыть это?
      Лёша продолжает накидывать другой факт, который связан с бабушкой, но мой мозг не сильно хочет цепляться за эту идею. Хочется что-то ответить, но слова не находят друг друга для связки.
- "В общем, меня не проведёшь", - торжественно произносит парень в конце монолога, будто собирается позировать для своей будущей статуи, - "Я тогда одеваюсь и выезжаю за тобой".
- "Давай".
      Была ли хорошей идеей договариваться с ним, чтобы он меня подвёз до деревни? Уже не знаю. Хотя, явно не его вина, что у меня такая резкая реакция. Всё же, мне пока сильно не отвлечься на что-то другое.
      Осуждая себя в голове, я почёсываю живот Лайма. Он вытягивает задние лапы, высунув язык. Наверное, животные нам нравятся лишь потому, что они не умеют говорить, как люди. Был бы Лайм человеком, он, наверное, не смог своим молчанием и слегка нелепым видом вызвать у меня улыбку. Мне всегда будет интересно: как бы выглядело это лохматое существо, будь оно человеком? Был бы у него задорный характер, как в этой форме?
      Наверное, это никто не знает.

      Долго ждать повторного звонка от полузащитника не пришлось. Он даже несколько минут простоял около подъезда, пока я одевалась. Мне показалось, что даже Лайм презренно смотрел на меня, пока сидел около главной двери. Конечно, нехорошо заставлять ждать такого красавца – и я не о Лёше.
      Спустившись, поодаль подъезда виднеется знакомая машина. Из-за фонаря сверху, её крыша искрится из-за лёгкого слоя инея. Я поёживаюсь от такой картины, будто машина – живой организм, что испытывает боль от такого мороза. Ещё чуть-чуть и я сама стану подобной ей, поэтому незамедлительно прохожу по полуразбитым ступенькам.
      Через боковое окно виден еле заметный свет от дисплея телефона, который плавно ложится на бледное лицо Лёши. Тот широко улыбается, а грудь иногда поднимается под короткими смешками. Увидев краем глаза, как я приближаюсь, полузащитник резко поднял голову вверх и потушил экран телефона. Лёгким движением рука бросает мобильное устройство, пока вторая приоткрывает дверь машины.
- Могла написать, что уже спускаешься. Я бы хоть встретил тебя у подъезда, - говорит Лёша, взяв у меня дорожную сумку, - Это зачем вообще? С ночёвкой?
- Ты, верно, смеёшься? - усмехаясь, отвечаю я, - Это просто корм для собаки на первое, но долгое время.
      Он ничего не отвечает, просто потупляет взгляд на собаку, погладив его по голове. Лайм слегка отстраняется к моей ноге, от чего Лёше явно приятнее пытаться почесать пса за ушком. Я тяжело вздыхаю и отхожу, чтобы пройти к другой части машины. Лайм, виляя хвостом, следует за мной следом, слегка гавкнув.
- Не знаю, чему тут смеяться. Я частенько ездил с ночёвкой в деревню, - говорит полузащитник, когда садится на водительское сиденье, - У твоей собаки очень необычная окраска.
      Я перевожу взгляд на своего лохматого друга и похлопываю его по коричневым бёдрам, чтобы он плавно плюхнулся на задние сиденья.
- Спасибо. Мы сами были удивлены. Он волкособ, но имеет шоколадный окрас, жёлтые глазки. В общем, чудо, - я расплываюсь в улыбке, но стараюсь быстро собраться, - Мы тоже довольно часто ночевали в деревне. Мне не очень там нравилось, но в памяти сохранились приятные воспоминания.
      Сев на переднее сиденье, я окунаюсь в лёгким аромат сандалового дерева и бергамота. Так пахнет от Лёши, поэтому внутри возникают странные колкие чувства, будто мы слишком сильно сблизились. Я быстро щёлкаю ремнём безопасности, в надежде, что этим жестом отпугну неловкость в моей голове. Краем глаза ощущаю взгляд Лёши, поэтому поворачиваюсь к нему. Он вопросительно и озорливо осматривает мои глаза, как только они появляются в его поле зрения, и немного расплывается в улыбке. Я поднимаю бровь вверх и медленно говорю нужный адрес, чтобы он вбил его в навигатор. Тот благодарно кивает, переключая внимание на большой сенсорный экран.
      Под старые гитарные треки мы тронулись с места.
- Почему не очень нравилось?
- Я думаю, что ты сам поймёшь это, когда увидишь наш старый дом. Довольно мрачное место, особенно по ночам.
      Он мотает головой, словно соглашается со сказанной информацией. Я вжимаю губы и поворачиваю взгляд на привычные мне дома.
- Так понимаю, ты ездишь каждую зиму на один день туда?
- Да. Я не знаю, почему бабушка с дедушкой отправляют его на этот период к нам в деревню. Это просто всегда было, как посадка весенней рассады, - я пожимаю плечами, - Как понимаю, довольно тяжело справляться с ним в ледяные морозы.
- Действительно, странно. Там ваши родственники за ним смотрят?
- Нет, - протягиваю я, поглаживая пальцами резиновую вставку внизу стекла, - В деревне есть давняя знакомая бабушки по работе. Она, вообще-то, и отдала нам Лайма.
      Лёша понимающе кивает, переключая на новую песню. Я украдкой смотрю, как его пальцы плавно перекручивают треки в его плейлисте. Судя по названиям треков, он старается создать некую интимную атмосферу для откровений. Возможно, я и ошибаюсь, но такая мысль заставляет меня невольно улыбнуться.
- Что-то не так?
- Нет, всё в порядке. Можешь поставить эту?
      Я аккуратно провожу пальцем по «планшету», чтобы выбрать более-менее знакомый мотив.
- Такую крупную собаку и отдают. Обычно, его порода очень дорогая. За ними сложно ухаживать, тут нужен вольер и большой участок.
- Видимо, они с бабушкой были хорошими коллегами, - говорю я, пожимая плечами, - Не смотря на свою породу и размеры в целом, он довольно спокойный. Редко можно увидеть его игривым.
- Много ему лет?
- Мы его забрали десять лет назад, может слегка больше. В общем, уже большой мальчик.
      Я поглаживаю Лайма по его каштановой спинке, и он слегка дёргается, посмотрев мне в глаза.
- Иногда мне кажется, что он совсем как человек – такой понимающий.
- Тогда, ты не очень права. Люди не такие понимающие.
      Мой взгляд украдкой падает на водителя. Я улыбаюсь, зажмурив глаза и потирая их холодными пальцами.
- Ты слишком пессимистичный по утрам.
- Начитаюсь пабликов и сижу, рассуждаю про тяготы жизни, - он пожимает плечами, ответно натянув улыбку, - Могу тебе зачитать трагичный реп про любовь, пацанские цитаты и «глубокие жизненные мысли».
      Я кручу пальцем у виска.
- Это вышло из моды уже лет двадцать назад. Ты любишь такой антиквариат? Мы же не типичные подростки тех поколений.
- Я тебя умоляю, - говорит Лёша, включив поворотник, - Каждое поколение подростков говорит, что оно не типично. Что мы видим? Через пару лет будешь ходить и смотреть, как подобные твоего возраста будут вести себя также.
      Нет, слишком серьёзный для него разговор. Обычно он больше склонен к шуточному высказыванию, а тут выбирает нападающую позицию. Я зеваю, положив свою голову на ладонь.
- Кстати, про больших собак, - скучающе добавляю я, - Лайм будет не один на каникулах: в доме той женщины живёт его сестрёнка.
      Лёша слегка поднимает голову наверх, вздохнув.
- Взрывоопасная смесь.
      Если задуматься, он прав. Раньше я не обращала внимание, что человек пожилого возраста так спокойно берёт на себя двух волкособов, находясь вдалеке от нормальной цивилизации. Она одинокая женщина, давно развелась со своим мужем, а детей и в помине не было. Неужели сама справляется с такой нагрузкой?
- Боевая старушка. Тяжело представить, что сама ходит в магазин так далеко. Сколько же сил вкладывает.
- Да, сомневаюсь, что волонтёрская служба приезжает в такие места. Раз она так в одиночку сейчас… Наверное, за ней женихи бегали в своё время, - усмехается одноклубовец, включая поворотник.
      Мы проезжаем к заправке. На ней ни души. Одинокий фонарь слабо справляется со своей работой, но ему в этом помогает выпавший снег. В панорамных окнах видна одинокая фигура девушки, что скучающе жуёт жвачку.
      Лёша вышел из машины, хлопнув дверью. Я оборачиваюсь на задние сиденья и вижу сонный взгляд Лайма. От его нежного вида у самой начинают слипаться глаза. Вновь зевнув, резко вспоминаю, что я совершенно не выспалась. Глаза ужасно болят, заставляя прищуриваться всё сильнее. Верхние веки так и жаждут встретиться с нижними, словно я отменила их ланч. Они активно борются за своё времяпровождение, поэтому мне трудно сражаться с ними.
      Для меня проходит секунда, и хлопок двери заставляет вздрогнуть. Я резко открываю веки, словно я просто моргала, а не засыпала. Лёша, заметив моё выражение лица, изрядно умилился.
- Судя по картам, думаю, нам хватит бензина.
      Он проворачивает ключ, машина плавно и нежно заводится под его тонкими движениями. Я прикусываю нижнюю губу, срывая сухую корочку. Лёша, хлопнув себя по коленям, слегка встрепенулся:
- Давай так: ты перебирайся назад, поспи немного. Я разбужу, как мы будем подъезжать, чтобы ты показала точную дорогу.
      Я слегка накручиваю прядь волос, в попытке параллельно убрать сонливость и придумать отговорку, но ничего не выходит. Вяло кивнув своему знакомому, я тянусь отстегнуть ремень безопасности. Открыв заднюю дверь, я аккуратно присаживаюсь на край, чтобы сильно не тревожить собаку. Ничего страшного, если придётся немного ютиться. Правда, Лайм всё равно не спит, поэтому он покорно пододвигается, положив голову мне на колени.
      По лицу расплывается улыбка. Я провожу самым кончиком пальца между его глаз, перехожу на нос и возвращаю руку, положив её на тёплое тело.
      Я прикрываю глаза. Лёгкая музыка на фоне свободно проникает в голову, кружа по периметру. Я представляю, как растворяюсь в воздухе и становлюсь тёплым дыханием собаки, гитарной партией или ненавязчивым шумом машины.
      И засыпаю…. Нет?

      Тело резко подёргивается. Из-за такого внезапного пробуждения, мне не хватает воздуха для вдоха. Грудь томно поднимается вверх, чтобы сердце не успело выскочить за пределы. Глаза неожиданно легко открылись, мягкий свет не вызвал боли, будто бы я всё это время не спала.
      Руками хватаюсь за кожаные сиденья и не могу понять, где моя собака. Перевожу взгляд на водительское сиденье: за рулём никого нет. Во рту пересыхает от одной мысли, что мы попали в какую-то катастрофу. Может, просто остановились? Лёша обещал разбудить, если бы мы приехали.
      Провожу пальцами по лицу, откидывая назад волосы. Мой взгляд падает на вырез обтягивающего бардового топика и атласную юбку-миди, исполненной в болотном цвете. Стиль точно не мой, поэтому тяжело представить, что это хоть как-то сочетается на мне. По крайней мере, теперь приходит осознание – все лишь сон. Правда, страшно столкнуться с диссонансом: обычно во сне не могу, как некоторые люди, осознавать, что нахожусь внутри собственного сна. При попытке это понять, меня выбрасывает, словно рыбу на берег. Начинает происходить всякая несусветица, но в моменте это кажется логичным. Поэтому я, слегка вжавшись в кресла, ожидаю, когда по щелчку отвалиться крыша машины, передо мной будут кружиться феи, лица которых будут напоминать одноклассников, а через минуту я окажусь в квартире маминой подруги.
      Правда, ничего из этого не происходит. Машина остаётся той же, мои глаза спокойно рассматривают привычный салон, который даже никак не изменился перед закрытием глаз. Единственное, что я едва могу уловить: некоторые предметы переставлены местами, а что-то появилось новое. Например, я замечаю небольшую шайбу с яркой голубой наклейкой, что лежит у лобового стекла. Она источает приятный и чистый запах мужского одеколона, будто какой-нибудь американский красавчик только что вышел из душа.
      Долго думать не хочется, поэтому я трясу головой и дёргаю ручку автомобиля, открыв её наружу.
      Ступив на горку снега, я удивляюсь лишь своим туфлям на каблуках с красивыми ремнями. Я фырчу, поспешно выходя из машины. Над моей головой распластаются высокие кроны зелёных деревьев, что притягивают своё внимание на себя. Сквозь них еле просачивается солнечный свет. Я пытаюсь распознать местность, но всё тщетно.
      Переводя взгляд вниз, моё лицо в миг искажается в ужасную гримасу. Я дёргаюсь, схватившись за своё горло. Мне становится душно и страшно, тяжело продумать ход действий, но медлить нельзя. Я срываюсь с места, забыв хлопнуть дверью машины. Мои каблуки проваливаются в снегу, я чертыхаюсь и спотыкаюсь. Только бы он был жив. Только бы это всё было неправда.
      Тело Лёши лежит лицом вниз. Аккуратная рамочка из крови образовалась вокруг его светлых волос.
      Подбежав к нему, я падаю на колени и тормошу моего знакомого. Руки предательски дрожат, а на глазах появляется толстая стена из слёз. В голове роятся мысли, но я яростно отталкиваю их.
      Не здесь. Не сейчас. Это не ты.
      Аккуратно толкнув тело, я наблюдаю, как его голова сильно свисает на боку. Кровь размазалась по его лицу. Струйки алой жидкости стекают по скулам. Я дотрагиваюсь до его лица кончиками пальцев, ощутив лёгкое тепло.
      Значит, убийца ещё рядом.
      Я встаю с колен, попятившись назад к машине. Нужно срочно позвонить в скорую, но тело не слушается. Я не могу пошевелиться. Единственное, что меня спасает, чтобы не зареветь: мысль о собаке. Я до сих пор не знаю, где она сейчас находится.
      Ударившись бёдрами о багажник, сзади слышатся странные звуки. Я оборачиваюсь и вижу, что на нём кровавые отпечатки, сильные вмятины и огромные следы от когтей. По телу пробегают мурашки. Не похоже, что это был медведь. Убирая локтем слёзы и волосы, я судорожно тянусь к багажнику. Замок еле поддаётся. Вероятно, кто-то усердно пытался хлопать им, чтобы закрыть.
      Дрожащими пальцами поднимаю крышку, а после просто впадаю в ступор. Нет… Этого просто не может быть. Я хватаюсь за голову, сжимая с силой свои волосы. Ужасные всхлипы вперемешку с криком сами вырываются у меня из горла. Я не могу остановиться, хоть и хочу. От такой картины меня затошнило.
      Лайм лежит весь в крови, тяжело скуля. Надо бы его вытащить, но не могу.  Его скуление прилипает к внутренней стенке головы. Хочется сорваться, выйти наружу из своего тела и устремиться куда-то далеко.
      Хочется проснуться.
      Глаза разъедает боль. Всё тело дрожит. Грудь учащённо поднимается вверх из-за нехватки воздуха. Пытаюсь себя щипать, но без толку. Лишь отдалённая боль, которая ничуть не хуже той, что я испытываю от таких картин.
      Звук выстрела заставляет меня резко включиться в реальную жизнь. Обернувшись, я вижу парня в тёмной одежде. Его лицо сложно увидеть, одна рука направлена вверх. Судя по блестку, он выстрелил пистолетом вверх для привлечения внимания. У него это чертовски удалось.
      Когда он приподнимает голову, я вижу знакомые черты лица, но не могу припомнить, где это я видела. Кажется, у него тёмные каштановые волосы и тёмные глаза. Остальное не получается разглядеть, так как он быстрым движением стреляет в боковую часть машины.
      Я успеваю лишь широко открыть глаза и схватить собаку. Он очень тяжёлый, поэтому, как только я схватываю Лайма, не успеваю сделать и пяти шагов, как падаю на снег. Стараюсь закрыть своим телом собаку, вжимая его в свою грудь. Тащусь, изнываюсь, но ползу на коленях подальше. Только успеваю дотронуться до тела Лёши, как спину облили яркие языки пламени, вцепляясь в полуголую спину.
      Я уже даже не кричу. Резкий звуковой удар оглушает меня. Не могу чувствовать боль. Это довольно жуткое и скучное чувство. Крик становится подобным кости в горле, поэтому я с трудом пытаюсь проглотить его и, в конечном счёте, выпускаю наружу.

      Резкое пробуждение всегда вызывает лёгкое головокружение. Всё, что я ощущаю: боль в груди и ногах. Меня слегка потрясывает из стороны в сторону. Кажется, едем по просёлочной дороге, где необходимо изворачиваться, чтобы ничего не отвалилось с днища.
      Всё тело сырое. Я расстёгиваюсь, пытаюсь слегка размахивать шарфом из стороны в сторону, чтобы хватило немного воздуха.
- Уже проснулась? – тихо говорит Лёша, - Жарко?
      Я хватаюсь за сиденья, не почувствовав рядом собаку. Глаза распахнулись, пришлось обшарпать ближайшее сиденье.
- Где он?!
- Тише-тише. Он на переднем.
      Руки сами тянутся к переднему сиденью, хотя надо бы, скорее, попробовать сначала потереть заспанные глаза. Приобняв кресло, я чувствую впереди себя на пальцах мягкую шерсть своего лохматого друга. Он, почувствовав мои руки, поворачивает свою морду к ним, обнюхивая мокрым носом.
      Тяжело выдохнув, я упираюсь лбом в кресло. Всего лишь дурацкий сон. Дурацкий сон, в котором я не смогла проснуться абсолютно привычным и нормальным способом.
- Что-то плохое снилось?
- Да так, глупости, - говорю я, откидываясь назад, - Мы близко уже?
      Я смотрю в глаза полузащитника через зеркало заднего вида. Зелёные радужки ярко переливаются из-за солнечного света и снега. Такие озорливые и живые… Живые. Как же странно ощущать приятное разливающееся чувство, когда осознаю, что Лёша здесь, излучает тепло и вкусный запах дорогих духов.
- Да, - отвечает он, переводя взгляд на меня в это зеркало, - А ты чего так улыбаешься?
      Ещё и его реплики, которые, почему-то, раздражают.
- Рада, что ты жив.
- Это считается за признание в любви?
      Я ещё больше натягиваю улыбку, переводя взгляд в окно. До боли знакомые пейзажи вызывают у меня смешанные чувства. Всегда наблюдала за этими деревьями с детского сиденья сзади. Тогда хоть и было всё меньше, но ощущалось примерно также, как и сейчас.
- Не обольщайся, пожалуйста. Не хочу добираться автостопом назад.
- Почему автостопом?
- Трупы не умеют водить.

      Финальные скрипы шин по снежной дороге приятно ласкают уши. Хотелось бы бесконечно слышать, как снег похрустывает под весом, но, боюсь, мне быстро надоест это. Всякая любовь с лёгкостью может трансформироваться в ненависть. Этого я боюсь, поэтому не увлекаюсь.
      Кстати, ведь повезло, что ещё не выпало столько много осадков, иначе бы не проехали прямо к нашему дому. Никогда не чистят снег к нашему дому, поэтому сложно было бы пройти сюда пешком. Тёмно-синяя громадина с лопнувшей краской была загнана в угол деревни, и ни одна живая душа не имела желания сюда заходить. Сам дом заключён небольшим тёмным забором с ржавой калиткой, поэтому не уверена, что может причинить вреда простым смертным.
- Жутковато, - произносит Лёша, изучая местную обстановку.
      Я вяло бросаю взгляд на общую картину. Конечно, мало кого будет привлекать дом, оторванный от остальных, который словно останавливает рост леса. Кажется, будто благодаря дому огромные еловые верхушки не могут пройти дальше.
- Да, добрых шесть метров и лес. Правда, он небольшой, там даже медведям с волками было бы скучно.
      Полузащитник не реагирует на мои слова. Просто переводит взгляд с леса на дом. Слегка подняв брови, он явно задумывается о чём-то таинственном и устрашающем. Не думала, что он такой впечатлительный. Это даже забавно настолько, что создаёт задор в моём теле. Но также грустно, потому что он обычный человек, как и все, которые, почему-то, как тараканы при включённом свете, так сильно попадают под влияние дома.
- Ты хоть уснёшь сегодня ночью? – хмыкаю я, открывая дверь машины наружу.
      Он что-то отвечает, но я уже не слушаю. Только открываю переднюю дверь, как тут же Лайм вылетает на улицу. Он спокойно оглядывается вокруг, прикинув нос вверх. Нет бы побыть нормальной собакой, порадоваться и побегать вокруг, но ему вечно всё до скуки. Взрослый пёс, познавший этот мир. Думаю, если бы он прошёл психологический тест на возраст, то точно результат показал, что он нудный старик, хоть это по его годкам далеко не так.
      Лёша, взяв мою спортивную сумку, подходит к нам, оглядывая дом внимательнее. Я же наслаждаюсь свежим воздухом и здешней природой. Так тихо и спокойно. Думаю, можно понять, почему пожилых людей тянет в такие места. Здесь абсолютно другой мир, словно оторванный от реальности. Если в нашей жизни мы чего-то не сделали или, наоборот, над планами нависли «галочки», то стоит обратиться и по ту сторону. Ну, а потом ещё по одну, уже в загробную, если верить в религии.
      Пожилые люди… Надо позвонить ещё раз. Вдруг, у них уже сеть появилась. Только я беру телефон в свои руки, как замечаю SMS, которая была доставлена примерно час назад. Бабушка написала, что видела звонок, но здесь очень плохая сеть. Позвонит, как они будут ближе к городу.
      Интересно. Не знала, что ещё остались места, где бы не ловила сеть.
      Я вывожу эти мысли из себя, покручивая головой. С наслаждением и спокойствием кладу телефон обратно в карман, подхожу к калитке и тяну её на себя, проходя на участок.
- Вы не закрываете её? Тут же столько варваров может быть.
      Мне не удалось остановить смешок, поэтому он сам вылетает на долю секунды.
- Сюда по приглашению не хотят приходить. Думаю, если бы мы оставляли дверь в дом настежь открытой, то туда бы не сунулась даже кошка.
- Какая-то нерадужная слава.
      Я проворачиваю ключи в замке, навалившись всем телом на дверь. Она спокойно поддаётся мне. Со скрипом мы проходим в длинный коридор, соприкасаясь с живой плотью дома.
      Интерьер, конечно, приближен ко всем канонам бабушкиного стиля. Даже запах является отголоском старины. Скрипучие полы под ногами вскрикивают от прикосновений ступней. Думаю, любителям острых впечатлений здесь бы понравилось ночью. Атмосфера от бабушкиной дачи улетучивается в тёмное время суток прочь, сменяя жуткостью и небольшой заброшенностью.
      На самом деле, мне не нравится, что здесь так много комнат. Особенно меня смущают большие пространства, которые выглядят очень несуразно. Много пустого места, наполненного пылью, что выглядят неуклюже. Не знаешь, чем заткнуть эту пустоту, ведь это будет крайне глупо и без всякого сочетания.
- Дедушка говорил, что это самый первый дом на всей деревни. Ему уже очень много лет. Интересный и странный факт о соседских домах, которые в радиусе нескольких километров давно снесены. После смерти какой-то семьи здесь просто никто не стал заселяться.
- Напоминает жуткие байки для детишек, - говорит Лёша, посмеиваясь.
- До сих пор не знаю: пытался ли мой дедушка напугать меня или же говорил правду.
- Если бы ты здесь жила, то я бы попробовал построить дом рядом.
      Я закатываю глаза и прохожу в одну из дверей, что ведёт в соседнюю пристройку. Там запускается генератор, чтобы подать питание для всего дома.
      Вернувшись обратно, я мотаю головой Лёше, показывая пальцем в сторону машины. Предложение загнать её в гараж быстро одобрено, поэтому полузащитник берёт ключи от него из ключницы, что висит над тумбой в коридоре.
      Я же прохожу в просторную кухню. Здесь всегда царит дух типичной американской мечты, но выполнено в семейной уютной нотке. В летние дни бабушка с самого раннего утра делала нам завтрак, пока дедушка сидел на улице, наслаждаясь очередной газеткой. Тут был приятный хаос, который воспринимался детскими глазами данным. Сейчас же, сквозь года, я хочу назвать это живым и настоящим.
      Провожу рукой по столешнице и останавливаю ладонь, вздохнув. Кажется, ностальгия меня изматывает сильнее, чем страшные сны.
      Резко сняв руку, я машинально тянусь к навесному шкафу, чтобы достать миску для собаки. Подув в неё, лёгкий слой пыли решает разбежаться, упав в спешке на моё лицо. Я вытираю нос и щёки рукавом свитера и быстрым шагом прохожу в коридор к сумке, чтобы достать оттуда корм.
      Краем глаза замечаю заколоченную дверь, полную царапин, будто от дикого зверя. На самом деле, это не первая такая дверь: несколько таких есть на втором этаже. Все они закрыты, я никогда не бывала там. Конечно, не каждая запертая комната в доме имеет такой ужасный вид, но и этого предостаточно. Думаю, детское воображение творит интересные вещи. Сейчас же это просто странно и также любопытно.
      Я подхожу к ней почти вплотную. Изучаю каждую доску и трещину, будто пытаюсь проникнуться во всю суть. Положив руку на дверь, я с силой на неё давлю. Дерево начинает ныть и скрипеть под моим давлением. Я останавливаюсь и кладу руку на деревянные доски, что вбиты старыми гвоздями. С силой сжимаю их пальцами и слегка тяну на себя.
      Лайм, услышав скрипы, прибегает и начинает громко лаять. Мои брови вскидываются вверх. Я останавливаюсь и смотрю в его глаза, пытаясь понять, что ему не нравится.
      Входная дверь распахивается, и на пороге появляется Лёша, слегка напряжённо хмуря брови.
- Что у вас происходит? – громко спрашивает он, - Я услышал лай, подумал, что кто-то в доме.
      Я с недоверием смотрю на собаку. Его взгляд спокойный. Он стоит слегка подальше от меня, явно ожидая моих дальнейших действий. Даже приход Лёши не сильно отвлёк его внимание.
- Да нет, просто играется, - отвечаю я, не глядя на собеседника.
- Это что ещё за хрень?
      Мне приходится обратить внимание на взгляд Лёши, хотя этого можно было и не делать. Очевидно, что его привлекла эта дверь.
      Я поворачиваю голову на исцарапанную дверь и без интереса смотрю по периметру двери. Наверное, даже выбить было бы тяжело. Петли не настолько старые, чтобы поддаться спортивному парню вроде Лёши. Если бы вдвоём навалились, то, вероятно, наши шансы увеличились, но на сущую копейку.
- Да не знаю, таких пару штук в доме. Если конкретно про эту дверь, то мне в детстве сказали, что это подвал. Там прогнили доски, поэтому никак не спуститься. Очень опасно, вот и закрыли.
- Я бы сказал, что заколотили.
      Мне только и остаётся, что пожать плечами.
- Думаю, мои родственники не без прикола.
      Я отхожу от двери, подхожу к дорожной сумке и присаживаюсь на корточки. Лайм ласково подходит ближе, но слегка с опаской. Мокрым носом тыкает в мою руку, что тянет за язычок молнии.
- За такие крики можно и без завтрака остаться, молодой человек.
      Собаке явно не понравилось такое высказывание, поэтому он на секунду смутился, застыв.
- Иногда животные могут чувствовать слегка больше, чем мы можем это себе представить, - говорит Лёша, обхватив рукой лямку сумки, - Давай лучше я донесу, чтобы ты не таскала тяжести.
      Мы проходим в кухню. Я прохожу к гарнитуру, чтобы достать из верхних ящиков чайник. Лёша покладисто насыпает немного корма в миску и ставит пакет на пол. Он опирается бёдрами о гарнитур, положив ладони сзади. Тяжёлый взгляд вцепляется в меня, поэтому я вынуждена обернутся и спросить, что ему нужно. Полузащитник лишь ухмыляется, покачав головой. Как же хочется его огреть чайником…
- Можешь присесть за стол, что уж стоять, - не выдерживаю я.
- Спасибо, не откажусь.
      Открыв крышку чайника, меня вдруг озарило. Воды здесь нет, нужно ехать до ближайших источников. Это довольно далековато, но добраться вполне можно. Особенно, если сократить.
      Поворачиваю голову на Лёшу и вижу, как его глаза смыкаются. Кажется, ему необходимо поспать после стольких часов поездки. Не хотелось бы, чтобы наш обратный путь стал последним из всех возможных.
      Я тяжело вздыхаю, но тихо, скрестив руки на груди. Лёша слегка приоткрывает веки, но, увидев мой пристальный взгляд, начинает краснеть. Его руки суетливо поправляют скатерть, он что-то бурчит себе под нос. Не знаю, чем именно, но мне кажется это очень забавным.
- Прости, я плохая хозяйка. Совсем забыла, что для чая нужна вода.
      Лёша с озарением протягивает первую гласную букву, пытаясь незаметно прикрыть глаза при этом движении.
- Давай тогда я съезжу за ней, чтобы тебе не тащиться.
- Глупости, - отмахиваюсь я, - Источник воды находится очень близко. Тебе бы сейчас поспать немного, а то совсем носом клюёшь.
      Мне приходится ему соврать, чтобы он сонный не срывался с места. Да и это не совсем ложь. По обычной дороге источник воды и правда расположен относительно далеко, но в моём случае можно сократить время. Возможно, не самым приятным путём. Просто, не хочется тратить много времени. За мой путь туда и обратно он сможет поспать лишний часик.
- Очень близко? Тебе что, в лес придётся идти? Я тебя одну не пущу, хоть убей. Надо будет, выедем позже, зато все в целости и сохранности.
- Через лес идти не придётся. Всё в порядке, ты можешь спать спокойно.
      Снова вру я, улыбаясь.
      
      Он довольно быстро уснул, я успела за это время только переодеться. Сейчас выгляжу как ненормальный маньяк: стою около закрытой двери, наблюдая за спящим футболистом. Тяжело даже дышать, будто он может проснуться от любого шороха. Поэтому, я ещё долго не могу осмелиться пройти по скрипучему полу, вырисовывая разные картины того, как он резко просыпается. Тем не менее, я должна, ведь из-за солнечного света, бьющегося из окна, его веки сильно сжимаются между собой.
      Быстро выдыхаю, максимально быстро и спокойно пытаюсь проскочить. Мышечная память не подводит: я наступаю на менее скрипучие доски, поэтому шанс поражения приближается к нулю.
      Зашторив окна, я стою пару секунд, вдыхая пылинки от тюля. Повернувшись к нему, мне находится смелости и наглости рассмотреть парня поближе. Тот лежит на животе без верхней одежды. Светлое одеяло прикрывает тело лишь до талии, но у меня уже закипает недовольство. Когда он успел набить новую татуировку на лопатках? Вот мерзавец. Я осматриваю абстрактные линии и тихо фырчу, накрывая его одеялом почти до шеи.
      Аккуратно выхожу спиной из его комнаты, опускаю ручку, когда закрываю дверь. Повернувшись лицом к коридору, я дёргаюсь, увидев перед собой Лайма. Если он вновь будет лаять, то это будет фатальной ошибкой. Поэтому я слегка поднимаю руки наверх и подмигиваю собаке, проходя мимо неё к лестнице. Он идёт за мной спокойно, будто понимает, что может разбудить Лёшу.
- Ты чего? Хочешь со мной погулять?
      Я рассматриваю его коричневую мордочку, будто ожидаю внятного ответа. Его тёмный хвост активно начинает вилять. Улыбнувшись, я беру поводок и кладу его в глубокий карман старой дедушкиной куртки, что свисает на моих плечах.
      Что ж, Лёша зря переживал, ведь в такой компании мне точно нечего бояться.
      Мы с Лаймом выходим из дома, хлопнув входной дверью. В рюкзаке слегка сминается пустая литровая бутылка. Я поправляю лямки, натягивая их вниз, и шагаю к калитке. Наверное, каждую зиму непривычно здесь находится. Всё приобретает другую атмосферу из-за разной палитры. Летом это место похоже на какой-нибудь домик ведьмы. Зимой больше похож на заброшенный дом маньяка. И всё же, мне нравится здесь быть, не смотря на противоречивые чувства.
      Захлопнув калитку после того, как Лайм вышел с участка, мы спокойно шагаем направо, в сторону леса. Из-за высоких крон кажется, будто там раньше времени настигнут сумерки. По крайней мере, нам нечего бояться, ведь люди не так любят это место. Наверное.
      Я стараюсь шагать по островкам снега, чтобы не застревать в грязи. Землю немного развезло, но из-за небольших осадков и практически непроницаемых деревьев, здесь ещё присутствует частичка осени. Я поёживаюсь и кривлю лицом, когда снег под ногами проминается и нога уходит по щиколотку. В такие моменты сразу думаешь о том, что можно было сделать крюк, пройдя по обычной дороге. Благо, на это приходит контраргумент – время.

      До источника мы дошли без приключений. Потратили всего лишь пол часа, что меня изрядно порадовало. Хотелось бы проскочить также быстро и на обратном пути.
      Ледяная вода неприятно окутывает мои пальцы, заставляя их краснеть. Установив кое как бутылку, я моментально убираю руки в карманы. Из-за холодного ветра они быстрее окоченели, вызывая у меня небольшую боль. Сжимаю веки и поднимаю голову к небу, будто это поможет избавиться от неприятных чувств. Параллельно пытаюсь сжимать и разжимать кулачки, но получается довольно плохо. Главное, чтобы руки не отпали до того, как приду домой. Остальное мелочи.
      Сзади слышатся тяжёлые шаги. Я резко открываю глаза и вынимаю руки из карманов. Перед глазами плывут цветные зайчики от сильного сжатия век, но я всё равно пытаюсь быстро разглядеть то, что находится вокруг меня. Повернув голову назад, я вижу приближающуюся фигуру в чёрном. Его капюшон был натянут вниз, а руки припрятаны в кармане, словно он что-то прячет.
      Мне приходится сделать шаг назад, врезавшись в металлический поддон, куда льётся ключевая вода. Лайм встаёт впереди меня и начинает лаять. Я отпускаю руку на его спину, стараясь найти его ошейник, чтобы нацепить поводок. Он вырывается, сорвавшись с места.
- Эй, фу! Отойди от него!
      Сердце бешено заколотилось. Мне представилась очень страшная картина, как парень вынимает что-то острое и ранит мою собаку. Картины перед глазами так и мелькают, но всё тщетно. Я уже сама срываюсь, пытаясь догнать Лайма.
- Кого я вижу, - говорит парень, аккуратно вынимая руки из карманов. Он протягивает их аккуратно собаке, которая остановилась прямо перед ним.
      Я останавливаюсь близко к ним, стараясь зацепиться взглядом за ошейник. Кричу Лайму, чтобы тот обратил на меня внимание.
- Ну, что хоть ты. Мы давно не виделись, - парень скидывает капюшон и смотрит прямо мне в глаза, - Собака твоя, конечно, знатно выросла.
      Всматриваюсь в парня. Он явно старше меня. Небольшие морщинки на лбу, явно из-за того, что он часто хмурит брови. Тёмно-каштановые волосы мягко взъерошены и немного закручены: видимо, лёг с сырой головой. Чёрные, как небесные дыры, глаза безучастно притягивают к себе взгляд.
- И кто ты?
      Он хмыкает, опираясь руками о колени, чтобы встать.
- Не знал, что ты так быстро забудешь человека, с которым играла в том домике на дереве, - говорит он, наклоняя голову в сторону леса.
      Меня осенило, поэтому я вскидываю брови наверх, растягивая слегка улыбку. Лёвчик позволяет себе широко улыбнуться, поэтому образ холодного и отстранённого человека куда-то улетучивается.
      Это, если можно так сказать, соседский мальчик. Приезжал с родителями на небольшой участок. Он старше меня на пять лет. Мне всегда было немного жалко его, ведь вокруг я была единственная, кто может с ним проводить время здесь. Думаю, я для него была скучной из-за такой разницы. Да и сейчас тоже.
- Ааа, Лев, - протягиваю я, поправляя молнию на куртке. Его взгляд цепляется за мои движения руками, и я останавливаюсь, - Я и не думала, что встречу тебя здесь в это время.
- Ну, да. Мы не виделись уже около шести лет.
- Какими же судьбами ты тут?
      Его улыбка спадает с лица. Чёрные глаза слегка закатываются наверх, а руки возвращаются придерживать что-то в карманах.
- Так, решил проветриться. Меня же тут давно не было.
      Настигает неловкая пауза. Я растягиваю губы, прижимая их друг к другу. Внутри мне кажется, что я ему не верю. Возможно, что-то случилось, но он просто не хочет говорить. В целом, не так критично, мы не были настолько близкими друзьями. Скорее, это было похоже на временный тандем в детстве.
- Я больше удивляюсь, что ты здесь. Решила переехать?
- Нет, что ты. Я по делам.
      Он без интереса рассматривает меня, будто ищет какие-то схожести и отличия у себя в голове. Я чувствую себя экспонатом в музее, и от этого мне становится неудобно. Мои ноги слегка переминаются на месте. Я наклоняю голову вниз, рассматривая свои ботинки, покрытые мокрой плёнкой поверх грязи.
- Ты так внезапно пропал тогда. Я думала, вы переехали с мамой, - бурчу я под нос, чтобы развеять молчание.
      Лев стоит молча, будто проигнорировав мой вопрос. Я поднимаю голову на него, чтобы повторить, но слегка пугаюсь, когда вижу, что он приближается ко меня.
- Мы и правда переехали, - издаёт он смешок, - Мама просто перегорела к нашему участку, решила заняться чем-то другим после развода.
      Я чувствую некую неловкость после его слов. Кажется, что я лезу не туда, куда мне следует.
- Разве у тебя остались ключи от дома?
      Лев внимательно на меня смотрит, будто пытается проанализировать содержимое моей головы. Мне даже на секунду кажется, что у него это отлично выходит.
- Необязательно иметь ключ от замка, чтобы окунуться в содержимое.
- Больше походит на взлом, - издаю я смешок, хотя я начинаю чувствовать себя не в своей тарелке.
- Я в жизни всякое видел.
      Парень поднимает плечи, будто мы говорим об обычных вещах. Если сейчас начну разговор о крови и суровой расчленёнке, то он точно поддержит это.
- Думаю, что я достаточно задержал тебя и себя, - говорит он, улыбнувшись, - Прости, что так покидаю тебя. Ещё заказы по работе нужно делать.
- Ничего, я всё понимаю. Извини, если заболтала тебя.
- Всё в порядке, - отмахивается он, начиная отдаться, - Был рад тебя увидеть. Надеюсь, что номер не поменяла за эти года.
      Я отзеркаливаю его отмашку рукой, издавая небольшой смех.
- Конечно, номер тот же. Буду рада звонку.
      И он скоропостижно начинает отдаляться, не оборачиваясь. Его уверенная походка раздаётся небольшим грузом. Есть у меня такое чувство, что он что-то недоговаривает. Может, это потому, что у нас был такой странный и сухой диалог после шести лет разлуки?
      Наверное, он уже совершенно не тот человек, который был раньше.
      Я пихаю свои руки в карманы. Неожиданно мои пальцы в правом кармашке обнаруживают записку. Мне нужно пару секунд, чтобы попытаться прокрутить события. Раньше у меня её не было. Мог ли Лев её подбросить? Бред, мы были достаточно далеко друг от друга, тем более он находился слева от меня. Не заметила, что ли?
      Я достаю записку, замечаю идеально белую бумагу, которая даже слегка блестит под углом. Новая необычная бумажка... Не могла же я сама её положить, да и откуда. Развернув её, мои глаза быстро пробегают по аккуратному тексту, чей почерк мне был неизвестен: «Вещий сон».
      Я задерживаю дыхание, и по телу пробегает лёгкая дрожь. Перед глазами начинает всё расплываться. Ноги подкашиваются, а мысли путаются. Головная боль отдаётся резкими пульсирующими ударами, словно кто-то пытается пробиться в мою голову. Я хватаюсь руками, присаживаюсь. В глазах начинает темнеть, я стараюсь не падать, но тело не слушается. Приходится бросать ладони на землю, словно якоря. Лоб тянется к земле, как минус и плюс друг к другу.
      Услышав оглушительный звук пролетающей пули, я чувствую ужасную боль в плече. Хватаюсь рукой за рану, чувствуя шок и непонимание. Из-за тёмной ряби перед глазами я не могу разглядеть окружающую среду.
      Если бы мне сейчас сказали, что это конец – я бы поверила.

      Тянущийся шум заставляет меня сжать посильнее закрытые глаза. Моя голова бессильно перекатывается на тёплой подушке, заставляя меня попытаться разомкнуть веки. Первое, что мне удосужилось увидеть – ажурный персиковый карниз, который всю жизнь располагается в гостиной деревенского дома.
      На груди ощущаю тяжесть. Сначала думаю, что это последствие моего очередного прихода, но взгляд обнаруживает голову Лайма, которая с интересом наблюдает за моими движениями. Только заметив моё пробуждение, он сразу встаёт на лапы и подходит ближе к лицу. Наши глаза сталкиваются, он радостно виляет хвостом и издаёт громкий лай.
      Я прикрываю глаза от резкого звука, но это уже не от боли, а от неожиданности.
      В дверном проёме слышатся шаги, и перед моим взором предстаёт он.
- Ты проснулась? Наконец-то! Я себя уже извожу, думаю, нужно в больницу везти.
      Лёша плавнее проходит в комнату, присаживаясь на край кровати. Я чувствую сухость во рту, поэтому немного привстаю.
- Может, полежишь ещё? Я за тебя переживаю.
- Да нет, я в порядке, - говорю я и нахожу взглядом стакан с водой, что стоит на прикроватной тумбе. Лёша замечает мой взгляд и быстрее моей руки поддаёт его мне, - Спасибо… Сколько я спала?
- Около часа.
      Я прикасаюсь губами к стакану, испытывая удовольствие от прохладной воды. Конечно, вода не так сильно скрашивает негативные аспекты. Я нащупываю бинт на плече, и страх быстро пробегает вдоль позвоночника.
- Как ты меня нашёл?
- Ты же сказала, что у вас тут ключ недалеко. Мне пришлось обращаться в соседские дома, чтобы узнать, - парень указывает рукой приблизительно в сторону ближайших домов, - Я чуть с ума не сошёл. Хорошо, что меня Лайм разбудил.
      Мои брови вскидываются вверх. Наверное, это тот ответ, который я не ожидала услышать.
- Понимаю, - протягивает он, украдкой глядя на собаку, - Я тоже удивился. Он, видимо, прибежал через лес до дома. Так сильно лаял. Удивительно, что он сумел попасть в дом и мою комнату. Походу, агрессивно прыгал на ручку. Умный пёс.
- Так в него не стреляли? – говорю я, не обращая внимание на такую мелочь, что он описывал.
      Лёша странно на меня смотрит, будто не понимает языка, на котором я говорю.
- Какая стрельба? Ты с чего это взяла?
- Ну, - я показываю на плечо, - Кажется, я отключилась от болевого шока, когда в меня влетела пуля.
      Парень хмурит брови, слегка покачивая головой. Мы явно сейчас находимся на разных уровнях.
- В тебя никто не стрелял, Даша. Ты всего лишь упала. Видимо, сильно приложилась головой.
      Я издаю смешок, вновь показывая пальцем на бинт. Он пытается пошутить? Если да, то несмешно.
- Я же не просто так с забинтованным плечом. Отчётливо помню звук и ощущение, когда был произведён выстрел.
      Полузащитник крайне расстроено смотрит на меня. Выдержав паузу, я тяну руки к бинту, снимая один слой за другим. Когда показывается розовая ранка, я с ужасом наблюдаю разодранное плечо.
- Я не хотел, чтобы ты видела… Конечно, глупо, ведь ты бы сняла дома эти бинты.
- В каком смысле?
- Ну, - Лёша протягивает, глядя на собаку, - Лайм единственный, кто был с тобой. Может, он пытался тебя разбудить и перестарался?
      Я в недоумении смотрю на полузащитника, яростно мотая головой. Он явно говорит какую-то чушь.
- Он не мог причинить мне вред.
- К сожалению, это единственный вариант, - одноклубник легко поднимает плечи, мягко пытаясь улыбнуться, - Когда ты уже обратишься ко врачу? Тебе явно становится всё хуже и хуже. Тогда, на вечеринке, это ведь не был первый приступ?
      Мои руки тянутся к одеялу, чтобы натянуть его до макушки. Я тяжело вздыхаю, пожалев об этом. Старое одеяло отдавало лёгкой пылью и деревянным шкафом. Откинув руками неприятную ткань, я громко издаю звук, будто выныриваю из воды. Лёша смотрит на меня, вскинув вопросительно одну бровь вверх.
- Может быть. Я ведь не схожу сума, зачем ты так со мной?
- Ты же не врач, - он пытается посмеяться, но, кажется, что он не шутит, - Я бы посоветовал тебе обратиться за помощью, а не тянуть до последнего. Если бы ты была одна, то точно замёрзла там. Непонятно, как долго бы ты там лежала одна.
- Воду то хоть принёс? – спрашиваю я, не глядя в глаза Лёше.
      Он встаёт с края кровати, набрав в лёгкие воздух. Наверное, это самый непонятный разговор, что был между нами за всё время. Парень проходит к дверному косяку, уже собирается перешагнуть, но в последний момент оборачивается.
- Так бы и сказала, что хочешь, чтобы я своими руками заварил тебе чай. Очередная романтика от тебя.
      Полузащитник сразу же уходит, оставив за собой последнее слово. Я слегка рычу, слегка ударив рукой об диван, на котором лежу. Лайм с противоположного бока немного пугается, дёрнувшись.
- Тебе бы книжки писать с таким воображением.
- О нашей истории любви? – кричит Лёша с лестницы, пока спускается.
      Вот это уже напоминает стандартную атмосферу диалога. Я провожу ладонью по своему лбу, словно втираю невидимую мазь. Наверное, это было бы с целью забыть последние странные события, на которые пока не могу дать ответа.
      Я смотрю на Лайма. Его жёлтые глаза направлены на меня. И как же он так сделал? Звучит очень удивительно. Всегда знала, что он довольно умный, но, чтобы настолько… Я протягиваю руку к его мордочке. Он ласково тянется носом к моим пальцам, от удовольствия прикрывает глаза. Мне тяжело сдерживать улыбку, поэтому расслабляюсь.
      Вздохнув, понимаю, что нужно вставать. Время не резиновое, нужно ещё отдавать Лайма бабушкиной подруге. Я ещё пару секунд лежу, а потом поднимаю корпус. От резкости, почему-то, зазвенело в ушах. Я стараюсь не обращать внимание и прохожусь по комнате. Сунув руку в карман, чтобы проверить наличие телефона, я заметила кое-что другое.
      Записка.
      Пальцы прощупывают приятный материал, явно такого же качества, как и та, что была скомкана мной у ключа. Правда, эта бумажка была абсолютно ровной и новой.
      Сердце быстро начинает биться, когда перед глазами предстаёт привычная запись: «Вещий сон».