Лужа

Мальчик стоял и смотрел на лужу:
– Лужа, а почему ты такая бесформенная? Молчишь? А зря: на тебя наступят и сделают еще более бесформенной, а ты и не ответишь. И не убежишь даже – асфальт тут ровный.
Другой мальчик проходил мимо:
– А я вот в тебя сейчас брошу камешек. Да-да, вот этот, кругленький. Опа!
Лужа подалась вперед всем своим телом, пытаясь остановить безрассудный поступок, но не успела: камень стремительно проник в ее плоть, встревожив все ее существо, и остался лежать неподвижно. Водная суть этих пока неотделимых субстанций, продолжала вздрагивать и колыхаться, рябить и поблескивать в лучах заблудившегося солнца.
– Хе, прикольно! Тебе тоже, Лужа? Сейчас повторим.
С этими словами в Луже оказался еще один камень. Снова она встрепенулась, вода ее заиграла на солнце.
Во дворе бегало много мальчишек, и все они стали кидать в Лужу камешки. Сначала осторожно, а потом все смелее и смелее. Иногда, они наступали в Лужу. А еще чаще мимо проходили взрослые и тоже в нее наступали. Ей было больно и неприятно, а они ругались. Так ругались, что, порой, Лужа плакала, и ее слезы улетали далеко от нее самой и превращались в маленькие лужицы. И по ним тоже ходили люди, но, уже не обращая на них внимания – ведь это всего лишь маленькие Лужины слезы...
День, который начался дождем, а прошел под навесом солнечных лучей, уходил в вечер. И Лужа, испытавшая за это время и колебание, и волнение, и безысходность, вдруг съежилась и посерела. Совсем посерела. Ей было тяжело хранить все брошенные в нее камни. Ей было обидно смотреть на свои растоптанные слезы. Она не могла уйти. С ней никто не говорил. И даже никто не бросал в нее камни....
Утро обещало жаркий новый день. Во дворе все так же лежал ров- ный асфальт. Но Лужи больше не было. Остались лишь камни.