Взгляд

Колесо замедлило ход, остановилось,
Осталось на земле лежать, объятое огнем.
И к небу поднимался сероватый дым.
Там, на дороге, “Татра” столкнулась с “Жигулем”.
Вдребезги. Капот превращен в гармошку.
В “Жигулях” кто были, не выжили никто.
А водитель “Татры” сотрясенье мозга
Получил. В больницу отправили его.
Кто был виноват? “Татра” иль “Жигуль”?
Или виновата скользкая дорога?
Там и на том месте пятеро погибло,
Но когда один гибнет – это уже много.
И мотор из “Татры” был впечатан в кузов,
“Жигули” превращены в мятую лепешку.
Кровью все забрызгано в радиусе метров
Десяти. Все – нереально, это – понарошку.
“Жигулей” стекло слетело ветровое,
Не наружу, внутрь салона углубилось.
Оно тех двоих, спереди кто был,
Своей злою острою кромкою убило.
На сиденье спереди девушка сидела.
Может быть, ее сосед был нетрезвым здорово.
Но, как бы то ни было, они погибли оба.
Срезало стекло ей ветровое голову.
Она покатилась, мячиком подпрыгивая,
По дороге, по покрытой снегом, коркой льда.
Случилось, совсем рядом мальчонка проходил.
Увидев все, не забывал он это никогда.
Окутанная шлейфом длинных волос светлых,
Девушки головка – мяч по льду скакал.
Погибла, не поняв, при этом улыбалась,
Улыбку превратила кровь ее в оскал.
И по лицу веснушками капли ее крови,
И глаза открыты, словно видят все.
Взгляд почти что чистый, почти что еще ясный,
И из бывшей шеи кровь еще течет.
Голова закончила путь, остановилась.
Взгляд ее был пойман мальчика глазами.
Он видел, как последние секунды жизни девушки
Ушли. Он развернулся, пошел ватными ногами.
На ногах бескостных, не видя ничего,
Шел и просто думал, что жизнь – это клоака,
Раз тебя заставили видеть чью-то смерть,
Смотря в глаза при этом. Про себя он плакал.
Он будет просыпаться безмолвными ночами
От мысли, время что не повернуть назад.
А перед глазами – голова той девушки.
И, что страшно – на всю жизнь запомнил ее взгляд…