Время любить

Ты выходишь из неприметных дверей обычного дома на Кузнецком мосту. На улице осень, слякоть, небо затянуто тучами – но в душе у тебя светит солнце и щебечут птицы. Как говорил там этот нобелевский лауреат? «Я вышел на воздух. Я мог быть сочтен вторично родившимся…» Так, истинно так! Теперь у тебя начнется новая жизнь. Да что там новая – просто наконец-то у тебя начнется жизнь! Жизнь со смыслом, с ясными целями, работа рука об руку с этими замечательными людьми, которые днем и ночью трудятся на благо страны. Давно, давно уже надо было бы вылезти тебе из своей интеллигентской норы, расстаться с фобиями, неврозами и сомнениями. А впрочем – не надо жалеть! Жизнь начинается!

Ты спускаешься по Кузнецкому и поворачиваешь на Рождественку. Твой взгляд цепляет здание, затянутое зеленой сеткой. Бесконечный ремонт! Надо будет сказать ребятам. Собственник, подрядчик, субподрядчик – кто-то должен нести ответственность за это безобразие. Никакого порядка! Нет-нет, стоп, хватит ламентаций, довольно бесплодных причитаний. Теперь всё будет по-другому. Скоро везде будет порядок. Ведь всё зависит от нас самих. Господи, да сколько ж должно было пройти времени, чтобы я это понял!

А вот архитектурный институт. Студенты, студентки (есть симпатичные) стоят у забора, дымят прямо под табличкой «Курить запрещено». По привычке ты внутренне досадуешь и спешишь пройти мимо – но тут же останавливаешь себя. Нет, шалишь, я уже не тот! Твердым шагом ты подходишь к распустившейся молодежи и делаешь им внушение. Один из парней уже открывает рот, чтобы ответить дерзостью, но его подружка дергает его за рукав: ладно, пойдем, не связывайся. – Да-да, ребятки, связываться со мной не стоит. Вы ведь заметили этот взгляд, эту осанку? Я наведу здесь порядок!

Теперь всё будет по-другому.

Ты проходишь мимо монастыря. Крепкая, не старая еще монахиня командует разгрузкой машины: книги, иконки… На мгновение ваши взгляды пересекаются – и ты понимаешь: она тоже из наших! Ты едва удерживаешься, чтобы не подмигнуть ей. Нет-нет, теперь всё будет иначе!

А эта пятая колонна… Кстати, какое смешное слово: пятая колонна. Ведь это никакая не колонна. Даже не скажешь, что это горстка негодяев. Нет, это просто несчастные одиночки, которые только и могут, что пакостить в интернете. А если и выходят на улицу – сбиваются в кучу: иначе им страшно.

Если вдуматься, то там, конечно, немало просто-напросто заблудших душ. И потому одна из главных наших задач – вести разъяснительную работу, заниматься пропагандой в хорошем смысле этого слова. Ну а кто не захочет прислушаться – тех, понятно, придется изолировать. Тут совершенно неуместны сантименты. Если стоит задача вывести страну из тупика – нужно действовать решительно и жестко. Чтобы не было вот этих интеллигентских заморочек: шаг вперед, два шага назад…

Ты идешь по бульвару, заворачиваешь на Лубянку, пробираешься к Мясницкой, плутаешь в лабиринтах переулков: Кривоколенный, Армянский, Сверчков, Девяткин… Ты весь в мечтах, в планах… Наконец ноги сами выносят тебя к метро. Да, пора домой.

Дома ты не успеваешь открыть дверь, как тебя окликает соседка. На ней нет лица. «Иван Никанорович, – всхлипывает она, – Лёшу-то моего, Лёшу арестовали!» Ты супишь брови: «Вероятно, не арестовали, а задержали». Она тебя не слышит и потому не удивляется. «Мы дома были, вдруг звонок. Откройте, полиция! Мы еще только думаем, открывать ли, а они уже чуть ли не дверь ломать начинают. Вошли, на Лёшеньку сразу наручники, компьютер забрали!... Что же теперь будет!» Она рыдает уже в голос. У тебя тоже что-то начинает щекотать в носу, глаз дергается. Нет, сейчас нельзя проявлять мягкотелость. Одеревеневшей рукой ты слегка похлопываешь соседку по плечу. «Марья Васильевна, успокойтесь. Думаю, волноваться не о чем. Компетентые органы разберутся. Если нет состава преступления – его тут же отпустят. Уверяю вас».

Поддавшись секундному малодушию, ты быстро поворачиваешься к ней спиной, чтобы не увидеть выражения ее лица. Да, быстро сработали ребята, бормочешь ты себе под нос, закрывая за собой дверь и зажигая свет. Оперативно. Лёша неплохой парень, у него есть перспективы. Там с ним побеседуют – думаю, он всё поймет правильно. Потом мне еще спасибо скажет. Ну ведь только подумать: с кем он связался. Хипстеры эти, белоленточники… Нет, пора парню браться за ум. Вернется – может, еще друзьями станем. Вместе будем порядок в стране наводить.

Ты не спеша ужинаешь, смотришь телевизор. Наша армия помогает братскому сирийскому народу. Эти глупые янки везде суют свой нос. Вот зачем им, скажите на милость, Ближний Восток? Ведь такая огромная страна – что ж вам еще надо-то?

Утомленный переживаниями прошедшего дня, ты спишь ночью как младенец. Следующие дни, недели и месяцы укрепляют тебя в правильности выбранного пути. Пусть не сразу, но всё наладится. И нужно-то для этого не так много – просто каждый должен делать свою работу.

Свою работу ты выполняешь исправно. Раз в неделю, а то и чаще ты приходишь на Кузнецкий мост. Молодые офицеры, с которыми ты делишься своими наблюдениями, всегда тебе рады. Они могут и пошутить, но никогда не переходят границы, не срываются в фамильярность: эти люди воспитаны в уважении к старшему поколению. Обращаются всегда на вы, по имени-отчеству. И деньги там не в конвертике, а всё официально, по ведомости. И налоговые отчисления есть. А как же – ведь если мы хотим изменить страну, надо начинать с себя.

Однажды весной ты приходишь на Кузнецкий. Ты заходишь в знакомый кабинет… Вопреки обыкновению тебе не предлагают сесть. Лейтенант – почти уже родной, коллега – говорит с кем-то по телефону. На секунду он отрывается и, как будто бы с прежней приветливостью, говорит тебе: «Иван Никанорович, с вами хотело бы поговорить мое начальство. Вы не против?»

Ты выходишь в коридор, где двое крепко сложенных молодых людей в штатском берут тебя под локотки. Ты хочешь что-то сказать, объяснить, оправдаться… Но постепенно - через минуту, день, месяц - ты понимаешь: настало время любить.

Время любить Старшего Брата.


27 октября 2015 года