Парижский шик

                Парижский шик

Многие помнят сатирический стишок А. М. Горького о том, что в Самаре знают лишь цены на «шкуры», которые он рифмует с «культурой», якобы совсем здесь отсутствующей. Оставим это на совести пролетарского писателя и скажем, что в самарских газетах постоянно встречаются объявления о продаже бальных платьев и цветов. Балы здесь проводились регулярно как для богатых, так и для неимущих слоев интеллигенции – слушательниц курсов, студентов, гимназистов и так далее.
Вообще Самара была модным городом. Именно об этом свидетельствуют товары, продававшиеся в галантерейных магазинах. В 1900 году все знали фирменные магазины на Дворянской Гиршфельда С. Н., Христензена Ю. Б., Перетца, что в немецкой кирхе, Покидышева Л. Н., что на углу Панской, Гублера А. М., Белоусова Н. А., Петрова А. А., Кононова Н. А. на Панской улице.. Там же торговали Габиддулов Н. Г., Габиддулов А. А., Любимов Ф. М., Бухвалов Н.. М., на Троицкой площади – Брылеев П. Г.
В 90-е годы 19 века на Панской улице открывается «Русский магазин», где торговали суконными, шелковыми, шерстяными бумажными тканями. По желанию покупателя товар обменивался и возвращался назад. Огромный выбор одежды предлагал магазин «Дрезден». Вот его ассортимент на январь 1887 года: «Мужское платье: шубы чернобурые от 200 рублей, лисьи дущатые красные – 100рублей, хорьковые черные с камчатским бобровым воротником от 140 рублей., белые хорьковые с разными воротниками от 60 рублей, выхухолевые с разными воротниками от 60 рублей, енотовые от 70 рублей, мерлушчатые от 50 рублей. Пальто на лисьем меху - 75 рублей, на кошачьем меху – 45 рублей, драпированное на вате – 20 рублей. Костюмы, черные суконные – 30 рублей, фрачные – 40 рублей, визитные – 20 рублей. Халаты – 10 рублей. Брюки черные сатиновые новые – от 7 рублей, триковые – 5 рублей. Женское платье: ротонды лисьи с набивным бархатом от 150 рублей, на гладком бархате – 125 рублей, шелковые на лисьем меху – 100 рублей, триковые на лисьем меху – 70 рублей. Дипломаты шелковые на лисьем меху с собольим воротником – 100 рублей, на сибирских кошачьих мехах – 40 рублей, триковые на вате – 15 рублей.»
На углу Соборной и Предтеченской восхищал самарцев огромный магазин купца 1 гильдии потомственного почетного гражданина Щетинкина, построенный в начале века архитектором Решетниковым в стиле модерн с применением чугунного каркаса. Павел Васильевич родился в 1845 году в Казани, в семье владельца мануфактуры. В 1876году развернул в нашем городе торговлю мехами, а затем распространил дело на все Поволжье. ( Трехсотлетие царствования дома Романовых.М., 1914г.)
Да, читатель, самарцы одевались в роскошные меха. Кто посмеет утверждать, что было им холодно и неуютно при царском режиме?.. Скептик скажет, что это не являлось нормой жизни. Ответим, наоборот, количество самых модных и роскошных товаров из года в год увеличивалось. Об этом можно даже судить по названиям возникавших магазинов. Ни одна модница не обходила «Парижский шик», где, как гласит реклама, регулярно проводилась дешевая распродажа платьев, блуз, юбок, дамских шляп со скидкой в 30%. Все было только самое модное.
А какие в то время предлагались ткани - прочные, надежные и в тоже время мягкие, нежные. До льняной ткани начала века просто интересно дотронуться. Она и соткана по-другому и тонка как лист бумаги. Выстирал ее и крахмалить не надо, сама стоит. Об искусстве кружев можно писать отдельную книгу - узоры не повторялись. Каждая работа была уникальной. Калейдоскоп тонких нитей, казалось бы, имеет одну и ту же природу с русскими снежинками. При Иверском монастыре среди послушниц развивалась целая школа филейно - гипюрной вышивки. Сначала ткалась сетка, на которой разноцветными нитками продергивался эксклюзивный рисунок. Такие изделия высоко ценились за рубежом и получали золотые медали на престижных международных выставках.
В Самаре повсюду продавали готовое платье, но горожане, тем не менее, любили заказывать в мастерских индивидуального пошива. Самарские портные были истинными мастерами. Они знали массу хитростей и тонкостей своего дела, умели сшить костюм или платье без примерки, только взглянув на клиента. Для каждого была своя выкройка, причем чертили ее без линейки и угольника сразу двумя руками. Кто из современных портных может одновременно левой и правой рукой провести две параллельных прямых? Выкройки делались на старых газетах, которые по дешевке брали в редакциях. Ни в чем не уступали портным самарские скорняки. Они и мех умели обработать, и кожу дубить, и шили не хуже столичных умельцев. Проведут рукой по меху и сразу не только качество определят, но и узнают, кто изготовитель. На трех волосинках мех поднимали. Если оборвется, значит брак.
Самарцы выписывали журналы мод из Петербурга и Парижа, могли заказать любую модель, причем фирмы старались осуществить бесплатную доставку на дом. Представьте себе: прямо из Лиона в Самару на Панскую в собственный дом гимназистке Мулиной - шляпку. Из-за границы высылали любую модельную обувь. Однако особой популярностью пользовались лакированные штиблеты сызранской фабрики братьев Атоянц. Мирон и Карапет Степановичи приехали из-под Батума. В 1903 году они развернули производство и вскоре десятикратно его увеличили, выпуская в сутки 300 – 350 пар обуви. Их товар конкурировал с любым импортом, так как в Риме за качество и изящество получил «Гранд Приз» и диплом. Сапожки, боты, сандали и туфли братьев- армян ждали оптовики из Рязани, Тамбова, Пензы, Саратова, Оренбурга и всего Туркестанского края. Сызранская обувь продавалась в «Сарептском магазине» Христензен. Сама фирма была основана отцом Юлием Богдановичем в 1860 году, а в 1914 году ее возглавил сын Николай Юльевич, объединив капиталы с Филиппом Карловичем Клингертом. В результате прибыль возросла в несколько десятков раз. Фирму обслуживало около 20 человек.
Во всех перечисленных ранее магазинах, помимо модной одежды и обуви продавались прекрасные ювелирные изделия. Так в салоне Генриха Перетца, фирма которого удостоилась трех золотых больших медалей, приобретали не только свадебные наряды, но и золотые изделия: перстни с рубинами, бриллиантами, сапфирами, изумрудами, кольца, броши, серьги, колье, диадемы. Серебро и золото было всевозможных проб и отличалось изяществом работы. Специализированные ювелирные магазины на улице Панской имели Атливаников Г. Л., Блинов Д. Г., Коршунов М. Ф., на Дворянской улице - Иванов П. П., Калманюк С. И, Поппе Л. Л., Шварц Ф. Ф. и другие.
Когда в семье рождался ребенок, бабушка шла в один из ювелирных магазинов и покупала серебряную ложечку. В моде были изящные, с витой ручкой в виде веточки, а сама ложка в форме листочка с мельчайшими прожилками. Малыш подрастал и начинал ей есть и в тоже время как бы играл в ягоды, бабочек. Когда ребенок поступал в гимназию, ему дарили уже чайную серебряную ложку более строгую, иногда позолоченную. По окончании гимназии преподносилась массивная столовая ложка, инкрустированная эмалью. Все подарки из драгоценных металлов и камней напрямую связаны с древними славянскими языческими традициями. Например, платиновый портсигар дарился лишь в случае, если человек занял высокий государственный пост, а женское кольцо с бриллиантом муж преподносил жене при рождении ребенка. Кольцо с рубином надевалось на палец при вынужденном расставании. Когда создавалась семья, дарили наборы серебряных ложек, половники, сервизы из благородного металла. На тридцатилетие родственники преподносили в подарок наборы золотых рюмочек: от самой маленькой ликерной до водочной 50 – 70 граммовой.
В Самару поступал высококачественный японский жемчуг всех оттенков по 8 рублей за нитку с замком «Дубле» и 10 рублей с золотой застежкой 56 пробы из Санкт-Петербурга с Литейного моста. В галантерейных, ювелирных магазинах был огромный выбор часов всевозможных фирм. Конечно, славились, в первую очередь, швейцарские, от огромных напольных размеров с большой шкаф до миниатюрных женских часиков. Сослуживцы по работе часто дарили на юбилей золотые часы на цепочке, которые носились во внутреннем кармане. Посмотреть время на таких часах становилось целым ритуалом. Потому как человек вынимает часы и узнает время, можно было многое о нем сказать.
Посещать галантерейные магазины очень любили дети. Они ходили туда как на выставку в музей. Для них это была школа изящества, школа внутренней культуры. Родители брали их с собой из воспитательских соображений. У мальчишек и девчонок разбегались глаза. Они хотели все потрогать, купить. Но мать строго говорила: «Это все очень дорого. Вырастешь, заработаешь, а тогда...» В этих же магазинах имелись специальные детские отделы с игрушками и стеклянными дешевыми украшениями. Действовали и специализированные детские магазины Ильина И. Я. на Панской, Карсунцева Ф. Д., Федорова А. Н. на Дворянской. Там был огромный выбор детской одежды, ведь практически каждая семья имела не меньше четырех детей. Богатые купцы хотели оставить как можно больше наследников, чтобы передать в надежные руки свое дело. Не каждый ребенок вырастал предпринимателем. Дочерей выдавали замуж за представителей других торговых домов и тем самым объединяли капиталы. В бедных семьях большое количество детей давало право на расширение собственности, особенно земли. Дети являлись также гарантией на безбедную старость.
Как мы видим, быт самарцев был налажен и устойчив. Об этой надежности говорит все, даже мебель в их домах. Самыми фешенебельными магазинами считались И. И. Васильева в его доме на Дворянской и Троицкой площади в доме Чаковского, Цельмера, Сергеева. Там приобретали гостинную, будуарную, кабинетную мебель модных стилей, варшавские кровати, матрасы пружинные и так далее. Если мебель приходила в негодность или появлялось желание изменить ее окрас, то все эти работы выполнялись мастерами в тех же магазинах или специальными мастерскими, такими как заведение обойщика и декоратора К. Е. Рауш на Саратовской улице.( Календарь и памятная книга Самарской губернии на 1915год) Войлок и вату для обивки поставляла местная фабрика Е. Е. Савостина с сыновьями. Это производство выпускало в год 8500 пудов ваты пяти сортов, 3 тысячи пудов русского чесанного хлопка.
В Самаре, как это водится, встречали людей по одежке. Все здесь было создано для нормальной жизни, для творчества и процветания. Город считался провинцией лишь условно. Если и была здесь в чем-то провинциальность, так это только в традициях и обычиях. Мещане слишком уж уничижительно относились к собственным достижениям и талантам, преклоняясь перед иностранным акцентом и клеймом.