Счастлив тот, кто живет в Калининграде

Перебирая свой архив, я наткнулся на такой рассказ, который написал ещё в далёком 1994 году, когда жил в Риге. Но после того,  как меня там стали называть «мигрантом» и  «оккупантом», потом попросили покинуть Латвию,  я переехал в свой город детства и юности Калининград.
Прошло столько лет и Латвию с тех пор покинуло более миллиона человек. Как это было давно!
Ну а как это было почитайте мой роман «Латышская трагедия».
2015 год


 СЧАСТЛИВ ТОТ,ТО     ЖИВЕТ В      КАЛИНИНГРАД Е...

ВЗГЛЯД   СО   СТОРОНЫ

22 июня я уезжал из Риги в Калининград — навестить родных, встретиться со знакомыми, побродить по обсаженным каштанами и липами улицам, посмотреть на мой город детства и юности. Поезд отправлялся поздно вечером, и до вокзала мне пришлось добираться в пустом троллейбусе по безлюдным улицам, а когда-то в такое же время оживленным, полным туристов и праздно отдыхающих жителей города. Сверкающие неоновым, неживым светом витрины магазинов, современных офисов, вывески, надписи толь¬ко на государственном (латышском) языке проплывали мимо меня. Ничего русского, все исчезло, ликвидировано, забыто.
В этот день вся Россия вспоминала то далекое для себя роковое утро сорок первого года. Российский телеэкран и радиоэфир напоминали о тех, кто воевал, погиб, пропал без вести, остался жив. А здесь, в ставшей уж слишком «западной» Латвии, ничего не говорилось о прошедшей страшной войне, хотя 156 тысяч сыновей и дочерей великой страны лежат здесь в братских могилах и еще живы 50 тысяч тех, кто когда-то освобождал, своей кровью омыл эту землю.
...Вот и Калининград, знакомый Южный вокзал. Хотя погода и издевалась над городом, но повсюду было оживленно, ходили своеобразные калининградские трамваи, старенькие троллейбусы и автобусы — город жил, работал и отдыхал. Все было как-то просто и хорошо Никакого внутреннего напряжения, никакой постоянной тревоги неполноценного человека, негражданина, какую чувствуешь в Риге. Чувство свободы и хорошего настроения не покидало меня ни в городе, ни в кругу родных и друзей.
Это был как бы вечер воспоминаний. Мой ровесник, настоящий калининградец, Виталий пришел с аккордеоном — спутником всей своей жизни. Он пел наши песни прошлых лет, а его жена   Людмила смотрела на него влюбленно, с какой-то загадочной хитринкой.
В те далекие пятидесятые наши годы, когда они только что поженились и стали жить у ее родных, около здания старого драмтеатра, Виталий и Людмила тоже любили петь под аккордеон в своей маленькой комнатке. И тогда все жители близлежащих домов открывали пошире окна, затихали и слушали.
Тогда были времена патефонов и первых радиол, жили все сплоченно и дружно. Виталию часто приходилось играть в своем небольшом дворике «Утомленное солнце», «Сиреневый туман» и другие бесхитростные, задушевные, красивые мелодии, под которые танцевали лары.
А сейчас был уже поздний калининградский вечер. Под окнами большого двенадцатиэтажного дома стояло множество людей, ожидавших редко курсировавшие трамваи. Многие из них отошли от остановки, поближе к нашему окну, чтобы лучше слышать звуки аккордеона, приятный тенор Виталия и наши голоса в унисон ему. А мы вспоминали наше прошлое, пели классику далеких фронтовых и послевоенных лет.
Потом, глубоко за полночь, мы проводили наших друзей домой, но очарование вечера, музыки, встречи осталось в моей душе. Как остались и самые теплые и добрые воспоминания о Калининграде. Старички-фронтовики, с гордостью носящие ордена и орденские планки. Молодые, только что выпущенные из военно-морского училища лейтенанты с золотыми кортиками на боку и девушками под ручку. Мамы и папы, катящие в колясках малышей. Музыка в парке, под которую танцевали пожилые люди. Таких, привычных глазу калининградцев, картин уже не увидишь на улицах Риги. А ведь было когда-то, совсем недавно было...

В этот вечер рижский полупустой поезд увозил меня совсем в другую действительность: национального неравенства и унижения, вражды и злости. Счастлив тот, кто живет сейчас в Калининграде, в   РОССИИ.
Июнь 1994 г.