Глава 4. Командировка

Глава 4
Шляпа на двери и ночнушка в цветочек

На следующее утро Мари сидела на перекличке на первом ряду с краю и, болтая с Бородавочником, краем глаза наблюдала за дверью, из которой должен был вот-вот появиться Мокрый. Молодой человек не опоздал, перед самым началом он, как римский император, зашел в зал и, не удостоив Мари ни единого взгляда, присел во втором ряду. Некоторые и в простыни умудрялись выглядеть более чем прилично. Перекличка прошла бодренько, все назвали явки и пароли и ждали представления новеньких. С новенькими тоже все прошло довольно скоренько. Их было всего двое. Мокрый внимательно их изучил и, в отличие от остальных, довольно быстро догадался, почему эти двое здесь оказались. Для всех же остальных поведение вновь прибывших было до необъяснимости странным. Один ловил летающих у него перед глазами воображаемых мушек. Мушки оказались не шибко шустрые, потому как то и дело попадали в руки ловца, ловец, зажав пленницу в кулачке, о чем-то долго и обстоятельно с ней беседовал. (Беседовать с кем-то другим он наотрез отказался.) Другой был еще страннее. Парень испугался висящей под потолком лампочки, залез под стол и согласился вылезти, только когда лампочку чем-то прикрыли. Чем чуднее – тем моднее.

«Да, чего здесь только не увидишь!» – Мокрый, стараясь ничего не пропустить, наблюдал за происходящим.

Перекличка закончилась, все начали расходиться, Мари встала вместе со всеми, в коридоре за спиной у нее кто-то вырос и тихонечко подтолкнул к двери с нарисованной шляпкой.

– Ты? – удивленно спросила Мари, снова оказавшись тет-а-тет с Мокрым.

– Нет, конь в пальто. – Молодой человек сунул ей в руку штаны и рубаху, точь-в-точь как те, которые носили охранники, и тихо буркнул: – Живо одевайся! И перестань, в конце концов, на меня пялиться!!!

Мари замялась, переодеваться перед незнакомым мужчиной было не совсем удобно. (Или удобно? Мари точно не помнила.) Чтобы уж слишком долго не раздумывать, дева схватила одежду и скинула с себя простынь.

Чайного цвета соски почти упёрлись в Мокрого.

– Цвет точь-в-точь… как у чая, – обомлел Мокрый и вдруг обрадовался и присвистнул: «Жизненно важные функции сохранены, продолжаем движение по заданному курсу!»

Мари тем временем возилась с пуговицами и не видела особого повода для веселья. Мокрый впрыгнул в штаны и застегнул рубаху, комплект для себя он тоже где-то раздобыл.

Спустя пару минут двое в форме местной охраны вышли из туалета и уверенно направились к выходу. Навстречу по коридору, бурча что-то себе под нос, шел Бородавочник. Увидев его, Мари на секунду стушевалась, но Мокрый подтолкнул её вперед. Бородавочник, не замечая их, продефилировал мимо.

– Мы что, невидимки? – таинственно прошептала Мари, когда Бородавочник оказался позади.

– Совсем сбрендила?– поглядел на неё, как на полоумную, Мокрый.

Мари обиженно засопела.

– Да ладно тебе, – толкнул её локтем Мокрый. – Когда что-то постоянно маячит перед глазами, естественным образом перестаешь это видеть, поэтому этот крендель никак и не прореагировал на охранников и тем более не пытался узнать в охраннике свою подружку. А если бы даже и узнал, подумал, что всё это ему мерещится. Люди, знаешь ли, скорее верят привычному, чем собственным глазам.

– А… – Мари с пониманием кивнула, хотя мало чего понимала, хотела еще что-то спросить, но Мокрый больше на нее не реагировал. Молодой человек остановился возле лифта.

Ждать лифта можно было до бесконечности, но Мокрый был явно из породы везунчиков: не прошло и пары минут, как дверцы распахнулись.

Молодой человек вошел в лифт, прислушался, потом втащил за собой Мари, тут же выпихнул её обратно. Мари ждала в коридоре. Мокрый начал чудить, вообще, Мокрый был мастер выкидывать разные штучки.

На глазах изумленной Мари молодой человек вытащил из кармана маленькую чайную ложку, выкинул её за двери лифта, опять полез в карман, вытащил осколок чашки (на днях кто-то разбил за обедом чашку), за осколком последовал коробок, шнурок от ботинка и крышка от пластиковой бутылки (где все это можно было раздобыть, да еще за такой непродолжительный срок – уму непостижимо). По ходу дела Мокрый еще несколько раз выпихивал и снова затаскивал Мари в лифт. Хлам теперь кучкой лежал в проходе. Наконец Мокрый вытащил маленький пакетик, наполненный белым порошком, и кинул его наверх кучи.

– Ничего незаконного, хлористый натрий, соль обыкновенная, – прокомментировал Мокрый.

Мари дернула плечами, она ни о чем таком и не думала.
Двери лифта начали плавно закрываться, в последний момент Мокрый затащил Мари, двери захлопнулись, лифт начал пятиться в сторону.

«Чокнутый, – последний раз глянув на кучу, подумала Мари. – Теперь нас точно засекут…»

– А нельзя было поаккуратнее? – все-таки не удержалась от замечания девушка.

– А что? – спросил Мокрый. – Уже описалась? Улики… Погони… – зловеще прошептал он.

Мари не ответила.

– Не боись! Нас здесь уже не будет! – подбодрил её Мокрый.

– Как не будет? – встрепенулась Мари.

– Да так, – отмахнулся от нее Мокрый.

– И все-таки… – заупрямилась девушка. – В конце концов, я тоже имею право хоть что-то знать. Хотя бы потому, что согласилась на всю эту авантюру!

Мокрый посмотрел на Мари: глазки девочки превратились в колючки, ротик собрался в точечку. Мокрый даже не удосужился сдержать смешок. Хороша!!!

Колючка вспыхнула.

– Ну, так и быть, расскажу, что знаю, – уважительно глянув на её негодование, начал Мокрый. У девчонки есть характер, уже за одно это стоит уважать человека. Кроме того, в данном случае она ведь ему что-то вроде напарницы. – Ты видела всех этих амбалов-сторожей? – спросил Мокрый. Мари кивнула, ясное дело, видела.

– Я сначала не сообразил, что с ними не так, а потом до меня дошло. Они же все… – Мокрый сделал паузу, посмотрел на Мари, но девушка не догадалась. Мокрый чуть разочарованно хмыкнул: – …одинаковые. Ноги, руки, габариты – все одинаковое, короче, сплошная унификация. Ну, и масса у них, как ты понимаешь, тоже одинаковая. На этом, кстати, держится вся их система безопасности, или охраны подопечных кроликов. Таких, как ты… – Мокрый довольно нелюбезно тыкнул пальцем в Мари. – Это же отличное решение! Можешь мотаться по коридорам сколько тебе влезет, но, если у тебя не тот вес… никуда ты, голубчик, с подводной лодки не денешься! – Мокрый тыкнул еще раз в Мари. Девушка забыла, что такое подводная лодка, но от выяснений воздержалась. Не хотелось выглядеть в очередной раз дурой, тем более что общий смысл был понятен.

– Но мы же тогда… как-то ехали, – задала вполне резонный вопрос Мари.

– Правильный вопрос, – похвалил её Мокрый. – Представляешь, тогда мне каким-то чудом удалось попасть в нужное значение. Чудеса! Я – супер-пупер-кибер-бой! – Мокрого опять понесло.

– Тогда зачем понадобилось все это сейчас? – все еще докапывалась до сути Мари.

– Обожрался, – виновато повесил голову Мокрый. – Вас тут, оказывается, отлично кормят! Да еще этот компот… Потом пришлось вообще ничего не есть. Короче, сбил вес, как последний индюк, вот и пришлось ловить нужное значение с помощью всяческих ухищрений.

Мари чуть ли не с завистью смотрела на Мокрого: «Да… есть женщины в русских селеньях!» Лифт все так же пятился вбок, а Мари была уверена, что, если вот сейчас раскроются дверцы и их застукают два амбала, Мокрый опять что-нибудь придумает и вывернется.

Лифт все парил и парил.

– И все-таки куда мы едем? – плавно покачиваясь, спросила Мари.

– Попробуем попасть в те места, где ни ты, ни я еще не были,– подмигнул ей Мокрый.

«Издевается, – подумала Мари и ни с того ни с сего подарила ему свою обворожительную улыбку: – На всякий случай», – убедила себя девушка.

Лифт остановился, дверцы поползли в стороны, едва Мари и Мокрый приготовились выйти, перед ними выросли две фигуры. В вытянутых руках фигуры держали пирамидкой громоздящиеся друг на друге коробки, двое что-то обсуждали, увидев Мари и её спутника, они скинули возвышающиеся коробочные пирамиды на них. Мари и Мокрый еле успели подставить руки, еще бы чуть-чуть – и все это коробочное хозяйство грохнулось на пол. Потом втиснулись и сами, Мари округлила от ужаса глаза и не сводила их с Мокрого. Мокрый был сама безмятежность и, казалось, даже не замечал её ужаса.

Доехав до нужно этажа, смотрители вышли из лифта, Мокрый быстро перекинул им свою часть коробок, помог Мари избавиться от её порции. Дверь за смотрителями закрылась.

– Отлично, – выдохнул Мокрый, – похоже, на обслуживающем персонале и здесь экономят, они что, настроены только на пожар и землетрясение? Всё остальное им по бубну?! – Мари прислонилась к стене, переводя дух, ей было не до шуток.
Двери лифта снова разъехались, появились те же двое, но уже с новой партией коробок. Мари опять вжалась в стену.

– Чтоб их! – чертыхнулся Мокрый. Двое опять еле протиснулись в лифт и снова нагрузили коробками Мокрого и Мари.

Лифт на этот раз долго петлял по шахтам, прежде чем остановиться. Смотрители перекинулись между собой парой ничего не значащих для Мари и Мокрого фраз, потом один из них обратился к Мари – струйка влаги побежала по спине девушки. Мари остолбенела, пауза затягивалась и приобретала угрожающий размер. Чувствительный пинок вывел девушку из оцепенения, Мокрый, вытянув подбородок вперед, глазами указал на дверь: «Ну, же!»

«Ну, конечно, – наконец сообразила девушка. – Нужно помочь товарищам дотащить эти чертовы коробки до места назначения… Куда они их там тащат?»
Мари вышла из лифта и осторожно, так, чтобы не развалить свою пирамиду, зашагала за смотрителями.

Мокрый последовал за ней. Процессия направилась по коридору.

«Можно отстать, – переставляя ватные ноги, подумала Мари. – Бросить коробки, вернуться обратно к лифту или удрать в другой рукав коридора». – Варианты спасения, как подводные бульбы, всплывали в её голове. С кем поведешься...
Мари слышала у себя за спиной монотонное пыхтение. Вдруг коробки из пирамиды её спутника одна за одной стали перекочевывать к Мари, делая Пизанскую башню у нее в руках катастрофически высокой. Мари распахнула глаза от возмущения. Мокрый, не обращая внимания, продолжал шагать, время от времени подталкивая Мари в спину. В руках его осталась единственная коробка.

До Мари донеслось шуршание.

– Так и знал, – недовольно пропыхтел он, закрыл крышку и быстренько забрал у нее свою часть коробок.

– Что там? – шепнула через плечо Мари.

– Да так, – откликнулся Мокрый и опять замолк.

– Ну! – рассердилась Мари.

– Да все то же самое, что у тебя под матрасом, – прошептал Мокрый. – Всякая дрянь: часы, трусы, папиросы, короче, всякая ерунда, которую каким-то образом удается зацепить с собой вновь прибывшим. Здесь они больше никому не нужны, вот их и утилизируют.

– Ути… что? – спросила Мари (даже не удивившись тому, что Мокрый успел исследовать её конуру).

– Избавляются, – пояснил Мокрый. – Кстати, они здесь не так уж хорошо выполняют свою работу, если кое-что оседает в кое-чьих карманах. – Мокрый подмигнул Мари и подтолкнул её вперед – не стоило отставать от амбалов.

Процессия продолжала двигаться по коридорам, двери открывались, закрывались, хлопали лифты. Очередная дверь распахнулась, ворвался яркий свет, на мгновение ослепив спутников. Всё вокруг постепенно стало приобретать четкие очертания.
Кто-то подошел, забрал у Мари и Мокрого коробки и оставил их стоять у стены. Первым сообразил, что нужно перестать маячить у всех на виду и поскорее спрятаться, конечно, Мокрый. Схватив Мари, он забрался в первый попавшийся закуток. Лучшего наблюдательного пункта было не придумать.

Перед ними раскинулся гигантский пункт передачи. Извиваясь, лентой тянулась гигантская полоса транспортера, на ней были грудой навалены… тела. Руки, ноги, торчащие волосы, пальцы – все в перемешку...

– Одного не понимаю, зачем им здесь весь этот хлам? – прошептал Мокрый на ухо Мари. – Я раньше думал, что все это остается у нас.

Мари, сверкнув глазами, бросила на него полный негодования взгляд.

– Сорри, Сорри, – пробубнил Мокрый, конечно же, без всякого сожаления в голосе.
– Значит, именно здесь и застревают такие, которым еще непонятно, туда или сюда, – продолжал разглагольствовать молодой человек.

Мари вопросительно посмотрела на него.

– Потом объясню, – отмахнулся от девушки Мокрый. – Боже мой, да это же сенсация! – Молодой человек стиснул руку Мари. – Мне, конечно, никто не поверит, но… это же сенса…

Мокрый не договорил, стены, в которых они находились, вдруг затряслись, Мари уперлась во что-то руками, потом вцепилась в Мокрого – их временное пристанище взмыло вверх и поплыло по воздуху. Мокрый, вертя головой во все стороны, казалось, был ошеломлен не меньше Мари, но в его глазах, помимо страха, светился еще и неподдельный восторг! Они оказались на дне чего-то похожего на гигантский ковш. Ковш некоторое время поболтался над конвейером, как бы прицеливаясь, потом раскрылся – и они полетели… Вниз! Навстречу ленте конвейера! Приземлились они, что называется, мягко. Мари лежала, боясь пошевелиться. Конвейер внушал ужас. Мокрый был, как всегда, в своем репертуаре, вел себя неожиданно и беспардонно. Оправившись от полета, молодой человек с интересом лазил по телам, все осматривал, шевелил, ощупывал. Наконец, подполз к бездыханному телу Мари.

– Ты что, сдохла? – Мокрый похлопал её по щекам. – Спящая красавица?!

– Отстань, – простонала Мари. – Я не хочу! Я не буду во всем этом участвовать! Я боюсь! Я, в конце концов, женщина!

– Нашла когда вспомнить! – прокудахтал Мокрый. – Может, ты ею когда-то и была… но не сейчас, подруга. Лучше смотри, сколько здесь всего интересненького! – Мокрый опять отполз от нее и стал осматривать очередное тело. – Ты гляди-ка, какая чистенькая, аккуратненькая, ночнушечка в мелкий цветочек. – Мокрый разглядывал какую-то бабушку. – А я думал, у таких сразу экспресс в одну сторону!

Мари возмущенно посмотрела на Мокрого.

– И все-таки можно хоть чуть-чуть поуважительнее относиться ко всем этим… людям!

– Ага, – кивнул головой молодой человек.

– И можно потише, – прошипела Мари. – Мы же здесь не одни!

Предупреждение, если и подействовало, было сделано слишком поздно: лампы над их головами ярко заморгали. Мокрый упал, растянулся на телах, принимая неподвижно-дурацкую позу. Мари последовала его примеру. Тот же самый ковш, который скинул их на ленту, направился к Мокрому, подцепил его за шиворот, молодой человек снова взмыл, поболтался в воздухе, после чего ковш опустил его на пол. Мари не шевелилась. Хотя, конечно, притворяться было бесполезно. Если вычислили его, значит, доберутся и до нее. К тому же это было не по-товарищески. Девушка, собравшись с духом, подгребла к краю ленты и стала наблюдать.

Мокрый, широко расставив ноги и по-деловому подбоченясь, стоял перед двумя охранниками и тыкал им в нос какую-то красную книжечку, которую Мари раньше не видела. Молодой человек что-то доказывал. До нее долетали скудные обрывки фраз: «Свобода… пресса…» – и еще какая-то белиберда.

Мокрый сражался, как тигр, но на амбалов, похоже, ничего не действовало – ему заломили руки. Мари в ужасе закрыла глаза и уткнулась в чье-то плечо,– не дыша и боясь даже шелохнуться, она ожидала, что будет дальше. Мокрый тем временем вывернулся, рванул к контейнеру, вскарабкался наверх и стащил плохо соображающую Мари вниз.

– Окей, окей, – поднял руки Мокрый. – Я – ваш! Только она пойдет со мной! – В голосе его звучал металл.

Ошеломленная Мари не верила своим ушам – даже сейчас Мокрый умудрялся диктовать свои условия!!

Смотрители переглянулись, о чем-то посовещались, вытащили что-то типа пейджера, с кем-то что-то по своему перетерли и утвердительно кивнули головой. Одним больше, одним меньше. Похоже, им тоже не терпелось поскорее избавиться от  шебутных нарушителей.

Все, что было после, Мари помнила плохо. Их куда-то отвели. Бородавочник, лабиринты и коридоры – все осталось позади и исчезло. Она очнулась на кровати в совершенно незнакомом помещении. Мокрого поблизости не было. На столе рядом с кроватью она нашла записку довольного странного содержания:

«Ушел в редакцию, буду вечером.
Надеюсь, простишь, что пришлось тебя похитить!
P. S. Чмок!
Твой похититель,
Мокрый».