Гельвеция. Время летит

         Барсуков помнил как на Кировском меняли деревянные торцы на асфальт. Вот огольцам-то было раздолье. Проспект перекопали траншеями, завалили кучами песка и гравия. Он являлся для пацанвы отличной зоной для игры в прятки, в войну, в пограничников. На прекрестках дымили асфальтоыве котлы. Романтика.

       Еще он помнил прощание с академиком Павловым. Гроб стоял в большом светлом зале, украшенном большими пальмами в кадках. Народу в зале было немного и бабушка, которая привела его на печальную церемонию, сетовала: «Грех не попролщаться с великим человеком».

      И помнил грохочущие по проспекту колонны танков, что возвращались с финской войны, и песенку, которую он исполнял на вечере в школе на мотив «Раскинулось море широко»: 

«Раскинулись ели широко,
В снегу, как в халатах стоят.
Засел на опушке глубоко
В снегу белофинский отряд...».

      «Господи, какой же я старый, -- прервал свои воспоминания Барсуков, -- и как быстро время прошло, и все изменилось. Кажется еще недавно существовали патефоны, керосиновые лавки, иголки для чистки ниппелей,  радиолы, паровозы, примусы, кальсоны...»

    Он сидел у окна и наблюдал как дочь и её муж рвзвешивали по перилам веранды, по кустам вокруг дома электрические гирлянды, чтобы доброй иллюминацией вместе со всеми швейцарцами встретить Рождество и наступающий новый 2015 тод.

      «Эво как меня потянуло на воспоминания. С чего бы это?, -- подумал Барсуков. – А то, что время быстротечно, так это не новость, чего уж тут удивляться?».

    Тут же как бы подтверждая эти мысли к нему подошла внучка:

     -- Деда, помоги!

    --  В чем загвоздка?

    -- Сочинение не получается!

    Вот тоже аргуамент. Давно ли она мучалась вместе с дедой, запоминая написание букв латинского алфавита, и вот уже сочинения пишет и на немецком,и на английском. Время летит просто.

    -- На какую  тему сочинение?

    -- Ни на какую, а по картинке. А картинка такая, что у меня больше трех предложений не получается. Нужно же написать на целую страницу.
 
    -- Покажи-ка свою картинку.

     Внучка протянула открытку. На ней в черно-белых тонах была изображена девушка в старомодной кофте с длинными косами на груди. Она стояла возле пустого стола и о чем-то весело вещала в древнюю телефонную трубку, прижатаую к уху. И все, и больше ничего.

   --  Да, уж. Тут не разбежишься. Разве, что придумать монолог этой девушки.

   -- Нет, деда, монолог не пойдет. Нужно про картинку.

   -- Ну я не знаю, что здесь можно написать про картинку.
 
  -- Дедушка, помоги! Напиши хоть что-нибудь. Пожалуйста.

     Барсуков забрал открытку и ушел в свою комнату. Через час творческих мук он вручил внучке исписанный листок:

                « СТАРАЯ ФОТОГРАФИЯ 
 
 Миранде было грустно.  И не прсто грустно, а очень грустно. И погода дождливая, и с лучшей подругой поссорилась, и за тест получила плохую  оценку.

    Чтобы развеять грусть она вытащила из шкафа альбомы со старыми фотографиями и стала их рассматривать. Это было очень интересно и даже смешно. На пожелтевших снимках толстые дяди играли в футбол. Дамы в смешных купальниках принимали солнечные ванны. Упитанные беби катались друг на друге.

       Листая альбомы она обнаружила фото. которое ранее не видела. Там была запечатлена девушка с длиннми косами, в немодном наряде . Она увлеченно болтала с кем-то по телефону, прижимая к уху нелепую, стародавнюю трубку.

    Миранда не могла опредилить, что это за девушка. и обратилась за разъяснениями к маме.

    -- Ну, Миранда. Ты меня удивляешь. Это ж твоя бабушка в юности.

     -- Ты смотри! Не узнала. Мама, а почему у неё такие длинные косы?

     -- Так было модно. Красиво.

    -- Чего ж здесь красивого, -- удивилась Миранда, -- свисают с головы, как две толстые веревки. Такие волосы и мыть  -- проблема, и расчесывать. Да еще и заплетать надо. Тоска!  И платье смешное. И телефонная трубка доисторическая.

     -- Что ж ты хочешь? Тогда же еще не было айфонов.

     -- Да, не хотела бы я жить в ту эпоху.

    Мама усмехнулась и спросила:

     -- Так ты счиаешь, что эпоха, в которой ты живешь, самая распрекрасная.?

     -- Конечно! Во всяком случае,  лучше прошедших?

     Мама усмехнулась еще  раз:

     -- Хотела бы я услышать, что скахут твои внуки, рассматривая твои теперешние фото.

     -- А, что у меня будут внуки?, -- удивилась Миранда.

    -- Обязательно!

     --И что они скажут?

     -- Они, рассматривая  фото, где ты что-то говоришь в айфон, могут    сказать следующее:  «Смотрите какя-то волосатая дикарка, закутанная в цветные тряпки, прижала к уху какую-то забавную штуковину».

     -- А, почему они так скажут? – удивилось Миранда.

     -- Потому, что к тому времени, вполне возможно, взгляды на моду изменятся и  будет пристижно стрчься под ноль или даже брить голову и вместо одежд использовать особые газовые пузыри.  И айфонов не будет . Люди научатся передавать мысли на расстояние бесприборным способом. Вот ты и будешь на фотографии выглядеть для них настоящей дикаркой, и жить они в твоем времени не захотят.

      Миранда задумалась: «А, что?  Все может быть!». Задумалась и совсем по-другому посмотрела на свою молодую бабушку, которя  радостно беседовала по телефону, очевидно, с  каким-то очень приятным для неё человеком».

      Внучка от рассказа была в восторге. Она быстро перевела его на немецкий и понесла в школу.  Из школы она пришла тоже в полном восторге:

    -- Деда! Мой рассказ самый лучший!

    -- Я рад!

    -- Учительница поинтересовалась самостоятельно ли я писала сочинение.

    -- Ну. и что ты сказала?

    -- Я сказала, что мне дедушка помогал.
 
    -- А, она?

    -- А, она просила передать, что ты очень болшой фантазёр.

     Барсуков сидел у окна, любовался включенной иллюминацией и думал: «А, не занятся ли мне литературным творчеством. Поздновато, конечно, но попробовать можно. Чиркнуть рассказик, другой.

     А, вообще, интересно, чем лет через сто-дввести заменят компьютер, телевизор, самолет. А ведь их обязательно заменят».

      Написание рассказика оказалось длительным процессом. А пока суть да дело, накропал Барсуков философский стишок:

 Течет, летит, несется наше время,
И что-то выпадает на ходу:
То люди, то предметы, то воззрения.
Философы лепечут как в бреду:

"Все то над чем сегодня мы смеёмся,
Когда-то было модно и в дугу.
И все над чем сегодня мы трясемся,   
Потомки не подарят  и врагу".

Корявенько, конечно, но по сути верно.