6. 3. Генуя. Северная Италия. Адмирал Рей

****

Пути Господни неисповедимы - две недели назад капитан Мартинес командовал полками кавалерии и пехоты, учавствовал в осаде Марселя, а сейчас плывёт на

замыкающей военной галере, перебрасывающей его армию в Геную, наблюдая в подзорную трубу место, откуда началась полковничья жизнь. 

Походная колонна испанских кораблей, медленно проплывала мимо берегов Франции, длинные песчаные пляжи, сменялись высокими горами и скалами, тонущими в море.

Послеобеденное солнце поднялось в зенит, нагрело землю, растворило разные дымки, туманы, воздух стал прозрачным и чистым.

Море наполнило воздух запахом йода, морских глубинных водорослей и еще чем-то целебным, которое успокаивало людям нервы, лечило душу.

Попутный ветер наполнил паруса, волны ласкаво помогали груженным до предела кораблям преодолевать морские мили.

Редкие дельфины сопровождали флотилию, весело выпригивая с воды, развлекаясь, привлекали внимание людей, которые смеясь, радовались встрече с этими удивительными животными.

Птицы с криком носились позади, ныряли в пену образованную водяными круговоротами и замысловатыми завихрениями, некоторые летели спереди, немногим выше мачтовых флагов.

Полковник, смотрел в подзорную трубу с капитанского мостика, погода позволяла рассматривать не только ближний, но и дальний ланшафт, горы вершины которых были засыпаны снегом, леса, в промежутках степь.

- Зашли в Лигурийское море,- громко сказал капитан, опуская трубу, левой рукой взялся за поручень,- впереди нас итальянский поселок Диано Марино.

Мартинес кивнул, перенёс свое наблюдение на Диано Марино, который растянулся по берегу километра на три, в голове крутились мысли с высадкой армии,

предстоящий поход, иногда они залетали в гости к Пилар. – Увижу ли её?- думал он, неотрывая от правого глаза подзорную трубу,- если хочет Господь, то увижу….

На душу лёг камень, почувствовал досадное разочарование:- Так и ненашёл время поехать к ней, ненашёл…. Не ищи оправданий, кто хочет, ищет возможность, а кто не хочет, ищет причину. 

Опустил трубу, левой рукой взялся за поручень, тяжело вздохнул, вспомнились глаза Пилар, её последние слова - «я буду ждать тебя, пиши мне».

****

Испанский отряд кораблей, подошёл к Генуе, когда уставшее оранжевое солнце пряталось за прибрежные горы, широкие лучи золотого света красили редкие облака в ослепительно багровый цвет.

Флотилия рассредоточилась вдоль берега, кинув якоря стали на ночлег в ожидании утра, спокойное море монотонно ласкало борта, предвещая тихую ночь.

Порт Генуи по своим размерам был больше чем порт Тарагоны, только один фронтальный причал одновременно мог обслуживать десять кораблей, не говоря уже о дополнительных возможностях.

Дабы исключить столпотворения, было решено разгружать по восемь бригантин.
Мартинес любовался закатом, пока последние лучи солнца превратились в

темнокрасное зарево и потухли, взошла полная луна, засверкали миллионы южных звезд, млечный путь поплыл над вершинами итальянских гор.

- Пойду отдыхать,- сказал рядом стоящему адъютанту, повернулся, поправил свою любимую шляпу с дорогим пером неизвестной птицы, потрогал недавний

ушиб, который заживая, давал о себе знать,- подыми меня в пять утра. Слышишь меня - Висенте?

– Recuerdo, ce;or coronel,- ответил фельдфебель, поворачиваясь идти сзади своего командира.

****

В середине января, имперская резервная армия покинула лагерь Генуи, потянулась в направлении города Павии.

Первым препятсвием были горы, которые непроходимой грядой обступили берега и тянулись вдоль полуострова с севера на юг.

Единственный шанс преодолеть этих природных исполинов, была узкая дорога в одну колею телеги, которая ниточкой вела ввысь и тонула в белых облаках.

Армия растянулась, медленно поплелась вверх, растворяясь в тумане высоких хребтов.

Мартинес хорошо знал походную жизнь солдата, и дабы вовремя кормить свои полки, распределил обоз с продовольствием, надеясь одновременно останавливать армию на завтрак, обед и ужин.

По его расчетам это новведение, должно увеличить время дневного перехода, а значит, повысить скорость движения войска.

Несмотря на добрый нрав, он был строгим командиром и за просчеты своих подчиненных мог уволить с армии, поэтому его приказы выполнялись

безприкословно. Мартинес любил своих солдат, это чувствовали люди, отвечая взаимностью.

Когда, наконец, авангардный пехотный полк начал выныривать на другой стороне из облаков, зацепившихся за пики Генуйского хребта, перед ними раскинулась

волшебная картина, зеленая равнина тянулась без конца до самого горизонта, холод и колючая студёная влага сменились на тёплый озон.

Узкая дорога медленно расширялась, камень сменялся песчаным глинозёмом, повозки переставали греметь, издавая страшные и давящие звуки, идти, ставало легче и приятней.

Как не спешили, как не старались передвигаться быстрее, за дневной переход армия преодолевала чуть больше двадцати пяти километров.

После ужина сотоявшего из вяленой рыбы и сухого хлеба, пехотинцы грелись у костров, пока сон не начинал властвовать, затем ложились на заранее приготовленный хворост или солому. 

Караул сменялся каждые четыре часа, так, что отдыхающие воины чувствовали себя в безопасности.

Двадцать восьмого января, передовой полк Мартинеса встретил дозор генерала Д Авалоса у поселка Зерби, который вывел резервную армию к городу Вигноло, где соединилась с основными ипмерскими объединенными войсками.

**** Генерал маркиз де Пескара.

Фернандо Д Авалос, или маркиз де Пескара родился тридцать шесть лет назад, в семье потомственных военных.

Высокий, спортивного телосложения, брюнет, волосы коротко не стриг, любил носить аккуратную прическу преподавателей военных учебных заведений,

бакенбарды переходили в недлинную рыжеватую остроконечную сервантовскую бороду, длинные усы такого же цвета аккуратно лежали сверху.

Глаза темно коричневые, при первом знакомстве с ними, можно было подумать, что они черные, брови узкие нагнуты вниз, длинноватый с горбинкой нос,

немного выдвинутый вперед подбородок, был терпелив и тактичен.

Первого февраля, генерал собрал всех командиров армий, полков, наемных войск в огромной полатке, с плотного парусного материала напоминающей брезент.

Маркиз де Пескара, ознакамливал военноначальников со сложившейся ситуацией, стоя у большой гладкой доски, покрашенной в темно-коричневый цвет.

- Французские войска осаждают Павию уже пятый месяц,- говорил маркиз, чертя мелом на доске воображаемый город,- в городе сложная обстановка, ландснехты (немецкие наемные солдаты) покидают оборону, в связи с невыплатами.

- Реально мы имеем двадцать четыре тысячи воинов и в крепости около восьми тысяч, если поспешим, то гарнизон поддержит нас.

- Неприятель имеет практически токое же количество - три тысячи жандармов, это бронированная конница и рыцари, полторы тысячи легкой кавалерии, остальные французская, швейцарская и немецкая наемная пехота, да и пятьдеясят два орудия.

– Основные войска противника, находится в обнесенном высокой стеной лесном парке Мирабело. В центре парка есть охотничий дворец, возле которого размещается обоз армии неприятеля.

- У восточной стены парка стоят пехотные части, тяжелая конница жандармов, практически вся артиллерия находятся в северно-восточной части парка.

- Маршал Монморанси с войсками стоит в районе Пяти аббатств, к востоку от Павии, с запада и юга осаду города держит швейцарская пехота,- генерал тщательно рисовал мелом на доске крупным планом, расположения войск противника.

Мартинес, переносил схему расстановки сил в свой походный журнал.

– Интересно, что предложит командующий? Надо не пропустить ни единого слова,- думал полковник, конспектируя слова начальника,- это очень важно….

– Сейчас мы имеем деньги, доставленные резервной армией для выплаты долга ландснехтам, но в крепость мы не попадем, поэтому я предлагаю не медлить.

- Неприятель знает, где мы сосредоточены и ждёт нас с северо-востока, неосторожно оставив северную часть подступа к городу, на милость

восьмиметрового каменного забора, сильно пересеченной местности и нескольким ручьям. По-видимому, считая, что для наступления эта часть непригодна.

– Теперь о главном, предлагаю атаковать неприятеля с северной стороны города, проломив забор открыть ворота. Пока нас обнаружат, возможно, будет время соединиться с гарнизоном.

- Мы получили новое огнестрельное оружие, длинноствольный мушкет, ядро которого пробивает рыцарские доспехи на довольно большом расстоянии, надеюсь, при правильном его использовании сможем противостоять тяжелой коннице, поэтому предлагаю усилить каждое подразделение пехоты мушкетёрами.

- Полковник Мартинес?!

Командир резервной армии поднялся, отдал честь.

- Со своими кавалеристами, конным полком ландснехтов, полком пехоты, большей частью мушкетеров, двенадцатью орудиями, зайдете первыми в парк через открытые северные ворота, и атакуете французские части с левого фланга.

- Пролом будем делать ручными средствами, порох ипользовать нельзя. Вастадоры(сапёры), начнут работы с наступлением темноты. Дабы нас не

обнаружили раньше времени, артиллерия начнёт обстрел основных войск врага расположенных у восточных ворот.

Генерал показал рукой Мартинесу, дабы тот мог сесть на свое место. – Умно,- подумал офицер, принимаясь записывать ряспоряжения начальника.

- Полки ланднехстов капитана фон Фрунсберга и капитана Зитлиха…. Капитаны поднялись с мест, отдали честь.

- Атакуют противника,- продолжал командующий, подошёл к доске, стал рисовать направления наступлений немецких частей,- с северо-запада. Для этой цели удобней всего, выдвинуть свои воинские подразделения в район поселка Касино и Чиосо.

- Кавалерия де Васто….
Полковник де Васко поднялся, отдал честь.

- Атакует неприятеля с восточной стороны, где сосредоточилась легкая конница, пехота наступает с северо-востока на охотничий дворец, где стоит обоз французской армии. Вы выдвигаетесь, в район поселка Селатера.

- Полковник Мартинес с войсками, передвигается в район поселка Панталеона.
Мартинес встал, отдал честь, наклонив и выпрямив голову.

- О начале наступления, будет сообщено лично каждому командиру. Завтра в семь утра, перемещаем войска в указанные районы.

- Теперь вопросы, предложения, дополнения - генерал терпеливо держал паузу, положил мел, вытер руки, подошёл к своему походному столу,- можете быть свободны.

Военные люди, отдавая честь, выходили из походного штаба.

****

К двадцать третьему февраля, имперские войска плотным полумесяцем заняли исходные позиции, в этот же день пришёл приказ главнокомандующего о начале наступления.

Около десяти вечера, испанская артиллерия начала обстрел французских частей сосредоточившихся за стеной восточных ворот, одновременно сапёры начали работы у северных ворот парка.

Полковник Мартинес придерживал коня, который вздрагивал при каждом ударе сапёрского молота, чувствовал сзади стоящие полки кавалерии.

– Две с половиной тысячи легких кавалеристов, против трех тысяч тяжёлой конницы профессионалов,- думал командир армии, стараясь в темноте разглядеть

действия сапёров, поморщился, поднял шляпу с пером неизвестной птицы, потрогал недавний ушиб,- недорозумение с дурным исходом…. Успедь бы расставить пушки и мушкетерам занять позиции, Святая Дева Мария помоги нам…. 

Полк пехоты, пятьсот мушкетеров, двадцать артиллерийских команд канониров с орудиями терпеливо ждали, когда откроются ворота и конница въедет в парк.

Стена метровой толщины поддавалась медленно, упорно сопротивляясь разрушающим её людям, недоумевая, зачем разрушать такое прекрасное строение,

тогда, как недавно с таким упорством эти же самые люди строили.

Туман  стелил непроглядные облака, окутывая город, парк, деревья, людей ждущих начало сражения, стало морозно, зябко и неприятно. Одежда, оружие,
шерсть лошадей, деревья, трава покрылась тягучей холодной влагой.

Кони хотели двигаться, топчась на месте подчиняясь воле человека, поворачивали морды к всадникам, спрашивая, почему стоим, в чем собственно дело.

Около четырёх часов утра, вастадоры проломили стену, изнутри открыли северные ворота, конница, неспеша, въехала в парк, за ней толкаясь, вошла пехота и артиллерия.

Туман начал редеть, рваными облаками подымаясь над деревьями, можно было как-то ориентироваться.

Французы обнаружили конницу имперских войск, тогда когда все войска

Мартинеса были внутри охотничьего парка, конница построилась перед лесом и готова была к наступлению, артиллеристы установили орудия  по центру лесного массива, мушкетёры и пехота по флангам.

Не мешкая, жандармы изменили первоначальные ориентиры, повернули лошадей и плотно пошли на полки Мартинеса. По обеим сторонам огромного луга стали
пылать, специально приготовленные французами скирды соломы.

На северной части парка было темно, туман редкими хвостами ещё стелился по земле, лес окружавших испанскую конницу, стоял по краям широкого луга непроглядной стеной.

Воздух сколько мог, наполнился холодной влагой, пошла мелкая морось, впереди было видно огромную массу несущихся металлических всадников, устрашающе поблескуя на фоне горящих скирд.

Командир резервной имперской армии стоял первым, сзади него адъютант, слева и справа командиры полков, кони, переступая с ноги на ногу, волнуясь, предчувствуя тревожную неизвестность, нетерпеливо рвались вперёд.

– Joder….,- подумал полковник, мурашки прошлись по телу, сердце застучало так громко и часто, что ему показалось, сейчас оно выскочит на луг и попрыгает спереди.

Зашумело в ушах, мелкой дрожью задергались ноги, молясь Святой Деве Марии, подняв саблю, Мартинес первым бросил своего коня на неприятеля, за ним с

дикими криками две с половиной тысячи всадников сорвались с места.

Хосе ни о чем не думал, все мысли растаяли, и не могли догнать вперед мчавшегося всадника, впереди видел неукоснимо приближающуюся металлическую

стену, длинные копья, умертвяющей щетиной направленной на него и его конницу. – Как же схитрить?- начало стучать в напряженном мозгу,- как схитрить?

Растояние между врагами сокращалось, полковник с силой держал коня,  хотевшего развернуться и дать дёру, настолько была страшна  стена закованных людей и животных в железо. 

Оставалось метров двадцать до вражеской конницы, когда Мартинес обернулся, сзади его адъютант с мечом над головой, командиры полков и тёмная живая масса, несущаяся на встречу со смертью.

Полковник первый врезался в металическую стену, по инерции несущуюся в противоположном направлении, саблей отбив два копья.

Конь, ударившись о грудь рыцарской лошади, проскользнул внутрь первого ряда между мокрыми боками тяжело дышавших животных.

Хосе рубил саблей врагов в железных латах, но они не падали, даже не поворачивались на удары, отбивал копья, проскользнул через второй ряд и

оказался сзади. До третьего ряда оставалось метров восемь, рыцари, которого направив на него длинные копья, стали сходиться дугой, дабы покончить с наглым испанцем.

Полковник понял, что сопротивление закончилось пора сматываться, резко развернул вставшего на дыбы коня, с маху сильно ударил саблей бронированный 

круп лошади впереди идущего жандарма, она шарахнулась в сторону, что позволило ему втиснуться во второй ряд и с лёту вскочить между лошадьми рыцарей переднего ряда.

Боковой жандарм с разворота хотел было ударить мечом, но Мартинес нагнулся, меч просвистел над его головой, скорее почувствовал, чем  заметил копье,

направленное в его спину и саблей отбил его. Конь все же выскользнул наперед первого ряда жандармов, стал уносить ноги со страшного скопления разъеренных людей и животных.

Командир испанской кавалерии, благодаря Святой деве Марии остался жив, не получив малейшей царапины, выбравшись на луг спереди жандармов, легко ушел

от первой линии рыцарей, видел, что его кавалерия спасается бегством.
– Joder,- опять подумал он, конь проскочил ручей, чуть было не упал, всадник

чудом удержался в седле, обернулся, адъютанта сзади небыло,- неужели погиб?

Кавалеристы спрожогу заскакивали в лес, скрываясь за спасательной стеной деревьев, надеясь, что эта страшная живая машина, закованная в железо, возможно в лес не попрётся.

Непобедимые до сих пор королевские жандармы, считали, что очередная победа над испанцами за ними, остановились у черты леса, где скрылись имперские

кавалеристы, не желая преследовать и без того побежденного врага, стали ждать дальнейших распоряжений, пауза предательски затянулась и усыпила бдительность.

Доскакав до края луга, полковник стишив перепуганного коня, неспеша, въехал в лес. Остановив своего спасителя, осмотрелся, лошадь в нетерпении кружилась на месте, пыталась бежать, куда и сама незнала, лишь бы подальше.

Мартинес увидел пехотинца и двух мушкеров:- В какую сторону канониры? Я командир корпуса полковник Мартинес.

- Сеньор коронель, канониры в двадцати метрах туда,- и показал рукой, стал смотреть на реакцию начальника, на лице его вырисовалась вопрошающая гримаса.

– Найди капитана мушкетёров Хуана Сегорбе и пехоты, капитана Торреса, направь к канонирам, и пожалуйста, немедленно.

- Bale,- ответил, отдавая честь пехотинец, и скрылся за деревьями.
Командир направил коня в ту сторону, куда показал пехотинец.

Наткнувшись на орудие, полковник спешился, спросил у кононира:- Где командир?

Артилерист молчал, с подозрением смотря на него.

- Я командир корпуса, полковник Мартинес,- представился канониру, вопросительно посмотрел на солдата.

- Сеньор коронель, капитан Сонеха у третьего орудия,- ответил, отдавая честь, ожидая других приказаний с готовностью немедленно выполнить.

- Спасибо,- ответил на готовность солдата, передал ему повод своего коня,- привяжи и занимайся своими делами, я найду его сам.

На улице уже светало, туман рассеивался и пропадал, первые лучи зимнего итальянского солнца зажгли ярким огнём, утренние облака Павии.

- Капитан Сонеха,- обратился к командиру артиллеристов полковник, показывая рукой на луг, где стояли жандармы, краем глаза наблюдая, приближающегося офицера в широкополой шляпе,- наших людей на поле нет, можете открывать огонь.

- Капитан мушкетёров Сегорбе,- представился офицер, отдавая честь.

- Капитан, после первого выстрела орудия открывайте огонь,- приказал полковник, разглядывая красивое лицо молодого офицера и его широкополую шляпу, подумав:- Зачем им такие широкополые шляпы?

Командир мушкетёров скрылся за деревьями, прозвучал первый залп из пушек, за ним вторило эхо сотнями выстрелов меньшей мощности, а полковник стоял и думал:- Зачем мушкетёрам такие широкополые шляпы?

Автоматически вернулся к своей лошади, отвязал его от толстой ветки ближнего дерева, который шарахался от каждого выстрела орудия, испуганно прижимая уши к шее, подымая морду вверх.

Командир прыгнул в седло, направил лошадь к воротам, где, по его мнению, должна сосредоточиться кавалерия, там была достаточно большая опушка.

– Какой я умный,- мелькнула у него мысль, поднял шляпу с дорогим пером  неизвестной птицы, почесал ушиб, поправил её,- слава Богу, и шляпу не

потерял…. Хорошо, пока живой, смотри и конь мой живой, слава Пресвятой деве Марии. Где же мой верный Каскалес, неужели погиб? На него это не похоже,

наверняка повернул коня назад раньше, чем я втискивался между жандармов.

Он посмотрел на луг, клубы порохового дыма, мешались с туманом, образовывая нечто непроглядное и тяжелое, медленно откатываясь в сторону неприятеля.

Его внимание привлекло непонятные действия рыцарей, вместо того, чтобы развернуться и отступить, они начали крутиться, погибая от страшных ядер и пуль мушкетёров.

Оказывается, герцог де Лейва, командир гарнизона Павии, наблюдая действия имперцев и французов, на свой страх и риск отдал приказ открыть ворота,

перекрыть путь к отступлению врагам, завалив дорогу телегами имевшимся в крепости, что было сделано с необыкновенной быстротой  и сноровкой.

День вступал в свои законные права, оспаривая у ночи затемненные уголки, наконец, ярко осветил всю трагедию французских рыцарей. Канониры  и

мушкетёры не прекращали прицельной стрельбы по врагам. Жандармы, поняв всю бесперспективность своего положения, кружились в предсмертной агонии, падали убитые их кони, сами, проклиная все на свете, прощаясь с жизнью.

****

Командир имперской резервной армии прекрасно понимал, что его кавалерия с конными ландснехтами серьезной угрозы для французов не представляли.

Поэтому, он не придал значения бегству своего войска с поля боя, единственно, что беспокоило - это вопрос о бесполезных потерях.

Он искал капитана Ромеро, командира полка кавалерии и капитана конных ландснехтов Шварцберга. Этот раз ему не пришлось долго петлять между кочек, высоких кустов и деревьев, нашёл их на дороге, ведущей к северным воротам.

- Выводите отряды за стену, по возможности не мешкая,- распорядился Мартинес, прислушиваясь к действиям канониров и мушкетёров,- идём на

восточные ворота, оказать помощь пехотинцам де Васто, здесь мы уже лишние.               

Командиры криком вторили команду своего начальника, стараясь перекричать непрекращающуюся стрельбу, кавалеристы бодро выезжали из парка, автоматически строились в походные колонны.

– Сеньор коронель!

Услышав сзади знакомый голос фельдфебеля, полковник повернул коня, увидел адъютаната с перевязанной правой рукой.

– Что случилось Висенте?

- Мой конь споткнулся на кочке и упал, я через него. Рука не поломана, но болит ужасно. Я видел, как вы врезались в рыцарский ряд, сам схватив коня за поводья, поспешил к лесу.

- Оставайся здесь, даст Бог, увидимся,- развернул коня, поспешил за ворота к построившимся конным подразделениям.

Выехав наперёд переднего полка кавалерии, вытащил саблю, показывая на восток, ударил своего коня, пуская его в галоп.

Восточные ворота оказались открыты, и коннице Мартинеса, не стоило больших трудов проникнуть в парк. В зримой дали виднелся охотничий дворец, поверх

деревьев черная крыша. - Там должен быть обоз армии французов, там пехота де Васто,- подумал командир, поправляя коня, в направлении дворца.

Конь бежал по дороге, высоко подбрасывая отлетавшую от копыт грязь, которая летела выше всадника, падала далеко в стороне.

Пехота полковника де Васто, встретила отчаянное сопротивление французских пехотинцев, четвертый час не могла переломать ход сражения. Атаку за атакой

испанцев отражали гордые галлы, неуступая ни метра своих позиций.
Артилерия, которая охраняла обоз, бездействовала, опасаясь стрелять своим в

спины. Но когда канониры увидели наступления кавалерии имперцев с флангов, открыли огонь. Он оказался малоэффективным, из-за большой отдаленности, ядра то недолетали, то врезались в деревья.

Когда французские пехотинцы заметили, что конница зашла им в тыл, стали в ужасе разбегаться по парку, ища спасения в лесных насаждениях.

Артилеристы видя, что кавалеристы издали стали обходить их позиции, чтобы зайти в тыл, стали бросать орудия и спасаться бегством, за ними последовала и охрана обоза.

Мартинес, глазами нашел командира полка капитана Ромеро, рукой махнул остановить преследования, подъехав к нему:- Оставайтесь здесь, французов

разгоните, но не преследуйте, захватите обоз и держите его до подхода полковника де Васто. Я назад в северную часть парка, беру двух твоих кавалеристов.

- Сеньор коронель, берите четверых, мало ли, что. Вон, сколько галлов разбежалось.

- Давай!

Мартинес, остановил коня, развернул и погнал его в противоположном направлении, капитан махнул рукой четырем кавалеристам, те резко

разворачивая коней, помчались вслед за командирм армии.
Когдак командир армии и четыре охранника, въехали в северные ворота,

кононадная стрельба закончилась. Слышались одиночные выстрелы, стоны, крики людей на поле, где не так давно гордо стояли непобедимые королевские жандармы.

Полковник с силой ударил своего коня, сорвался с места, поспешил на луг, пригибаясь и уворачиваясь от веток, следуя его примеру, за ним сле в след шли четыре кавалериста капитана Ромеро.

Картина, которая открылась всадникам, могла ужаснуть даже человека видавшего виды, куда не глянь, всюду были убитые люди, некоторые разорванны на части.

Тела убитых рыцарей валялись вперемешку с телами лошадей, куски железа, облитые кровью, были разбросанны по всему полю. Не все жандармы были убиты,

некоторые пытались встать, некоторые хотели повернуться, чтобы как-то облегчить свои страдания.

Немецкие наемники ходили между свалками, достреливая врагов. Мартинес спешился, оставив своего коня своему охраннику, пошёл на луг.

– Неужели убили?!- давили тиски мозги, кровь ударила в голову, почувствовал, как волосы на его голове начали шевелиться,- нет, не убили, нет, не убили….

Переступая через трупы, он спешил к команде ландснехтов, поправляя свою любимую шляпу. Ландснехты увидев знатного военноначальника, остановились, отдавая честь. 

Он махнул им рукой, мол, продолжайте, стал ходить сбоку, глазами ища командира жандармов, зная, что практически всегда жандармами командовал сам король Франции.

Долго он ходил вслед за ландснехтами, пока не увидел того кого искал, высокий богато убранный рыцарь, в шлеме украшенный богатыми перьями, лежал

рядом с убитым конём. По всем признакам был жив, к нему направился солдат, приготавливая пистолю.

- Подожди,- Мартинес рукой остановил пехотнца, подошёл к рыцарю, приподнял с земли, посадил, придерживая, снял с него шлём.

- Ваше высочество, извините за столь жесткий приём,- не иронизируя, поклонился офицер королю Франции, ничуть не удивившись,- командир резервной имперской армии полковник Мартинес.

Король открыл свои узкие лисьи глаза, прищурившись, посмотрел на полковника, длинный нос его был разбит, усы, губы, борода были черны от запекшейся

крови. Окровавленная левая рука висела без движения, сквозь наколенник правой ноги просачивалась кровь.

Его подняли, помогли дойти к телеге, снять рыцарские доспехи, санитару было приказано оказать первую медицинскую помощь, король был дважды серьёзно ранен.

К десяти часам всё стихло, туман окончательно развеялся, ярко сияло итальянское солнце, нагревая землю, которая в какой раз переживала страшную трагедию.

Жизнь в парке начала потихоньку восстанавливаться, запели перепуганные за ночь птицы, на опушки выползли кролики, пощипывая траву.

Мартнес, послал посыльного к командующему доложить, что король Франции арестован, находиться у северных ворот, просил карету и сопровождение.

Адъютант полковника  и пять пехотинцев охраняли пленника, никого к нему не допуская.

Через полтора часа, в северные ворота въехала богатая карета графа де Ланнуа и двадцать конных охраны.

Мартинес увидел остановившуюся карету, когда привязывал коня к скобе охотничего стойла, поспешил к ней.

Граф, в походной военной форме, устало сошел на дорогу, левая его рука была перебинтована, ниже локтя бинт был в запекшейся крови.

- Полковник Мартинес, исполняющий обязанности командира имперской резервной армии,- отдал честь, внимательно смотрел на заместителя командующего.

Шарль де Лануа подошёл к полковнику и обнял его:- Большое вам спасибо полковник, вы сделали невозможное.

Генерал пожал руку Мартинеса, устало улыбнулся, но радость, которая излучала улыбка, будет ещё долго оставаться в памяти офицера.

Граф помолчал, выдержал паузу приличия поздравления, сказал:- Я получил приказ сопроводить короя Франции в Павию. Где он?

- Король в отдельной санитарной палатке, дважды ранен, но может передвигаться,- полковник поправил свою любимую шляпу с пером неизвестной птицы, улыбнулся,- разрешите провести.

Граф махнул рукой в знак согласия, зашагал в сторону, куда вёл его полковник, за ними шли верховые охраны, предусмотрительно разделившись на два отряда, один остался у кареты.

Безоблачное, голубовато-зеленое небо не по-зимнему теплое и нежное, окутало Павию и окрестности. Цветущие деревья миндального ореха, которые росли у

края дорог парка, как белые наряды невест радовали глаза, напоминали, что весна уже близко, настраивало души людей на встречу с чудом.

Караульные, отдав честь генералу и полковнику, пропустили внутрь специально поставленной санитарной палатки для короля.

Король сидел на деревянной кровати, застеленной белоснежной простынью, левая рука была перебинтована, он держал её на ноге, правая нога выше колена, была перебинтована толстым слоем.

Он поднял свой грустный взгляд с пола, и молчал.

- Добрый день Ваше высочество, генерал де Лануа,- поклонился граф, не меняя серьезного выражения лица,- мне поручено сопроводить вас в город Павию.

Король поднялся без помощи санитара, повернулся к охраннику и на испанском языке без акцента обратился:- Где моя шпага?

- Ваша светлость,- наклонил голову и выпрямил охранник,- без разрешения командира армии, мне не велено вам возвращать ваше оружие.

Франсицко первый, постарался улыбнуться, у него это получилось как-то неестественно, горько и мучительно:- Дайте, пожалуйста, мне мою шпагу.

Охранник вопрошающе посмотрел на Мартинеса и генерала. Генерал разрешающим жестом разрешил дать то, что просит король.

Монарх, двумя руками взял шпагу, поднес к губам и протянул её графу:- Я ваш пленник генерал.

Шарль де Лануа взял королевскую шпагу двумя руками, и передал её полковнику.
После этих слов король сел на кровать, опустил взгляд и стал смотреть в пол.

- Ваше высочество, вас ждёт карета,- на французском обратился к нему граф, показывая рукой на улицу.

Король, с опущенным взглядом, поднялся, взял специальный деревянный упор, типа костыля:- Ведите.
               

                ****