I

4 августа 1914 года.

Дорогой друг, если так можно сказать, тебе вновь пишу Я. И я искренне рад, если ты сейчас читаешь эти послания.
Шел семнадцатый год моей жизни, в которой я скитался по разным странам: я был и во Франции (около двух лет учился в специальной англо-французской школе в Париже), и в Германии (около пяти месяцев жил в Берлине и учился немецкому языку, который вскоре забросил и уехал обратно в Англию), и в Испании (где-то три года учился азам испанского языка в Мадриде, там же продолжил учение французского); но все эти страны не давали мне никакого наслаждения. Да, я конечно, не спорю, там красиво, но так вот ездить мне быстро наскучило.
В этом году я вернулся из Испании, где пробыл последние три года. Мне нужно было идти и самому устраиваться в школу, так как родители в данный момент находились далеко от Англии: они были на съезде писателей в Лихтенштейне. Для них это был один из малых шансов преодолеть кризис и открыть свое издательство, в котором они бы смогли выпускать как свои произведения, так и произведения тех, кто не так богат, чтобы идти в самое дорогое издательство Лондона.
На улице было значительно тепло для Лондона, с его «необыкновенной» погодой.
Я уже не привык к такой прохладе, которая была тут, в самом сердце Великобритании. После моих трех лет в Мадриде, я будто бы окоченел стоять на одном месте здесь, в Лондоне. Это было слишком холодно для меня, не просто холодно, а ужасно холодно, при этих скудных 68 градусов по Фаренгейту.
Именно в этот день я встретил необычайно красивую девушку, не знаю точно, скольких лет, но могу предположить, что она примерно моего возраста.
Ее длинные рыжие волосы развивались по ветру и до меня доходил ее дивных аромат духов, а глаза, они были словно трубочки корицы, завернутые в шар. Ее улыбка сразу возбудила у меня интерес, но подойти я все же боялся, она шла с собакой. Но боялся я отнюдь не собаки, а просто боялся быть отвергнутым, да и что это за знакомство посреди улицы, в центре Лондона, где полно людей, которые так и норовят сбить любого с ног, кто заградит ему или ей проход.
Я решил проследить в тот день за ней до дома.
Да, это похоже на что-то сумасшедшее, будто я какой-то маньяк-насильник, но это было совершенно обычным для тогдашнего Лондона. Никто не жаловался на то, что за ними следят, даже наоборот: так знакомились те, кто, как все могли подумать, не смогли бы встретиться никогда. К примеру, из-за рода деятельности их работы. Никто бы не подумал, что охранник морга мог бы встретить няню из богатой семьи.
Я шел за той прекрасной девушкой через парк и красивые усадьбы, которые украшали, на тот момент, голый Лондон.
Девушка была одета в светлую юбку, длина которой была где-то до середины икры, в светлую кофту с легкими кружевами, в руках была светлая сумка, а на голове огромная белая шляпа со всякими перьями. В общем, одета она была по моде.
Никто не замечал моего наблюдения за ней, кто бы мог подумать, что юноша в черном классическом костюме гонится за девушкой в белом, нет, все было намного проще и легче: никто не наблюдал ни за кем, все старались следить сначала за собой, а на других времени не оставалось.
Девушка остановилась у дома недавней постройки: он выглядел более свежий, чем его соседи, которые уже имели сколы на стенах, трещины, потеки.
- Катерина, мы не ждали вас так рано,- сказал низенький человек в белых перчатках.
Он определенно был неким слугой или работал при доме.
- Ох, Чарльз, надеюсь вы еще не говорили этого маме?- спросила она.
«Катерина»,- думал я про себя,- «какое красивое имя!»
Она сняла свою шляпу и я увидел, как ее локоны играют на солнечных лучах. Это было безумно красиво.
Я решил подойти ближе.
- Катерина, вы же помните, что вам еще нужно сделать до того, как начнется бал?- спросил Чарльз.
Катерина посмеялась.
Ох, ее смех сводил меня с ума, я присел за соседние кусты и решил наблюдать, чтобы прохожие не обращали внимания.
- Чарльз, я все помню, но мне нужна роспись матери в заявлении.
Мужчинка с белыми перчатками замялся и снял свою шляпу.
- Она ведь сейчас в Германии, не скоро вернется,- сказал он.
Девушка немного нахмурилась и как-то обмякла. Видно, она расстроена.
Мужчина присел на корточки и начал гладить собаку. Собака была, на удивление, такая же рыжая, как и волосы ее хозяйки.
- Как поживает наш Бенедикт?- спросил он, обращаясь к собаке.
Собака сразу же подала голос.
Я мог бы наслаждаться этой девушкой и далее, если бы не офицер, который схватил меня, подобно кошке, которая поймала птенца.
- Сэр, как вы прошли? Это частная собственность, вход в нее посторонним воспрещен!- сказал человек с черной шляпой на голове.
Я действительно не понимал форму офицеров. Даже клоун выглядел опрятнее, но такое сказать офицеру я все же боялся, вдруг, а точнее, наверняка, он отправит меня в штаб, где со мной будут разбираться. А раз родители за границей, то меня могут сослать да хоть в любой пансион для несовершеннолетних хулиганов.
- Как ваше имя?- спросил он.
Я начал мешкаться. Я словно забыл свое имя, дату рождения и фамилию. Будто я только что видел дивный сон и тут же проснулся и окунулся в реальность, моментально забыв то, что происходило вне реальности.
- Болдвин, Ричард Болдвин,- ответил я, вернувшись в настоящее.
Офицер схватил меня под руку. Скажем, было не то, что больно, но не то, что приятно. Что-то среднее между дикой болью и удара локтем о край стола.
- Пройдемте со мной.
Мы шли по узкой тропинке, вымощенной мрамором. А я пытался уследить за той дивной особой, но еще пара шагов помешали мне сделать это и мы совсем скрылись из виду.
Вместе с офицером мы прибыли в маленькую контору, похожую на те, что сдают иммигрантам из Азии.
Офицер посадил меня на стул перед столом и ушел в другой кабинет. Так я просидел около трех, а то и четырех часов, но никто так и не пришел ко мне.
Я успел осмотреться, порыться в ящиках стола, но даже после моего пронзительного крика никто не пришел.
Стены были покрашены в бледно-желтый цвет, все здесь наводило тоску и могло свести с ума, если бы только не маленькая фотография Эйфелевой башни, которая, очевидно, прикрывала дыру в стене над столом.
На фото в рамке были прохожие, Эйфелевая башня и часть Avenue Gustave Eiffel. На заднем плане были влюбленные парочки лет двадцати-тридцати, они ходили, как я полагал, вокруг башни и смотрели ее с разных ракурсов.
Погода на фото была солнечная и по-настоящему летняя.
В комнату вошел пожилой мужчина сорока лет. Он оглянул кабинет своими серыми и, казалось бы, каменными глазами. После чего он что-то пометил с своем журнале и вышел так же внезапно как и появился.
Я ждал еще около часа, но никто так и не пришел. Я подумывал уже сбежать, но что-то не позволяло мне уйти. То ли уважение к законам, которые я и так нарушаю изо дня в день. То ли я боялся того, что скажет папа, приехав с Лихтенштейна.
Из головы не выходило имя той необычайно красивой кареглазой девушки. Катерина – будто сами купидоны играли на арфах, при упоминании ее имени.
Спустя еще время, подождав, когда стемнеет, я вышел из конторы офицера и направился обратно, к тому месту, где в последний раз видел Катерину.
Кажется, что я совсем свихнулся и несу чушь, но что-то меня тянуло к ней. Быть может, то самое неуловимое чувство, о котором писали множество авторов, а может и загадочность ее личности. В общем, я шел по памяти, не зная куда.
Когда идешь туда, не зная куда, ты начинаешь осознавать, насколько мала человеческая память, насколько ничтожны те воспоминания, которые хранятся пару сотен секунд. Неужели память не могла подождать пока я выйду из конторы, из которой я вышел не по закону.
На улице было уже давно темно и откуда-то к нам пришел холодный ветер. Но. Чему я удивляюсь? Лондон – этим все сказано.
В общем, на улице стало слишком холодно, чтобы ходить только в одном костюме, несомненно требовалось пальто. Ну, или что-то из теплых вещей, пусть то будет свитер или русский тулуп.
Кожа начала покрываться сотнями десятков мурашек. Сначала они прошлись по спине, потом по рукам и ногам, а дальше распространились по всему телу. Эти легонькие покалывания и щекочения достали меня, что я решил пойти к себе домой на Ланкастер Гейт и взять свое, не по сезону, теплое пальто.
Прохожие куда-то торопились и пихали друг друга, ругаясь при этом под нос. Они даже не замечали недавно появившиеся лужи, от которых каждый второй прохожий кричал таким благим матом, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
Я прошел через маленькие и узкие улицы домов и добрался до своего. Моя квартира находилась в трёхэтажном доме с прекрасной архитектурой, которую предложил  в проект человек, знающий толк в этом деле. Он был и первым покупателем самой верхней квартиры. Правда говоря, он умер двадцать лет назад, но его квартира вплоть до этого времени находится в пустоте: у него не было родственников и не было кому передать наследство. Так и осталась квартира пустовать. По ночам туда лазают бездомные кошки, чтобы согреться от наступающей осени.
В моей квартире все было маленькое: маленький коридор, вслед за ним маленькая гостиная вместе с кухней, вправо туалет и ванная, налево маленькие две комнаты, умещавшие в себя разве что кровать.
Я накинул свое темное пальто и вышел на улицу. Порывы ветра усилились и уже дули в глаза, будто метель. Это было одно из неприятных ощущений.
Дойдя до того самого места, я аккуратно встал около дома и делал вид, будто стою жду кого-то. Впрочем, это была одна часть правды. Ведь я не вру, когда говорю правду, но не договариваю.
Через минут пятнадцать наступила кромешная тьма и я хотел было уйти, но услышал до боли знакомый голос.
Это была она. Катерина. Она шла вместе со своей собачкой к дому, где я видел ее в прошлый раз.
Катерина была в белом пальто и маленькой светлой шапке.
Позади я услышал чьи-то шаги. Это был вновь офицер, но уже совершенно другой. Но намерениями, как было видно, он не отличался от прошлого.
В панике я пошел вперед, оборачиваясь назад и случайно кого-то столкнул.
- Простите пожалуйста, я вас не заметил,- начал извиняться я, поднимая несчастную пострадавшую.
Катерина встала и отряхнулась. Собака начала тявкать. С одной стороны угрожающе, с другой – игриво.
 - Ничего страшного, пальто и так грязное,- ответила девушка.
Она смотрела на меня своим шоколадным взглядом. В этом шоколадном коктейле будто размешали частичку звезд и добавили несколько загадочности.
- Как вас зовут?- спросила она.
- Ричард. А вас?- зная ответ, спросил я.
- Катерина.
- Прекрасное имя!
- Спасибо.
Она улыбнулась.
Позади все-таки добежал офицер и хотел арестовать меня, но решил пока отдышаться.
- Мисс, он к вам приставал?
- Нет, что вы, совершенно нет. Ступайте, все хорошо.
Офицер ушел.
- Как жаль, мне пора. До свидания, Ричард.
- До свидания, Катерина.
Она скрылась в тени усадьбы вместе с собачкой. Вскоре и звук каблуков затих и настала природная тишина: были слышны только шелест листьев и уханье совы.
Я направился домой.