Оля, Гл. 39

Гл. 39
Как она и предполагала, мать была в ярости. Вопросы и упреки сыпались градом, и Оле стоило большого труда вклинить между ними свой ответ.
- Мама, я была с Артемом Гуровым. Мы просто покатались.
- Могла бы меня в известность поставить! Договорилась с ним за моей спиной и сбежала, а я места себе не нахожу. Свинство просто.
Оля пыталась чувствовать себя виноватой, но ничего не получалось. Из головы не выходил Гуров и все угрызения совести заглушали воспоминания о его поцелуях.
Валерия Викторовна по инерции покричала еще секунд двадцать и вдруг осадила себя на полуслове:

- А почему Артем не зашел?
- Он приезжал ко мне, мама, зачем ему заходить?
Валерия Викторовна смерила ее подозрительным взглядом.
- Это зачем еще он приезжал?
- А на служение завтра к Наине приглашал, - соврала Оля, опять удивляясь, что привычных угрызений (а она считала себя особой совестливой) нет как нет. Видимо, Артем действовал на ее совесть, как анестезия на боль.
- Она уже неделю с этим служением носится!
Оказывается, Валерия Викторовна была в курсе. Но абсолютно не возражала, чтобы Оля пошла.

На женские посиделки народу собралось не мало, и Наина притащила компанию в самую большую комнату – именно ту, где ночевала Оля, и где сейчас над развороченным системным блоком колдовал Артем. Увидев вваливающуюся к нему толпу, Артем сдвинул брови, но Наина поспешила его успокоить:

 - Ты занимайся своим делом, мы тебе мешать не будем.
- Будете, - буркнул он. – Это моя комната. Веди их в свою спальню.
Оле стало неуютно от такого приема. Он никак не выделил ее из общей компании. Хотя чего она ожидала? Что он бросится к ней и начнет целовать у всех на глазах? Ну… мог бы хотя бы ободряюще улыбнуться. Но Артем только зыркнул по всем общим – недобрым взглядом – и вернулся к работе. К Оле, родившись, прильнула Галя.
Но Наина и старшие сестры Луцкие и ухом не повели, с улыбками и шутками устраиваясь на свободных, пригодных для сидения поверхностей.

Артем демонстративно надел наушники. Наина упорхнула на кухню в сопровождении Наташи и  вскоре вернулась с подносами, густо уставленными тарелками с бутербродами. Наташа следом несла чайник и чашки. Конечно, налили чаю и Артему. Перед ним поставила чашку Нина Яценко, он скупо поблагодарил - кивком.
А служение, между тем, началось. С лекции Наины. Она долго говорила об отношениях неверующих девушек и молодых людей, естественно, клеймя их почем зря. Оля время от времени встревоженно поглядывала в сторону Артема – слышит ли он что-нибудь сквозь свои огромные наушники.

Разнеся добрачный секс в пух и прах (это было не сложно, все-таки в Библии есть прямое указание, что блуд – это грех, так что контраргументов  ни у кого не нашлось), Наина перешла к романтическим отношениям и флирту.

- Многие считают, что во флирте ничего страшного нет! – она даже заговорила медленней, видимо, чтобы до девушек лучше доходило.- Но это ничуть не меньший грех, чем секс. Когда девушка флиртует, она рождает в мужчине греховные мысли, подталкивает его ко греху. А мы знаем, что мысли – это начало греха. Если человек подумал о греховном, он уже согрешил (последовало несколько цитат из Библии, в которых тоже постоянно звучало слово «грех»). Про романтичные отношения я уже не говорю.  Не стоит себя обманывать – парни постоянно думают о сексе. И мы их к этому ведем, когда соглашаемся на поцелуи и провокационные прикосновения. Мы склоняем братьев к греху и грешим сами, если находимся в таких отношениях с членами церкви. И уж совсем плохо, когда верующая девушка встречается с неверующим. Она дает ему таким образом повод смеяться над церковью. Говорить: «Какие эти верующие лицемерные!» - Наина так правдоподобно передразнила гипотетического парня, что кое-кто из девушек захихикал. Но Оле было не до смеха. Она то и дело вопросительно поглядывала на ораторшу, пытаясь понять, известно ли той что-нибудь о ее свиданиях с Артемом. Может быть, все эти слова предназначены для ее, Олиных ушей? Ну что ж, весьма своевременно. Или такие беседы происходят постоянно, для «профилактики правонарушений»?

Наина еще долго говорила, чай в чашках испарялся, таяли бутерброды, превращаясь в жалкие крошки. Наконец хозяйка дома оборвала сама себя и, меняя тон, предложила:
- А теперь если у кого-то есть желание исповедаться, облегчить свою душу, можете высказаться, девочки.

«Ну да, как же, кто-то выскажется!» - мысленно усмехнулась Оля. Но вопреки ее скептическому настрою, Наташа Луцкая подняла руку.
- Да, Наташенька! – подбодрила девушку Наина.
«Ни дать, ни взять – клуб анонимных алкоголиков!» - некстати вспомнила Оля соответствующую сцену из какого-то американского фильма и тут же устыдилась своих мыслей.
- Когда я еще не была верующей, я встречалась с одним парнем, его звали…
- Можете не произносить имен, - милосердно остановила девушку Наина, и та согласно кивнув, продолжила. Говорила Наташа без волнения, не смущаясь, как будто «признавалась» не в первый раз.
- Так вот, мы с ним встречались. У нас были… отношения. И мне даже казалось, что я люблю его. Но потом, когда я стала верующей, то поняла, что Господу это неугодно. Я поговорила с ним, предложила тоже прийти в церковь. Он поставил мне условие: он пойдет на собрание, но мы должны встречаться как раньше. Разумеется, на это я согласиться не могла. И мы расстались. Мне в первое время было трудно, но с Божьей помощью я это преодолела.

Наташа закончила рассказ и улыбнулась. Оле показалось, что сейчас все захлопают (ох уж эти киношные стереотипы), но ничего подобного не произошло. Девочки либо кивали, либо бросали короткие реплики «Слава Господу», либо искоса с интересом поглядывали на Наташу, пытаясь расшифровать многогранное слово «отношения».  Наина рассказчицу похвалила. А следом решила высказаться Нина Яценко. Вот уж кого Оля слушала «во все уши». Нина тоже туманно называла объект своего «грехопадения» «один парень». Но Оля поняла, о ком она говорит, и не могла устоять, чтобы не бросить несколько многозначительных взглядов в сторону Артема Гурова. Тот по-прежнему вел себя так, словно не слышал ни слова. Его длинные пальцы с хирургическим изяществом копались во внутренностях системного блока.
Ничего ужасающего в откровениях Нины не было. Они даже до истории Наташи Луцкой не дотягивали. Ну влюбилась. Ну не остановилась вовремя и пыталась как-то наладить отношения с объектом, но миссия провалилась, объект Нину рассекретил и решил перевербовать, то есть общаться на его условиях. А дальше все как у Наташи – Нина оказалась морально устойчивой, объекту отказала, а молитвы сестер помогли ей справиться с этой напастью.

Наина слушала, не моргнув глазом, хотя – Оля была уверена, - знала, что речь идет о ее старшем сыне. Нину Яценко она тоже похвалила, но более сдержанно, чем Наташу.

- Ну, еще кто-нибудь хочет рассказать? – спросила хозяйка дома, когда обсуждение последней истории завершилось. Все молчали, и Оля вдруг испугалась, что сейчас начнут допрашивать «по кругу». После вполне невинных откровений Нины и Наташи она чувствовала себя отъявленной грешницей, в то же время сознавая, что ни про Андрея, ни про Женьку, ни уж, тем более, про Артема рассказывать не хочет, да и не сможет. Придется прикинуться «белой и пушистой». Но Наина неволить никого не собиралась. Она решила покаяться сама, видимо, чтобы подбодрить молчунов:
- Я очень рада, что Господь дал силы Наташе и Ниночке. Искушения постоянно приходят в нашу жизнь, но мы должны противостоять ему, должны быть на страже. Проблема Нины в том, что она сразу не сказала «нет» своим желаниям. Но она справилась. В чем отличие неверующего человека от верующего? Верующий борется с собой. Когда я была неверующей, я не боролась, не за что было бороться. У меня была очень греховная жизнь. Я рано вышла замуж. А брак без Бога – это пустота. Часто ездила в командировки:  понравится в гостинице или даже в купе поезда какой-нибудь парень, я…

Все вздрогнули от резкого звуки, потому что чашка Артема Гурова впечаталась в стену и разбилась на множество осколков, остатки чая стекали по светлым обоям. Он встал, сбросил наушники и, не оборачиваясь к женской стайке, стремительно вышел. Хлопнула одна дверь, потом вторая – уличная.

Стало неудобно, неуютно, но Оля была рада, что так все закончилось. Во время рассказа Наины ей очень хотелось зажать уши или попросить у Артема еще одни наушники. Кто-то высказал мысль, что уже поздно. И девочки – все одновременно – заторопились домой.

http://www.proza.ru/2015/10/29/824