II

20 августа 1914 года.

За окном летели последние дни лета. Настолько Земля пропиталась вкусом лета, что так и не хочется отпускать лето и принимать в свои объятия холодную и дождливую осень.
Я сидел на лавочке в Сент-Джеймс-Парке и смотрел на летний Лондон. Это незабываемое ощущение эйфории. Сначала ты смотришь на прохожих, не замечая архитектуры, и думаешь, что попал в какую-то теплую страну вроде Испании: люди по улицам ходили в летней одежде, шортах, дети бегали и все время просили у родителей попить. Родители, в свою очередь, успокаивали детей, дабы не растратить половину зарплаты на обычную воду или сок.
Я сидел в своем сером костюме на лавке. Рядом со мной сидел пожилой мужчина, читавший сегодняшний номер газеты Геральд.
Он так всматривался в текст, что не замечал и больше половины происходящего вокруг.
Я сидел в парке не просто так. Недавно, через горничную, я узнал, что Катерина собирается прогуляться по этому парку вместе со своей собакой. Правда я не знал во сколько она выйдет, поэтому сидел здесь с самого утра: с семи тридцати.
На часах было примерно двенадцать часов дня. В парке было все больше и больше людей, желавших насладиться этими последними теплыми днями лета.
Я высматривал Катерину с того же места, где и сидел. Но солнце уже переходило в зенит и деревья не спасали от яркого света и жаркого тепла. Мне пришлось встать и пройтись по парку, пытаясь отыскать глазами или ушами Катерину.
Я заметил ее у главного входа в парк. Она была с собранными в хвост волосами, белой легкой накидкой, белой соломенной шляпе и светлом, почти белоснежном, платье до пола. Она выглядела потрясающе, что я не заметил, как она начала приближаться, не замечая меня.
Я одел свою шляпу и оперся о свой зонт, который я взял на случай ухудшения погоды.
Она прошла мимо, так и не заметив меня. С ней был юноша ее же возраста, но что-то выдавало в нем более зрелого мужчину.
Я проследовал за ними: они обошли весь парк, посидели на лавочках и юноша ушел, попрощавшись. Я набрался духу и подошел к ней.
- Ого! Какой невероятный сюрприз,- сказал я, подделав удивление в голосе и мимике.
Она встала с лавки.
- Ричард, какими судьбами?
- Да так, решил прогуляться. А вы?
- Вышла выгулять Бенедикта. Он совсем заскучал дома, что мне пришлось пожертвовать своим временем ради него.
Она не сказала ни слова об ушедшем парне, значит, он просто знакомый. Или же просто сказала правду, недоговорив ее до конца.
- Как мило. Вы не хотите пройтись по парку?
- Ой, знаете, я уже устала ходить: мы уже два часа гуляем.
Отчасти она была права, правда она прошлась по парку всего минут за тридцать-сорок, не более того.
- Тогда разрешите проводить вас обратно домой?
В ее взгляде я увидел некий проблеск надежды и крохотную таинственную загадку. Возможно, она боялась меня. Да, это и правильно. Я бы тоже на ее месте не стал ходить с незнакомцем, да еще и до своего дома. Вдруг незнакомец маньяк, а что еще хуже – насильник? С этим в данный момент в Лондоне обстоит нормально, но я бы не зарекался. Мало ли в наше время девушек, которые прогуливаются одни в парке.
- Если вы настаиваете,- ответила Катерина.
Во мне забушевало счастье и мы пошли примерно тем же маршрутом, каким я ходил до ее дома пару дней назад, чтобы не забыть его очерк.
- Давно ли вы в Лондоне?- спросил я.
- Я здесь родилась. А вы?
- Я уже и не помню, где родился, но в Лондоне я недавно.
Бенедикт увидел на выходе из парка собаку и побежал к ней «здороваться».
- Это как так?- спросила Катерина.
- Мои родители путешествовали всю жизнь и поэтому они так и не сказали точно, где я родился. Знаю только то, что это где-то либо в Чехии, либо в Португалии.
- Хорошо вас жизнь попутешествовала,- засмеялась она.
Этот дивный смех заставил меня улыбаться. Давно я так искренне не улыбался.
- Смотря с какой стороны.
- Вы хоть увидели мир, хоть и не помните этого, а я уже семнадцать лет сижу в этой усадьбе мамы и никак не могу вырваться в свет.
С возрастом я угадал.
- Чем вам не люб этот свет, здесь, в Лондоне?
- Все однотипно.
Мы остановили у входа в усадьбу,  через ворота.
- Почему же вы считаете, что все однотипно?
- Я не считаю, я знаю!
Ее характер был похож на характер справедливых и чистых сердцем правителей. Таких бы в Древний Рим и не было бы войн, а возможно это бы обернулось и другой стороной монеты.
- Позвольте вам доказать, что это не так?
Катерина улыбнулась и нахмурила брови. У нас получалось что-то вроде флирта. Некий мягкий намек на него.
- Что вы надумали?
- Я отвечу вам позже. Когда мы сможем встретиться?
Боже, во мне играла радость, счастье и эйфория. Это было неописуемое чувство. Но в то же время у меня подкашивались ноги от волнения и заплетался язык. Я пытался не подавать этому значение.
- С сентября у меня начнется учеба в специальной школе,- констатировал факт я.
- В которой?
- Она неизвестна вам.
- И все же?
Я вздохнул.
- Школа с углубленным изучением испанского языка. Правда я только начну его учить.
- Это школа случаем не имени Тирсо де Молина?
Я кивнул.
- Я тоже туда перевелась. Значит, до встречи в сентябре.
Она помахала рукой и улыбнулась, закрыв за собой черную чугунную калитку.
- Подумайте о моем предложении,- крикнул я ей вслед, и ушел в сторону Биг Бена.
Время подходило к чаепитию, то есть к пяти часам после полудня.
Подумав, что мне делать особо нечего, я прошел в прилавок, купить разного сорта чая.
Войдя в утепленное стеклянное помещение я увидел множество десятков полок с пакетами чая. Здесь был чай на любой вкус: и из Индии, и из Китая, даже чай из Бирмы.
Я выбрал обычный черный Эрл Грей и пошел по направлению к дому. Я так сильно хотел чая, что не знаю, быть может, я почувствовал натурой всю суть англичан? Шутки шутками, а чай я хотел сильно.
Прийдя домой я заварил себе кружку чая и ровно в пять часов после полудня сел за стол и начал пить чай. Конечно, в одиночестве чай ты пьешь намного быстрее: ты не занят лишними разговорами, но иногда так хочется поговорить, но увы, не с кем.
За окном лучи солнца все тускнели и вскоре совсем ушли из виду, их заслонили пышные серые облака, и Лондон стал привычным для всех. Это его настоящее лицо: серое, незаурядное, романтично-готическое и поистине простое.
Людей становилось все меньше и меньше, солнце уходило все дальше и дальше в свои объятия, меняясь на серебряную тьму.

1 сентября 1914 года.

Утро выдалось нелегким.
Сначала я проснулся в шесть утра из-за грохота сверху, потом услышал копошение с того же этажа. Это, очевидно, были кошки из той квартиры архитектора. Они, как я полагал, дрались за самое уютное и тепло местечко квартиры. А тем временем я уже заварил себе чая и пожарил яичницу. Запах наполнил все четыре квадратных метра кухни.
Позавтракав, я привел себя в порядок и решил прогуляться поутру в центре города.
Похолодание чувствовалось и запах осени подступил совсем близко. Вы ведь знаете этот запах осени: свежесть росы с оттенками опавших гниющих листьев. Звучит грубо и неприятно, а на деле потрясающе.
Первые листья опадали с клена и дуба. Эти первые листья уже пожелтели, но лишь слегка. Их явно сдуло порывом ветра.
Лето сменялось осенью, осень сменяла лето. Все шло своим законным чередом. И как бы ты не хотел поспорить с природой или задержать лето, у тебя ничего не выйдет. Природа она на то и природа, что не предсказуема. Точнее, в одном направлении она совершенно предсказуема, с другой она может сделать все да наоборот. Даже та самая температура может резко смениться с теплой на более холодную или прохладную, так же и наоборот.
На Биг Бене было ровно семь утра. Люди уже вышли из своих муравейников на работу. Я прошел до дома Катерины и решил немного «пошпионить» за ней. Я знаю, это некрасиво, но что я могу поделать со своими чувствами и своим рвением к ней. Она манит меня как магнит.
В семь тридцать утра Катерина вышла в школьной форме из усадьбы и направилась к зданию школы.
Я шел следом, не вызывая совершенно никаких подозрений. Я пытался не спотыкаться и не стучать каблуками о асфальт и брусчатку.
Мы, точнее сначала она, а потом я подошли к зданию школы и вошли.
Внутри это было обычное двухэтажное помещение в трехэтажном доме. Здесь не так давно сделали легкий ремонт, чтобы скрыть трещины и другие изъяны этого старого дома.
Все мы походили на одинаковых людей из-за формы. Мы были будто группа китайцев для европейца: все на одно лицо.
Катерина слилась с другими девочками и я потерял ее из виду совсем. Как я ни старался найти ее, ничего не выходило.
Первым уроком было, как ни странно из названия школы, испанский язык, а точнее, практика устной и письменной речи.
Это был некий урок, более устный и нацеленный на метод практики говорения и выражения своей мысли на испанском языке.
Естественно, раз мы не знали языка, первым, что нам пришлось осваивать, это испанский алфавит. В нем не так много букв и в общем они вообще легкие. Но начало оно всегда легкое, главное вникнуть и легко будет даже потом.
После длинного урока мы все направились на экскурсию в библиотеку, где сидел Хорхе – наш библиотекарь родом из Мадрида.
Он говорил на чистом испанском и не очень понимал английский язык. Хорхе был стажером в нашей школе. Его стажировка была рассчитана на полтора года, за это время мы уж точно должны понимать друг друга с полуслова.
Хорхе был молодым двадцатипятилетним мужчиной. Он был одет в белую рубашку, темно-синие классические брюки и темную жилетку. Он улыбался своими белоснежными зубами и рассматривал всех нас.
- Hola,- сказал Хорхе.
Мы поздоровались хором в ответ. Это было забавно, для него в особенности. Он сказал нашему учителю, что у нас уже что-то выходит.
Длилось время, а я так и не встретил Катерину. Быть может, она просто соврала об учебе здесь, чтобы так легко отделаться от меня? Хотя, я отчетливо видел, как она вошла в здание.
- Ричард,- послышался женский голос сзади.
Это была Она. Ее рыжие волосы были распущены. Это придавало ей изысканности и некого шарма; глаза блестели знаниями.
- Вы потрясающе выглядите,- произнес я.
Господи, о чем я только тогда думал. Я буквально раскрыл рот и осматривал ее каждый миллиметр.
- Ричард, как вам первый урок? Он потрясающий, не правда ли?
- Да, он прошел успешно.
Катерина улыбалась, как и прежде.
В ее улыбке я мог видеть миллионы счастливых детей. Будто она освещала весь мир.
- Я подумала над вашим предложением.
- И что вы решили?- спросил я, немного запыхавшись.
Она помолчала с минуту.
- Мы начнем с тех мест, которые не кажутся мне прекрасными, хорошо? Вы согласны на такое условие?
Я кивнул головой.
- Скажите вслух.
- Я согласен, Катерина.
На ее уголках губ появилась улыбка. В тот самый момент в желудке образовалась стая бабочек, пытавшихся выбраться на волю, но какие-то сомнения были внутри самих бабочек. Будто выбравшись, они обратятся в прах, и этот прах ветер унесет на берега Гудзона.
Тем вечером я сидел дома и делал свои уроки по испанскому языку. Столько информации я никогда не принимал от учителей. Это было слишком тяжко, но я хотел выучить данный язык латинской группы и старался, как мог.
После пары номером я начал засыпать и решил пройтись по Лондону. Только теперь я выбрал иной маршрут: я прошел к Регенс парку через Йорк Бридж.
Это был потрясающей красоты парк, хоть и не такой же как и Сент-Джеймс парк. Да, там не было вида на Биг Бен, но что в этом плохого?
Многие парки на планете не имеют вида на Биг Бен и Эйфелеву башню, от этого они не стали хуже других.
Я сидел на очередной деревянной лавке и смотрел в небо, сквозь ветки деревьев, склонившихся над лавкой.
Небо было темно-голубого цвета. Где-то еще был проблеск дневного голубого неба, но с секундами он тускнел, с минутами темнел, с часами исчезал.
После парка я вновь прошелся до дома Катерины и ждал, когда она выйдет с Бенедиктом на прогулку. Но вместо нее вышел мужчина. Видно, это был Чарльз.
Я пытался не допускать прошлых ошибок и стоял поодаль от калитки, не вызывая подозрений у охраны и офицера, который часто проходил мимо.
Чарльз шел в сторону калитки, Бенедикт следовал за ним.
- Простите, а вы не подскажите, когда мисс...- и тут я запнулся. Я совершенно не знал ее фамилии. Все, что я знал, так это: ее звали Катерина, у нее были неописуемо красивые карие глаза и мягкие рыжие волосы, так же она жила в усадьбе мамы с псом Бенедиктом.
- Мисс Вентхам в данный момент ушла спать, а вы, собственно, ее новый знакомый?
- Да, мы учимся вместе в одной школе с углубленным изучением испанского.
Чарльз заулыбался.
- Она попросила передать вам это,- он протянул сверток бумаги.
- Благодарю.
- Всего хорошего,- сказал он, и вышел с Бенедиктом из калитки.
Я, со свертком в руках, прошел до дома, думая, что же там внутри. На полпути не удержался и прочел письмо:

«Первым местом я выбрала Букингемский дворец. Никогда не понимала его красоты: дворец как дворец. Надеюсь у вас получится изменить мое мнение.

Всего наилучшего, Катерина Вентхам.»

По приходу домой я быстро разделся, умылся и лег в кровать, раздумывая над тем, как бы показать Катерине Букингемский дворец во всей его красе, которую она не видит.
Вздохнув и улыбнувшись, я лег спать.