Обыкновенная история. Часть вторая. Глава 1

    "Если против какой-нибудь болезни предлагается очень много средств, то это значит, что болезнь неизлечима"

    Вера очнулась в большой светлой палате. За окном ярко светило солнце, а вокруг прыгали по-детски веселые зайчики. Пахло лекарствами и весной.
    Вера впервые за долгие месяцы почувствовала себя лучше. Она ощущала каждой клеточкой жизнь в себе и вокруг себя, а это было чудесно. Что-то новое было внутри, то, что обещало счастье и жизнь. Мир представился совсем в других красках, хотя она еще и не успела как следует все рассмотреть. Мысли плавно и спокойно плыли в голове, не перебивая друг друга, не путаясь и не сбиваясь, переходя в самые ужасные образы, о которых она только могла подумать.
    "Что со мной произошло? Какой сейчас месяц?" - уловила Вера в голове первые попавшиеся вопросы. Она пошевелилась - тело стало легким, как пушинка - очень приятное ощущение. "Интересно, где все?" - зайчики стали прыгать еще веселее, и Вера молча улыбнулась им в ответ.
    Тут открылась дверь, и вошел молодой худощавый врач в очках. Вере очень не понравилась его внешность: что-то бездушное было в продолговатом неестественно румяном лице, в каждом движении. Врач как будто был несколько вытянут в длину, а его очень коротко подстриженные волосы невероятно подчеркивали эти неприятные черты.
    Одним словом, Вере стало смешно, грустно и до того жаль себя, что маленькая слеза выкатилась из глаза на щеку. К счастью, врач не заметил этого. Увидев, что Вера пришла в себя, он как-то странно присвистнул и скрылся за дверью.
    "Дикарь, недоумок" - Вера даже фыркнула от злости. Радость как-то быстро сама собой прошла, а злость осталась...
    Вера потеряла способность чувствовать ход времени. Прошел час, а может быть, пять минут. Она не знала. Просто лежала. Ей ничего не хотелось, даже зайчики на стене вдруг потускнели, померкли и перестали дарить радость ощущения жизни. Вера чувствовала, что в ней что-то сломалось. Не хватало маленькой ниточки-опоры, без которой она просто не мыслила своего существования. Ей показалось, что солнце скрылось за большими грозовыми тучами... Она, сама не замечая, повернула голову к окну, а слезы медленно текли по ее щекам.
    Дверь снова открылась, к ней неторопливыми, полными достоинства шагами подошла высокая красивая женщина - Ольга Степановна:
    - Ну, слава богу, ты, наконец, пришла в себя, - произнесла она спокойным уверенным голосом, и не одна черта не шевельнулась на ее красивом лице, будто оно навсегда застыло в том самом красивом положении, в котором ему и полагается быть, - есть хочешь? - она убрала прядь волос с лица дочери, стараясь при этом сделать нежное лицо, - Игорь, принесите еду! (врач покорно стоял в дверях, прислушиваясь к голосу Ольги Степановны)
    - Мигом, Ольга Степановна! - он вышел.
    - Сейчас ты поешь. Потом мы оставим тебя отдыхать. Ты поспишь, а утром посмотрим, когда можно тебя выписывать, - Ольга Степановна немного помедлила, словно вспоминая, все ли она сказала, что было нужно, - мы с Михаилом Викторовичем (она почему-то всегда называла отца Веры по отчеству, словно подчеркивая превосходство и важную солидность ее отца, которой он, кстати, совсем не обладал) уже выбрали тебе квартиру. Она хорошая, просторная...
    - Я буду жить одна? - Вера, все время молчавшая и внимательно разглядывавшая мать, вдруг отчего-то вспыхнула и тут же почувствовала всю неловкость и неуместность своего вопроса.
    - Понимаешь, - Ольга Степановна с удовольствием начала говорить важную, на ее взгляд, фразу, - Вера, ты уже взрослая девушка. Хотя в виду некоторых неприятных обстоятельств ты и проявила себя не с лучшей и не самой благоразумной стороны, в дальнейшем мы с Михаилом Викторовичем полностью на тебя надеемся.
    - Хорошо, мама, - холодно и резко сказала Вера.
    На ее счастье, в комнату зашел "недоумок" врач и принес диетический обед. Продолжать неприятный разговор не пришлось, Вера молча начала есть. Ольга Степановна же, пожелав "приятного отдыха", вышла.
    Все ушли, и у Веры было время спокойно подумать. Без сомнения, многое  изменилось и в жизни ее родителей. Они никогда не простят ей любви к Саше Княжнину, а возможно и не знают, насколько сильна эта любовь. Жизнь Веры теперь полностью в руках Ольги Степановны, и она осознавала это.
    Но почему она сейчас чувствует такую злость и раздражение от своей беспомощности? Девушка резко встала с кровати и начала ходить по комнате. Лицо ее в эти минуты было бледным и искаженным злобой. Ей хотелось говорить вслух, ничего не утаивая ни от себя, ни от других. Вера подошла к окну и резко распахнула его. По комнате закружил весенний майский ветер. Вера почувствовала небольшое облегчение, понемногу остывала разгоряченная голова.
    Вера начала размышлять, кто виноват в том, что она находится сейчас здесь. Мама? Нет, по всей видимости, в ее планы не входило видеть дочь, да еще в таком жалком виде. Отец уж тем более, он и слова не скажет против Ольги Степановны, и Вера знала это. Тогда кто? Саша? Нет, ведь он просто написал ей письмо, все честно объяснил. Он не предполагал, что для Веры это будет таким ударом. Конечно, нет. Вера сама себя убеждала в невиновности Княжнина, это доставляло ей большую радость - оправдывать любимого перед самой собой.
    "У меня в голове бред" - подумала она вдруг, но, сама не обратив на это внимания, продолжала. Кто тогда? Я? Нет, все было бы хорошо если бы... Боже!  Она ведь хотела сброситься тогда с балкона! И правильно бы сделала, говорил с ней внутренний голос. Правильно. Но ей помешала  Женя Миронова. Конечно, это она во всем виновата! Если бы Вера воплотила в жизнь задуманное, то не пришлось бы сейчас сидеть одной в палате, глотать жгучие слезы и разбираться кто прав, а кто виноват. Ее жизнь бы спокойно кончилась, и никто не винил бы никого. В конце концов, кому какая разница, живет на этом свете Вера Ганина или нет? Никто не заплачет, никто не пожалеет ее, такую одинокую...
    "Женя, Женя, ты ничего не понимаешь в жизни", - прошептала Вера, и рыдания заглушили ее мысли. Она повалилась на кровать и долго плакала, а потом, как это всегда бывает, если хорошо облегчил душу, заснула спокойно и проспала до следующего утра.