Наша любимая Аннушка

Я училась после войны, когда школы ещё делились на женские и мужские. В нашей женской школе были разные учителя и соответственно, как везде: одних мы любили, а других нет.
Мне хочется рассказать о нашей самой любимой учительнице Анне Михайловне Кантор, которая вела у нас уроки математики , начиная с 8 класса.  Она была человеком очень добрым и весёлым. Например, если кто-то из девчонок опоздал на первый урок, Аннушка, как мы её называли между собой, никогда не ругала  опоздавшую, а спрашивала : «Ну, что выспалась за пять минут?» После чего отправляла девчонку  на место, а не к завучу за запиской, как это делали другие учителя. Объясняла она великолепно, у неё не было непонятных для нас теорем или каких-то тем. Задачи и примеры мы щёлкали, как орехи и по алгебре, и по геометрии и, по тригонометрии. Если в классе случался какой-то забавный случай, то она первая так звонко и заразительно смеялась, что с ней вместе хохотал весь класс. Например, она объясняла нам подобие треугольников. Нарисовала два треугольника, углы, которых обозначила  у одного треугольника А,В,С. А у другого, который она собиралась накладывать на первый для доказательства подобия, обозначила углы А(1) прим, В(1) прим, С(1) прим. И вот начинается объяснение: «Берём треугольник А,В,С и накладываем на него треугольник А прим, В прим, С прим.»  Поворачивается от доски к классу и видит, что наша Сорокина, известная болтушка, о чём-то беседует с соседкой, а что делается на доске её не интересует. Аннушка останавливается в своём объяснении теоремы и говорит: «Сорокина мне повторит сейчас, как надо рассуждать?» Сорокина, которая ничего не слышала, начинает делать знаки соседкам, чтобы те её выручили. Девчата шепчут ей названия треугольников, а она повторяет за ними. Получается следующее: «Берём треугольник А,В,С и к нему А прицепим, В прицепим, С прицепим.»Класс хохочет и громче всех смеётся Анна Михайловна.

Её излюбленной  поговоркой в классе было выражение: «Ну, что ты формулу изувечил, как бог черепаху?» Речь Анны Михайловны пестрела пословицами , поговорками, кусочками из стихов Роберта Бернса. Например, она очень любила , глядя на лентяя сказать: « Он долго в лоб стучал перстом, ища названье тома, но для чего стучаться в дом, где никого нет дома!» А если ей попадались тетради, где было явно видно, что одна девчонка всё списала у другой, то возвращая тетради Аннушка говорила : «Нет, у него не лживый взгляд, его глаза не лгут, они правдиво говорят, что их владелец плут». А если  у доски стояла девчонка, совсем не учившая к уроку математику, Аннушка вздыхала: «Господь во всём конечно прав, но кажется непостижимым, зачем он создал прочный шкаф с таким убогим содержимым!»

В  9-ом классе нас объединили с мальчишками. Но это только так говорилось , так как к нам в класс, где было 25 девчат посадили троих парней. Из них один был Миша Ефремов очень старательный, самолюбивый, некрасивый и маленького роста. Его мечта сводилась к получению золотой медали, поэтому, он как девчонка после каждой четвёрки по любому предмету плакал. Мы его не уважали и где-то даже презирали за такое поведение, хотя казалось бы, что плохого стремиться всегда к пятёркам. Второй парень Зоткин Юра был высокий, красивый, но удивительно глупый. Кроме троек и двоек он ничего не получал ни по одному предмету и снискал себе честь услышать из уст Аннушки : «Склонясь у гробового входа, о Смерть!- воскликнула природа, когда придётся мне опять  такого олуха создать!» Его это ничуть не обидело, а наоборот, порадовало, он решил, что учительница сочинила для него стихи. Третьим у нас был Мишка, которого мы звали мышка. Он был дисциплинированный, тихий, уроки делал от сих до сих  всё, что надо было сделать тоже выполнять от сих до сих. Этакий умудрённый жизнью старичок. Учился ровно  на три , четыре. С ним было скучно, и никто с ним не дружил. Иногда наша Аннушка задавала кроме обычного задания, что-нибудь дополнительное для желающих. И очень радовалась, когда на её вопрос , кто сделал дополнительное задание, поднимался лес рук. А если тех, кто не стал делать это лишнее задание, было мало ребят: она изрекала: «Лиса была на диво, нерадива!»

А между тем наша весёлая Аннушка прожила очень непростую жизнь. К тому моменту, когда мы с ней познакомились, уже лет 7 , как закончилась война. И вдруг в класс влетает наша горластая Сорокина и кричит: «Девчонки, смотрите, что про Аннушку написано!» Она протягивает нам газету «Правда», а там огромная фотография фронтовиков и среди них наша Анна Михайловна. Все фронтовики с орденами и Аннушка тоже, у неё вся грудь в орденах, мы так и обалдели от увиденного. Статья рассказывала, что на фотографии группа радистов, служивших в секретных частях, и как они помогали нашим войскам обнаруживать противника, говорилось, что все они герои, хотя, к сожалению, живыми остались немногие. Мы пристали к Анне Михайловне с просьбой рассказать и о себе и об остальных. Она открыла газету, увидела лица товарищей. В лице её что-то дрогнуло, мне показалось, что она сейчас заплачет. Каким-то изменившимся голосом она сообщила нам , что из всех 15 бойцов, что были на фото, в живых остались только двое : она и её муж, который потом в бою потерял обе ноги, а в прошлом году умер на операционном столе.

Мы спросили, почему она не носит награды, Аннушка пожала плечами: «А зачем?» « Мы бы и все ребята знали, что  у нас работает учителем такая знаменитая радистка-развечица!!»  « А двойки бы от этого не убавились»- пошутила она и ушла с газетой в руках. Кроме умершего мужа у Аннушки была ещё маленькая дочка и старенькая мама, вот так они и жили втроём после смерти мужа всё в той же коммуналке в Полянском переулке на скромную зарплату учительницы и пенсию мамы. Надо было оформить документы на дочку, по утере кормильца, но Анна Михайловна не могла ещё пережить, что муж умер, и идти по инстанциям ради денег на дочку  у неё не было сил. Ведь надо было собирать документы о героическом прошлом мужа, о его смерти, кому-то рассказывать о своём ещё не пережитом горе. Нет, это было выше её сил! Мы же до этой газеты и не думали, что она пережила такую трагедию, такая она всегда была с нами добрая и весёлая.