Прятки...

Прятки…

       Ура! Завтра! Наконец завтра день рождения! Мама говорит, что семь лет уже возраст. Через неделю в школу, и я молча соглашаюсь. Уже собран новенький жёлтый портфель, пенал и все принадлежности. Мама накрахмалила кружевной белый фартук, связала к форме тоненькие воротнички, и вообще говорит, что я буду самая красивая, но меня сейчас заботит совсем не это… Душа ликует, ведь уже завтра я получу то, о чём так долго мечтала: швейную машинку, настоящую, хоть и маленькую. Предел совершенства…

     Я долго ворочаюсь вечером, не спится  в предвкушении подарка. Утром вскакиваю раньше всех и то и дело поглядываю на часы, жду, когда будет девять часов. И вот свершилось: нарядившись, с папой и мамой я иду в магазин, и моя мечта уже дома передо мной на столе. Я с восхищением кручу блестящее колесо, ручку, глажу черный лакированный корпус, и представляю своих многочисленных кукол в новых нарядах. Всё здорово! Но почему на  душе так неспокойно?! Боковым зрением через стекло я поглядываю на улицу. Ага…ну вот и всё…началось.

По ступеням крыльца поднимаются соседские девчонки: раз, два, три, четыре, пять…я иду искать.…Искать надо меня. Со скоростью ветра я мчусь в комнату и забираюсь под кровать. За белоснежным строчёным подзором мне видно всё, но меня не видит никто. Никто - это определение неправильное. Моё присутствие мгновенно обнаруживает кот, и дружелюбно пристроившись рядом трётся  о колени, как будто хочет сказать: »Не грусти, я с тобой!»

     Щёки горят…и уши тоже…из прихожей раздаётся девчачий смех и строгий мамин голос: «Наташа! Где же ты?! К тебе гости…»
 Мне стыдно, мне очень стыдно. Не оттого, что пришли девочки, а оттого, что я, пригласив подруг, никого не предупредила об этом, и, поэтому, свой день рождения я продолжу встречать под кроватью, и вообще больше никогда оттуда не выйду ни под каким предлогом. А девчонки принесли подарки…так хочется обнаружить себя и посмотреть, хоть одним глазком. Но чувство стыда побеждает любопытство. Мама расставляет на просторной кухне пироги, плюшки, яркие чашки и приглашает всех к столу. Всех, кроме меня… Как же мне выйти, показаться? Слёзы градом катятся по щекам, как мне себя жалко.…

И тут на помощь приходит папа. Он потихонечку приближается к кровати, и, даже не наклоняясь, шёпотом говорит: »Всё в порядке…Наталка! Хватит прятаться. Выходи, мы все тебя любим!»
  -« Папа..папуля…а я то, а я как люблю". Я выбираюсь, и улыбаюсь сквозь слезы.
-«Пошли скорее, я купил конфет и мороженого, а то совсем растает".
Мы хохочем, пьем чай с плюшками, закусываем мороженым. Все беды миновали, как и не было.
А потом разглядываем все вместе  подарки, главный из которых, конечно, швейная машинка. Подружки с завистью и восхищением по очереди крутят ручку машинки, и на пёстрых лоскутках ткани получается ровненькая петельная строчка.
А папа с улицы кричит задорно: «А ну, кто играть в прятки, вспоминайте считалки…»