Случай на Бейкер стрит

Как многие, особенно женщины, мечтают посетить Париж, так я с молодых ногтей хотел побывать в Лондоне. В те времена я  относился к Британии с огромным почтением: родина парламента (места для дискуссий), хартии вольностей, хабеас корпус акта, - а что до колониализма и стона многих народов: "Боже, покарай Англию", так ведь не одни они грешные, и кроме "разделяй и властвуй", они, кто б там что ни говорил, несли ещё и цивилизацию, законность, образование, науку для талантливых порабощённых и свой язык, ставший языком международного общения. Индусы под водительством Махатмы Ганди прогнали их ненасильственным сопротивлением, подставляя спины под палки охраны. Посмели бы они товарищу Сталину ненасильственно сопротивляться: он бы с палок и не начинал - крупнокалиберным эффективнее.
    Ну откуда я мог знать про любовь к фашистам некоторых особ королевского дома, про полное забвение обязательства способствовать образованию еврейского национального дома на территории бывшей османской империи, взятое вместе с мандатом на управление в этом регионе. Ни черта не знал я про Эксодус, про то, сколько еврейской крови прямо и косвенно пролили англичане уже в новое время, про то, как они останавливали еврейские отряды самообороны, шедшие на выручку тем, кого убивали арабские погромщики, в частности, превратившие еврейский Хеврон в арабский город после поголовного уничтожения всего населения в 1929 году. 
    Но в 1995 году мы с Диной были счастливы, приземлившись в Хитроу. Это был первый наш развлекательный вояж в загранку. Я удостоверился, что западная Европа существует на самом деле, включая Британские острова. Впервые в жизни я дышал полной грудью, оказавшись вдали от обеих родин. Правда, перед отлётом Дина тяжело отравилась, лежала под капельницей, которую к нам домой принесла её подруга. Я требовал сдать билеты, отказаться от поездки - гори они огнём эти сто долларов неустойки. Но Дину было не убедить: "Ты всю жизнь мечтал увидеть Лондон! Летим и точка!". Мы остановились в маленьком и оттого ещё более уютном отельчике White House, точно не на Бейкер стрит. Забыв настоящее имя этой улицы, я заменил его на то, которое помню с детства, тем более, что мы там побывали, не могли не зайти в музей Холмса. 
    Поездка, к счастью, не была организованной, мы полдня бродили по Лондону, то один музей, то другой, то Сити, то Вестминстер, то шопинг. Уставали, конечно, особенно Дина, не вполне оправившаяся после отравления. Потом ехали в отель, от метро шли с полкилометра пешком в свой "Белый дом". Уставшая Дина всю пешую дорогу ругала меня на чём свет стоит и была права. Если жена чувствует себя плохо, то кто как не муж более всего в этом виноват? Причина не имеет значения.
   И вот идём мы по улице, переименованной мной в Бейкер стрит, к своему временному дому вдоль ажурного металлического забора в два человеческих роста по противоположной от отеля стороне. Ещё метров сто и переход с разрывом в заборе. И вдруг видим, что путь практически закрыли дорожные рабочие.  Я остановился, соображая, как промеж них протиснуться. Тут один из них рассмеялся и посоветовал мне перебросить жену через забор. Дина вспылила и чуть не бегом побежала обратно, чтобы перейти на нужную сторону в самом начале пути от метро. Я за ней. "Стой!", - кричу - "Догоню - уволю! Там можно пройти!" .  Ещё не остывшая от обиды Дина, со зла забывшая почти все английские слова, спрашивает у меня, как по-английски шутка.  "Joke", - отвечаю. Когда мы протиснулись через рабочих и оборудование, она обернулась к шутнику и сердито сказала: "Your joke was not good! "
Вслед мы услыхали сердитые обращённые к шутнику голоса коллег: "Что ты сказал леди?". Дине стало неловко.
    Назавтра Дина подобрела, почувствовала себя хорошо, не кляла мужа, и я посоветовал ей: "Улыбнись ему и скажи: "Good afternoon!"". Что она и сделала с удовольствием. Обрадованный шутник закричал : "My joke was not good!". Этот радостный обмен приветствиями продолжался до нашего отъезда.