Эх, кабы в Африку!..

Фильм Петра Тодоровского "Стиляги", прошедший недавно на экранах страны,  можно принимать и не принимать, в зависимости от возраста, вкуса и интеллекта. Молодой режиссер показал только кусочек той противоречивой эпохи: зрителям решать, "что такое хорошо, и что такое плохо".
Речь пойдет о некоторых особенностях фольклора стиляг 50-60-х годов - частушках, эпиграммах, песнях, стихотворениях - знаковой культуры того времени.

Робинзоны и стиляги

... Весной 1960 года четверо тихоокеанских моряков - Крючковский, Поплавский,  Федотов и Зиганшин - попали в экстремальную ситуацию: штормом унесло в открытое море баржу, на которой они несли службу.. Практически без продовольствия и пресной воды робинзоны поневоле противостояли стихии, пока их не спасли американские военные моряки. Авианосец подобрал в океане 49 дней дрейфовавшую советскую баржу с четверкой отважных, оголодавших, съевших уже поясные ремни и голенища от сапог солдат. Америка чествовала их как героев! На родине они сразу же стали героями анекдотов, так как вернулись в ССР (настоящими героями!) - тоже. Все советские газеты писали о "силе человеческого духа наших ребят" и публиковали их фотографии - отощавших, одетых в стильные американские пиджаки и узкие брюки.
Магнитогорские стиляги, которых интересовали яркие факты и события, лишенные  политической "начинки", своеобразно отреагировали на океанскую одиссею:
"Зиганшин - буги, Зиганшин - рок,
 Зиганшин первым съел сапог.
 Федотов - буги, Федотов - рок
 Федотов в Штатах - седьмой пирог"...

"Как на Тихом океане
 Тонет баржа с чуваками.
 Чуваки не унывают -
 Твист на палубе долбают"....

 Людоедка племени Ням - Ням

Этот фольклор возникал, конечно, не от желания внести вклад в творческую копилку человечества. Периферийные стиляги, элементарно просто, не знали языков, а петь страшно хотелось. Отсюда лежавшие на поверхности темы - секс, выпивка,  тоска по экзотике. Здесь нет никакой политики и даже намека на протест.
"Эх, кабы в Африку! Хотя бы в тропики.
 Там, где слоны и антилопы-гну!
 Где готтентотки метают дротики,
 Хоть любят мир они, а не войну.
 Вау-ва! Все к чертям!
 Встретить бы нам
 Людоедочку из племени Ням-Ням!"
Джаз для молодежи стал фоном жизни, под который танцевали.
"Как стилягу хоронили - плакали подруги:
 На могиле два оркестра дули буги-вуги..."

"Морской дьявол"

В официальной прессе отношение к молодежной культуре было сначала ироничным. Помню,в "Крокодиле" тех времен:
"Сын Антона Ильича вчера женился сгоряча,
 И прямо с хода гаркнул лихо: "Знакомьтесь,
 Вот моя чувиха!..."
Газета "Комсомольская правда" уже начинает наступление, зло и едко:
"Ты его, подруга, не ругай.
 Может, он - залетный попугай?
 Или когда он маленьким был,
 Кто-то его на пол уронил?
 Или болен он, бедняга?
 Нет, он попросту - стиляга!"
В 1962 году на экраны страны вышел фильм "Человек-амфибия" сразу ставший символом молодежи. Там прозвучала песенка о "морском дьяволе". Фильм смотрели десятки раз и пели буги-вуги:
"Нам бы, нам бы всем на дно....
 Там бы там бы пить вино.
Детвора поселка Ново-Коммунальный Магнитогорска, где я вырос, горланила на свой лад:
 "Эй, чувак, ты слишком долго плавал,
  Я тебя успела позабыть.
  Мне теперь морской по нраву дьявол:
  Его хочу любить!.."
Все это было, было.
Ностальгия и светлая печаль моего седого поколения...

 Нас называли стилягами...

Страна, которой больше нет. Почему мы возвращаемся к ней мыслями? Что ищем в советской эпохе?Ответы на нынешние вопросы или просто не дает покоя память о молодости? Но целые поколения "жили, любили и пели". Это время "оттепели", наступившей после долгой и суровой сталинской "зимы". Яркие приметы "оттепели" - так называемые стиляги, молодые люди со своим кодексом, имиджем, взглядов и вкусов.
Совершим небольшую экскурсию в прошлое. Первые российские стиляги появились задолго до хрущевской "оттепели". Ласточками стиляг стало поколение декабристов - изысканных и лощеных франтов, дворянских аристократов и цвета российской нации. Они не слепо копировали западную внешнюю культуру, а думали и болели судьбами страны. Итог цветаевских "генералов своих судеб" был драматичным: петля на Сенатской площади, вечное поселение на рудниках Сибири либо ссылка рядовыми под пули Кавказа.
Новый виток своеобразной молодежной культуры уже был связан с творчеством футуристов начала двадцатого века. Разумеется, поколение "рубашковых галстуков и галстуковых рубашек" непривычно раздражало общество. И все-таки "будетляне" не угрожали официальным устоям: их только физически уничтожила "совковая" Россия.
Судьба "детей оттепели", по сущности, стала не менее трагичной: рано захлебнувшись глотками свободы, они забарахтались в болоте застойного времени...
Недавно в сборнике "Стиляги" я прочитал воспоминания молодых людей того времени: "Мы никогда не называли себя "стилягами": это презрительное прозвище нам навязало правительство. Мы гордо именовали себя чуваками и чувихами...."