Сказка Космическая фантазия

СКАЗКА             «КОСМИЧЕСКАЯ ФАНТАЗИЯ»                Татьяна Рейс
Маша сидела возле палатки и смотрела в ночное небо. От костра взлетали вверх искры-звёздочки и тут же гасли.  Ночные силуэты деревьев казались диковинными великанами, готовыми двинуться с места в любую минуту, река чёрным зеркалом отражала звёзды. На душе было спокойно и волнительно, потому, что волшебство витало в воздухе, а фантазия создавала такие сюжеты, которые не придут в голову обычным осенним днём. Глубокое тёмное небо с россыпью звёзд притягивало взгляд. Там, наверху, мерцали звёздочки, летели, похожие на них, спутники, там шла своя непознанная, невидимая взору жизнь. Вот Созвездие Большой Медведицы, вот маленький Ковш, а вот созвездие Ориона, его легко узнать по трём крупным и ярким звёздам, образующим его пояс. Маша присматривалась, вглядывалась в него, и ей казалось, будто из-под пояса видится зеленоватое свечение, именно зеленоватое. «Не может быть,--рассуждала она,---чтобы из всей Галактики жизнь была только на одной единственной планете Земля! Где-то там, обязательно есть жизнь, мы не одни в этой беспредельной Вселенной.» Ночь была тихая-тихая, и любой шелест за палаткой казался чьими-то шагами, чьим-то дыханием.
Если бы только Маша знала, что точно так же думал мальчик по имени Угу, с надеждой вглядывающийся в Млечный Путь. Ему казалось, что именно этот звёздный путь может привести его туда, где есть другая непонятная, неизвестная, но такая манящая жизнь. На его планете, которая называлась Касека, всем и каждому было известно, что не только полёты в ту сторону, но и сама мысль об этом была—табу. Верховный царь Касеки  «Пастух звёзд» по имени Сах,  следил за тем, чтобы планета находилась в безопасности, отводил от неё астероиды и метеориты, охранял от планет-«пустышек», желающих «прилепиться» к Касеке,  следил, чтобы туманность надёжно скрывала Касеку от космических завоевателей. Именно из-за туманности таким слабым  казался свет Солнца, но зато день был длиннее ночи втрое, и никогда не было никаких осадков кроме маленьких дождей, а год разделялся на два цикла—Атм (когда очень прохладно и много ветра и дождя) и Бахр( когда очень тепло и ещё больше жаркого ветра). Чтобы обмануть космических завоевателей, всё живое носило исключительно красные одежды, обязательными атрибутами  были лёгкие развевающиеся на ветру красные плащи. От постоянного ветра и колебаний красных плащей, создавалась иллюзия  пламени на планете, словно она была безжизненна и находилась в огне. Кроме того, плащи выполняли роль крыльев, как, например, на дельтаплане. Все жители Касеки были или стражами , охраняющими её орбиту или «пастухами песка», или «мастерами шаров».  На планете не существовало никакой растительности, кругом был только один песок, а поскольку от постоянных ветров он перемещался, «пастухам песка» нужно было его разравнивать, перевозить, пересыпать, выравнивая согласно строгим разметкам и границам того или иного ландшафта.  Вся и так небольшая территория делилась на две части—«Зона познания» и «Зона работы». Все взрослые касекане -мужчины, с первой трети дня уходили в «Зону работы», женщины смотрели за порядком, чистотой и за детьми, которые находились в «Зоне познания», здесь учили музыку ветров, считали звёзды, изучали созвездия, чертили проекты новых геометрических рисунков  песчаных площадей , которые будут украшать Планету, складывали мозаики из разноцветных песчинок, танцевали вместе с двигающимися песками и шалили, как везде шалят дети. Они были в точности похожими на людей, только уши у них были большими и оттопыренными, а на головах  ещё маленькие ушки-рожки, выполнявшие роль антеннок, способных различать любые звуки, классифицировать, и преобразовывать их в смысловые значения. Иными словами, это были переводчики.  Уши, губы и круглые глаза были у всех касекан одинакового фиолетового цвета. У каждого взрослого и ребёнка всегда при себе было особое зеркальце, оно совмещало в себе и личные данные, и средство связи, и содержало базу данных не только о семье, но и о планете. Достаточно было дотронуться пальчиком до определенной точки зеркальца, и можно было не только что-то узнать, но и увидеть.  Жили все касекане в круглых качающихся шарах-домиках, висевших на прочнеших тросах, уходящих в песок и  укреплённых глубоко в твёрдых пластах планеты.
 Шары были похожи на  стеклянные, поскольку делались из песка «мастерами шаров».   Песок на планете был необычайно красивого, яркого ,жёлтого цвета , он не был таким уж безжизненным, в нём водились панцирные, похожие на ящериц без хвоста, тукуты, сонные слизняки мареллы, что-то вроде улиток, и очень быстрые, похожие на змей с большими ушками калапоты. В воздухе летали похожие на паучков с крыльями паки, которые галдели и трещали, как трещотки; на тросах, которые держали домики-шары, росли наподобие грибов сочные и сладкие цуми, любимое лакомство касеканят.
 Верховный «Пастух звёзд» не только оберегал свою планету, но и умело управлял её жителями, тут все жили в мире и согласии, большую часть жизни они занимались тем, что учились, изобретали и держали себя в хорошей физической форме, тут не было болезней потому, что воду пили только чистую дождевую, пищу употребляли простую и грубую, без какой-либо термической обработки. Жили долго, если считать по-земному, то 150 лет, а когда приходила пора перерождения, их выпускали в космос в специальных капсулах, а через определённое время капсула возвращалась на Касеку, но в ней находился уже малыш, который сам себе выбирал семью, это был новый касеканин, ничего не знавший о себе в прошлом.  Само название «Касека» имело значение « Жёлтое с красным ободком»,смысл которого знал только Сах, все же считали, что наверное, от цвета песка. Мальчик Угу любил свою семью, свою Планету, но он был очень любознательным, и даже когда учился или играл, никогда не забывал о своей мечте—узнать, что там, за Млечной дорогой, в других мирах. Угу дружил с соседской девочкой Алулу,  и даже не просто дружил, он был в неё влюблён, той первой детской любовью, какая случалась у каждого в  двенадцатилетнем возрасте. Алулу была немного старше, но такая красивая, красивее её, не было на всей Касеке, убеждён был Угу.   Почти всё время они проводили вместе, и мечта у них тоже была одна, но как было её осуществить? Млечная дорога начиналась от самой крайней точки Касеки, но там в огромном шаре жил Верховный царь Сах. В первой трети дня он спал после ночной работы, во второй трети он руководил в «зоне работ», а в третьей части светлого времени занимался сам в «зоне познания» и учил маленьких касекан. Пройти туда, где жил Сах, было невозможным для ребёнка, во всяком случае, в светлое время. С наступлением темноты, Сах собственноручно включал освещение в начале Млечного пути, с тем, чтобы никто не смог выйти на него незамеченным. К тому же, всю ночь Сах облетал орбиту Касеки в своей золотистого цвета капсуле, которую можно было принять за маленькую звезду и следил не только за передвижениями небесных тел вокруг Касеки, но и за передвижениями своих собратьев на ней. Ничто не ускользало от его больших глаз, от его звукоулавливающих рожек.  Очень трудная задача стояла перед Угу и Алулу—придумать способ пробраться на Млечный путь, и они думали, думали, и наконец, придумали. Вы уже знаете, что в песках водятся тукуты, панцирные ящерицы без хвоста, их мясо употребляли в пищу. Среди них попадаются довольно крупные экземпляры. Панцири не выбрасывали, а складировали в рабочей зоне, перерабатывая впоследствии в прочный материал для изготовления капсул. Попасть в рабочую зону было тоже не просто, но всё-же, возможно. Угу и Алулу решили использовать для этого летающих трещоток-паки. Эти паки были очень любопытны и быстры, порой они  утаскивали то, что плохо лежит, игрушки, украшения, не говоря об еде.  Ребята нарвали сладких цуми, и буквально «начинили» ими Угу, они нацепили сладости ему на рожки, запихали в карманы красного плаща, руки тоже были полны этим лакомством. Угу лёг на песок неподалёку от рабочей зоны, Алулу спряталась за барханчиком песка.  Мальчик лежал без движения, рассчитывая, что на такую приманку обязательно слетятся вечно голодные трещотки-паки, так и случилось. Сначала два паучка паки опустились возле него, потом ещё несколько, и сразу набросились на еду, от Уги требовалась только ловкость. Он резко схватил  их за лапы , и трое паков оказались у него в руках. Они сразу же с криком и трескотнёй дёрнулись вверх,и подняв Угу над песком, полетели в сторону рабочей зоны. Алулу , изображая страх и волнение за Угу, побежала следом, делая вид, что пытается догнать паков и спасти друга. Взрослые оборачивались с улыбками ей вслед и подбадривали: Скорей, догоняй, а то голодные паки растащат мальчишку на кусочки! Хотя, конечно же, все знали, что паки этого не сделают, они и сами были пугливыми.  «Догонишь, и сразу возвращайтесь назад!»-- предупредил их работник песка. Три пака почти над песком испуганно тащили Угу, и когда он был уже вне поля зрения взрослых, он выпустил паков и плавно упал на песок. Тут же подбежала Алулу, и взявшись за руки, ребята бегом кинулись к огромной куче панцирей тукутов. Там, осмотревшись, что они в безопасности, дети спешно стали помогать друг другу, привязывая на спины крупные панцири. Свои красные плащи они подвернули , припрятали под свою маскировку, и стали похожими на тукутов. Углубившись до половины в песок, Угу и Алулу поползли в сторону крайней точки планеты, туда, откуда виднелся огромный серебристый шар Верховного Саха. Дети надеялись переждать там, в песке конца сегодняшнего трудного для них дня. Они знали, что переполох в их семьях начнётся после закрытия Сахом всех зон, и пока кинуться их искать, у них есть время сбежать. Нужно только сразу, после того, как Сах включит освещение на Млечном пути и улетит в капсуле на охрану орбиты, выйти на Млечный путь, и как можно быстрее скрыться в его туманности. Собственно, всё так и произошло. Конечно же, когда обнаружилось, что дети пропали, Сах вернулся на Касеку, чтобы проверить все закрытые зоны, но Угу и Алулу были уже в пути, очень далеко от своего родного дома, они бежали, держась за руки, едва касаясь ногами чего-то мягкого, тонкого, лёгкого. Почти на середине, они сделали передышку и осмотрелись. Вокруг было такое количество звёзд, какого они с Касеки никогда не видели, а где-то прямо под ними  тёплым светом привлекла их взоры незнакомая, большая планета необычайно красивого цвета. Воздух вокруг был такой плотный, что можно было по нему идти, не боясь, что упадёшь. Дети спустились пониже, затем ещё ниже, и тут почему-то всё вокруг стало голубым, налетел ветер, и надув их красные плащи, словно парашюты,  плавно понёс ребят навстречу с этой планетой. Они ни на миг не выпускали руки друг друга. Под ними пролетали уже совсем близко какие-то  лохматые великаны с множеством тонких рук без ладоней, но дети опускались на что-то живое, гладкое, такое же голубое, как небо. Они упали в это голубое, провалились в него, потом оно их вытолкнуло обратно.  Оказавшись снова наверху, мокрые, как после дождя, они наконец поняли, что вокруг них просто огромное количество воды, они никогда не видели такого её скопления. Барахтаясь, благо они были у берега, они ступили наконец на что-то твёрдое, пошли по нему, раздвигая руками воду, и вышли на песок. Вокруг них были какие-то живые сущности с множеством тоненьких рук, они шевелились, трепетали, и от того, что они были выше и больше, чем Угу и Алулу, детям было страшно, они прижимались друг к другу. Песок был почти такой, как и на их планете, он был единственно знакомым им. Однако, дети есть дети, и любопытство взяло верх над страхом. Небо было чистым и ярко голубым, солнце слепило в глаза, непонятные, звонкие звуки наполняли всё пространство, немыслимые и невиданные цвета были кругом, всё шевелилось и дышало. Возле воды, почти сплошной стеной стояли и шелестели тонкие тросики разной величины с множеством острых ушек,  они были жёлтого и ещё какого-то незнакомого цвета. И хотя, от ветра они качались, дети быстро поняли, что это были не живые существа, они даже попробовали спрятаться в них, как в песке, но яркие красные одежды, очень выделялись на фоне шелестящих тросиков.
Такого же цвета было и то, что было дальше от воды и песка. И тут они услышали голос, такой же, звонкий, как и их собственный, он как- будто пел песню ветра.  Почти прямо на них шла инопланетянка, в одеждах тёмного цвета, такая же как Алулу, только без ушек-рожек. Угу и Алулу присели за стеной из тросиков.
Маша шла к реке, напевая новую песню, которую они с ребятами начали разучивать, называлась она «Звёздное небо». Маша любила воду, она всегда представляла, что в воде живут русалочки, водяные и прочие водные существа, причём разумные. Иногда она даже думала, что вот появится из воды голова Водяного и она, Маша даже не удивится нисколечко, и возможно скажет Водяному: Привет! Как дела? Она разулась и пошла вдоль берега. Наступала осень и купаться было уже холодно, но солнышко ещё припекало и тянуло к воде. Увидев, идущую в их сторону инопланетянку, Угу  издал звук удивления и радости. Маша перестала петь и внимательно посмотрела в сторону камышей, кто-то в красном пытался спрятаться там, она решила, что это Женька решил с ней пошутить. Он недавно уехал на велосипеде в деревню за продуктами, а это двенадцать километров. Неужели он так быстро вернулся? «Выходи, я тебя вижу, конспиратор!»--засмеялась она.  Её голос был располагающим к доверию, зовущим, и Угу с Алулу вышли из камышей на этот голос. Маша не сразу поняла, что это не Женька, а когда совершенно отчётливо увидела фиолетовые губы, рожки-антенки, и испуганные удивлённые фиолетовые глаза, поняла, что это даже и не совсем люди. Так они стояли молча друг против друга, разглядывая и не понимая, что же делать дальше. «Ну, вот,--взяла себя в руки Маша,--ты же хотела встретиться с представителями других цивилизаций, вот, они, пожалуйста, привет, как дела!» В растерянности она так и сказала: Привет. Угу и Алулу пошевелили губами и попытались воспроизвести такие же звуки, повторив их за Машей, у них это получилось очень похоже. Рожки-улавливатели на их головах задвигались и дети улыбнулись. Невозможно передать словами всю гамму чувств, которые испытала Маша, словно она сделала величайшее открытие, от которого зависит будущее всего Человечества Земли. Видимо, радость, наполнявшая её, была так велика, что она ощутила её отражение от этих двух «фиолетиков», так Маша их назвала, она сделала шаг им навстречу, протянула руку и сказала: Маша. «Фиолетики» одновременно протянули ей свои руки и повторили : Ма-ша. Она засмеялась, и как иностранцам, показывая на себя, повторила: Меня зовут Маша. А как вас зовут? Дети переглянулись, покивали рожками и сказали, хлопая себя по груди: Угу! Алулу!   Машиному волнению и радости не было предела, она не знала как ей себя вести, что делать, но делать что-то было нужно, и она показала им знаками идти за ней. Что-то лопоча, и озираясь, дети пошли за ней. На маленькой полянке синяя палатка, неподалёку от неё потухший костёр и старое поваленное дерево. Маша жестом пригласила их присесть и сама села рядом. «Как же мне с вами разговаривать!—призадумалась она, а вслух добавила :Эх, жаль Женьки нет, уж он бы точно придумал, как найти общий язык с «фиолетиками»!» Угу и Алулу переглянулись, их фиолетовые губы растянулись, как в улыбке  и они будто заквакали,  кивая головами и повторяя :Пва! Пва! Пва! Пва! Им стало смешно, что Маша назвала их «фиолетиками». Они не знали, что это означает, но от Маши не исходила опасность или тревога, а значит, смысл этого слова был добрый, даже забавный.  Им тоже очень хотелось с ней поговорить, но они могли её только понимать. На треноге висел ещё тёплый чайник, Маша спохватилась, сбегала в палатку, и принесла кружки и пакет с конфетами и печеньем. Дети наблюдали за ней. Она налила травяного чаю и протянула им кружки, налила и себе. Только после того, как она отпила из кружки, они повторили это за ней, печенье и конфеты были попробованы тем же образом. Видимо, им понравилось угощение, они уже смело брали сами печенье, разворачивали конфеты и, причмокивая губами, говорили: Цуми, цуми! Сладости, наверно, повсюду вызывают у детей одинаковую реакцию удовольствия и доверия. После чая Маша решила, что должна взять на себя роль экскурсовода и показала знаками идти за ней. Под ногами была желтеющая трава, дети ступали по ней осторожно, высоко поднимая ноги, словно боялись придавить её, но Маша сказала, что и трава, и песок, и земля для того, чтобы по ним ходить. Они подошли к палатке, похлопав по ней, Маша обьяснила, что это временный дом, в котором живут у реки или в лесу. Она залезла в палатку и показала, как она в ней спит. Угу с Алулу заглядывали внутрь и понимающе кивали головами, на Касеке знали, что такое сон. Потом она повела их к лесу, но они, остановившись на краю поляны, никак не хотели подходить к деревьям, невиданные доселе высокие громадины пугали их, это они махали им множеством рук, когда они спускались с неба. А Маша обняла сосну, погладила её по стволу и сказала, что деревья, хотя и живые, стоят на месте, они украшают землю и делают нашу планету чистой и зелёной. Наша планета называется Земля. А как называется ваша планета?—спросила она у ребят. Они подняли головы  и руками показали куда-то вверх. До вечера было ещё далеко, звёзд на небе не было, дети не знали, как обьяснить Маше, что они с Касеки. А Маша решила перечислить все известные ей планеты, и только, когда назвала созвездие Ориона, ушки-рожки у ребят активно задвигались, они радостно заговорили: Касека! Касека! 
Маше было не знакомо это название, потому, что звезда эта была сравнительно молодая, и находилась она под Поясом Ориона, невидимая обычному глазу. Угу достал своё зеркальце и коснулся пальцем его правого угла, тут же появилось изображение Касеки, сначала маленькое, полыхающее красным светом, потом при приближении ярко жёлтое, окаймлённое красным овалом орбиты.  Маша смотрела, затаив дыхание на чёткие геометрические линии жёлтого песка, которые составляли неописуемо красивый орнамент, на качающиеся шары-дома, похожие на огромные одуванчики, на детей, танцующих вместе с движущимися песками и поющих песню ветра. Это была завораживающая музыка, не сравнимая ни с одним музыкальным инструментом, как если бы одновременно лил дождь, была весенняя капель, завывала пурга и звенели ручьи. Можно было перечислять ещё и ещё разных природных звуков, и всё-равно, было бы трудно подобрать сравнение этой прекрасной музыке, и тому хоралу, который звучал под это сопровождение. Правильнее было бы назвать всё это—Небесным песнопением. Оно было такое величавое и прекрасное, что захватывало дух. Никогда и нигде Маша не слышала ничего даже близко похожего. Вот, оно, чудо, музыка Вселенной! Благодаря зеркальцам, Маша увидела всё, что могли ей показать её новые друзья. Удивлению её не было предела. Очевидно, это понимали Угу и Алулу , и  были исполнены гордости за свою планету, но и они в свою очередь были ошеломлены не меньше. Деревья, река, необычные краски осени, приветливая и любознательная Маша, всё это было многообещающим началом знакомства с Землёй.
« На Земле много лесов, много воды, мы живём на самой красивой планете,»--взахлёб говорила Маша. Она срывала веточки с деревьев, подсохшие цветы, совала их в руки Угу, и взяв за руку Алулу, подводила её то к берёзке, то к сосенке и предлагала дотронуться до них. Дети осмелели, ходили за Машей, нюхали травы и цветы, срывали с деревьев жёлтые и зеленоватые листья, прикладывали их к своим лицам, издавая при этом звуки удивления и любопытства, собирали шишки и бросали ими, играя, друг в друга. Вечерело, когда они вернулись на поляну. Маша развела костёр, пора было готовить ужин, скоро должен был вернуться Женя, да и накормить своих гостей было законом гостеприимства. Всё, что она делала, по-прежнему удивляло ребят, ведь на Касеке пищу не варили, её употребляли в свежем или сушеном виде, но полевая каша из пшена так вкусно пахла, что они без колебаний взяли по примеру Маши ложки в руки. Каша была горячая и на неё надо было дуть, Угу и Алулу смешно надували щёки и с шумом дули на кашу в ложках, а потом, причмокивая ели. «Нравится? Вкусно!»--улыбалась Маша, дети кивали головами и повторяли: Нравится? Вкусно! Маша смеялась. «Пва! Пва! Пва!»--по-своему смеялись и они. Когда совсем стемнело и на небе засветились звёзды, Угу и Алулу по всей видимости засобирались уходить, они стали расправлять свои красные плащи, о чём-то переговариваясь, смотреть в свои зеркальца.  Они показывали Маше пальчиками на созвездие Ориона, она поняла и заволновалась, ведь они ещё почти ничего не узнали друг о друге, и было непонятно, каким образом они могли бы продолжить знакомство. Она засуетилась, не зная, что бы такое подарить им на память, но ничего такого и не нашлось, ведь это не дома. Угу и Алулу стали вдруг серьёзными, как-то подтянулись и молча направились к блестевшей в темноте реке, Маша пошла за ними. В этот момент, она услышала Женькин крик : Марусечка, ау! Я прибыл! Дети остановились и обернулись на крик. « Я сейчас!»--сказала им Маша и побежала к Женьке. «Представляешь, по дороге назад прокололся,--досадовал он,--пешком пришлось телепаться, а у тебя, ведь, сегодня день рождения! Поздравляю!» Он обнял её и поцеловал. Вот дела, Маша совсем забыла про день рождения! Прямо из темноты Женька вытащил откуда-то букет, это были её любимые розы. Маша взяла букет и потащила за руку Женьку к реке. Он уже увидел два силуэта. «У нас гости?»--весело спросил он. «Да,да! Идём скорее, только прошу тебя, ничего не говори, пожалуйста! Ничего не говори!»--быстро говорила взволнованная Маша. Женька встревожился и почти подбежал к двум  фигурам у воды, их отделяло несколько шагов.
 «Стой здесь»,- сказала ему Маша, а сама подошла к ребятам. Букет с розами был у неё в руках, и она, спохватившись, протянула его Алулу. Та внимательно осмотрела цветы, что-то сказала Угу, он тоже ей что-то ответил, она согласно кивнула и вынула из букета одну розу, остальные вернула Маше. В реке отражались звёзды и Млечный путь, дети пошли в воду, Маша шагнула за ними, по очереди обняла обоих, Женька, совершенно сбитый происходящим с толку, стоял, как завороженный.  Маша вернулась к нему и они вместе смотрели, как две тёмные фигурки заходили в воду, в которой отражались звёзды и Млечный путь. Вот вода уже накрыла их с головами, и вдруг в этом же месте забурлило, поднялся высоченный столб воды, как-будто кто-то огромный нырнул в реку, что-то блеснуло сквозь водяной поток, и тут же всё успокоилось, только лёгкие круги разошлись по воде. Маша вглядывалась в небо, провожая взглядом, похожую на спутник крохотную звёздочку, стремительно летящую к поясу Ориона, и только когда она скрылась под ним, Маша,вздохнув, задумчиво сказала Женьке: Я расскажу тебе всё. Потом расскажу».
Когда Угу и Алулу  оказались на середине Млечной дороги, они со всех ног бросились бежать к своей планете, главное, не попасться на глаза Саху, они страшно боялись наказания. Добежав до его дома-шара, они не остановились, а продолжали бежать в сторону рабочей зоны, там можно было переждать до наступления светлого времени и зайти в зону познания незаметно. Дети думали, что придумают для своих семей, потерявших их, причину своего отсутствия. Как вдруг, прямо на их пути встал сам Верховный Сах. Дети от страха остолбенели. Он стоял перед ними высокий и грозный. Молча он протянул руку и потребовал отдать ему их зеркальца, дети повиновались. Сах посмотрел в зеркальца, потом внимательно на детей, потом, снял с зеркальцев какие-то пластины и вернул детям, при этом он увидел, что Алулу старается что-то спрятать под плащом. Сах снова протянул руку на сей раз к Алулу, она поняла это как приказ отдать ему розу. Роза была ярко жёлтая с красным ободком по краю лепестков! Сах всё понял! Именно, жёлтая! С красным ободком! Он на мгновение прикрыл глаза и увидел себя маленьким мальчиком на Млечном пути с такой же розой под плащом.  Ведь это он назвал эту планету «Касекой», а почему и отчего ненужно никому знать. Никто не должен ни о чём узнать, и эти дети тоже не должны помнить НИ О ЧЁМ ! Сах достал какой-то инструмент и мгновенным прикосновением что-то поправил в рожках-ушках Угу и Алулу, а потом велел им бежать к своим семьям. Они прибежали к своим домикам, там всё шло своим чередом, а они сами весело смеялись, рассказывая всем, как гнались за тукутом, утащившим у Алулу зеркальце. Хорошо, что он зубами не повредил его, и можно было показать друзьям это весёлое происшествие.
Маша с Женькой сидели, обнявшись на пеньке, и смотрели в ночное звёздное небо.  « Ты веришь,--спросила она друга,--что где-то там есть жизнь? Ведь мы не одни во Вселенной!» Женька погладил Машу по голове: « Фантазёрка ты моя. Наверное, есть.»   А Маше пришли на ум строчки, которые она произнесла вполголоса, проникновенно, возможно, это будут новые её стихи :
Дарит звёздочка  луч зелёный
в самый звёздный полночный час,
Это с пояса Ориона драгоценный упал алмаз.
Звёздное небо—прекрасная даль,
Звёздное небо—мечта и печаль,
Звёздное небо, мы дети твои,
Звёздное небо, меня позови.