Лина. Кто был первым штурманом?

Продолжение - см. http://www.proza.ru/2015/10/28/1548

В общем, краны нас мучили постоянно, так что писать о них можно бесконечно, а читать будет совсем неинтересно. Крановый же механик оказался парнем своеобразным. С работой он справлялся, все поломки своих подопечных исправлял быстро. Но сколько я не просил его записывать типовые неисправности, сколько не требовал  вести журнал поломок, добиться этого я не смог. Вот типовой диалог в мастерской:
-  Виталя, чем занимаешься?
-  Клапан в запас делаю  (прикрывает его ветошью).
-  Какой клапан? Давай, расскажи, покажи.
-  Да оно вам надо, Иваныч? Клапан, как клапан, ничего хитрого.
-  Надо, Витя. Ты ведь не на  год контракт подписал, скоро уедешь. Поделись опытом.
-  Да не умею я этого. И писать не люблю.

Поскольку вахты Виталий не стоял, а переходы иногда были и больше недели, работой он загружен не был. Ни инвентаризации запчастей, ни заказа новых, я от него так и не дождался. Всё свободное время сидел Витя рядом с буфетчицей. Смотреть на это было тошно, но и сказать что-то «командное» у меня язык не поворачивался. С работой ведь он справлялся, а то, что в машину не приходит, так я ему это сам разрешил, уговор дороже денег. Не сложились у нас отношения.

Но когда пришла пора прощаться, пришёл он ко мне просить представление на второго механика.
-  Нет, Виталий. Не проси, не дам.
-  Почему? Мне ещё бывший стармех обещал.
-  Ну вот пусть он и пишет. А я тебя в машине не видел, какой ты дизелист, не знаю.
-  Погодите, так вы же сами меня уговорили в крановые перейти. Я, как дурак, согласился, а теперь вы мне характеристику не даёте.
-  Виталий, давай разберёмся.  Во-первых ты согласился только потому, что я для тебя выбил лишние четыреста пятьдесят долларов в месяц. Хотя обещал – всего триста. Я не забыл.

Во-вторых. Второй механик –это командир производства. Он должен руководить людьми, хорошо работать в команде, у тебя этого  и близко нет. Ты ведь за три месяца ничему никого не научил. Ты, как волк – одиночка, уж извини.

-  Я волк- одиночка? Ну, спасибо, Иванович.
-  Второй механик должен вести документацию, писать список сделанных работ каждый день, заявки составлять, план-график заполнять, причём не забывай, на английском языке. А ты ничего этого не делаешь, не умеешь, и не хочешь делать. И английского ты не знаешь.
-  Почему не знаю, знаю!
-  Но я об этом не знаю! Ты хоть одну бумагу на английском мне написал?
-  А чего писать? Я что, плохо работаю?
-  Работаешь ты хорошо. Спасибо тебе за работу. Выручил ты нас, не отрицаю. Но на второго механика характеристику дать не могу. Ты у меня в машине не работал.

Через неделю после этого разговора Виталий уехал домой. Прощаться со мной не стал демонстративно. Ну что ж, я о своём решении не жалею.
После Колумбии вернулись мы в Штаты,  потом сбегали в Тампико мексиканское, опять в Хьюстон зашли, там погрузились на Панаму.

Как раз тогда у нас  сменился  капитан. Адольфу  Ивановичу Макоеду было уже за шестьдесят, но выглядел он намного моложе. Подтянутый, подвижный, даже седины не было видно. Всю жизнь он проработал в Черноморском пароходстве. Работал и на торговых судах,  последнее время, бессменно на «Академике Благонравове», а раньше и на пассажирских судах «Иван Франко», «Украина», всех, конечно, не перечислить.

На «Петре Васёве», кстати, тоже работал. Уже после столкновения с «Адмиралом Нахимовым», а точнее, сразу после столкновения.

Естественно, порядки на иностранном судне, пусть даже и с украинским  экипажем, резко отличаются от пароходских. Главное, подчиненных мало – всего двадцать человек. Адольф  Иванович  привык к другому. Завёл он и здесь журнал увольнений, санитарное состояние кают проверял. Любил  пользоваться трансляцией, вызывать подчинённых в каюту.
-  А как иначе я могу старпома позвать, когда он мне нужен, а в каюте нет? – спрашивал он.   
-  Да никак.  -  Не принято у нас объявления по судну делать, только в крайних случаях, и в обеденный перерыв.

Были и другие нюансы,  но не буду сейчас о них. Тяжело всё же приспосабливаться к новым реалиям, когда тебе уже хорошо за шестьдесят.

Ну, а мне было тоже немало, пятьдесят пять. И по службе мы были близки, и по жизненному пути, так что поневоле сблизились. На берег иногда вместе ходили, в другой раз в каюте капитанской допоздна засиживались. Звонит он, бывало:
-  Михаил Иванович, я считаю, всё у нас по судну в порядке на сегодня. Вы как, свободны? Может быть, поднимитесь ко мне, посидим за бутылочкой?
-  С удовольствием, Адольф Иванович. Что-нибудь принести?
-  Э-э, да нет, всё есть. Разве что, консервный нож, если можно.
-  Уже в пути.
Биография у Адольфа Ивановича была интереснейшая. Где он только не побывал, кого только не встречал. И рассказчик он был отменный. Несмотря на возраст, он ещё вполне был способен на равных опустошить бутылку виски, и в закуске диеты не соблюдал. Как-то, помню, купили с ним пару килограмм креветок, на двоих, справились без чужой помощи.

Я тоже под рюмку поговорить люблю, но во время этих наших встреч, больше слушал. Запомнился его рассказ о встречах с нашими космонавтами, встречах  мимолётных, но, тем не менее, запоминающихся.

В середине шестидесятых годов работал Адольф Иванович старшим помощником нового круизного лайнера, «Ивана Франко».  На пассажирских судах кто только не бывает, вот и первый космонавт поднялся на борт познакомиться с красавцем – лайнером. Выглядел он тогда очень эффектно, был первым из судов серии в Одессе.
Ну, показали почётному гостю судно, потом пригласили за стол, так уж у нас положено.

Старший помощник как раз поднялся на борт к этому моменту, зашёл к капитану доложить, что прибыл из увольнения.  Капитан его представил Гагарину. Юрий Алексеевич широко улыбнулся, протянул руку:
-  Старший штурман? Уважаю штурманов. Штурман – это человек! А, кстати, знаешь, кто был первым советским штурманом?
Никто не ответил. Тогда Гагарин сам сказал:
-  Ну, как же? Матрос Железняк!  Он шёл на Одессу, а вышел к Херсону! -  Все засмеялись. Капитан налил по рюмке. Выпили за штурманов.  Мне Адольф Иванович потом рассказывал, что Гагарин ему очень понравился простотой своей,  коммуникабельностью. Ну, а шутку его он запомнил, и не зря.

В этом же рейсе «Ивана Франко», через несколько месяцев, на судно попал с визитом другой уже космонавт, Алексей Леонов, кажется,  во Франции. Опять та же процедура осмотра судна, мостика закончилась в каюте капитана скромным угощением. На этот раз старпом участвовал в церемонии приёма гостя и по праву оказался в каюте капитана.

Леонов протянул руку, – старпом?
-  Старпом. Старший помощник.
-  Штурман, значит. А кто первым штурманом был, не знаешь!
-  Почему не знаю, знаю, - сказал Адольф Иванович. – Это же матрос Железняк!
Леонов удивился. Это была только их, космонавтов, шутка, для внутреннего, так сказать, употребления.
-  Молодец! Молодец, штурман, хвалю.  Правильно говорят,
-  Штурман – это первый человек на пароходе.

Вспоминается ещё встреча Нового года на «Лине». Здесь уж Адольф Иванович показал себя во всём блеске. Женщины,(а у нас их было трое!) заявили, что если мы хотим  качественный  новогодний стол, должны сброситься по десять долларов. Все согласились. Спиртное обеспечивал капитан из своего фонда. А наготовили девчонки столько, что и первого числа праздновали, и холодильники у нас все были забиты, да и Рождество Христово тоже отметили, как полагается.

Совершенно неожиданно, после встречи Нового года, мастер устроил концерт самодеятельности, открыв его сольным номером. Весело погуляли, обстановка нам это позволила. Случается и такое у моряков иногда.

*  Продолжение здесь - http://www.proza.ru/2015/10/30/355