звезда

Он стоял под ночным небом, поджигая самокрутку. Было прохладно; слегка морозный воздух средины осени. Но, когда человек наедине с этим таким далёким, но близким духовно небом, а внутри этого человека – глубокая, как самый тёмный океан, тоска, лёгкая грусть и необъятная наполненность – холод даже несколько приятен... Он говорит, что ты всё ещё жив... Действительно жив. Что ты чувствуешь, что ты не механическая тень... Однако, жить этому человеку отнюдь не особо хочется. Когда он ощущает себя поистине лишь пленником во всех этих декорациях блеклой жизни, такой чуждой для него... для его осознанности. Той осознанности, когда он никогда уже не сможет быть прежним... быть человеческим существом...

За деревьями кое-где светились жёлтым окна. Иногда проезжали автомобили. И больше ничто не нарушало ночную тишину. Даже собаки не лаяли. Он затягивался крепким, ароматным табаком, удерживая согревающий дым в лёгких, и завороженно смотрел на звёзды.

Звёзды!.. Как невероятно животрепещуще больно от того, насколько они далеко от него. Милые, великолепные звёзды... Как же безумно любит он их... Любит любоваться ими, мысленно – но очень живо – тянуться к ним, лететь среди них в этом космосе, столь же безмерном, как тоска в его сердце... Быть одной из них. Больше всего он хотел бы тоже быть звездой, сияющей для кого-нибудь... Для тех, кто так же может стоять под открытым небом, мечтая забыть одиночество, жаждая других миров... Он слушал бы отчаявшихся, блуждающих странников, как и он сам, безмолвно посылая им надежду и любовное утешение...

Раскинув в стороны и слегка приподняв руки, словно готовый вот-вот оторваться от земли, он едва заметно покачивался, будто пульсируя, закрыв на минутку глаза и растворяясь в этом моменте. И выпитый десять минут назад виски лишь усиливал остроту всеобъятного слияния с этими манящими, щемящими сердце ясными октябрьскими небесами...

В очередной раз затянувшись, он поднял ещё выше лицо к мерцающим в иллюзорном расстоянии огонькам на чёрном полотне, и горько прошептал:

«Я знаю, что я, наверное, провалил свою миссию... То, для чего я сковал себя в темнице этого крохотного тела... Звёзды мои родные, мне уже всё равно... Мне плевать! Пожалуйста, заберите меня к себе... Больше ничто мне не нужно и не имеет смысла. Я слишком стар душою для этого игрушечного мира. Здесь... я лишь растеряю себя окончательно, не желая принимать его примитивные условия... Мой Дом там, среди вас! Лишь по нему я скучаю и жду возвратиться обратно каждый сознательный миг бытия здесь... Пожалуйста, заберите меня Домой...»

Он непроизвольно задумался, может ли быть в этой реальности большая трагедия, чем быть поистине чужим существом в этом мире... Тем, кто имел нефизические крылья, и однажды упал в него, и цепи тут же сковали его, лишив былых возможностей... Былой свободы... И любимых, прекрасных крыльев... Трагедия сознающего, знающего подлинное Мироздание существа, у которого общего с человечеством – только эта жалкая физическая оболочка-капкан... Быть отвергнутым этим человечеством лишь потому, что оно бессознательно ощущает странника из других миров в своей среде. Бодрствующий и задыхающийся – среди спящих в своём неведении. И тот, кто слишком тщательно и достаточно изучил этот мир, эту жизнь, всей душой не желает её, но вынужден быть её узником... тогда как все другие, напротив, так усиленно цепляются за неё... Даже не подозревая о существовании Большего... Есть ли большая трагедия действительно человечного существа, презирающего быть человеком?..

Этот чужой мир бесконечное множество раз ломал его, пытаясь уничтожить или истерзать то сокровенное, что было у этого существа – его спрятанный внутри Свет и восприятие, сотканные из самого чистого добродушия и любви к Творению. Но он сумел это сохранить. Это был тщательно оберегаемый израненными руками от всех бурь светильник. Ибо он и делал его тем, чем странник являлся в подлинной своей сущности.

Докуривая самокрутку, он стоял, обдуваемый прохладным дуновением ветра, обнятый незримой дланью звёздного света, тонущего в его внутреннем океане печали, и видел свой давно покинутый, родной Дом в иных измерениях, где у него были прекрасные крылья...


15.X.2015