Магазинщик горбун

МАГАЗИНЩИК - ГОРБУН
В те далёкие шестидесятые годы, годы моей жизни в большом кирпичном доме по улице Жар - куча, расположившейся в самом центре Ташкента, происходили удивительные и по - детски наивные истории. Об одной из таких историй о маленьком человеке, но с большим сердцем я и хочу Вам рассказать. Жар - куча уже давно нет, как нет тех многих простых и добрых людей населявших её когда - то. Умевших дать человеческое тепло и своим близким, и соседям, и просто людям на улице.
В жаркий летний день Ташкент не отличался прохладой своих улиц, но несмотря ни на что вся детвора заполняла её и до позднего вечера на ней не смолкали детские голоса. Порой было трудно различить своих друзей игравших на улице.  Все были одинаково загорелые, одинаково стриженные, - либо наголо, либо под полубокс да ещё и в одинаковых выцветших от солнца чёрных или синих сатиновых трусах до самых колен.
Кто - то лепил хлопушки, из мягкой глины, похожие на плоские тюбетейки и шлёпал их об асфальт. Кто - то играл в лянгу, и лихо подпрыгивая, набивал ногой люры и бески. Но больше всего, всем хотелось прокатиться на деревянном самокате на больших шарикоподшипниках, которые соприкасаясь с асфальтом издавали особый неповторимый грохот. Владельцы самокатов с нескрываемой гордостью, рассекали по асфальту улицы, вызывая зависть всей детворы.
Ближайшими моими друзьями по махалле, были дети нашей соседки через дувал (забор), Мастуры Апы, Хасан, Хусан и Тахир. Хасану тогда было не больше восьми лет и он был старшим из нас.
В тот день, нам удалось где - то раздобыть пустую пол литровую бутылку, которую можно было сдать в нашем магазине и получить целых десять копеек. Но к нашему огорчению, горлышко бутылки было немного сколото, а мы прекрасно знали, что такую бутылку в магазине не примут.
Сейчас я уже не помню как звали продавца нашего магазина, но между собой мы его звали магазинщик – горбун. Он был горбатым и совсем небольшого роста, такого, что его голова была почти не видна из-за прилавка. Магазинщик – горбун, как обычно, проверял бутылки, которые ему приносили люди, своим нехитрым способом. Он не мог увидеть горлышки бутылок, которые стояли на прилавке из за своего малого роста и поэтому просто проводил пальцем своей руки по горлышкам бутылок и убедившись что у них нет сколов, ставил их в ящик под прилавком.
Мы не раз это видели и решили перехитрить магазинщика – горбуна. Аккуратно и гладко замазав разогретым сургучом скол на горлышке нашей бутылки, и уверенные в успехе, босые и чумазые, всей ватагой ввалились в магазин. Поставили бутылку на прилавок, и ясными почти ангельскими глазами уставились на еле заметную из - за прилавка голову магазинщика - горбуна. Магазинщик – горбун, медленно как бы раскачиваясь из стороны в сторону подошёл к прилавку, и вместо того чтобы провести пальцем своей руки по горлышку бутылки, как это он всегда делал, взял и просто её наклонил. Конечно же он увидел замазанный сургучом скол, и всё понял. Поняли и мы, что сегодня никакого молочного мороженного за девять копеек или аж десяти стаканов холодной газированной воды, нам не видать как своих ушей. Мы ясно себе представили как магазинщик – горбун нас будет стыдить, а возможно и отлупит как следует!
Мы уже не смотрели на магазинщика – горбуна своими ясными ангельскими глазами, а понурив головы, молча стояли, в ожидании своей страшной участи.
Каким же было наше удивление, когда мы увидели, что магазинщик – горбун  поднялся на цыпочках, посмотрел на нас, улыбнулся, поставил проклятую бутылку в свой ящик под прилавком и молча положил долгожданные десять копеек на прилавок. Мгновенно схватив монетку, спотыкаясь и отталкивая друг друга локтями, мы стремительно выскочили на улицу. И уже позабыв обо всём на свете, мчались к нашей заветной газ будке, в которой старая добрая еврейка продавала самое вкусное мороженное и самую вкусную ташкентскую газированную воду.