Лесной старик. Часть 4, глава 2

2

     Алёна за несколько мгновений перед каждой очередной встречей со своим супругом теперь мысленно произносила – словно заклятье – обязательную ритуальную фразу: «Я желаю от своего красивого тела такого мудрого поведенья, которое быстро принудит мужа к добровольной кончине». Затем Алёна сразу и напрочь отключала – уже привычным способом – своё сознанье, и тогда неодолимую власть над нею обретал загадочный зверёк, обитавший в её теле. И непререкаемая власть этого хищного зверька чудилась Алёне благодатной… 
     Однажды в редеющих сероватых сумерках она медленно вошла в тихие покои своего задумчивого мужа, который рассеянно и нервно готовился к утренней гимнастике, и вдруг расслышала его непроизвольное и хриплое бормотанье: «Опять появилась волшебная кошка». И Алёна сразу решила, что именно «волшебной кошкой» и нужно называть своего внутреннего зверька.
     Серов иногда рассказывал внимательной жене о своей таинственной и благословенной ипостаси, называемой «мистическим зверем», и Алёна твёрдо поверила, что подобная ипостась теперь появилась и у неё.
     Отныне она встречалась с мужем только с загодя отключённым сознаньем, и такое общенье давалось ей легко. Ей было даже комфортно. А после её расставаний с супругом ей всегда казалось, что она снова обрела способность к ясному и трезвому самоанализу. 
     Вскоре Алёна решила, что бессловесное общенье их ипостасей можно расшифровать. И, наконец, одиноким поздним вечером, возле заметённого снегом окна её тёплого кабинета бессловесные разговоры ипостасей появились в её сознании, как чёткие фразы…
     Дескать, волшебная кошка упорно, но ласково внушала мистическому зверю:
     «Тебе необходимо добровольно уйти из жизни. Мне будет безмерно приятна твоя решимость. Если ты изысканно и проворно исполнишь мою страстную просьбу о самоубийстве, то докажешь свою незыблемую любовь ко мне. А твой великолепный роман обретёт дополнительное очарованье… Духовная жизнь не кончается за гробом…»
     Но мистический зверь хмуро и застенчиво возразил волшебной кошке:   
     «Глупо убивать самого себя только ради жалких сенсаций в среде литературных критиков. А для окоченелого трупа любые доказательства самоотверженной любви бесполезны…»
     Однако волшебная кошка отнюдь не снизила упорство и силу своего учтивого натиска:
     «Твои способности вскоре будут исчерпаны, а твой жизненный цикл завершён. Пойми, что для вечно сияющей славы замечательного писателя чрезвычайно полезна его загадочная смерть. Припомни, насколько увеличили славу гениальных русских поэтов роковые их дуэли… И – в придачу – уникально правдивое описанье твоего реального ухода из жизни несказанно улучшит твой литературный шедевр… И разве будет совсем не интересна твоя удачная попытка заставить нынешнего гостя и нашего дворецкого изощрённо умертвить тебя из болезненной зависти… убить вопреки их насущным интересам и личной их безопасности? Ведь получится неимоверно интригующее самоубийство… Нам необходимо устроить так, чтобы наши злодеи обязательно попались в цепкие лапы федеральной полиции. Будет ажиотажный судебный процесс. Об этом криминальном деле сочинят множество пухлых томов. И ярким контрастом на фоне мутного омута мистически засверкает твоя неподражаемая книга…»
     Все эти ясные формулировки появились в воспалённом рассудке нагой Алёны, когда на измятых простынях она средь ночи обморочно замирала в пограничном состоянии между сном и явью. Но мысли, порождённые мозгом в таком психическом состоянии, очень трудно дословно сохранить в сознательной памяти, и вскоре разум Алёны почти забыл их. Однако она чрезвычайно отчётливо и ярко запомнила необычное и дурманящее чувство, которое могло бы ей помочь при крайней нужде извлечь из подсознания эти окаянные мысли.
     Алёна уже понимала, что её странное психическое состояние способно неимоверно расширить возможности её восприятия. А вскоре она умилённо почувствовала растущую благодарность к собственной ипостаси «волшебная кошка». И, наконец, усердные слуги и проницательный гость в горном поместье явственно ощутили преображенье Алёны в таинственное и грозное существо. И она сокровенно наслаждалась мистическим страхом, который она отныне возбуждала…   

3