Про Коку Дьяволо и Пожирателя Страха

.

     В один городок,  на пустующее пять лет место зубного
врача, принесли черти нового стоматолога.
     И престранное  же  имя  у  него  было! – Кока Кокович
Дьяволо’!  Да ещё и Дьявольчук – через чёрточку.
     Вот,  приколотил он себе на дверь табличку «Кока Ко-
кович  Дьяволо-Дьявольчук.  Стоматолог»,  да  как  свист-
нет в четыре пальца, де, «я открылся!», да как топнет  но-
гой, де, «сюда, беззубые!»,  что весь город и… повалил!


     Валит народ  к новому доктору – спасу нет!  В  четыре
утра  в  четыре  очереди  выстраиваются  граждане  болез-
ные.  Но… летят очереди, летят! К семи утра глянь – а уж
и нет никого.  Быстрая же рука у Коки:  в час по ведру зу-
бов  вываливает,  да по три ведра  флюсной жижи  сцежи-
вает.  Не доктор – зверь!
     – Хмань! – кричит  доктор  на весь город,  чуть освобо-
дится:  протяжно кричит,  хрипло. – Хмынь-хмынь! – лает
зубник из своих окон, зовёт под свои ножи.
     Вот и новый ему пациент!  Облизывается  Дьявольчук,
пациента   полотенцами  заматывает!  Вёдры  к себе  бли-
же когтём приманивает: быть им с добычею до краёв!


     Вот, пришла однажды к нему женщина.
     Такой огромный  у неё был флюс,  что и слова  не мог-
ла она вымолвить, а только тихонечко плакать.
     Усадил её  Кока Кокович,  посмотрел,  прищурясь,  на
болячку и сказал:
     – Дело серьёзное!  Придётся удалить  сразу  четырнад-
цать зубов!
     Не успела женщина опомниться, как дантист сунул ей
в рот  свои  длинные сильные пальцы  и  одним невероят-
ным  приёмом выдернул из её верхней челюсти  сразу все
зубы, кроме двух передних!
     Вот, дунул он ей в лицо, и боли – как не бывало.
     Сначала  бедная женщина  даже обрадовалась:  так на-
мучилась она со своей болью! Но, мгновенье спустя…
     – Фто это  фы фо мной фдефафи! – воскликнула она в
ужасе.
     А чёртов стоматолог  подаёт ей зеркало  и  невозмути-
мо говорит:
     – Я  из вас зайчика сделал.  Полюбуйтесь,  Зоя  Панте-
леймоновна!
     Женщина взглянула в зеркало, затем на доктора…
     – Петя  Матрёшкин!  –  воскликнула  она,  побледнев,
как смерть.
     – Да, это я! Петя Матрёшкин!
     – У-у-у!
     – Помните,  как вы меня каждый день за ухо выбрасы-
вали из трамвая?  И кричали, что я – Самый Злостный За-
яц Во Всём Городе?
     – У-у-у!
     – Каждый день  я  из-за  вас опаздывал в школу!  Каж-
дый  день  мне ставили  двойку  по  поведению!  Каждый
день моих родителей вызывали в школу!  Но… Но теперь
вы – заяц!
     Тут  Зоя Пантелеймоновна  горько-горько зарыдала  и
бросилась вон из страшного кабинета!
     – К вечеру  у вас  ещё и прекрасные заячьи уши выле-
зут! – гаркнул ей вдогон Дьявольчук…


     Пришёл подлечиться улыбчивый толстяк.
     Он так и сказал:
     – Подлечиться бы мне!  Пломбочку проглотил!  Хих!...
Двадцать лет стояла!  А тут – орешки грыз… Хих!... Смех,
да и только!  Ну?  Смех, ведь?  Хиххх!..
     Толстяк ловко прыгнул в кресло и по-свойски так под-
мигнул Коке Коковичу.
     Кока Кокович, однако,  к прекраснодушию не был рас-
положен.  Он  был  натянуто  холоден.  Он даже не  взгля-
нул в дружески распахнутый зев…
     Выдержав неприлично долгую паузу, он сказал:
     – Дело  серьёзное!   Ваша  голова  проглотит  и  новую
пломбу.  Придётся сменить голову.
     Толстяк расхохотался…
     – Придётся,  Борька  Хвостиков!  – сказал дантист,  за-
глянув хохотуну в самые глаза.
     Толстяк…
     Ах!  – да ничего толстяк  даже и не успел: ни снова хо-
хотнуть, ни, тем более, сообразить хоть что-то…
     Схватил  стоматолог  его голову  длинными  сильными
пальцами,  повернул  на шее,  как лампочку,  глядь – а го-
лова-то уж  рыбья!  Подносит Кока  бедному  Хвостикову
зеркало прямо под рыбий глаз и спрашивает:
     – Помнишь,  Борька,  как  ты  меня каждый раз  карау-
лил  под  мостом,  когда  я возвращался  с рыбалки?  Пом-
нишь,  как отбирал  всю  мою  рыбу?  И  все  ребята  надо
мною  смеялись,  и  не  мог  я  тебе  ответить  – ты  всегда
был сильнее меня…
     – Петька Матрёшкин! – воскликнула рыбья голова.
     – Да, это я!  Петька Матрёшкин!  Что ж,  ты теперь на-
век с рыбой. Убирайся!
     Было ещё и вслед, из окна:
     – Рыбакам не попадись! – и свист в четыре пальца,  на
всю улицу!


     Так и пошло!
     Вот,  уйдёт  от  него,  весь  в слезах,  бывший сосед – в
оно  время  подножку  поставил…  Уйдёт,  да  не на своих
ногах,  а на двух  зуботочильных фрезах!  Визжат  фрезы –
одна  по-часовой  крутит,  другая – против!  Рыдает  сосед
недальновидный…  Да и уж весь город – рыдает!
     Вот,  выскочит из его логова  сторож  из Парка Культу-
ры – тоже  бывший…  Рогатку отобрал  сто лет назад.  Те-
перь – сам,  как  рогатка:  руки кверху,  ноги срослись – до
конца  жизни  прыгай,  на  таком-то  устройстве…  Рыдает
сторож-поскакун…  Весь город рыдает!
     Весь  город  рыдает  от  чёртова  стоматолога – всех по-
дарил!  Каждому – что-то нашёл!
     – Ооо, Дьяволо’! – вопят одни.
     – Ооо, Дьявольчук! – стенают другие.
     И  нет счастья  в этом городе,  а один только  Плач Без-
зубый!
     – Провинились мы перед ним – вот теперь и его сила!
     – Хмань! – несётся над ними хриплое.
     – Хмынь хмынь! – лается им со всех концов.


     А что, ребята! Не век же страдать да слёзы лить!
     Вот, в один из дней,  прямо посреди всеобщего  слёзи-
ща, объявился вдруг малец-удалец!
     Да как гаркнет:
     – А вот я – малец- удалец!  Ничем я  Пете Матрёшкину
не насолил,  и нет у него силы надо мною!
     Встрепенулся город, ухо выставил.
     – Вот, пойду я к Коке, да выручу всех вас!
     Высунулся тут Рыбья Голова.
     – Не ходи! – кричит  удальцу в страхе. – Ещё хуже  Ко-
ка нам сделает!
     – Не ходи, оштрафует! –кричит Зоя-Заяц.
     – Не ходи!   – трясутся   превращённые.   – Будем   мы-
каться,  будем плакаться, опривыкнемся, прииначимся…
     Но упрям малец-удалец:
     – Не могу  я вашего  страху  пережить!  Мне такое слё-
зище видеть больно!  Помогу и вам, и себе!  Помогу, но и
вы  не плошайте – больше уж  никого  не обижайте!  Вто-
рый-то раз не приду!


     Свистит из окон Кока,  тявкает.  Лает Кока, ногой сту-
чит.  У Коки глаза – тусклые, зато инструмент блестит!
     – Славный же  городок  я  состряпал! – сам  себе  гово-
рит Кока. – Славный! В городе я теперь главный!  Что же
с  утра  меня так тревожит?  Будто тайный враг  мою силу
гложет…
     Вот, стучит кто-то в дверь. Вот, входит. Смотрит Кока
на  него,  а смотреть – не выходит:  то ли видно,  то ли не
видно,  ничего не поймёшь!
      – Доктор!  Зубы  у  меня  странные! – раздаётся  вдруг
страшный голос. – Что им не попадётся – всё  в труху  пе-
ремалывают!
     Ничего Кока не поймёт, а только смотрит, как весь его
инструмент  будто прыгает  в  чей-то  рот,  а в чей – и  не
видно!  Цвинькнуло что-то,  лязгнуло,  глядь – а  на  полу
горка трухи.  Был инструмент и нет!
     Страшно стало Коке,  видит он – будто  человек перед
ним из дыма.  Хочет Кока запустить в него  свои длинные
пальцы, а пальцы не слушаются.
     – Эй! Черти мои угловые, разберитесь-ка с гостем!
     Тут,  с четырёх углов кабинета спрыгнули черти,  слу-
жившие  кокину колдовству.  Прыгнули  черти  к  дымно-
му  человеку,  а тот открыл  свою пасть,  да всех четверых
и затянул на зубы!  Хрясьнуло  что-то, хрюкнуло,  глядь –
а на полу новая пирамидка трухи.  Были черти и нет!
     Заикал Кока со страху, запрыгал,  видит он – а человек
и не дымный уже,  а, будто  бы, из воды!
     – Кто ты! – закричал Кока.
     – Я – Пожиратель Страха! – воскликнул  водяной чело-
век и тотчас проглотил несчастного стоматолога.
     И только он это сделал, как загустел до камня.
     – И тяжко же  мне  с таким  грузом! – застонал  камен-
ный  человек. – Пропади, Кока Кокович! – закричал он  с
силою. – Пропади, Дьяволо’!  Пропади, Дьявольчук! – за-
кричал он с духом. – Стань,  как прежде,  Петей  Матрёш-
киным!
     Тут  Пожиратель Страха сплюнул… и посреди кабине-
та оказался…
     – Ну, здравствуй, Петька! – воскликнул волшебник.
     – Колька  Помидоров! – изумился  спасённый.  –  Мой
единственный  друг,   который   всегда-всегда  заступался
за меня!
     – Да, это я! Колька Помидоров!
     Тут они с радостью обнялись  и рассказали друг другу,
как  после  школы  стали волшебниками,  один – добрым,
а другой – злым.
     – Колька-Колька!  Ты  всегда  меня  выручал!  – восхи-
щённо  смеялся  Петя  Матрёшкин.  – Выручил  и  сейчас!
Никогда я больше не стану злым и страшным!
     И проговорили они до поздней ночи.


     А наутро в городе начались чудеса.
     Проснулись люди,  а  ни лаю,  ни посвиста кокина  не
слыхать – тихо, как в раю.
     Вспомнили люди  про вчерашнего мальца-удальца,  да
и  двинулись  в логово  к  стоматологу.  Ко всему готовы.
Ко всему плохому.
     – Рыбою стал удалец! – говорит Рыбья Голова.
     – Зайчиком  серым!  –  говорит  Зоя-Кондуктор-Заячьи
Уши.
     – Стал наш малец Рогаткою! – говорит Человек-Рогат-
ка.
     Вот, приходит толпа на место,  а там, на крыльце,  два
друга  стоят в обнимку – Петя Матрёшкин  и  Коля Поми-
доров. Ахнула толпа:  Колю-то уж четверть века никто не
видел,  а Петя – что это стало  с Петей? – от Коки в нём и
следа не осталось!
     Вот,  Петя  поклонился людям  и  всё злое волшебство
исчезло!  И все головы оказались  на своих  плечах,  и все
зубы  по родным ртам!
     Обрадовались  люди.   А  волшебники   рассказали  им
свои истории.  И был прощён Петя Матрёшкин.
     И  так был тронут Петя,  что его простили,  что немед-
ленно  всем поставил ещё по одному зубу мудрости!


     Окончилась чертовщина.  Всё хорошо стало.
     Город переименовали:  был он Зубоскальск, стал Улы-
бушкин.
     Хорошо  в  городе  Улыбушкине!  Тихо и мирно.
     Никто здесь подножек не ставит,  никого здесь за уши
не таскают.
     И лучший в мире стоматолог – работает здесь!
     Дело-то серьёзное!


                конец


.