Джинсы

ДЖИНСЫ

В 70 – 80-х годах двадцатого века мода на джинсы, а затем и на штроксы шагала по странам семимильными шагами. Желание иметь штаны цвета индиго полностью затмевало все другие мечты. Стоимость фирменных американских джинсов намного превышала месячный заработок среднеоплачиваемого гражданина СССР. Старые поношенные джинсы и те продавались спекулянтами за большие деньги. Однако высокая цена не останавливала модниц и модников. Недоумевали только их родители: «Как за спецовку, красная цена которой полтора червонца в базарный день, можно заплатить 280-320 рублей»?

Учащаяся медицинского училища Ирина Полякова, скромная, ничем особо не выделяющаяся среди сверстниц, восемнадцатилетняя девушка, узнала от подруги, что на универсальную базу райпотребсоюза привезли партию супермодных джинсов. Весь вечер она не давала родителям покоя, заучено повторяя одно и то же:
— Ма! Па! Купите мне джинсы! А-а-а?
— Какие еще джинсы? — недовольно скривившись, переспросил Иринин отец Михаил Григорьевич.
— Ну, это такие темно-синие брюки из плотной ткани, — пояснила ему дочь.
— Так сходите с матерью в магазин и купите, только не дурите мне голову! Скоро прикажете мне и трусы вам покупать. Этого мне, заместителю директора завода, еще только не хватало!
— То-то и оно, что они в магазине не продаются! — заметила ему Ирина.
— Если не продаются, так я здесь при чем? — попытался отмахнуться от навязчивой просьбы дочери хозяин дома. — Если не продаются, тогда где же я их тебе найду? Впрочем, можно пошить в ателье.
— В ателье такие не шьют. Там даже ткани какой нужно нет!
— Что ты мне все какие-то проблемы весь вечер строишь? Поужинать толком не даешь! — рассердился Михаил Григорьевич, усиленно пережевывая шкурку от жареного сала. — Говори конкретно, чем я могу в этом деле тебе помочь?
— Моя подруга Юля Биркос сказала по секрету, что на базу поступила партия джинсов.
— А та вертихвостка откуда об этом знает? — равнодушно полюбопытствовал Михаил Григорьевич у дочери.
— Там ее мама кладовщиком работает.
— Все ясно, — сказал глава семьи и уткнулся в газету.
— Миш, достань нашей девочке джинсы! — подключилась к разговору мать Ирины. — Чем она хуже других? Позвони кому-нибудь, у тебя же столько знакомых!
— Достали вы меня своими тряпками! Да ладно, завтра после обеда позвоню кое-куда. Купим эти, как их там, джинсы!
— Ура-а-а! — громко закричала Ирина и, хлопая в ладоши, высоко запрыгала на месте.

Вечером следующего дня Михаил Григорьевич возвратился домой с работы. В глазах дочери, выбежавшей в прихожую его встречать, он увидел немой вопрос: «Ты купил мне джинсы или нет»?
Непонятно от чего смутившись, он, снимая туфли, спросил Ирину:
— Что это за джинсы такие? — и, не дожидаясь ответа, громким голосом обратился к жене: — Слышь, мать? Какие-то спецовочного покроя штаны стоят, как мои два-три костюма!
— Сколько?!! — удивленно переспросила та и с тарелкой в руках выбежала из кухни в прихожую.
— Вынь да положь сто восемьдесят рубликов!
— Боже, я же столько в месяц не зарабатываю! — ужаснулась мать.
— Да и моя зарплата до этой суммы десятку не дотягивает!..
Придя в себя от шока, Иринина мать сказала:
— Ирочка, доченька, ты слышишь, что папа говорит? Джинсы эти такие дорогущие, просто спасу нет! Давай лучше тебе новую юбку или платье сошьем?
— Ма! Ты ничего не понимаешь! — всхлипнула Ирина и затем горько разрыдалась. — Не нужны мне ваши юбки и платья! Я джинсы хочу! — сквозь слезы с обидой выкрикнула она.
— Ты видишь, какую мы вырастили истеричку? — возбужденно сказала жена Михаилу Григорьевичу, указывая в сторону дочери рукой держащей тарелку. — Между прочим, вся в тебя! Полностью слизала твой упрямый норов! — И уже дочери: — Перестань рымзать! Купим тебе эти дурацкие джинсы, будь они неладны!
— Купим?!! Купили уже, как же! Держи карман шире! — воскликнул Михаил Григорьевич. — Хочется мне знать, где ты возьмешь двух кабанов.
— Каких кабанов? — опешила хозяйка.
— Спрашиваешь каких? Обыкновенных! Можно сдавать в заготконтору живым весом, а можно… Можно неживым, — запнулся Михаил Григорьевич, подбирая нужное слово.
— Зачем?
— Так положено, вот и затем!
— Ничего не понимаю?
— А что здесь, собственно говоря, понимать? Талоны на покупку книг за сдачу макулатуры в заготконторе получала?
— Получала… — никак не могла понять хозяйка, куда клонит муж.
— Ну, а талоны на покупку джинсов дают только тем, кто сдал на бойню двух кабанов или корову. Можно рассчитаться мясом, правда, забыл уточнить, сколько на один талон нужно сдать килограммов.
— Миш, слушай… — что-то хотела сказать жена, но вдруг задумалась. — Твоя мать в деревне держит кабана… У ее сестры, тети Лиды, тоже вроде есть свинья…
Тут Михаил Григорьевич не выдержал и вспылил:
— Что ты несешь?!! Ты в своем уме?!! Вот это семейка! Дочь помешалась на джинсах, а ее мать тоже далеко не ушла — чужих кабанов взялась пересчитывать!
— А что я такого сказала?
— Ничего. Ты еще свою родню не пересчитала. Глядишь, и там с десяток кабанов насобираем. Накупим джинсов, и будем продавать их по спекулятивной цене. Разбогате-е-ем!
— Что ты ерунду говоришь! — начала тоже сердиться на мужа жена.
— Твои мысли пересказываю, — улыбнулся Михаил Григорьевич и спросил дочь: — Сколько, Ириша, такие брюки на барахолке стоят?
— Где-то двести девяносто, — все еще подергиваясь от рыданий, ответила Ирина и вопросительно подняла на отца заплаканные глаза.
— Сколько?!! — схватилась за голову мать, роняя при этом на пол тарелку.
— Ко всему этому еще и «заработали» на посуде! — ухмыльнулся Михаил Григорьевич, глядя на осколки одного из предметов китайского сервиза…
За ужином, а потом и на протяжении всего вечера никто из Поляковых не проронил ни слова.
Игра в молчанку продолжалась больше недели. Михаил Григорьевич, не выдержав гнетущей атмосферы в семье, вытащил из своей заначки деньги и купил у спекулянта за двести двадцать рублей джинсы.
Сколько женских ахов и вздохов, крика и визга было в тот вечер в квартире Поляковых. Не прекращались они еще долго после полуночи.
Жена пожурила Михаила Григорьевича за утаивание средств от семьи, затем подобрела и вытащила из недр буфета бутылку пятизвездочного армянского коньяку.
— Меня ругаешь, а сама тишком тоже заныкала от семьи благородный продукт! — весело пошутил над супругой Михаил Григорьевич.
Ирина, надев обновку, несколько часов не отходила от зеркала, и если бы на нее не накричала мать, то, наверно, легла бы в них спать.

С того времени как Ирина появилась на танцплощадке в новых джинсах, ее жизнь круто изменилась. Раньше «серая мышка» практически всегда подпирала стену весь танцевальный вечер, а теперь от парней у нее не было отбоя — всем хотелось пригласить девушку на танец. Более смазливые девчонки смотрели на обладательницу джинсов с нескрываемой завистью.
— Поганка! — бросила ей вслед размалеванная девица, заметив как ее знакомый парень, в который раз приглашает Ирину на медленный танец.
— Да она вообще никакая! — подтвердила другая. — В ней из всего хорошего есть разве что только джинсы!
Джинсы действительно были хороши, таких не было ни у кого! Темно-синяя ткань, желтые строчки толстых ниток, броские лэйба и флажок, заклепки с названием фирмы-изготовителя…

Ирина не смогла отказать Игорю, танцевавшему с ней весь воскресный вечер, в просьбе проводить ее домой.
По дороге парень шел с ней рядом, обнимая девушку за талию. Они часто останавливались и жарко целовались. Разгоряченная ласками, Ирина покорно поддавалась Игорю. Каждое его прикосновение вызывало у нее дрожь по всему телу. В десятом классе у нее уже была «романтическая» история с одноклассником и его старшим братом, но вспоминать девушке об этом никогда не хотелось.
Они шли пустырем, когда Игорь, остановив ее, негромким голосом скомандовал:
— Снимай штаны!
Не дождавшись реакции девушки, парень проворными движениями стал расстегивать ей ремень и молнию…
— Я здесь нигде не лягу — мокро от росы и земля очень холодная, — стыдливо оправдывалась Ирина, когда Игорь начал стаскивать с нее джинсы.
— Что?! — словно выйдя из забытья или не расслышав слов девушки, переспросил тот.
— Я говорю, трава мокрая и спине будет холодно.
— А-а-а, — протянул молодой человек. — Ты про это? Я как-то об этом не подумал.
— Так что будем делать? — осмелев, снова спросила продрогшая от ночной прохлады Ирина.
— А ничего, — как-то равнодушно ответил ей Игорь, аккуратно сворачивая джинсы.
Ирина, немного подумав, сняла с себя кофточку и протянула ее парню:
— Постели ее, пожалуйста.
Игорь, ни слова не говоря, взяв у нее из рук кофточку, растаял в ночи.
Озябшая на ветру полуобнаженная девушка, ничего не понимала, пока реальность происходящего, словно обухом не ударила ее по голове: «А как же я?! Нет, он не мог так со мной поступить!»
— Игорь, где ты?! — несколько раз крикнула она в ночное пространство. — Игорь, прекрати свои глупые шуточки! Мне уже не смешно!— Ей все еще почему-то хотелось верить, что парень, таким образом, пошутил.
Игорь же, несмотря на ее, переходящие в мольбу, требовательные призывы, не возвращался. Ирина, наконец, поняла всю нелепость положения, в которое попала. Мысль, что ей придется идти домой практически нагишом, панически ужасала. Надежда прошмыгнуть не замеченной родителями в свою комнату тут же рухнула — ключи от квартиры остались в джинсах!
Когда Ирина, периодически прячась в кустах или высокой траве от редких прохожих, уже подходила к своему дому, девушку заметили два парня и погнались за ней.
— Вася, смотри, девка голая идет! — крикнул один из них. — Лови ее! Ату!
Ирина забежала за угол дома и, словно раненая птица, забилась под куст сирени. Парни, на ее счастье, потеряв девушку из виду, пробежали мимо.
Что только не выговаривали родители своей дочери, вернувшейся глубокой ночью в неглиже.
Михаил Григорьевич вместе с вызванными на место преступления милиционерами, вооружившись фонарем, долго пытался найти на траве следы борьбы насильника и его Ириши.
— Так он точно тебя не изнасиловал?! — почти каждую минуту переспрашивал отец Ирину, которую уже била нервная дрожь.
Поиски преступника результатов не дали, и уголовное дело было приостановлено…

Лет через десять Ирина однажды зашла в один из столичных магазинов. В стоявшем у мясного прилавка мужчине она вдруг узнала своего обидчика. Кровь прилила к ее лицу. Женщина в панике бросилась к выходу.
— Мама! Мама, мне больно! — кричал ей шестилетний сын, которого она крепко держала за руку.
Выбежав из магазина на улицу, Ирина резко остановилась и растерянно посмотрела на свое чадо. Она не могла объяснить малышу причину своего поведения. А еще уж очень не хотелось, чтобы этот мужчина в ондатровой шапке и дорогой дубленке ее узнал…

22 ноября 2004г., Слуцк
25 – 26 октября 2006г., Минск
23 июля 2008г., Минск