Некупальщик

НЕКУПАЛЬЩИК

Лето… Небо высокое и бездонно-голубое. Солнце нещадно палит — даже в тени деревьев нашего сада душно. Мои старшие братья и я собираемся на «Конский пляж» искупнуться. В этом месте на Случи не очень глубоко вот и облюбовало его городская пацанва. Правда, взрослые тоже не были на «Конском» гостями, хотя многие из них предпочитали другой пляж — «Кукушку». Там река более глубока да и обстановка гораздо спокойней — меньше детской суеты и крику.
Мы уже хотели уходить, как во двор вошел наш сосед и закадычный друг Игорь Ермолович.
— Куда собрались? — поинтересовался он, закрывая за собой высокую деревянную калитку.
— На «Конский», — прикрывая ладонью зевающий рот, отозвался Виктор.
— Понятно… — резко погрустнев, процедил сосед. — А я думал пригласить вас на пустырь пострелять. Я самопал новый смастерил…
— Там и постреляем! — эмоционально воскликнул Виктор. Чего, собственно, нет?! Пойдем с нами на пляж. Я в том районе знаю сотни местечек, где можно из самопала бабахнуть.
— Не, на речку я пас! — отказался тот. — Может как-нибудь в другой раз.
— Тады выбачай, — развел руками Виктор. — Жарища стоит, так и хочется залезть в речку и весь день оттуда не вылезать. Если хочешь, то мы можем после обеда испытать твой новый пистоль?
— Не, я после обеда еду с отцом к нему на работу.
Игорь, пока ему было по пути, шел с нами, затем на перекрестке коротко попрощался и направился к себе домой.
— Зря ты его доставал с купанием, — глянув вслед удаляющемуся Игорю, тихо, словно тот мог его услышать, упрекнул Васька Виктора, — после одного трагического случая Ермоловичей только от упоминания об этом трясет.
Васька стал рассказывать, а я вспоминать еще не стершиеся в памяти восьмилетнего паренька события из раннего детства…

Старший Ермолович и мой отец строились по соседству практически одновременно. Потом оба женились, дети пошли, стали дружить семьями. Игорь, Маша, Оля и мы с братом с малых лет ходили друг к другу в гости, копались в одной песочнице, вместе с соседской ребятней увлекались подвижными играми.
Машка была значительно взрослее своего возраста, это было заметно по ее поведению и разговору. Я помнил, как она опекала меня малыша. Когда наши братья, бросив меня одного на крыльце дома скучать, скрывались за сараем, Маша, наговорив множество добрых слов, звала с собою в дом играть в дочки-матери.
Вася постоянно меня обижал и Маша, хотя была на год-два за него младше, всегда вставала на защиту.
— Вася, щас как дам тебе по башке! — грозила она ему маленьким кулачком. — Отстань от брата, он же еще совсем маленький!
— Что ты все к детям вяжешься? — не оставаясь безучастным к происходящему, выговаривал моему брату и Игорь.
С девчонками мне не особенно хотелось играть в куклы, но выбирать не приходилось — все ж это лучше, чем постоянно получать от Васьки щипки и щелчки, а также слышать его язвительные, обидные для меня словечки. Я, повзрослев, все никак не мог понять, почему меня старшие братья и друзья всегда боронили от всякой напасти, только лишь Васька пытался прилюдно высмеять или сделать больно. Разве братья так поступают? Оказалось, что он просто мямля и таким образом хотел самоутвердиться в глазах окружающих. На деле получалось все наоборот. Однако я на него давно за это не сержусь…
Однажды летним субботним вечером мы вдвоем с мамой расположились на веранде и специальными приспособлениями выдавливали из вишен косточки. Монотонная работа по подготовке ягод к превращению в ароматное варенье настолько отвлекла, что мы не услышали, как пришел с работы отец.
Мама взглянула на него и сразу поняла, что случилось нечто-то нехорошее.
— Толя, у нас опять горе? — застыв в неловкой позе, с глазами полными слез поинтересовалась она у мужа. — Я не переживу… Еще нет и года как похоронили папу…
— У нас, слава Богу, все в порядке…
— Так у кого?..
— У Ермоловичей сегодня Маши не стало…
— Как не стало!? Я же бабу Машу в обед видела! Из магазина с Олечкой возвращались…
— Я, Ядечка, не о Колиной маме, а о его дочери говорю…
— Машки нет?! Не говори глупости! Придумал тоже…
— Сегодня утром Ермоловичи ездили погостить к родственникам в деревню. За руль Коля специально усадил своего приятеля Женю Бродского. Когда возвращались из гостей домой, остановились у реки. Взрослые вышли, а Игорь и Маша остались сидеть в кабине машины. Бродский забыл включить ручной тормоз и «газик» с детьми покатился с крутого берега прямо в речку. Глубина большая — мужики ныряли по очереди. Сашку почти сразу из воды вытащили, на заднем сиденье был, а Машку только спустя час какой-то парень обнаружил. Забилась под руль, где ее никто не искал. Догадайся, где она, кто-нибудь пораньше, может, и удалось бы спасти…
На похороны Маши родители меня не взяли. Со временем образ подружки детства стал исчезать из памяти. С каждым годом я мысленно все мене отчетливо воспрожу черты ее лица…

— Сходить куда-нибудь покупаться, Игорю даже не предлагай!— продолжал Васька свой диалог. — Ни за что не пойдет! Уже не первый раз отказывается.
— Он после гибели Машки воды боится. Из всех учеников нашей школы его только одного директор освободил от занятий в бассейне. Некупальщик он…
— Знаешь много! — как обычно цыкнул на меня Васька. — Не знаешь, так не суйся! После того, как утонула Маша, ему и Оле родители строго-настрого запретили появляться на речке! Он сам мне об этом говорил…

09 апреля 2009г., Минск