Сима. Глава 6

                -1-
Глеб и Сергей выходили из дверей налоговой инспекции, когда нос к носу столкнулись с Петровым Владимиром.
- Володька, привет! – воскликнул Сергей.
- Здорово, служивые!
Ребята с радостью обнялись и долго хлопали друг друга по плечам.
Предприниматели, спешащие к своим инспекторам, с недовольством посматривали на шумную троицу, мешающуюся в дверях.
- Давайте отойдём в сторону, чтобы народу не мешать. – Предложил Глеб.
- Как я рад вас видеть! – не унимался Владимир. – Чем на гражданке занимаетесь?
- Мы тут дельце одно решили организовать, - уклончиво ответил Сергей. – Да, ладно, с нами-то… Ты-то, где устроился?
- В милицию подался. Сразу же после армии заявление написал. Пока не жалею.
- Узнаю борца за справедливость, - кивнул Глеб и, посмотрев на часы, предложил. – Может, у меня встретимся? Посидим, поговорим, службу вспомним.
- И то верно, а то второпях да наскоком не интересно, - поддакнул Сергей.
- Я сейчас телефон и адресок черкну, - согласился Петров и достал из кителя записную книжку.
               

                -
Мама Валя хлопотала на кухне, угощая бывших сослуживцев. Ей всегда было очень приятно видеть друзей сына. Ребята весело смеялись, вспоминая курьёзы армейской жизни, своих командиров. Удивительная способность человеческой памяти стёрла трудности, невзгоды, несправедливость, оставив только лучшее и светлое.

- А помните кулачные бои с «дедами»? Как я тогда был зол! – Володя подложил себе ещё пару фаршированных блинчиков. – Думал, что убью соперника. Тогда я, кажется, с Денисовым дрался. Надо же, даже фамилию помню. После дембеля я заходил к своему тренеру Александру Ильичу. К нему многие бывшие воспитанники приходят. Не забывают его. И он всех помнит. На пенсию готовится. А вы, как и в армии, вместе?

- Дело объединяет, - ответил Глеб.
- Какое, если не секрет.
- Не секрет. Бизнес у нас общий, фирму организовали.
- Молодцы. А можно ли поподробнее?

- Ты знаешь, что я до армии автослесарем был. После службы на прежнюю работу вернулся. У бывшего хозяина мастерской неприятности случились, и всё его хозяйство неожиданно досталось мне. Как бывшему детдомовцу государство после учёбы дало комнату, которую из-за необходимости продал. В конечном итоге появился магазинчик запчастей. А Серега, упёршись рогом, поставил цель поднять свой колхоз. Посидели, прикинули и придумали, как лучше это сделать. Организовали производство гумуса калифорнийскими червями, выращиваем шампиньоны. Колхоз на самом деле начал подниматься, можно сказать, из руин.

- Круто, вы, мужики, взялись! – восторженно выдохнул Владимир.
- Кстати, можешь познакомиться: главный бухгалтер фирмы «Утро» Медведев Сергей Терентьевич. – Представил Глеб, смеясь и показывая на друга.
Владимир привстал с табурета и протянул Сергею руку:
- Очень приятно.
- А это, - продолжил Сергей, и кивнул на названного брата, - директор фирмы, он же менеджер по кадрам и сбыту Зырянов Глеб Павлович.
- Очень приятно.
Петров по-доброму рассматривал друзей, переводя взгляд то на одного, то на другого.

- Эх, ребята, завидую я вам. Если нужда возникнет, обращайтесь, чем смогу помогу. Приятно поддержать добрых товарищей, занятых благородным делом.
- Полезно иметь своего человека в правовых структурах, всегда будешь знать, кому нужно давать и сколько, - подмигнул Глебу Сергей.
- Это точно.
- А просветите-ка меня, добрые законопослушные товарищи, когда жениться думаете или уже, свершилось столь знаменательное событие.
- Вот-вот, - тут же присоединилась к разговору Валентина Александровна, когда была затронута животрепещущая для неё тема. – Хоть ты их надоумь! А то всё работа, колхоз! А свои семьи заводить и думать не хотят. А пора бы.

- Мама! Не встретили мы пока свои половинки, а жениться абы как не хотим, да и не время ещё! И давай эту тему, наконец, закроем. Да и куда я, например, молодую жену приведу? К тебе в однокомнатную квартиру? Сначала проблему с жильём надо решить, а потом о невесте думать. – С недовольством ответил ей Глеб.
- А по этому поводу у меня разговор есть. Но это потом, не сейчас, – загадочно улыбнулась Валентина Александровна.
- У тебя у самого, как на личном фронте? – Поинтересовался Сергей у Володи.
- Жениться думаю, - довольная улыбка расплылась на лице. – Хорошую девушку встретил. Анастасией зовут.
- Вот и молодец, - вздохнула мама Валя.

Владимир засобирался домой, но, вспомнив важное, приостановился:
- Ребята, у нас в ППС один парень работает, Фёдором зовут. Из приезжих он. Надо бы вас познакомить с ним.
- Познакомить – это хорошо. А что это за птица? – отозвался Глеб.
- Хороший мужик. Но чувствую, тяготится он городом и милицейской работой, но деваться некуда: семью кормить надо. В другое место устраиваться ему не имеет смысла: у нас, в милиции, хотя бы комнату в общежитии дают. Смотрю на Фёдора, вроде с мозгами парень, в армии отслужил, но что-то не так…
- Давай, встретимся с ним, пообщаемся, может, и придём к какому консенсусу.
Валентина Александровна слышала этот разговор и с теплом отметила добросердечное отношение к людям сына и его друзей.

Поздно вечером, когда Володя Петров покинул квартиру Глеба, Валентина Александровна сказала:
- Сынок, у меня хорошая новость. Сегодня Ираида Семёновна предложила обменять свою большую трёхкомнатную квартиру на нашу «хрущёвку».
- Почему она так решила? – Глеб насторожено взглянул на мать.
- Ты знаешь, что детей у неё нет, а те родственники, которые живут рядом, даже не думают позаботиться о ней. Никому она не нужна.

Глеб с грустью смотрел на маму Валю. Он знал Ираиду Семёновну много лет. Помнил, когда бодрая жизнерадостная тётя Ира первые ягоды клубники со своего огородика носила племяннице и её детям, как экономила каждую копейку и сдавала внаём комнаты, чтобы помочь купить машину племяннику, как нянчилась с их детьми и переживала, если они болели. Оставшись без мужа, она всю заботу и любовь дарила родным. Они как должное принимали дары и обращались за помощью к тётушке в трудные для них дни, зная безотказность Ираиды Семёновны, но, заболев, она стала никому не нужна и всеми забыта.

В тяжёлые годы юности Валентины Александровны тётя Ира заменила ей мать, старшую сестру, была подругой и наставницей. Всю жизнь они помогали и поддерживали друг друга. Когда Ираида Семёновна начала себя плохо чувствовать, Валентина пунктуально через день навещала её, принося продукты, лекарства, готовя вкусные обеды, стирая бельё и прибирая огромную квартиру, старалась устраивать для неё маленькие семейные праздники, придумывая поводы, приходя с Глебом или подругами по работе. Валентина стремилась сделать всё от неё зависящее, чтобы Ира не чувствовала себя одинокой.

- Валечка, - сказала сегодня тётя Ира, - я что-то совсем стала плоха.  Выслушай и не перебивай меня. Мне хотелось бы оставить после себя добрую память и помочь твоему Глебушке. Пока я транспортабельна, давай сделай обмен: вы будете жить в этой трёхкомнатной квартире, а я – в вашей. Зачем мне эти хоромы? Они вам нужнее. Вдруг Глеб жениться надумает? У молодых это сейчас быстро случается. А на однокомнатную квартиру напишу дарственную на вас: хоронить меня всё равно тебе, Валечка, придётся. Ты уж прости за слова такие.

- Почему она не желает переписать квартиру на родных? – поинтересовался Глеб.
- Я тоже её об это спрашивала. Кто мы ей? Друзья, не более. А она хочет отблагодарить нас за доброе к ней отношение и добавила, что, к сожалению, чужие люди иногда бывают ближе и роднее самых близких кровных родственников.
- Ну что ж, всё, что не делается - всё к лучшему, - заключил Сергей, присутствовавший при разговоре.
- В связи с переездом нужно из оборота изъять небольшую сумму вложений: квартира тёти Иры требует серьёзного ремонта. – Вслух подумал Глеб.
- Совсем не обязательно делать ремонт везде и сразу. Можно по частям: сначала кухню, потом ванную, потом одну комнату и так далее. Потихоньку всё сделаем, не напрягая ваш бизнес, - предложила мама Валя.
- Очень неразумно, - возразил сын. – Потратиться больше времени и, соответственно, денег.

- Брат, я давно хотел сказать, что наш дом в Чернухе тоже требует ремонта. Родители планировали его провести, когда я только вернулся из армии. Уже три года прошло. Отец мне ничего не говорит об этом, но я же вижу, что всё начинает разваливаться. – Осторожно сказал Медведев-младший.
В комнате стало тихо.
- Я считаю, что нужно поступить таким образом, - Глеб решил высказать своё мнение. - Пока оформляются документы на обмен и дарственная, спокойно занимаемся своими обычными делами. Затем переезжаем и в первую очередь помогаем обустроиться тёте Ире. Затем делаем ремонт в большой квартире. Очень надеюсь, что твои родители, Сереж, помогут. Когда закончим, то всей тёплой компанией едем в Чернуху. Собравшись вместе, мы быстрее и квартиру, и дом отремонтируем.
- Разумно, - подумав, согласился Сергей.
Мама Валя пожала плечами: мужчинам виднее, им делать.

                -2-
Матвей, сидя за кухонным столом у раскрытого окна, доедал гречневую кашу с молоком.  Сегодня на центральной усадьбе колхоза в Чернухе будет проходить праздник. Правление решило вспомнить утраченные традиции: восстановить проведение ярмарок, концертов, поздравлений юбиляров и передовиков с вручением ценных подарков.

Большинство поселян встретили эту новость без энтузиазма, но местные активисты приложили немало усилий, чтобы праздник получился весёлый, запоминающийся и стал регулярным и любимым в нелёгкой жизни колхозников.

Серафима заплетала косу, когда в дверях, постучавшись, появился Константин.
- Вы в Чернуху собираетесь? Я, Сим, за тобой зашёл. Сходим, посмотрим, вдруг что-нибудь интересное покажут?
- Конечно, идём. Впервые за столько лет о народе вспомнили! Прогуляемся, полюбопытствуем… - Ответил Матвей за смутившуюся внучку.
Серафима первая выпорхнула из дома и увидела подходившего Игоря.
- Ой, Игорь, привет! А мы в Чернуху собрались.
- Здравствуй, Серафима! Тогда нам по пути, - заулыбался парень и тут же нахмурился, заметив, появившихся на крыльце Матвея и Костю.

Девушка почувствовала себя не уютно. Чтобы не спровоцировать ссору, она, подхватив деда под руку, одинаково ласково улыбнулась обоим ухажёрам. Всю дорогу Серафима рассказывала мужчинам последние новости поселкового дома быта. Матвей, молча, усмехался, а соперники, зло, переглядываясь, изредка вставляли реплики для поддержания разговора.

                -
- Евдокия! – голос председателя гремел по правлению. – Где ценные подарки и почётные грамоты для ветеранов труда? А шоколадки? Шоколадки для детей подготовь! Мягкие стулья нужно поставить у сцены в первый ряд. Мы что же важных гостей на деревянные скамейки садить будем?

Столкнувшись с небывалой суетой, Сергей вышел из правления. На щиты, обтянутые сукном и прикреплённые к административному зданию, землемер Катя развешивала детские рисунки.
- Юные художники. В каждом рисунке – солнышко. – Валентин Парамонович, агроном, держа в обеих руках по стулу, приостановился у выставки.
- Вы не уходите, - попросила его Катя, - помогите мне поделки на стол расставить. Вот уж где талант виден! Залюбуешься!

Сергей прошёл к небольшой площади, где активно устанавливались прилавки, и разворачивалась торговля. Он поджидал Глеба.
Приехал «пазик», подвозящий народ из соседних деревень. К площади стекались местные жители. На лавки перед аккуратно сколоченной сценой чинно рассаживались опрятно одетые старики. Всем хотелось посмотреть не только на доморощенных, но и на настоящих артистов. По концертному сценарию должны были выступать юные чтецы, певцы, для праздника дети выучили два танца, из поселкового клуба были приглашены дуэт гитаристов, баянисты и частушечницы, в срочном порядке восстановленная развалившаяся несколько лет назад капелла. «Гвоздём» программы были артисты из областной филармонии.

Из-за поворота показалась машина магазина «Утро», которую сопровождал Глеб.
- Ну, наконец-то! Я волноваться начал, - облегчённо выдохнул Сергей.
- Не сильно опоздал?
- Не сильно. Начальства из области пока не видно, а без него не начнут.
- Кто приедет?
- Кто-то там из администрации. Я не знаю. Председатель сам с областью созванивался, - пожал плечами Сергей.
- Родители где?
- Вон, на лавке с соседями сидят, концерта ждут.

Глеб проследил за взглядом Сергея и улыбнулся:
- Для первого праздника деревенский люд неплохо подготовился, даже концертный зал под открытым небом сколотили.
- Старались. Многие, конечно, скептически к задуманному отнеслись: забыли, что такое праздники на селе. Надеемся, что всё постепенно войдёт в своё русло.
Глеб с интересом наблюдал за последними приготовлениями артистов. Конферансье и звукорежиссер настраивали микрофон, и площадь то и дело оглашалась проверочными «Раз, два, три! Раз, два, три! Как слышно,». За сценой баянист, сидя на табурете и прижавшись щекой к уголку инструмента, тихо подыгрывал маленькой солистке, а частушечницы, в нетерпении пританцовывая, расправляли яркие платки на плечах.  Чуть в стороне, ближе к кустам, вращая булавы, разминались две второклашки-гимнастки. Некоторые выступающие в красивых костюмах сидели среди зрителей.
- Вот и начальство пожаловало, - Сергей обратил внимание друга на две машины, остановившиеся у правления и выходящих из них людей.
- А мир всё-таки тесен. – Задумчиво произнёс Глеб и пояснил, показывая на солидного джентльмена. – Это наш благодетель, который подарил сервис.

Из дверей правления выбежал Иван Назарович, и, подскочив к дорогому гостю, начал энергично трясти его за руку. Затем, жестом пригласив на концерт, проводил его к сцене.
Проходя мимо ребят и заметив знакомое лицо, Владимир Николаевич был приятно удивлён:
- Глеб Павлович, вы-то какими судьбами здесь? Отдыхать приехали?
- Вроде того, - парень не знал, что ответить собеседнику.
Он постеснялся сказать, что имеет прямое отношение к празднику и возрождению хозяйства.
- Вы знакомы? – Иван Назарович протиснулся между важным гостем и молодым предпринимателем. – Тогда позвольте представить вам нашего главного бухгалтера Медведева Сергея Терентьевича. Благодаря и ему тоже колхоз поднимается с колен.
- Будем знакомы, -  доброжелательно улыбнулся Лянгузов и взглянул на томящихся зрителей. – Думаю, что торжество можно начинать, народ заждался, а о хозяйственных делах поговорим позже.
                -
Председатель взлетел на сцену и, сияя как начищенный тульский самовар, начал торжественную речь:
- Добрый день, друзья! Разрешите наш праздник считать открытым. По сложившимся традициям мне хотелось бы подвести итоги работы нашего колхоза за последний год и рассказать о планах…
Передние ряды со вниманием и терпением выслушали цифры о возросших надоях молока по сравнению с предыдущим периодом, об объёме фуражного зерна, о количестве проданных государству овощей и грибов. Были отмечены памятными подарками передовики, не забыты ветераны войны и труда, а также были поздравлены с шестидесятилетием супружеской жизни чета Прозоровых. Итоги о проделанной работе и поздравления сменились предстоящими планами развития колхоза.

- А в следующем году, - заканчивал Иван Назарович своё выступление, - мы планируем пустить в производство вторую теплицу овощного хозяйства и заложить фундамент под мясоперерабатывающий цех. А сейчас позвольте представить нашего гостя Владимира Николаевича Лянгузова, представителя областной администрации.
Все дружно зааплодировали. Глеб и Сергей стояли под старым тополем недалеко от скамеек, на которых сидели родители. Сергею было приятно видеть довольные лица односельчан, слушающих уважаемого человека и ожидавших концерт.

На другой стороне маленькой деревенской площади вдоль торгового ряда, не спеша, прохаживались покупатели и с важным видом знатоков выбирали себе одежду и промышленные товары, а около прилавка городского магазина образовали очередь. Местные умельцы и мелкие предприниматели разместились на нешироких лужайках у дороги и разложили свою продукцию кто на маленьких столиках, кто на табуретах или деревянных ящиках, а кто и просто на земле.

Становилось заметно оживлённее. Среди прогуливающихся колхозников среднего и старшего возраста чаще стала появляться молодёжь.
Мимо Глеба и Сергея проехали на старых велосипедах двое мальчишек. Глеб, обладавший прекрасной зрительной памятью, сразу узнал их. Это были «исследователь» и «строитель», которых он встретил больше двух лет назад недалеко от коровника на Ванином холме. Повзрослели мальчуганы! Совсем большими стали!

У одного из них у велосипеда спала цепь. Спрыгнув с железного коня, мальчишка съехал на заросшую травой обочину. Другой, умчавшись вперёд и почувствовав отсутствие товарища, развернулся и подъехал к другу.  Присев на корточки оба взялись за ремонт.

Глеб вспомнил своё детство.
 Одиноко гуляя около дома мамы Вали, он с завистью смотрел на дворовых мальчишек, гоняющих на велосипедах. Как ему хотелось хотя бы разок прокатиться! Паренёк пытался подружиться с мальчишками, но те только обзывали его лысым безродным щенком и прогоняли, считая, что детдомовский обязательно будет вором и с таким лучше не водиться. У мамы Вали была слишком маленькая зарплата для подобного подарка, да и Глеб не мыслил просить его для себя.

 Тогда парень и загорелся собрать себе велосипед. Облазив все местные свалки, он нашёл много интересного и полезного для осуществления мечты.  Небольшая часть маленькой квартирки мамы Вали превратилась в гараж, куда были свалены запчасти и инструменты.  Сама мама Валя никогда не ругалась и не ворчала из-за этого бардака, она боялась разрушить мечту сына. Когда творение было завершено, гордости и радости не было предела. Глеб гордился достижением, мама – сыном. На этом велосипеде возились сумки с продуктами, овощи с маленького огородика. Иногда Глеб брал его в детский дом, чтобы покатались другие ребята. Этот велосипед до сих пор хранится в кладовке как реликвия. 

Глеб учился в восьмом классе, когда Пётр Вадимович, сосед мамы Вали, отдал ему старый, ломаный мотоцикл ИЖ-3. Сам же купил себе «жигулёнка». Глеб с радостью и благодарностью принял столь щедрый подарок, и снова маленькую квартиру заполонили различные железяки и инструменты, хотя, мотоцикл ремонтировался в сарае соседа. Видя старание и упорство паренька, Пётр Вадимович тоже проникся духом созидания и принял самое деятельное участие в ремонте «Иж»-ка. Перед армией Глеб продал своё сокровище и купил маме Вале норковую шапку.

- Здорово, мужики, - Глеб подошёл к склонившимся над велосипедом мальчишкам. – Помощь нужна?
- Не-а, – отозвался паренёк постарше, который, используя заминку друга с цепью, решил подкачать заднее колесо своего железного коня.
- Угу, - вскинул глаза на подошедшего дядю малой.
Глеб присел рядом и проверил натяжение цепи:
- Э, да тебе цепь подтянуть надо. Слишком слаба, поэтому и слетает часто. Умеешь?  Я тебя сейчас научу, это не сложно. У тебя получится.

Мальчишка, чтобы не мешать, посторонился.
- Тебя как звать?
- Ваня.
- А меня Глеб. – И он по-мужски пожал руку новому знакомому.
Товарищ Ивана, не желая оставаться в стороне и сдвинув брови, тоже деловито протянул руку:
- Василий.
- Будем знакомы. Иван, смотри и учись.  Сначала раскручиваются гайки. Теперь нужно натянуть колесо. Вот так. Зажмём его ногами и затягиваем гайки обратно. Вот и всё. Понятно?
- Угу.

Василий, видя, как обихаживается Ванин велосипед, решил приголубить и свой. Взяв ключ, раскрутил крепление руля и с важным видом бывалого начал регулировать центровку.
- Слушай, - обратился к Ване Глеб, - я, как старый опытный автомобилист, тебе, как старому и опытному автомобилисту, хочу сказать: почаще чисти и смазывай втулку, а то постоянно цепь будет скручиваться и спадать. Видишь, как колесо туго крутится? Не допускай этого.

- А ты откуда знаешь? – с недоверчивым любопытством спросил мальчуган.
- Я, брат, в твои годы сам велосипед собрал. Запчасти на свалке нашёл и собрал.
Закончив текущий ремонт, мальчишки взяли своих железных коней под седло.
- Ну, бывай, мужики, - Глеб по очереди пожал им руки.
- Я смотрю, ты и тут без дела стоять не хочешь, - полушутя-полусерьёзно сказал Сергей подошедшему другу.
- А почему бы и не помочь мальцам?
Глеб проводил взглядом юных велосипедистов, пока те не скрылись из вида.

- А у тебя был велосипед? – поинтересовался он у Сергея.
- Нет. Сколько себя помню, у меня вместо железяки настоящий конь был. Отец без лошадей себя не мыслит. О! Смотри-ка, кто идёт! Я тебя сейчас с нашим лесничим познакомлю и его внучкой.
К Глебу и Сергею не торопясь подошёл седой, очень крепкий старик с военной выправкой. Сзади, чуть приотстав, шла девушка.

- Здравствуйте, Матвей Маркелович. Познакомьтесь: Глеб, мой друг, соратник и подельник. – Улыбнулся в приветствии Сергей.
- Глеб, это наш всеми уважаемый лесник Матвей Маркелович.
Глеб протянул руку леснику и внимательно посмотрел ему в глаза:
- Здравствуйте.
- Здравия желаю. – Матвею понравился открытый и честный взгляд нового знакомого.
- Серафима, это Глеб. Глеб, это Серафима, - протараторил Сергей и обратился к леснику. – Матвей Маркелович, у меня вот какое дело…
- Здравствуйте. - Слегка кивнув головой, тихо поздоровалась с Глебом девушка и тут же отвернулась, выискивая кого-то среди поселян.

У Глеба замерло сердце. Он был потрясён: королевская осанка, лёгкая походка, гибкий и сильный стан, очень красивое лицо, до пояса тугая коса чёрных волос и удивительного оттенка зелёные глаза. Её длинная, хорошо сшитая юбка и нарядная блузка выделялись среди однотипных брюк и джинсов. «Что она здесь делает? Отдыхать приехала или действительно живёт в деревне? Наверно, деда навести решила, а родители, скорее всего, из городской интеллигенции с дворянскими корнями…»

Серафима, отпросившись у Матвея, уже давно затерялась с молодым человеком в толпе, а Глеб всё стоял, глядя ей вслед, словно был околдован: «У неё умные и добрые глаза. В такие глаза можно целый век смотреть – не насмотришься. Судя по походке, эта барышня достаточно покладиста. Нигде не встречал такую изумительную девушку!»

- Глеб! Ты где запропастился? – к сыну подошла Валентина Александровна. – Пойдём. Концерт посмотришь. Там внук Энрики Ириковны стихи читает. Очень мальчишка старается.
На сцене стоял мальчик лет шести в черных брюках, белой рубашке и «бабочке». Светлые волосы торчали «ёжиком», а небесно-голубые глаза неотрывно смотрели на бабушку.

«… Жди, когда других не ждут, позабыв вчера…»
Это бессмертное стихотворение Симонова волновало души так же, как в годы той ужасной войны, а звонкий детский голосок заставлял чаще биться сердца. Зрители замерли, боясь даже вздохом помешать юному чтецу.
«… Как я выжил, будем знать
     Только мы с тобой, -
    Просто ты умела ждать,
   Как никто другой».
Мальчик закончил читать. Слушатели, словно в оцепенении, молчали. Вдруг чей-то всхлип прервал тишину и послужил сигналом для оваций. Валентина Александровна, прижавшись к сыну, украдкой утирала слёзы.

- Глеб, наши высокие гости домой собрались. Пойдём, проводим. – Подошёл сзади Сергей и с сожалением посмотрел на сцену, с которой гитаристы радовали поселян задорными испанскими мотивами.
Подходя к правлению, ребята увидели председателя, который, активно жестикулируя, что-то объяснял чиновнику.
- Смотри, как соловьём заливается, - улыбнулся Глеб, кивнув на председателя.
- Назарыч мужик хитрый: без выгоды на «очко» не сядет. Спорим, что с Лянгузова что-нибудь «стрясёт»?
- Не сомневаюсь.
Знойный ветерок донёс до них окончание разговора начальников:
- Вам, Иван Назарович, по поводу кредитования строительства лучше всего обратиться лично к Махнёву Леониду Парамоновичу. Он этим занимается давно, подскажет, как грамотнее использовать законы и «объехать» всевозможные препоны.
- На следующей же неделе появлюсь у него! Благодарю за подсказку, - председатель с довольным лицом тряс руку Владимира Николаевича.
Посмотрев на переминающихся с ноги на ногу друзей, Лянгузов обратился к ним:
- Иван Назарович поведал мне о вашей бурной деятельности. Приятно слышать, что в возрождении сельского хозяйства принимают участие и молодые бизнесмены. Если возникнут какие-то проблемы, обращайтесь.
Пожимая на прощание руку Глеба и глядя ему в глаза, Владимир Николаевич, понизив голос, добавил:
- Я рад, что не ошибся в тебе, сынок.
                -
Серафима прогуливалась среди веселившихся поселян и приостановилась недалеко от торгового ряда, поджидая Игоря, убежавшего покупать для неё мороженое. Константин, неотступно следовавший рядом, вежливо отошёл в сторону покурить, чтобы дым сигареты не обволакивал девушку.

Серафиме было приятно внимание обоих молодых людей. Игорь активно демонстрировал своё отношение к ней, стараясь произвести максимум впечатления. Константин спокойно следовал за красавицей, подчёркнуто, не обращая внимания на кокетливые и завистливые взгляды других девушек.  Ему хотелось показать всю серьёзность своего решения. Серафиме очень импонировало его уверенность и твёрдость, присущие взрослому мужчине, и это давало ей ощущение покоя и защищённости.

Среди покупателей в торговом ряду Серафима заметила Ирину и приветливо помахала ей рукой. Подруга шла рядом с высоким коренастым парнем. Сима знала о смене симпатий в личной жизни Ирины.
- Привет, Сим.
- Привет.
Девушки чмокнули друг дружку в щёчки.

- Егор, нам о своём, о девичьем поговорить надо. Ты подожди здесь, - обратилась к другу Ирина.
Костя и Егор, не плохо знавшие друг друга, поздоровались и закурили.
- Симка! – восторженно зашептала Ирина. – Можешь меня поздравить: я замуж выхожу.
- За кого? – от удивления у Серафимы округлились глаза.
- За Егора!
- Но ведь ты совсем недавно с ним познакомилась!
- Ну и что? Это ничего не значит!
К девчонкам подошёл Игорь и обеим протянул по порции мороженого.
- Спасибо, Игорь! Какой ты хороший! – похвалила парня Серафима и осторожно попросила. – Ты не обижайся, но нам с Ириной поговорить нужно.
Игорь, ничего не ответив, отошёл к стоящим недалеко бывшим однокурсникам.
- Ирин, ты его хоть любишь ли?
- О чём ты говоришь, Серафима! Странная ты право! Какая любовь?  Ты о чём? Любовь только знаешь где и у кого?

Серафима растерянно смотрела на подругу.
- А как же без любви? Жизнь каторгой будет, и детей несчастными сделаешь.
- А! Много ты понимаешь! – махнула рукой будущая невеста. – Пока берут замуж, надо идти, потом рада бы выйти, да никто не позовёт.
- Лучше одной быть, чем с кем попала! – попыталась образумить её Серафима.
- А, по-моему, стерпится-слюбится.
Мимо девушек проходила Макаровна.
- Бабушка! – обрадовалась Серафима. – И ты на праздник пришла!
- Так ведь, золотко, даже такому запечному таракану, как я, тоже иногда надоедает в четырех стенах сидеть. – Откликнулась знахарка и, разглядев среди толпы своих старых подружек, направилась к ним.

Серафима вновь переключила своё внимание на подругу и с сомнением посмотрела на неё:
- Зря ты так. Зачем торопишься? Или кто с палкой сзади стоит и замуж загоняет? Почему так безразлично к собственной жизни относишься?
- Нормально я отношусь, - отмахнулась Ирина. – Я всё равно докажу ему, то и без него буду счастлива.
- Когда расписываться планируете? – спросила Серафима, понимая, что образумить подругу, не сможет.
- В сентябре, после уборки. Кстати, будешь у меня свидетельницей?
- А я справлюсь?
- Справишься, тем более ты не одна будешь, с девчонками.
- Если доверяешь, то буду.

                -3-
На следующий день после работы Серафима направлялась домой и по пути заскочила на минутку к своей доброй наставнице.
- Заходи, заходи, дитятко, - обрадовалась гостье хозяйка. – После смены голодная поди? У меня перловка в печи да молочко козье студёное. Может, отобедаешь?
- Как тебе вчерашний сельский праздник? – Серафима запивала молоком рассыпчатую кашу.
- Очень понравился. – Старушка, подперев щёку сухоньким кулачком, любовалась здоровым аппетитом девушки. – Весело было. По-доброму. Неужто и правда жизнь в деревне поворачивается к лучшему?
- Дедушка сказал, что этот праздник – первая ласточка, и что колхоз поднимается. Только не нужно сомневаться и лениться.
- Дай-то Бог!

- Бабушка, - Серафима, чуть стесняясь, решила задать волнующий её вопрос. – А когда мы продолжим наши уроки? Или ты уже всё-всё рассказала мне?
Знахарка от удовольствия зарделась:
- Я рада, что не наскучили тебе мои повествования. За эти три года ты узнала всё, что знала я о растениях и травах. Ты научилась составлять лекарственные сборы, изучила камни и их магические свойства, владеешь заговорами и научилась сама слагать их, используя в необходимой комбинации определённые звуки. Теперь настало время поведать тебе более подробно о здоровье тела человеческого, о том, что с чем связано и какая болезнь от чего случается.

- Бабушка, - осторожно прервала наставницу ученица, - может, мне тетрадку взять для записей?
- Не нужно. Ты и так всё запомнишь. Тебе же не понадобились конспекты для закрепления знаний о свойствах цветов и их взаимосвязь с определёнными органами и функциями организма?

- Не понадобились. Я на самом деле всё хорошо запомнила.
- Итак, человека можно считать здоровым, пока здоров его позвоночник, а здоровье позвоночника напрямую зависит от его походки.
- Какая тут связь? -  не поняла Серафима.
- Возьми сахарницу и постучи ею о стол. Что ты увидишь? – попросила Макаровна.
Серафима выполнила просьбу хозяйки, внимательно наблюдая за крупинками сахара. Они уплотнились, осев вниз.

- И что же? – переспросила Серафима.
- А теперь встань и потопай пятками. Чувствуешь, где заканчивается ощущение удара?
- Где-то в голове, - ответила испытательница.
- Теперь попробуй потопать на носках. Что чувствуешь?
- Ничего.
- Вот именно: ничего. А теперь представь, сколько миллионов ударов получают наши суставы и позвоночник при ходьбе за всю жизнь. С ними происходит то же самое, что и с сахаром. Постепенно кости начинают смещаться, происходит зажим нервных окончаний, чаще всего тех, которые выходят из позвоночника. А от них нервы идут ко всем органам. Человек пока незаметно для себя начинает болеть.

- А как тогда нужно правильно ходить, чтобы не болеть?
- Ходить нужно с носочка, а не с пятки, опираясь на внешнюю часть стопы. Ступни располагать строго по одной линии. Видела следы, оставленные лисой? Как они располагаются?

- По одной линии.
- Умничка. Вот так и надо ходить. Походка получается плавной, бесшумной, не устаёт большой палец ноги. Человек ощущает усталость тогда, когда устаёт большой палец. Позамечай, именно так ходят опытные охотники. Звуком шагов они не распугивают дичь, почти не хрустят сломанные сухие веточки под их ногами.  Их охотничьи угодья совсем не маленькие и составляют десятки квадратных километров, и при неумении правильно ходить, они будут быстро уставать. Кроме этого, при такой походке трудно сутулиться, спина всегда остаётся прямой.

Серафима встала и прошлась по комнате «правильной» походкой с прямой спиной, затем, чуть нагнувшись вперёд, словно кралась за кем-то.
- По-моему, никакой разницы. – Заключила она.
- Ну не скажи. При прямой спине нагрузка распределяется по всей ступне, почти не задевая палец.  Когда ты согнулась, если даже стараешься идти на внешней части ступни, нагрузка идёт в основном на переднюю часть и большой палец. Походи сейчас и понаблюдай.

Пока Серафима убеждалась в правоте, та продолжала:
- Ты, наверно слышала, что в древности критерием отбора невесты служила традиция ношение полных вёдер воды на коромысле. Дело тут не в силе и выносливости девушки, и это не являлось показателем хозяйственности, а опять же всё дело было в походке. Если девушка ходит правильно, то вёдра не раскачиваются, вода не расплёскивается. Это говорит о том, что она здоровая.  В старину бытовала поговорка «Выступает, словно пава, как лебёдушка плывёт». Кажется, что речь идёт только о красивой походке, но наши пращуры смотрели глубже. Ты, наверно, знаешь, что дети копируют походку родителей. А это закладывает здоровье в детях, да и вообще, только здоровая женщина сможет выносить здорового и сильного ребёнка. А женихов выбирали, глядя на то, какой он охотник. Об этом я тебе уже говорила.

- Вот бы не подумала, что умение правильно ходить так важно для здоровья! Но каждый человек ходит по-своему. Значит, если он болен, то возникает необходимость менять походку?
- А нужно ли доводить себя до болезни? Если человек заболел, одним изменением манеры ходьбы он ничего уже не сможет изменить. Учиться правильно ходить необходимо с детства.
- Насколько я поняла, здоровый живот тоже напрямую зависит от состояния позвоночника. А тут какая связь? – допытывалась заинтересованная ученица.

- Как ни странно, но тоже прямая. Только об этом, Серафимушка, я расскажу тебе в следующий раз. Ты узнаешь, откуда берутся спазмы внутренних органов, какие эмоции на это влияют. Ты узнаешь, какие отрицательные черты характера и привычки приводят к болезни тот или иной орган. Я обязательно покажу тебе уникальный по своей простоте и эффективности точечный массаж, благодаря которому самовосстанавливаются и оздоравливаются все внутренние органы брюшной полости. Этот массаж интересен тем, что больному не приходиться терпеть боль, а воздействие на активные точки производится пальцем лёгким нажатием до определённой степени, а не массированием. А сейчас, вернёмся к позвоночнику и походке. Неправильная походка медленно, но верно ведёт к смещению крестца и тазовых костей. Отсюда проблемы с ногами и мочеполовой системой. А также из-за спазма поясничных мышц, который возникает после зажима нервов, выходящих из крестцовой зоны, происходят всем известные радикулиты и поясничные остеохондрозы. Как их лечить, расскажу отдельно.

Может быть, прозвучит странно, но в большинстве случаев и сердце начинает болеть от проблем с позвоночником и грудной клетки, не считая врождённых.
- Почему? – удивилась Серафима.
- Представь, человек какое-то время был на холоде и сильно замёрз. Он мечтает о тепле, даже о жаре, чтобы все косточки прогреть. Оказавшись дома, сразу старается попариться в бане, если она готова. Это в деревне. А в городе стремится принять горячую ванну. Что происходит с организмом человека в этой ситуации? От резкого перепада температуры увеличиваются мышечные спазмы, нервы защемляются ещё сильнее. Межрёберные мышцы не могут расслабиться, сдавливают грудную клетку и позвоночник. Человек теряет способность нормально дышать, возникают застойные процессы в сосудах и лимфе, а также в лёгких. Сердцу становиться «тесно» работать. Человеку начинает казаться, что у него болит сердце. Поначалу это только кажется, а через несколько лет сердце и на самом деле начинает болеть.

- А как поступать, когда сильно замёрзла и хочется отогреться без последствий?
- Надо выпить что-нибудь горячее или горячительное. Отогреться немного изнутри, хотя бы часок, а уже потом можно идти в баню или ванну без всяких последствий.
- Бабушка! Как всё-таки много ты знаешь! – восхитилась Серафима
Макаровна с ласковой грустью смотрела на свою воспитанницу: какая добрая душа у этой девушки, сколько рассудительности и тяги к знаниям, и сколько ей предстоит ещё узнать!
Серафима медленно встала, восторженная улыбка слетела с её губ. Не сводя с Макаровны взгляда, она подошла к ней, села на пол возле старушки и положила голову на её худенькие колени. От неожиданности знахарка растерялась и, гладя Серафиму по голове, обеспокоенно спросила:
- Симушка, ты чего?

- Бабушка, мне очень- очень стыдно перед тобой.
- Да что, ты, в самом деле? – совсем обеспокоилась Макаровна.
- Бабушка, мы с тобой знакомы уже три года, даже чуть больше, но я ни разу не поинтересовалась у тебя кто ты, кто твои родители, откуда ты. Тебя в деревне никто не называет по имени, как будто его нет. Я слышала однажды, что тебя Ганкой назвали. А какое твоё настоящее имя? Расскажи мне, пожалуйста, о себе.
Макаровна тяжело вздохнула. Её руки замерли на голове девушки.

- Хорошо расскажу. Видно, время пришло. Моё имя Агния, по батюшке Кирилловна, а фамилия в девичестве Волынская. Маму звали Агрипиной Фёдоровной. Она была благородных графских кровей очень древнего рода. Папа – Кирилл Михайлович – из дворян. Он был одним из учеников и последователей Петра Бадмаева, и всего себя без остатка отдал медицине и служению людям.  Наша семья в то время жила в Петербурге. После Октябрьского переворота большевики арестовали Петра Александровича, обвиняя в нелепых преступлениях, и посадили в острог. Великого Доктора, слава Богу, хоть совсем ослабленного и больного, но через несколько месяцев выпустили. Тогда большевики не тронули моего отца, но спустя годы сотрудники ОГПУ вспомнили о его происхождении и, считая неблагонадёжным, обвинили в шпионаже. Отца расстреляли, как и многих других. Тогда это случалось очень часто. Маму, как жену врага народа и бывшую графиню, сослали в ссылку. Так мы и оказались с ней здесь с двумя небольшими чемоданами. К счастью, нам дали время собраться, хотя многих родственников врагов народа высылали на сто первый километр, не позволяя взять даже тёплые вещи.  Нас в Грибках никто не ждал, и никому мы были не нужны. Семья врага народа! Для нас не нашлось крыши над головой. Правда, потом правление выделило нам с мамой старую полусгнившую баньку с прохудившейся крышей, но были рады и этому. Помню, весна была, но ещё очень холодно. Маму на работу долго не брали. Гонения были. Как мы тогда голодали! Если бы не её знания трав, умерли бы с голоду! Из продуктов у нас было только пара килограмм гороха и немного овсяной муки. Чтобы как-то выжить, мы выкапывали корни лопуха, ходили в лес собирать необклёванные ягоды красной рябины, боярышника, шиповника. Когда находили сморчки – счастью не было предела.  А однажды из-за сострадания старушка-соседка украдкой принесла нам несколько картофелин, морковку и головку лука. Мы с мамой даже расплакались от счастья.

Прошло время, к нам привыкли. Мама устроилась на работу в библиотеку. Однажды, абсолютно случайно услышала, что тяжело заболела жена счетовода. Напросилась в гости, мол, проведать больную – дело святое.  Анфиса, болящая-то, совсем плоха была. Мама подсказала ей, чем лечиться нужно. Та поверила, всё, как велено было, сделала: кому помирать-то охота! Через две недели забегала…

 Моя мама папу очень любила, почитала и слушалась во всём. Она была ему верным помощником. Папа многому маму научил.  Эти знания она и использовала, затем передала мне.  Ну, а я -  тебе.  С того случая к маме народ сначала осторожно обращался, боясь арестов, затем валом пошёл.  Во время войны мы с мамой в госпитале работали. И там папины знания пригодились. Мама была очень образованной, умной и наблюдательной женщиной. Она учила меня отслеживать поступки и эмоции людей, их мысли, высказанные вслух, взаимосвязь поведения и здоровья. Постепенно мы и сами больше стали понимать определённые закономерности в возникновении заболеваний из-за определённых черт характера и взглядов на жизнь.

Мама своим примером неустанно учила всегда всех прощать, ни на кого не сердиться, не обижаться, не завидовать, не желать зла.  Она говорила, что необходимо стремиться делать как можно больше добра окружающим, чтобы у них от воспоминаний о тебе возникало светлое чувство. Тем самым люди помогут твоей душе быстрее вновь воплотиться на земле для радости. «Мы здесь в гостях. - Говорила она. -  Нужно оставить добрую память, чтобы с лёгкой душой вернуться домой».

Отрицательные черты характера и эмоции разрушительно действуют не только на здоровье, но и на судьбу человека, даже судьбу его потомков.
Знахарка замолчала, продолжая что-то обдумывать.
- Бабушка, а почему тебя Макаровной кличут, если ты по отчеству Кирилловна? – захотела уточнить Серафима.
- А это по мужу. Его Макаром звали. Раньше женщин по мужьям звали: Макарова жена, Иванова жена, Михаилова жена. Затем я и вовсе Макаровной стала. Мой-то Макарушка красавцем был. Многие девушки из деревни по нему сохли. Долго я не хотела за него замуж идти: боялась, что не удержится от соблазна. А он-то как за мной ходил! Как ходил! Как бычок на верёвочке! Никого вокруг не видел. Любил меня без памяти. И я его любила очень. И сейчас люблю Макарушку своего.

Непрошеная слезинка скатилась по старой щеке и растворилась на пальцах вытиравшей лицо руки.
- Бабушка Агния, а кто такой Пётр Бадмаев?
- Большим человеком он был. Со своим старшим братом Александром владели знаниями тибетской медицины. Они жили и работали в Петербурге. Старший брат имел аптеку и обширную практику. Пётр развернул активную деятельность, как врач и теоретик.  Он изучил и перевёл на русский язык древнюю рукопись «Жуд-Ши» и отобрал лекарственные средства, оптимально отвечающие потребностям здорового человека. Кроме этого, Пётр был прекрасным диагностом.  Он мог по запаху, идущему от ладоней, определить болезнь. Услугами доктора пользовались даже при дворе Александра III и Николая II.

- А что это такое рукопись «Жуд-Ши»?
- Это основное учение по тибетской медицине, состоящее из четырех томов. В первых двух описывались подробно теоретические вопросы, а третий и четвертый посвящены патологии. Рукописи содержали очень ценные сведения, касающиеся лекарственных средств природного происхождения и их применения. Кроме этого в них подчёркивалось огромное значение высокой морали, то есть все наши поступки, несоответствующие законам природы, являются первопричинами болезней.

- Бабушка, я никогда не перестану удивляться тому, как много ты знаешь!
- Ты тоже будешь много знать.  Я всё тебе расскажу, ничего не утаю, - Макаровна погладила по голове сидящую у её ног девушку и, выдержав небольшую паузу, участливо спросила:
- Симушка, мне не очень нравятся сегодня твои глазки. Что тебя тревожит, что случилось?
- У меня всё хорошо. На празднике подружку встретила Ирину. Помнишь, я много раз тебе о ней рассказывала? Так вот она замуж выходит. На свадьбу пригласила.
- Хорошее дело, когда люди женятся. Дай им Бог мира и согласия, да деточек здоровых.
- Бабушка, она замуж выходит не по любви!
- А как же без любви-то жить? – подивилась хозяйка.

- Вот и я её об этом спросила, а она только рукой махнула, что любви нет, и выходит замуж, чтобы доказать бывшему своему парню, что и без него счастлива будет.
- Бред какой-то. Ею обида крутит, а счастья назло не бывает. Жизнь свою решила загубить, - покачала головой Макаровна.
Серафима подошла к окну, словно хотела разглядеть что-то. Знахарка знала девушку очень хорошо и видела, что какой-то вопрос не даёт ей покоя, но задать его она не решается.
- Симушка, деточка, какая загадка тебя пытает? Ты спроси, не стесняйся, я постараюсь помочь.
- Бабушка Агния, - начала Серафима, густо покраснев и отведя глаза, - а почему раньше, да и теперь иногда, строго следили, чтобы девушка до замужества не знала других мужчин?
Макаровна, привыкшая к неожиданным вопросам своей подопечной, молчала, обдумывая ответ. Она всегда старалась доступно описывать явления и свойства для лучшего запоминания.

- Начну издалека. Ты, моя хорошая, уже знаешь, что вода обладает самой большой информационной памятью. Вода может многое помнить. Человек в основном состоит из воды, то есть из разного рода жидкостей. Поэтому любая жидкость в организме человека имеет в себе всю о нём информацию. Она записывает или запоминает все его наклонности, пристрастия, болезни, естественно, внешние данные. Ты что-нибудь слышала о наследственных болезнях? Это один из путей их возникновения. Конечно, далеко не все болезни могут проявиться в следующих поколениях, но склонность к этому имеется. Чуть позже мы разберём с тобой, как их предотвратить. Старые люди знали об этом. Поэтому очень следили за чистотой рода. Когда молодые люди живут супружеской жизнью, происходит естественный обмен жидкостями.  Соответственно, в организм девушки попадает жидкость молодого человека и вся информация о его роде. То же происходит с юношей. В основном «записывается» та информация, которая является первой.

- Я вспомнила, бабушка! Совсем недавно смотрела какую-то передачу по телевизору про собачий питомник, где выводят какую-то новую породу. Оказывается, главное условие при выведении является то, чтобы собачья девочка не вступала в связь ранее с кобельками других пород или бракованными. Только в этом случае она родит породистого щенка. Если не ошибаюсь, по-научному это называется телегонией или явлением первого самца.

- Умничка! Поэтому, если женщина хочет родить здорового малыша от своего любимого мужчины, то должна сохранить себя для него. То же в равной степени касается мужчин. В противном случае, извини за грубость и резкость, у них родится некая смесь, вобравшая в себя информацию сразу нескольких родов. Стоит ли удивляться плохому здоровью и неадекватному поведению малышей, чьи матери и отцы имели до брака не одну связь.

Серафима была поражена услышанным.
- А почему никто и нигде об этом не говорит? Это очень важно! Сейчас даже смеются над теми, кто ещё не имел связи, как над клоунами!
Агния Кирилловна не успела ответить Симе, как в избу зашёл Матвей.
- Здравия желаю, Макаровна. Серафима, я тебя потерял. Если бы не Шныря, ушёл бы тебя икать в Гусево. Стоит у порога и не уходит. Вот я и заглянул сюда на всякий случай.
- Дедушка, не серчай. Заговорились мы, я и счёт времени потеряла. – Начала оправдываться Серафима.
- Не ругай, внучку. Это я старая, разговорами её удерживала. – Заступилась за воспитанницу Макаровна.
 – Да ладно, девоньки, - махнул рукой Матвей – Чайку лучше налейте: в гостях он всегда вкуснее.
               
                -4-
 Закончив все запланированные на день дела, Глеб и Сергей подъехали к старой пятиэтажке.

Небольшой дворик утопал в зелени. Молодая мамочка не спеша прогуливалась вдоль дома, осторожно лавируя детской коляской между выбоинами на асфальте. На детской площадке сохранилась пара сломанных каруселей и песочница без песка с дырявым грибком, давно заросшая высокой травой. Между подъездами в одном из палисадников бабульки высадили цветы – единственное украшение запущенного двора, - огородив его от вандалов колючей проволокой.

Друзья под подозрительные взгляды бабушек-старушек вошли в подъезд.
Анастасия в ожидании гостей накрыла скромный стол: салат из огурцов с помидорами, очищенная и красиво уложенная селёдочка, пучок укропа и зелёный лук, чёрный хлеб и постное масло. Варёная свежая картошечка благоухала на всю квартиру возбуждающим аппетит ароматом. Заработки Володи и Насти были небольшими, и молодожёны очень старались жить по средствам и не залазить в долги.

- Царский ужин! – похвалил хозяйку Сергей. – Вот она – здоровая пища! Чем меньше деликатесов, чет дольше живёшь!
- Это точно! – подхватил Глеб, потирая руки, в предвкушении трапезы.
- Самое главное накрыт он любящей женской рукой, - с чуть заметной грустинкой внёс свою лепту в похвалу Фёдор.
- Она у меня просто золото! – не удержался похвастаться Володя и, достав бутылку наливочки, поинтересовался у гостей. – Может, пригубим по рюмашке для разгона аппетита?
Мужчины одобрительно закивали, накладывая себе в тарелки желтоватые рассыпчатые клубни.

- А почему только три стопки? Нас, если не ошибаюсь, пятеро. – Заметил Фёдор, глядя на выставленные на стол стопки.
- А нам с Настенькой нельзя! – довольно улыбнулся хозяин и приобнял свою смутившуюся молодую жену.
- Да вы не смотрите на нас: пейте, ешьте… - прощебетала Настя, старательно пряча счастливые глаза.
- Ну, вот тебе раз! – деланно возмутился Фёдор. – А на кого нам ещё смотреть? Единственная женщина за столом! И какая женщина!

Анастасия, вконец смутившись, сидела, прижавшись к мужу и опустив голову.
- Ты не обижайся! Мы ведь, шутя, любя, играючи. – Начал успокаивать её Сергей. – Просто очень приятно смотреть на счастливую женщину. А на счастливую супружескую пару -  вдвойне.
Мужики тяпнули по маленькой за знакомство и дружно потянулись к своим тарелкам.
- Ну, и как ты в нашем городе оказался? – продолжил начатый ранее разговор Глеб, обращаясь к Фёдору.
- В нашей роте Алексей Банин, земляк ваш (может, слышали о таком?) служил. О своём городе очень красиво рассказывал, да и сам он настоящим парнем был. Убили его моджахеды… Вот я и решил приехать посмотреть на его любимый город и убедиться: такой ли он хороший на самом деле или нет.

- Ну и как? – не удержался Володя.
Фёдор усмехнулся и покачал головой.
- Не перебивай человека. – Глеб взял бутылку и наполнил рюмки. – Ты, рассказывай, Фёдор, рассказывай.

- У меня до дембеля четыре месяца оставалось. Призадумался я тогда крепко: куда после службы податься, что делать. Сам-то деревенский из Сибири. Деревня наша совсем обветшала: работы нет, люди стали разъезжаться, дома бросают, остались только старики да старухи, да бабы молодые. Впрочем, как везде на России. Решил я контракт подписать. Думаю, хоть денег заработаю, а там видно будет. Служить в Чечню командировали. Пока служил, мать умерла. Только отец остался.

В Чечне судьба свела меня с Машей. Хорошей, умной девушкой. Она с матерью у нас в части в госпитале работала.  Отец её офицером был. Тоже погиб. Вообщем, в Россию вернулся с женой и тёщей. Сейчас они в деревне у моего отца живут: у них ни родных, ни кола, ни двора. Сам приехал сюда, думаю, устроюсь и заберу их. Вот только не совсем всё гладко получается. На «боевые» даже комнату не купишь, а жить втроём в маленькой комнате милицейской общаги – не дело.

- М-да, - протянул Володя, - не весело.
Глеб весь вечер наблюдал за Фёдором. Выше среднего роста, крепкого телосложения молодой мужчина. Бреет голову. Аккуратные чёрные усы плавно через уголки губ переходили в бородку. В серых глазах затаилась тоска по семье и безысходность. Глеб обратил внимание на сильные руки гостя.

- Ты до армии-то, кем был? Учился? Работал?
- Закончил училище в соседнем районе: только там на кузнеца можно было выучиться. Я по стопам отца пошёл: он у меня знатный коваль. Детство моё всё в его любимой кузне прошло. До сих пор её запах снится. – С грустью проговорил Фёдор.
- Так ты кузнец! – обрадовался Сергей.  – Поехали к нам в колхоз! Нам кузнецы во как нужны! – он резанул воздух выше головы. – И жильё найдём! Если не понравится – стройся сам: колхоз ссуду для тебя «выбьет» под строительство.

Фёдор с интересом, но немного недоверчиво смотрел на Медведева-младшего.
- Они колхоз поднимают, - похлопал по плечу сослуживца Владимир. – Дело идёт в гору.
- Слушай, Фёдор! – загорелся Сергей. – А поехали к нам в Чернуху. Сам всё увидишь собственными глазами и решишь, что делать!  Поехали! Вот завтра и поедем! У нас и кузня есть. Старая правда, но есть! Мы её отремонтируем, приведём в божеский вид! Всем работы хватит! У нас народ потихоньку возвращаться стал. Грустно не будет.
Федор не торопился с ответом и обдумывал предложение.

- Если честно, - добавил Глеб, - тяжело Серёге этот локомотив в виде развалившегося колхоза двигать. Конечно, сейчас он не один: несколько хозяйственных мужиков его поддерживают. Сам знаешь: если в деревне разжёгся огонь в кузне, и слышен звон молота – это добрый знак, хорошая примета.
- Уговорили! Возьму на завтра отгул, и едем на смотрины, – решился Фёдор.

                -5-
Волею судьбы Валентина Александровна оказалась в новом застраивающемся микрорайоне города и попутно решила навестить свою давнюю приятельницу. Набрав по мобильнику её номер телефона, и, убедившись, что Екатерина будет рада встрече, направилась к знакомой многоэтажке.

- Валюшка! Заходи, заходи, дорогая! Ты не представляешь, как я счастлива видеть тебя! – Екатерина Ивановна расцеловала гостью. – Как только ты позвонила мне, я отложила все свои дела.
Восторженно разглядывая подругу, она продолжила:
- Сколько же мы с тобой не виделись? Около двух лет? Ты совсем не изменилась!
- И над тобой годы не властны: глаза, как прежде, сияют, - улыбнулась в ответ Валентина Александровна.
- А причина, чтобы сияли, у меня есть. Сын, наконец-то, из Анголы приехал. Пять лет по контракту отработал.
- Вот радость-то! А я думаю, откуда у тебя столько забавных сувениров появилось? Гриша побаловал. Знает твою слабость ко всякому роду безделушкам.

Валентина Александровна с интересом разглядывала небольшие статуэтки людей и животных, искусно вырезанных из дерева, символизирующих божков, которым приписывалась магическая сила. В лепном керамическом горшке, украшенном скромным наколотым орнаментом, лежали очень красивые плетёные и ярко раскрашенные кожаные талисманы. Одну из стен украшали несколько кашпо со сказочно красивыми цветами. Лиловые, бирюзовые, сиреневые соцветия великолепно сочетались с множеством самых разнообразных масок и немыслимых настенных украшений. Среди них гостья заметила ещё две новые ритуальные маски. Валентина Александровна улыбнулась:

- У тебя, Екатерина, квартира скоро будет походить на музей. Экскурсии пока не водишь?
- Нет, что ты! – рассмеялась хозяйка. -  Гришенька ко всему прочему привёз семян каких-то диковинных цветов. Я их уже высадила, - и она показала на небольшую плошку с землёй, стоящую на подоконнике. – Жду росточков. Когда проклюнутся и прорастут, могу поделиться, если захочешь.
- Спасибо дорогая. Как они цветут? Большие ли бутоны?

- Гриша сказал, что они чем-то напоминают наши пионы, только чуть меньше, а соцветия бывают ярко-жёлтыми, оранжевыми, алыми. И аромат они издают нежный, не броский. Валечка, я тебе сейчас фотографии покажу.
Екатерина Ивановна достала альбом, бережно открыла первую страницу и начала комментировать.

- Это Гришенька с группой русских врачей в аэропорту в Луанде.  А это он снялся на фоне бухты, где располагается столица. Видишь песчаную косу? Она защищает бухту от прибоя. А тут Гриша сфотографировался на высоком скалистом мысе у форта Сан-Мигель. Не правда ли, очень красиво? Здесь он запечатлел дворец, бывшую резиденцию генерал-губернатора, дворец архиепископа, кафедральный собор. А это он уже среди местного населения в одной из деревень.
На фотографии Григорий стоял среди чернокожих людей и держал за руку маленькую почти голенькую девочку.

- А как он с ними изъяснялся?
- Сначала при помощи переводчика. Гриша только английский знает и чуть-чуть португальский. Постепенно он усовершенствовал свой корявый португальский и даже немного стал говорить на бант.
- Селения у них интересные.
- Это точно. Они имеют круговую планировку: в центре помещение для собраний, вокруг него – жилые дома, позади которых расположены хозпостройки и наделы земли.
 - Тяжело, наверное, Грише пришлось на чужбине?

- Трудно, но он справился. Сама понимаешь, своих специалистов не хватает у Анголы, вот и приглашают европейских. Там болеют в основном инфекционными заболеваниями, малярией и шистосоматозами. Как ни странно, очень распространён туберкулез. А детки мрут! Почти каждый четвертый гибнет. Насмотрелся Гриша всякого. Уезжал туда в качестве детского врача, а вернулся специалистом широкого профиля. Ему приходилось и роды принимать, и даже оперировать.  Иногда по 18-20 часов в сутки работал. Но, опять же, любили его местные папуасы, уважали, ласково «Гиса» звали. А однажды, смех сказать, из благодарности старейшина одного селения к Грише моему девушку сватать стал, так сын еле отговорился. Кстати, а твой-то Глеб, когда жениться думает? Заженихался он совсем.

- Ой, ничего не говори! На уме только одна работа. А мне-то с внуками уж как поводиться хочется, кто бы знал! Ладно, давай дальше рассказывай! А это что за чудный зверь?
На следующей фотографии был запечатлён Григорий с забавным зверьком на руках, похожим на зайца, но с длинным пушистым хвостом.
- Это кафрский долгоног. Кто-то из местных приручил его. Вот Гриша и попросил с ним сфотографироваться. А эти снимки он сделал в национальном парке Кисама.
На следующих фотографиях Валентина Александровна смогла рассмотреть слонов, белых и чёрных носорогов, бородавочников, буйволов, зебр, антилоп, величественных львов и леопардов.

- Чем Гриша собирается заняться сейчас или опять уедет куда-нибудь?
- Планирует в России остаться. Ему предложили хорошо оплачиваемую работу в частной клинике. А если честно, он мечтает не на приёме сидеть, а быть семейным врачом. Ты знаешь, Гриша много что умеет, и многое понимает. Он в совершенстве владеет всеми видами массажа, иглоукалыванием, серьёзно изучает народную медицину.
- Какой он у тебя молодец!
- Да. Я им очень горжусь!
- Екатерина, а можно ли обратиться за помощью к твоему сыну? У моей очень хорошей знакомой сердце болит. Может быть, Гриша поможет ей? Районный-то кардиолог уже не знает, как и лечить её, всё перепробовал.
- Телефон я тебе дам. Созванивайся и договаривайся сама. Он тебя помнит. Думаю, что не откажет осмотреть твою подругу. Сама-то как себя чувствуешь, не болеешь?
- Не болею. Бог милует.
               
                -6-
Асфальтированное шоссе петляло между колхозными полями, разделёнными между собой лесополосами. Голубое небо с нависающими кое-где низкими облаками сливалось на горизонте с золотистым морем ржи. Уже давно прошёл Ильин день, но неугомонные ребятишки, не взирая ни на что, продолжали барахтаться в местной речке Шуйге. Чуть ниже по её течению на зелёном лугу отдыхало колхозное стадо. С двух сторон луг окружали небольшие заросли осинника, листья которого мало-помалу начинали окрашиваться в жёлтый цвет.

Колхозный УАЗик лихо мчался по дороге, везя новых жителей с их небольшим скарбом.
- У меня такое впечатление складывается, - прошептала Мария Фёдору на ухо, - что мы едем домой: на душе почему-то очень спокойно и радостно.
- Это ты просто привыкла мотаться с детства по гарнизонам, – попытался объяснить её состояние муж.
- Нет! Хоть мы с папой и много раз переезжали с места на место, но я всё равно никак не могла привыкнуть к переездам, всегда волновалась. А сейчас почему-то нет.
- Значит, всё будет хорошо. – Федор поцеловал свою любимую.
Пётр Афанасьевич и Надежда Васильевна через стекло автомобиля с любопытством рассматривали окрестности.
- Красиво тут, - с удовлетворением заметил отец Фёдора. – Впрочем, как и везде на Руси.
- Посмотрите, какие исполины нас встречают, – с восхищением отозвалась мама Марии.

Машина подъезжала к трём гигантским соснам, символизирующим собой трёх русских богатырей, стоящих на заставе недалеко от охраняемого селения. Могучие ветви одной сосны переплетались с ветвями другой. Они как будто поддерживали друг друга, защищая и помогая выстоять в периоды сильнейших ветров и ненастий.

- Надо же, какое единство! Эдак им все беды нипочём! – Пётр Афанасьевич подставил ладонь ко лбу, прикрывая глаза от слепящего солнца, чтобы лучше рассмотреть стражей.
Сосны приветливо помахивали ветками приезжающим в Чернухи, с грустью провожали уезжающих, и шумом своих крон звали вернуться обратно.

Семье Фёдора правлением было выделено половина недавно выстроенного брускового двухквартирного дома. До отъезда за семьёй молодой хозяин получил от него ключи и теперь уверенно ехал обживать новое место.
УАЗик остановился в конце улицы рядом с первой новостройкой колхоза.

- Вот мы и приехали, - вздохнул Фёдор и первым вышел из машины.
Следом за ним выпорхнула Маша, бегло осматриваясь по сторонам. Надежда Васильевна, поставив сумку с продуктами на землю и чуть наклонив голову, оценивающе осматривала дом. Пётр Васильевич с водителем машины торопливо выставляли из кузова багаж.

Колхозная «буханка» скрылась за поворотом, а семья Ивановых всё ещё стояла у дома.
- Эх, ни кошки у нас, ни ребятишек малых, чтоб первыми в новую избу смогли войти по русской традиции. – Посокрушался Пётр.
- Ничего страшного. - Примиряюще проговорила Надежда. - Пусть в дом первым зайдёт старший в семье с семейной иконой в руках.
Иванов-старший достал из пакета завёрнутую в чистое полотенце икону Святой Троицы, освободил её и, размашисто перекрестившись, приложился к образу.
- С Богом! Со Христом! С Духом Святым!
За отцом в дом вошёл сын, затем Мария и её мать.
                -
Распаковав все необходимые на первое время вещи и перекусив, мужчины пошли знакомиться с кузницей, взяв с собой две тяжёлые, но крепкие сумки.
Они шли по деревенской улице неторопясь, обязательно здороваясь со встречными. Местные жители отвечали на приветствие и с любопытством смотрели им в след.

Ивановы проходили мимо крепких домов, но у некоторых были забиты крест- накрест окна. Эта картина действовала на новосёлов удручающе, но они знали, что колхоз в отличие от многих хозяйств начинает подниматься, что несколько семей вернулось на свою родину, что для привлечения трудоспособного населения, желающего заниматься сельским хозяйством, уже построены два брусковых дома, отдаются старые, и предлагается помощь в их ремонте. Всем желающим предоставляется работа.

Когда-то деревня Чернуха была очень большой. Об этом можно было судить по старым одиноким деревьям, растущим вдоль бывших деревенских улиц. По традициям, сохранившимся столетиями на Руси, у каждого вновь построенного дома обязательно высаживалось дерево.

Со временем избы ветшали и разрушались, а молчаливые свидетели помнили каждого, кто жил в них, помнили любящий взгляд и тепло рук, которые когда-то посадили хрупкие саженцы и заботливо гладили крепчавшие со временем стволы.

Пётр и Фёдор подошли к почерневшей от времени, но ещё очень крепкой бревенчатой кузне, находившейся на другом конце улицы недалеко от Шуйги. Из-за сильно разросшегося бурьяна Ивановы с трудом открыли двери. Изнутри пахнуло сыростью, застойным воздухом и старым домом.

Фёдор, захваченным из дома гвоздодёром, оторвал доски с оконных рам, и кузница осветилась солнечным светом.
Петр подошёл к наковальне и, смахнув многолетнюю грязь и паутину, приласкал её:
- Ну, здравствуй, труженица.
От старого хозяина остались кое-какие инструменты, а в ящике, стоявшем в углу, на удивление новых кузнецов сохранилось немного неплохого качества угля. Между горном и стеной в стороне от двери Пётр обнаружил несколько металлических прутьев, кусков железа и метровый отрезок старого рельса.

- Надо же, всё в приличном состоянии!  - удивился он, перебирая железо. – Сколько же они здесь лежат, а не проржавели?! Сын, может, кочергу, ухват да совочек скуём для хозяйства. Руки по делу соскучились, спасу нет!
Пока отец наводил свой порядок, Фёдор наносил воды в небольшой чан. Пётр, помолившись, разжёг горно.

Давно не протапливаемый отсыревший дымоход не желал пропускать через себя тёплый дым, выталкивая его обратно в кузницу. Едкий угар всё больше и больше заволакивал помещение. Пётр вышел на улицу отдышаться.
- Бать, может, залезть, трубу почистить? – спросил Фёдор.
- Погоди, попробую ещё раз. Не получится, тогда полезешь чистить.
Пригнувшись поближе к полу, Иванов-старший снова зашёл в кузницу. Огонь в топке разгорался. Кузнец присел на корточки около горна, чтобы не угореть, и, перекрестившись, зашептал:
- Царица моя Преблагая, Надеждо моя Богородица…
Не успев дочитать молитву, он услышал, как сын, стоящий на улице, воскликнул:
- Бать, пробило! Дым повалил!
- Вот ещё одно чудо, - заулыбался отец, - значит, не зря приехали сюда, значит, здесь наш дом. Слава тебе, Господи!
                -
Дед Савелий накануне, в очередной раз не подрасчитав, выпил лишнего. С утра голова гудела, как старый колокол, тряслись руки. Казалось, даже реденькие волосы на затылке и то болели. Опохмелиться было нечем, но рядом со скрипучей кроватью на табурете стоял ковш с холодным рассолом.

Савелию было плохо. С трудом сев, он изо всех сил пытался осмыслить происходящее.
Стукнула дверь, и послышались шаркающие шаги.
- Агафья! – собрав дух, выкрикнул он.
- Чего шумишь? Аль, полегчало?

Сухонькая, опрятная старушонка в чистом платочке подошла к мужу. Потеряв равновесие, старик повалился, неудачно стукнувшись о стену головой.
- От-ить, батюшки светы! – всплеснула она руками и кинулась к кровати. – Убьёшься ведь так! – и заботливо передвинула голову, болящего к подушке, а ноги снова закинула на кровать.

Савелий открыл глаза и прошептал:
- Помираю я, Агафьюшка. Чую, смертный час мой пришёл.
- Чтой ты придумал! - в испуге дрогнул голос хозяйки.
- Не утешай меня, - старческая слеза скатилась по небритой седой щеке. – Прости меня за всё, за всю несправедливость к тебе, за то, что к Дуньке по молодости бегал, за разбитую четверть, припасённую для расчёта с плотником. Помнишь? Как ты без меня останешься?

Растерянная Агафья стояла, склонившись над Савелием, не зная, как реагировать на его слова и что делать.
- Знак мне был, - снова зашептал старик.
- Какой знак, Савелюшка?
- Помнишь, друга моего Аркашу Мальцева, кузнеца?
- Конечно, помню. Царствие ему небесное. Уж пять годков, как представился.
- Когда он помирал (помнишь, как долго болел?), сказал мне, что о моём смертном часе даст знать, постучав молотом по наковальне. Это чтобы я за помин души его в последний раз стаканчик самогона выпил. Вот он сигналит мне, а я его просьбы выполнить не могу. Грех-то какой!

- Врёшь ты всё, старый! – неуверенно стала вразумлять своего мужа старушка.
- А вот и не вру! Ты не веришь мне, потому как звон с того света слышу только я. А вот услышала бы, сразу стаканчик и поднесла бы.
- Тьфу, ты, леший!  - рассердилась Агафья. – Дуралей! Звон ентот из нашей деревенской кузни несётся, кузнецы вернулись.
Услышав такую новость, у деда сразу прошла вся немощь. Вскочив с постели, он высунул голову в раскрытое окно.
 «Бум! Дзинь-дзинь!» -  разносилось по округе. По улице в сторону кузницы торопились люди. У Савелия защемило сердце.
- Это меня чёрт попутал! С похмелья каких только мыслей не нашлёт! А я, старый дурак, уши развесил, помирать собрался! – и, показав кому-то в сторону кукиш, зло прошипел. – Накось, выкуси! Поживём ещё!

Схватив старенький пиджак, он ринулся к двери.
- Чтой-ты, боговый! Порты-то одень, срам прикрой! – крикнула вдогонку жена.
У кузницы собралось полдеревни. Мужики попыхивали сигарками. На притащенном кем-то бревне сидели старухи, с радостью вслушиваясь в металлический перезвон и изредка уголками платков утирая глаза.

Савелий заглянул в открытую дверь. В разожжённом горне лежал раскалённый добела металлический прут. У наковальни стоял кузнец и подручный. Кузнец, седой, крепкий, среднего роста человек в брезентовом фартуке, держал заготовку и правил её молотком. Высокий подручный, с повязанным на голове платком, стоял спиной к двери и равномерно ударял молотом. Они работали, молча и слаженно, без слов понимая друг друга с одного взгляда. В движениях кузнецов просматривалась красота, присущая только профессионалам. Горит огонь в горне, поёт раскалённый металл под ударами молота.
- Кузница заработала, значит, народ вернётся, возродится наша деревня, - кто-то тихо сказал за спиной дрогнувшим от волнения голосом.


                -7-               
Бабье лето было в самом разгаре. Уборочная пора в колхозе подходила к концу. Всё работающее сельское население стремилось использовать последние погожие денёчки для сбора урожая.  Скоро начнутся проливные дожди и распутица.
Серафима медленно шла по лесу вдоль дороги из Гусево домой и собирала грибы. Она очень любила эти прогулки. Девушка гуляла и одновременно любовалась красками природы, которые всегда изменялись в зависимости от времени суток и яркости солнечного света.

Серафима однажды придумала для себя увлекательное занятие. Находясь среди лесного окружения, она стремилась как можно больше найти зелёных оттенков, а проходя мимо неубранных полей, с интересом считала оттенки жёлтого цвета. Рассматривая листья клёна, ольхи или красной и черноплодной рябины, Серафима никогда не могла найти двух одинаковых по окрасу листочков. Девушка всегда испытывала восторженное восхищение безграничной фантазии Творца, сумевшего создать такое многообразие.

Серафима мягко ступала по сухому мху и заметила несколько маслят.  Она присела и аккуратно, чтобы не повредить грибницу, срезала их. Прежде чем положить последний гриб в пакет, девушке захотелось ощутить его запах. Она поднесла его к лицу и глубоко вдохнула. От нежнейшего аромата осеннего леса, чистоты и света слегка кружилась голова. Серафима прикрыла глаза и улыбнулась. В её сердце был мир и покой. Проходя по еле заметной лесной тропинке, она вышла на маленькую полянку, которая была усеяна жёлто-оранжевыми лисичками. Серафима была довольна: сегодня они с дедом приготовят знатную жарёху с луком на топленом масле.

Подул порывистый тёплый ветер, нарушая безмолвие леса, и осыпал землю золотом листопада. Серафима подняла голову и ахнула: как в совершенстве сочетаются множество оттенков жёлтых листьев с красными, багряными пятнами и вечно зелёной хвоей на фоне удивительно голубого неба. Это была сказка.  На эти картины нельзя было налюбоваться.

Серафима опустила голову и начала озираться по сторонам, высматривая грибы. Её взгляд упал на маленькую чахлую ёлочку. Девушке стало жаль малышку, и она подошла к ней. Опустившись на одно колено, Серафима ласково погладила горемыку по взъерошенным колючкам:
- Ты не хворай, маленькая, а лучше расти большой и красивой. Я знаю, пройдёт время, и станешь ты украшением этой полянки, - и, нагнувшись, прикоснулась губами её веточки.

Серафима свернула на просеку, собираясь выйти на дорогу, и заметила большого красавца-красноголовика. Он в гордом одиночестве стоял в густой поникшей траве. На крепкой ножке красовалась бархатистая, темно-малиновая шляпка, к которой кокетливо прилип золотистый березовый листочек.
- Эх, фотоаппарата-то нет! – с досадой прошептала Серафима. – Уж больно ты хорош! Просто загляденье.

Срезав гриб, она с удовольствие отметила, что он не был червивым.
Прогуливаясь по лесу, Серафима размышляла над прошедшей недавно свадьбой Ирины. Эти думы не давали ей покоя несколько дней.

                -
В тот день Серафима рано утром пришла в дом невесты, чтобы помочь с последними приготовлениями. В квартире было много народу. Кто-то суетился, метаясь по комнатам, проявляя бурную деятельность, а кто-то сонными мухами слонялся из угла в угол.

Сама Ирина умчалась в поселковую парикмахерскую. Подружки невесты обсуждали сценарий выкупа и всего праздника в целом. Серафима с большим интересом наблюдала за происходящим, внимательно выслушивая наставления, необходимые, как свидетельнице. Ей многое казалось странным, нечестным и даже глупым, но девушка держала свои мысли при себе, не желая нарушать установленный порядок.

Серафима испытывала неприятные чувства, держа в руках сделанный из двух скрепленных альбомных листов красиво оформленный диплом невесты и читая его содержание.  Судя по выставленным оценкам, Ирина было образцовой хозяйкой и идеальной молодой женой, хотя все понимали, что это не так. Ирина всегда тяготилась домашней работой. Зачем же тогда эта ложь? Кто эти, так называемые, традиции установил? Может, было бы честнее, если невеста, проявив свой кулинарный талант, приготовила бы несколько блюд и предложила гостям продегустировать их, и все приглашённые с неподдельным уважением отнеслись бы к мастерству молодой женщины? Или показала вещи, изготовленные собственными руками?

Серафима никак не могла понять смысл совершенно нелепых выдуманных преград при выкупе невесты.  Да и сам выкуп тоже был не понятен. Раньше он, может, и нёс в себе какое-то рациональное зерно, а сейчас? Все гости хорошо знали, что жених будет выкупать свою невесту конфетами, мелкой разменной монетой и старыми советскими деньгами. Пачка этих купюр передавалась из рук в руки и участвовала почти во всех поселковых свадьбах.  Остатком от выкупа мелких денег посыпали молодых, идущих в ЗАГС, чтобы их жизнь была богатой и денежной. Рассыпанные монеты тут же растаскивали ребятишки. К сожалению, этот ритуал не сделал ни одну молодую пару обеспеченной. 

Приехав в арендованную для торжества столовую, гости оккупировали П-образный стол. Родственники и приглашённые со стороны жениха ревниво отстаивали свободные места от родных и друзей невесты, которые, проявив редкую сплочённость, вынуждены были расположиться на другом конце стола. Обе стороны взирали друг на друга не очень доброжелательно.

Нанятый в городе профессиональный тамада с энтузиазмом взял бразды управления свадьбой в свои руки. Над его забавными шутками и прибаутками натянуто смеялись, а в комичных конкурсах никто не стремился участвовать.

Пока приглашённые были трезвы, в зале явно ощущались напряжённость, наигранная весёлость, но затем, понемногу обстановка начала разряжаться. Все чаще слышались не организованные поздравления с выкриками «Горько!», скаблезлые шутки сильной половины и пьяный смех слабой.
Серафима взглянула на рядом сидящую Ирину. Было видно, что она очень сильно устала.  Не в лучшем состоянии был и Егор. Свидетельнице показалось, что они оба изо всех сил терпят это торжество и мечтают, чтобы оно поскорее закончилось.

По сценарию праздника наступило время дарить молодожёнам подарки. Серафима и друг и свидетель Егора Лёшка, взяв большой поднос, бутылку водки и рюмку, начали обход гостей и сбор дани. Серафима старательно улыбалась и подыгрывала своему партнёру, подбадривая гостей и пытаясь заглушить нарастающую в душе неловкость. Своими действиями, считала она, свидетели принуждали гостей выполнять не свойственную многим обязанность. Каждый приглашённый, произнося тост или поздравления в честь молодых, клал на поднос свой подарок под оценивающие взгляды присутствующих и выпивал в знак искренности своих слов рюмку водки.  Серафима видела, как люди разного достатка расставались с припасённым для молодожёнов подношением. Кто-то скромно клал на краешек подноса тоненький конверт с одной или двумя купюрами небольшого достоинства, кто-то стыдливо крутил в руках набор маленьких хрустальных рюмок, кто-то с важностью, хозяйской рукой вручал кому-нибудь из свидетелей импортный электрический чайник или чайный сервис, а кто-то небрежным движением пальцев выбрасывал конверт с деньгами на поднесённый поднос, оглядывая каждого гостя свысока и громко объявляя подарочную сумму. Все дружно поддерживали выступающего, поднимая свои стопки и бокалы.

После четырнадцатого поздравления гости уже не могли сосредоточить внимание на очередном поздравлении.  Все приустали от однообразного сидения, хотелось активных действий. Опытный ведущий давно заметил всё возрастающее нетерпение за столами и пригласил всех потанцевать. Дискотеку открывали молодожёны обязательным выученным на скорую руку вальсом. Большинство гостей ещё могли любоваться на самую красивую пару праздника. Отвальсировав, Ирина прошла к центру общего стола и плюхнулась на свой стул. Вымотанная до предела невеста устало откинулась на спинку стула и тоскливо взирала на веселящихся гостей, среди которых находился её Егор.
 
Серафима сидела рядом, готовая в момент выполнить любую просьбу подруги. Она прекрасно видела её физическое и душевное состояние. К столу подплыла Лидия Михайловна и пьяно улыбнулась:
- Ирка! Чё невеселая видишь? Сходи хоть попляши немного. Свадьба только раз в жизни бывает!
- Мам, отстань! Дай посидеть. Или я тебе мешаю?
- А ты чё злая такая? Мы тебе с отцом вон какую свадьбу отгрохали! А ты ещё и не довольна! Тварь неблагодарная!

Чтобы предотвратить назревающую ссору, крёстная Ирины бабушка Мария, быстро наполнив рюмки водкой, обратилась к матери своей крестницы:
- Лид! А, Лид! Давай выпьем?
Лидия Михайловна, обдумывая предложение, медленно перевела пьяные и сузившиеся от злости глаза на бабку Марию.
- Давай! За что? – полные пальцы ухватились за протянутую рюмку.
- За нас, за матерей!
- Давай! – мотнув головой, согласилась Лида.
- А теперь, - крёстная вторично плеснула по рюмкам водку, - мы выпьем за дочерей! Вон, какие они красивые.
- Давай! За дочерей, - выпив очередную порцию, Лида полезла к Ирине целоваться, не сдерживая пьяных слёз. – Вот ведь дожила! Любимую дочку замуж выдаю!

Ирина брезгливо отвернулась от уткнувшейся ей в плечо рыдающей матери. Вдруг мать затихла и резко подняла голову. Обведя близ сидящих строгим взглядом и высморкавшись в край скатерти, она изрекла:
-   Я забыла об одной очень важной традиции: невеста должна сбежать от жениха со свадьбы!
- Лучше бы и не вспоминала, - сквозь зубы процедила невеста.
-Да-да! И не перечь матери! – пухлый кулак с гулким ударом опустился на стол. – Нужно проверить, как Егорка тебя любит и бережёт!
- Никуда я не побегу! Мне и здесь не дует, - упёрлась невеста.
- Правда, Лид! Чего ты? – вступилась за крестницу бабка Мария. – Эдак всю жизнь от мужа пробегает. Оставь девку!

К Ирине подошёл Егор:
- Пойдём, прогуляемся по свежему воздуху.
Проводив взглядом дочь, Лидия Михайловна вновь наполнила рюмку и спросила Серафиму:
- Будешь? Поддержишь меня?
- Нет, спасибо.
- Я другого от тебя и не ожидала. Интеллигенцию из себя корчишь. Да кому ты нужна? Тебя такую никто и замуж-то не возьмёт!
Серафима, молча, смотрела не теряющую свой человеческий облик спивающуюся женщину. Она вдруг ясно себе представила, какой ужас и отвращение пережила маленькая Иришка, впервые увидев безобразно пьяного самого дорого и любимого человека – мать.
Свадьба пела и плясала до поздней ночи. Утром хмурые, невыспавшиеся и опухшие от обильной выпивки гости медленно собирались в столовой на второй день торжества. Основная цель многих была опохмелиться. Молодёжь с новоявленными супругами, немного выпив и перекусив, пошла гулять по посёлку.
                -
Серафиме было тягостно на душе. Она понимала, что не хочет подобную свадьбу, а какая смогла бы принести ей искреннюю радость – не знала. Серафима начала серьёзно задумываться об истинных и, возможно, утерянных традициях этого важного для любого человека события. Она решила обратиться в районную библиотеку, славящейся когда-то богатым книжным фондом, и поискать хоть какую-нибудь информацию там.