Жало обезьяны - часть 36

Раз Каныбек, нарушая все правила этикета и конспирации,  в половине шестого утра уже едет прямиком ко мне на квартиру, ситуация действительно кризисная. А в чем, собственно, кризис? Ну, сбежали. И что? Взяли их пьяных, вроде как за дебош с метанием мебели. После такого шухера не просто лягут на дно, в ил зароются. С ушами. Доложат смотрящему, и исчезнут. Но из неправильных предположений Каныбек сделал правильный вывод. Есть возможность потянуть за ниточку и узнать, чем я умудрился помешать такому небожителю как чолпонский вор в законе Абдымаликбек. И с чем именно от меня требуется завязать. То есть, в общих чертах понятно. Но хотелось бы услышать это внятно от него самого. В личной беседе.

Основную наличку я держал в сейфе в офисе, но на квартире у меня всегда имелся оперативный резерв “зеленых”, на всякий пожарный. Бишкекские банкоматы я в экстренной ситуации считал ненадежной подмогой. Погода за ночь ничуть не улучшилась. Ветер, дождь, темнота. Да и черт с ней, с погодой. Мне же не в засаде под кустом мокнуть. Каныбек уже ждал у ворот и выглядел совершенно несчастным:

- Сообщник у них был. Дал взятку ночному наряду в СИЗО, тот их и выпустил. Но только за двоих.  "Шестерку" в камере на глазах наряда зарезали. Сэкономили.

- И почем нынче свобода? - поинтересовался я, чтобы поддержать беседу.

- Как обычно, пятьсот баксов за каждого. ОМОН, чтобы не привлекать лишнего внимания, сдал их как обычных хулиганов. Ствол, который узбек спьяну сбросить не успел, они в УБОП отвезли. Там трасологию сделали, оказалось он давно в обороте. Киллер хренов этот узбек. Главаря пробили по базам, оказалось, он в Казахстане в розыске по двум убийствам. Три ходки по серьезным статьям успел сделать. Полтора месяца как в крайний раз с нар откинулся. Следаки из УБОПа рванули на всех парах в СИЗО, а тех уже и след простыл. Наряд очень за такую оплошность расстроили.

- И что теперь им будет?

- Убыток. Выкуп УБОПу отдадут, да ещё доплатить придется.

- Малява от Абдымалика?

- На севере Иссык-Куля другого авторитета нет. Остальные мелочь. Кроме чеченцев. Но они малявы не пишут. Вам, похоже, повезло.

- Каныбек, договоритесь с Абдымаликом о встрече. Скажите, в юрте в Ала-Арче недавно обедали.

- Вы что, с ним знакомы? - спросил мой приятель, округлив от удивления глаза.

- Встречались, - признался я.

- Попробую..., - задумался Каныбек: - Но поехать с Вами не смогу. Я же на службе. Вас он, может, и отпустит живым. А меня точно нет.

Вот что значит верный друг. И в критической ситуации нашел чем утешить...

- Спасибо, Каныбек. Высадите меня на Манасе, я пока на работу загляну.

Мой рассчет оправдался. Офис в такую рань пустовал. Работать, конечно, я не собирался. Умылся, побрился и комфортабельно посрал. Крайне важно идти на рискованное дело с пустым кишечником. А то неровен час очко сыграет, и конфуз. Немного поколебавшись, достал из кладовки бутылку армянского коньяка. Подумал-подумал, и убрал на место. Коньяк с утра, да перед делом, тяжеловато. Подключил к ноутбуку наушники, и включил испанский рок, "Кафе Кихано".

Я прячусь в углу бара/Где меня никому не видать
Подходит тёлка: Я - Ампаро,/хочу тебя узнать
И я, галантный мужчина/чмокаю её в щечки
Залпом пью стопку рома/и полирую текилой
Я знаю, что пропадаю/Она глядит молча
И наконец, предлагает/пойдем, скоротаем ночку
Столько текилы/пора завязать
Нет больше силы/во сне кричать
вспотев от страха/Ампаро трахать.

Перевод вольный, но главное ритм, а ритм - жесть. Около девяти, когда в офис начал подтягиваться народ, перебрался в ближнюю "Корчму". Серое утро серого дня. Дождь усилился. Вокруг все промокшие, злые, а у меня внутри солнечный испанский рок. В "Корчме" другое дело, тут есть всё что нужно, чтобы окончательно разогнать тучи вокруг моего солнца. Полновесный писярик с мясистым ошским помидором, посыпанным крупной солью и зеленым лучком. Еще один с кусочком осетрового балыка на хрустящем тостике. И завершающий, с шипящей глазуньей на сливочном масле. Каныбек позвонил около десяти:

- Алексей Борисович, у монумента на въезде в Чолпон-Ату Вас встретят его люди.

Верный водитель Кубатбек со своим сивым "мерином" терпеливо ожидали пассажиров на обычном месте. Когда я объяснил ему маршрут и некоторые особенности предлагаемой поездки, он сник и было видно по лицу, что заколебался. Видимо, вспомнил, как мы ударили автопробегом по скуке и здравому смыслу в прошлый раз. А что, собственно, с точки зрения Кубатбека в ней было особенного? Вот именно. Ничего. Кубатбек похоже пришел к такому же выводу и к моей радости согласился. Я не имел представления о том, что произойдет в Чолпон-Ате. Иметь надежный путь отхода казалось вовсе не лишней предосторожностью. Когда тронулись, взглянул на градусник на приборной доске. Он показывал плюс пять градусов. Серо-бурые окраины Бишкека, промокшие до нитки, выглядели тоскливо.

Я прячусь в углу бара/Где меня никому не видать
Подходит тёлка: Я - Ампаро,/хочу тебя узнать…

Эх, не догадался скинуть Кихано на флэшку. Музыка дальних дорог.

Трасса оказалась местами покрыта слоем жидкой глины, и уже через полсотни километров в боковые окна ничего не получалось разглядеть. В лобовое стекло хлестал дождь, и оно оставалось умеренно мутным. Дворник монотонно вертел полукруги. Я даже не заметил, как где-то после Токмока заснул. Разбудил меня вестибулярный аппарат. Ему показалось странным, что тряска и постоянное виляние из стороны в сторону прекратились. "Мерседес" стоял на обочине. На лобовое стекло падали снежинки и резво съезжали по нему. Дворник не двигался. Мотор молчал.  Поля и холмы по обе стороны трассы побелели. Снегопад усиливался. Лицо Кубатбека осунулось, его черты заострились. Дорога становилась опасной. Кубатбек обернулся ко мне:

- Дальше ещё хуже. У меня приятель в Чолпон-Ате живет. Я ему позвонил. Говорит, трасса считай с Чырпыкты под снегом, гололёд сильный. У меня резина старая, я не проеду.

- А мы где?

- Тору-Айгыр проехали.

- У приятеля есть машина?

- Старенькая "нива".

- Позвоните ему. Пусть он в нашу сторону едет, а мы потихоньку навстречу двинемся.

Кубатбек нехотя потыкал в кнопки. Разговор получился длинный. По интонации никаких выводов о его содержании и, главное, результате я сделать не смог. Кубатбек, не отключаясь, положил трубку на колено:

- Он согласен, но придется заплатить. Я ведь не виноват, что тут такая погода...

Конечно, не виноват. Раз мне больше всех нужно, значит я крайний. Встреча с Абдымаликом безусловно стоит ещё сотни баксов. Кубатбек закончил переговоры, достигнув консенсуса. Завел двигатель, и мы потихоньку тронулись. Прогноз приятеля сбывался. Снегопад усиливался, шоссе начало белеть. Мне стала понятна тревога Кубатбека. Он не имел ни навыков, ни опыта зимнего вождения. Хорошо, что навстречу попался всего пяток машин, которые ползли с неменьшей опаской.

Примерно через час из снежного вихря показался силуэт "нивы". Приблизившись, она помигала фарами, развернулась и встала на обочине. Кубатбек на черепашьей скорости подполз к ней так близко, что едва не ткнулся в бампер. Я открыл дверь и вздрогнул от порыва ледяного ветра, пробравшего меня сквозь тоненькую куртку до костей. Сейчас бы телогрейку...

- Не ждите меня, - обернулся я к Кубатбеку: - Поезжайте назад. Не дай Бог, переметет трассу, а Вы мне ещё пригодитесь.

Кубатбек упрашивать себя не заставил. Не понял юмора. С грехом пополам развернулся, и был таков. Сделав пять шагов до дверцы "нивы", я смог по достоинству оценить качество гололёда. В "ниве" стояла удушающая жара. Коврики грязные и рваные. Салон в мелком бытовом мусоре. Водителя Кубатбек похоже поднял с кровати. Небритый пузатый киргиз с лоснящимся от пота лицом.
 
- Деньги давай, - обратился он ко мне вместо приветствия. Взял купюры, пересчитал, спрятал за пазуху. С хрустом и презрением врубил скорость, рывком тронулся с места. "Нива" трещала и поскрипывала, мотор стучал то ли клапанами, то ли распредвалом, но мой новый водитель выгодно отличался от Кубатбека. Он спешил. Домой. С включенным полным приводом "нива" прёт хоть по грязи, хоть по снегу, и мы мчались на всех парах. Временами почти вслепую, потому что дворники еле-еле скребли ледяную корку, наросшую на стекле. Вся мощь отопления был направлена нам в лицо и на ноги. Справа из мглы проступила башня монумента. На парковке стоял одинокий "паджеро", полузанесенный снегом.

- Приехали, - скомандовал я: - Ждать не надо.

Киргиз не заставил себя упрашивать. Мотор взревел, "нива" растворилась в ранних сумерках, замешанных на буране. Мне оставалось сделать до "паджеро" несколько шагов, когда из него вылез человек-гора с очень коротко стриженой головой и распахнул мне заднюю дверь.

- Давно ждете? Не очень опоздал? - любезно поинтересовался я.

Человек-гора неопределенно пожал плечами. Когда я устроился на сиденье, стриженая голова показал мне мешок из плотной ткани, который держал в руке:

- Для Вашей безопасности. Чтобы никому не могли показать.

- То есть отпустите? - пошутил я. Кажется, не очень удачно. Стриженая голова снова неопределенно пожал плечами и надел мне мешок на голову. Как будто окунул в чернила.

На снегопад, гололед и прочие мелочи "паджеро" не обращал внимания. Мы проехали по трассе совсем немного и свернули налево, в улицы поселка. Налево, направо, налево, налево, направо, направо... Я даже не пытался запомнить маршрут. Скорее всего, я не смог бы показать дорогу, даже если бы меня везли при сияющем солнце. Сопровождение явно переоценило мою способность ориентироваться на местности. Покрутившись минут десять, "паджеро" встал. Дверь открылась. Вопреки ожиданиям я не ощутил ни снега, ни ветра. Понятно, гараж. Меня повели, предупреждая о ступеньках, порожках и поворотах коридоров. Помогли опуститься на что-то мягкое и наконец сняли с головы мешок. Просторная квадратная комната. На стенах плотные гардины с кистями, возможно закрывавшие окна или двери. Посередине неяркая люстра. Я сидел на диване. Перед ним стоял простой столик темного дерева. На столике вазочка с фруктами. Взял яблоко. Справа и слева два кресла.  Обивка цвета кофе с молоком. Плюшевая. Честно говоря, ожидал большего...шика? Ближе к углу комнаты прямоугольный обеденный стол, восемь деревянных стульев с высокими прямыми спинками. Явно самодел. Тишина. Я успел съесть половину яблока, когда извне послышались шаги. Открылась невидимая дверь. Невидимая рука отодвинула портьеру. В комнату вошел Абдымаликбек. Один. Одет по-домашнему. Серая шерстяная кофта на пуговицах с модным воротником. Черные брюки. Кожаные черные туфли на тонкой подметке, с маленькими пряжками. Тщательно выбрит, аккуратно причесан. Подошел ко мне и протянул руку:

- Рад вас снова видеть, Алексей байке. Добро пожаловать.

- Спасибо, что согласились меня выслушать, Абдымаликбек, - рука у него прохладная, жилистая. Рукопожатие короткое, но крепкое. Смотрит в глаза. Лицо спокойное, внимательное. Очень располагающий к себе человек. Принесли большой чайник с зеленым чаем, пиалами. Абдымалик сел в кресло справа от меня.

- Вы извините за мешок. Я Вам доверяю. И потому должен заботиться о Вашей безопасности. Слушаю Вас.

- Вчера незнакомые мне люди передали мне... - я замялся.

-...маляву, - с легкой улыбкой подсказал Абдымалик.

- Ну, да, маляву. От кого конкретно, не уточнили. Да и содержание мне непонятно.

- Что произошло потом?

- Потом... те, кто передал маляву напились, начали ломать мебель. На выходе из ресторана их взял ОМОН. Он оказался там не случайно. Его вызвал мой друг, с которым мы ужинали. Утром мы собирались уточнить смысл переданного мне...послания. Но они успели откупиться и уйти. Тогда я и решил попросить встречи с Вами. Если я не ошибся в своих предположениях, и послали их Вы, то мне бы хотелось узнать от Вас лично, без посредников и вполне конкретно, в чем суть претензий. Мне кажется между нами нет спорных тем.

- Вашему другу передайте мою особую признательность, - Абдымалик сделал немного театральную паузу: - А то пошли бы спьяну куролесить, и прямиком на кичу. Дикие люди. Такое простое поручение, и то исполнить толком не смогли. - Отпил чаю, вздохнул: - Дефицит кадров. Помните, Вы одному из моих людей указали на его некомпетентность? Водитель, которому Вы руки сломали?

Продолжение - http://www.proza.ru/2015/11/06/1119