Чужие. Часть 1. Маленькая Родина

Тоня смотрела на мир сквозь толстые линзы очков. И они не были розовыми. Отнюдь! Даже будучи маленькой девочкой, Тоня интуитивно чувствовала, что ничего хорошего ей ждать от жизни не следует. Так было в мирное время, а что уж говорить о военном?

Донецк жил обычной жизнью фронтового города. Главной целью его жителей было выжить. И здесь важную роль играло умение оказаться в нужное время в нужном месте (желательно поближе к бомбоубежищу), вовремя упасть на землю, закрыть голову руками и открыть рот, чтобы не контузило, пораньше прийти к пункту выдачи гуманитарной помощи, чтобы ее хватило. Всю эту нехитрую, но жизненно важную науку Тоня быстро усвоила.

Она научилась различать по звукам из какого оружия стреляют, определять откуда «прилетело». Тоня больше не замирает от ужаса при виде танков. Она перестала бояться военных.

- Эй, четырехглазая! – кричит ей один из них. Он жует огромный хот-дог, с которого Тоня не сводит глаз, - Ты чего, голодная, да? Держи! – военный протягивает женщине остатки хот-дога.

Тонина гордость давно спит! Ее убаюкал голод. Тоня рада и объедкам! «Вот Зоечка обрадуется» - думает женщина, представляя, в какой восторг придет дочка от ее «добычи».

- Большое спасибо! – Тоня бережно берет подачку.

- А ты, что за гуманитаркой не ходишь?

- Я боюсь, - честно отвечает женщина.

Два дня назад, когда Тоня стояла в очереди за гуманитарной помощью, «прилетело». Когда опасность миновала, Тоня открыла глаза. Первое, что она увидела, была рука. Она лежала в луже крови прямо перед носом у женщины. Ярко-красный маникюр на длинных ногтях. «Какие пальцы красивые, - совершенно нелепая и глупая мысль промелькнула в Тониной голове, прежде чем ее вырвало, - А маникюр просто шикарный!»

На следующий день Тоня не пошла за «гуманитаркой». Перед глазами стояла оторванная рука. Ярко-красная кровь, ярко-красный маникюр… Скудных запасов хватило Зое на обед и ужин.

- Мама, а ты? – cпросила дочка, видя, что Тоня не притрагивается к еде.

- Я не хочу. Кусок в горло не лезет – соврала женщина.

 Но сегодня, как не страшно было Тоне, но пришлось идти. И вот такая удача! Тоня смотрит на остатки хот-дога. Больше половины! И она возвращается домой. Гордость спит, но инстинкт самосохранения гонит ее подальше от того места, где обладательница шикарного маникюра превратилась в пазл. Воспоминания о том, как собирали части тела несчастной женщины по мостовой, вызывает у Тони рвотные позывы. Но желудок пуст. «Надо домой возвращаться. Меня же Зоечка уже заждалась!»

Преодолев шесть этажей (лифт давно не работает), Тоня из последних сил, тяжело дыша, взбирается на свой – седьмой. Открывает дверь.

- Доченька! Посмотри, что я тебе принесла!

У Зои, при виде хот-дога, загораются глаза. Она старается кусать поменьше и жевать подольше, чтобы продлить удовольствие.

- Мам, а ты? – дочка протягивает Тоне небольшой кусочек.

- Так я по дороге ела. Не удержалась. Ты разве не заметила – я тебе хот-дог не целый принесла.

- Не заметила!

«А за гуманитаркой все равно идти придется!» – Тоня понимает, что не выдержит двое суток без пищи. И она идет.

Тоня хитрит сама с собой – она идет в обход, тянет время. И, наконец, добравшись до пункта выдачи гуманитарной помощи, застает огромную очередь. Выбора нет – Тоня становится в ее конец.

- Мы решились – уезжаем послезавтра, - говорит  женщина, стоящая впереди Тони, своей соседке.

- А разве сейчас это возможно? – вопрос сам сорвался у Тони с губ.

- Да, но дорого очень.

Женщина наклоняется к Тоне и шепчет на ухо. У Тони округляются глаза. Названная сумма просто фантастическая!

- А что вы хотели, - говорит женщина, - Опасно это очень. Потому и дорого так. А что у нас дешево? А оставаться здесь… Сентябрь скоро. Сыну в школу идти, а о какой учебе может идти речь, если стреляют?!

Много раз Тоня и сама думала уехать. Но куда? Кто ждет их с дочкой? Да и с собой можно взять минимум вещей. А вдруг в их отсутствие ограбят квартиру?
Тоня надеялась на лучшее. Она свято верила, что здравый смысл восторжествует. Война (а как еще можно назвать то, что происходит?!) закончится. Ее маленькая Родина, ее любимый город снова будет поражать красотой. Как и раньше Донецк будет городом миллиона роз.

 Но когда через несколько дней после разговора с женщиной из очереди, «прилетело» в дом напротив, Тоня мгновенно приняла решение. Она достала свое единственное сокровище – золотой набор с рубинами, доставшийся ей от бабушки по отцу. «Продам! Вырученных денег и на дорогу хватит, и на первое время.»

 Бабушка терпеть не могла Тонину маму – «безмозглую провинциалку». И всячески пыталась унизить ее при встрече. «Девушку можно забрать из деревни, а вот деревню из девушки – никогда!» - постоянно повторяла бабушка отцу. Но тот игнорировал маменькины замечания. Он обожал свою не очень умную, но однозначно красивую (даже маменька это признавала) жену. Сколько себя помнит Тоня, отец с матерью жили душа в душу. К Тоне бабушка тоже особой любви не питала. «Бедняжка ты моя, - часто говорила она Тоне, - Как природа насмеялась над тобой! Взяла ты от родителей все самое худшее. От матери – ум, точнее, его отсутствие, а от отца – внешность и проблемы со зрением». Это была горькая правда. Тоня была откровенно некрасива, звезд с неба не хватала и к двадцати годам имела инвалидность по зрению. Бабушке любить внучку было не за что, а жалеть бабушка не умела.

Золотой набор с рубинами – серьги и перстень, вот все, что унаследовала Тоня от бабушки. Квартира и дача достались другой внучке – любимой. Тоня всего лишь пару раз одевала бабушкины украшения. Они ей были не по душе. Каждый раз, глядя на них, она как будто возвращалась в детство и чувствовала на себе презрительный взгляд бабушки.

- Зоя, - обратилась Тоня к дочери, - Я решила продать украшения. Нам уезжать нужно. Давно надо было. Ты не против?

- Не против! Мне они не нужны. А когда уедем?

- Сейчас схожу в ломбард, приценюсь. А ты жди меня здесь.

Два дня подряд Тоня с дочерью провели в бомбоубежище. Выйдя из него, женщина чувствует себя мишенью. Ей кажется, что в нее направлены дула всевозможных орудий. Тоня ощущает непреодолимое желание вернуться в подвал. Там, под землей, она чувствовала себя в безопасности. Но мысль о дочке вернула Тоне силы, придала решительности. «Я и так затянула с отъездом. А завтра может быть поздно» - и женщина уверенным шагом направляется в ломбард.

- Камень отличный, - вертит в руках перстень приемщик и называет цену.

Тоня не может поверить своим ушам! Раз в двадцать меньше реальной цены!

- Вы шутите?

- Нет, дамочка, не шучу. У нас сейчас что в цене, какая валюта?

- Рубли?

- Нет! У нас в цене – продукты! Вот самая дорогая и востребованная валюта!
Больше, чем я, за ваш перстень никто не даст. Можете, конечно, попытать счастья. Но, учтите, если сейчас уйдете, то потом, когда вернетесь ко мне (а вы обязательно вернетесь!) я цену уменьшу вдвое.

Несколько минут стоит Тоня в задумчивости, а потом достает еще и серьги.

-О, да это набор, - приемщика этот факт очень обрадовал, - За набор, конечно, дороже выйдет. Накину, сколько смогу.

Тоня берет деньги и идет по адресу, который шепнула ей женщина из очереди. Деньги достать – полдела. Найти человека, который возьмется вывезти из города – вот самая сложная задача. Но Тоне повезло – нужный человек найден. Женщина покупает последние два места в автобусе. Несмотря на то, что уехать из города – очень дорогое удовольствие, места покупаются бойко.

И мама с дочкой едут в неизвестность. Точнее, пытаются ехать. Уже седьмой час стоит автобус на пропускном пункте. Многокилометровая очередь двигается черепашьими темпами.

- Вы куда дальше? – спросила Тоню женщина, сидящая через проход.

- Не знаю, - вздохнула Тоня, - Отсюда бы выбраться, а там решим.

- А мы - в Киев! В большом городе и возможности большие. Опять же – фондов благотворительных много. Помогут!

Когда, наконец, автобус проехал блокпост, Тоня вздохнула с облегчением – самое трудное осталось позади. «Женщина права. В большом городе проще работу найти. Я могла бы подрабатывать неофициально. И опять же помощь переселенцам оказывают».
Тоня верит, что большая Родина примет, согреет, накормит и напоит. Убаюканная надеждой, женщина смело смотрит в будущее, которое наверняка будет счастливым. Так ей думается.