На Бога надейся, а сам не плошай

Генкин друг, из приезжих учителей - Виталий приобрел резиновую лодку. Для деревни это диковина. Не терпелось другу скорее испытать покупку в деле. Перед выходными он раззуживал в Генке рыбацкий азарт, уверял, что лодка та легкая, ходкая, в управлении послушная. Генка со свойственной сибирской нерасторопностью отнекивался, ссылался, что на озере лед уже крепко стал. Виталий горячился:
- Ты там был?
Друг невозмутимо отвечал:
- Не первый год на свете живу. Ночью примораживает, а днем отходит,  а по закрайкам и у камыша он особенно прочный, лодку твою как ножом по маслу пропорет.
- Да ну! Резина на ней толстая, все рассчитано!
Уговорил-таки: в воскресенье в первой половине дня Геннадий прихватил сети, ружьишко, авось еще казарка полетит, заехал за другом на своем «москвиче». Пока укладывали лодку, насос и весла в багажник, из соседней квартиры вышел племяш Геннадия, поздоровался, крутился рядом, не удержался, спросил:
- Дядь Ген, возьмите меня с собой.
- На озере лёд непрочный, опасно!
Виталий сочувственно похлопал  Сашку по плечу:
- В машине сидеть останешься?
- А чо, останусь! - оживился пацан.
Добрались быстро. Вышли из машины, ходили по берегу, оценивали обстановку.
Мелководье сковало льдом крепко, а как там дальше на середине озера? Посовещавшись, друзья решили провести «разведку боем». Накачали лодку, бросили в нее весла и багор, надернули болотные сапоги. Геннадий перекинул ремень через плечо, удобно расположил  ружье и  наказал Сашке не отлучаться от машины. Пошли по льду, придерживаясь камышовых зарослей, плавсредство тащили за собой на веревке.
Вышли к открытому пространству. Лед держал крепко, но посреди озера видна была большая полынья. Решили не рисковать, не спускаться на воду в лодке, а походить вдоль камыша. Осмелев, отходили от берега все дальше. Время между тем клонило к обеду. Вдруг Геннадий почувствовал, как лед под ногами стал податливо прогибаться, он с опаской оглянулся на друга и поспешил к нему. Под ногами уже захлюпало, и на глазах ледяной массив пополз сначала длинными трещинами, затем на его поверхности образовалась причудливая мозаика. Геннадий едва успевал, чтобы окончательно не провалиться.
- Прыгай в лодку, - кричал Виталий.
Сам он уже сидел в ней. Геннадий едва успел перешагнуть борт, как разверзлась полынья. Лодка, слегка просев, закружилась среди ледяной шуги. Быстро окинув обстановку глазом, Геннадий с опаской высказал:
- Ох и ненадежная твоя лодка, того и гляди бок пропорется!
- Не боись, кстати, я такой клей раздобыл, мгновенно склеивает.  Уже испытал: резину, дерево, пластмассу, всё берёт!
Сибиряк схватился за весла пытаясь разгонять шугу. Виталий выглядел беспечно:
- А чо, Геныч, если ее на лёд загнать и тихонько к берегу править?
В этот миг послышался отчетливый звук шипения. Геннадий тотчас сообразил:
- Доставай свой клей, кажется, приплыли!
- Так он у меня дома. А чо ты  думаешь, прорезало?
Геннадий матюгнулся в сердцах:
- Чёрт меня дернул связаться с тобой и твоей лодкой!
Виталий теперь и сам видел, что лодка на глазах опадала с края друга.
- Перебирайся ко мне, у нее же две камеры!
Геннадий осторожно перешагнул в сектор Виталия. Спускающийся край лодки, чтобы она не набралась водой, завернули на себя. Геннадий лихорадочно думал, что предпринять далее. До Виталия, казалось, до сих пор не дошло, насколько опасна ситуация.  Оглядываясь на друга,  он пытался его успокоить:
- Думаешь, не выдержит? Выдержит, мы же ее хорошо накачали!
Геннадий передал другу весла, сам схватился за багор. Попытался оттолкнуться от грунта, багор не уперся в дно.
- Черт, глубоко, багор не поможет. Давай так: я выбрасываюсь из лодки с багром на лёд, ты постарайся не перевернуться во время толчка, потом видно будет.
Геннадий поднялся на ноги, перехватил багор по центру на ширине плеч и с усилием выпрыгнул на лед.  Показалось, что получилось:  он лежал грудью на багре, распластавшись на животе, теперь надо выбрасывать спасительное средство вперед, подтягиваться и продвигаться дальше. В тот же миг лёд провалился, но Геннадий не успел уйти под воду, выбросил вперед руки с шестом, подтянулся. Ледяная вода обжигала по пояс. Еще бросок вперед – получилось! Еще бросок, и опять разверзлась полынья.
У Геннадия в голове засела прочная мысль: «Выбраться! Во что бы то ни стало выбраться на лёд, попытаться раздеться. Болотники полные, шуба намокла почти полностью, снять ружье, все это утянет меня в два счета!» И он карабкался, забрасывал тело на лед, проваливался и вновь выбирался. Наконец ему удалось немного проползти. Он лихорадочно снимал с себя ружье, одежду, опустил у болотных сапог голяшки, успел еще отжать шапку и водрузить на голову: «Пусть  мокрая, но хоть немного защитит от холода, не то и мозги смерзнутся!» Между тем под ним опять образовалась полынья. Тело немеет, оцепленное холодом, но он продолжает карабкаться. Вперед! Дотянуть до камышей, там будет легче. Уже отброшен шест, он скребет по льду голыми руками.
Виталий, видя положение друга, закричал в панике:
- Гена, выбирайся сам, ты сильный, я тебе ничем не помогу!
Холод сводит судорогой ноги, дыхание перехватывает от каждого нового погружения.  Нет больше сил! Красно в глазах. Бросок.  Короткая передышка.  Лед трещит.  Остывшие пальцы рук онемели, беспомощно скребутся, но не за что зацепиться. Всё, сил больше нет!
- Бог, если ты есть, помоги! Не могу я так уйти! У меня двое маленьких детей, жена молодая. Помоги, Господи! – трудно, с передыхом просит слабеющий человек. 
Красная пелена заволокла глаза, стынут последние клетки в организме. И вдруг упала завеса, зрение обострилось, видно каждую волосинку на остывающих руках, а из пальцев на глазах вырастают огромные крючковатые когти. Геннадий смотрит на них  с удивлением и радостью думает: «Когти! Разве я не выберусь с такими когтями?! Врешь, тётка с косой, не время мне еще! Не время! Я выберусь всем смертям назло!»
И впиваясь этими когтями в лед, он ползет и ползет на брюхе вперед. А вслед ему по образовавшейся промоине плывет на резиновой лодке друг. Геннадий након  добирается до камышей, чувствует, что лед здесь настолько прочный, что можно немного передохнуть.  Он откатывается боком прямо в камыши,  ложится на спину и рассматривает свои руки, рассуждая вслух:
- Когти! Но где же они?
Теперь  отчетливо видит: нет тех звериных когтей, которые были, он точно знает, что были! Он их видел, ему было бы не выбраться!
Виталий подплыл близко и слышит рассуждения друга, в недоумении спрашивает:
- Какие когти, ты чего там, Генка?
- У меня когти были, только что были!
Холод не ждет, ломит кости. Пальцы на руках и ногах он уже не чувствует. Надо двигаться дальше. Привстал на коленки, пополз. А вот и дорога – расчищенная от камыша промоина, по которой они пробирались на открытое пространство озера. Это спасение!
Лодка друга остановилась у кромки нетронутого льда. Виталий кричит вслед Геннадию:
- Гена, дальше мне не выбраться, тащи сюда деревянную лодку!
Все ближе берег, лед трескается, и Геннадий опять оказывается под водой. Ушел с головой, вынырнул, барахтается, плывет и опять его покидают силы, ноги стягивает судорогой. «Берег рядом, уж теперь-то не добраться?! - уговаривает сам себя. И тут же ощутил дно под ногами. - Теперь-то выплыву!»  Вода по горло, еще немного! Вода по грудь. Выбился из сил и теперь уже не плывет, а идет по вязкому дну ногами, а руками раздвигает ледяную кашу.  Выбрался! Дотягивается до лодки на берегу и тащит ее на воду. Только теперь он видит, что Виталий тоже выпрыгнул из лодки, скользит по льду в легкой болоньевой курточке. Он и сам легче Геннадия, выберется. Окрыленный успехом, Виталий встает на колени и по камышам проваливается, но пробивается к берегу. Геннадий забирается в лодку, продвигается к другу. Тот уже близко, но вдруг лед проваливается, и Виталий уходит по грудь в воду. В панике гребет руками:
- Генка, тону!
- Кой чёрт тонешь?! Там по грудь, иди ногами! Ты только хлебанул, а я уже весь до нитки мокрый, скоро в глызку превращусь! Не раскисай, тудыт твою, работай руками, ногами!
Наконец ему удается затянуть друга в лодку. Тот, осознав спасение, падает грудью на борт, не то плачет, не то смеется - истерика. Потом друга надсадно рвет зеленью. «Напугался, бедолага! Видно, кишка тонка, не нашей, сибирской закалки, ты, друг!» – думает незлобиво Геннадий.
Забравшись в теплую машину, друзья окончательно приходят в себя. Виталий горячо благодарит друга:
- Если бы не ты, Гена, крышка мне, крышка!
- Спасение утопающих – дело рук самих утопающих! – ухмыляется Геннадий. - А мне еще Господь Бог помог! Выходит, есть он! - произносит уверенно – Я его просил: «Помоги!» Он мне когти дал!
Виталий с недоверием смотрит на друга, но молчит, не возражает.
Геннадий, обращаясь уже к племяннику, наказывает:
- А ну-ка, племяш, поищи в бардачке, там бутылка водки должна быть. Прогреем нутро, за одним отпразднуем второе рождение!