Муж в консервной банке - комедия

ВСЕ  АВТОРСКИЕ  ПРАВА НА ЭТО ПРОИЗВЕДЕНИЕ  ЗАЩИЩЕНЫ  ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВОМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Евгений Балакин
«Муж в консервной банке»
Комедия
Нора Гарднер – пожилая дама
Кэтти Хоппер – волонтёр
Дон Нортон – молодой человек
Филипп Хоппер – отец Кэтти
ПЕРВОЕ ДЕЙСТВИЕ
Квартира Норы. Обстановка солидная, есть даже пальма. Семнадцатый этаж. Хозяйка собирает пыль неработающим пылесосом.
Нора: – Сегодня с самого утра отключили электричество… Видимо, какой-то идиот вознамерился таким образом изменить мир и начал с тех несчастных, что находятся сейчас в лифтах... Доброе утро! Вам на какой этаж? На первый? Какое совпадение! И мне на первый! Нажмите, пожалуйста, кнопочку... Ой, что это! А почему мы остановились? Включите свет, я ничего не вижу! Мне страшно! Я обещаю быть хорошей!!! Я обещаю не бить своих детей, не сквернословить и не превышать скорость! Ерунда какая-то! Всё равно это не поможет... Подождите! А может это уже начинается энергетический кризис?! Теперь все только об этом и говорят. Недавно я читала в одной, очень уважаемой газете, что, когда закончится весь бензин, машины будут ездить на человеческих фекалиях! Представляю, какой будет стоять запах в общественном транспорте! Боже, спаси Америку! Мой пылесос тоже не работает, но, возможно, он просто сломался. Бедняжка! Сорок лет назад я купила его в комиссионном магазине. Пылесосы, как и люди, тоже стареют, и с них начинает сыпаться пыль. Я как-то читала в одном научном журнале, что выше тринадцатого этажа пыль не поднимается. Я завидую тем, кто живёт выше тринадцатого этажа… Потому что с семнадцатого этажа она почему-то опять появляется. А у меня как раз семнадцатый этаж! Мне сказали, что это необъяснимый закон природы, что-то связанное с космосом… А я скажу, что это всё глупости! Просто кто-то из учёных не хочет хорошенько подумать над проблемой своей головой, и из-за этого все остальные люди, начиная с семнадцатого этажа, должны страдать и мучиться! Ничего, что я каждый день ровно в семь утра вынуждена эту пыль убирать? У меня аллергия на пыль. Во сне это не чувствуется, но когда я просыпаюсь, я начинаю задыхаться! Мои соседи жалуются, что я не даю им спать своим пылесосом, а что мне остаётся делать? А ещё кто-то каждое утро ниже семнадцатого этажа курит крепкие сигары. Настоящие кубинские сигары! Поверьте, уж я-то знаю в них толк. Мой покойный муж их тоже всегда курил. И от этого дыма я сразу начинаю лить слёзы… Как будто рядом со мной разорвалась граната со слезоточивым газом. А всё потому, что я любила своего мужа! Он был хорошим человеком, хотя и занимался контрабандой, вывозил из Кубы эти самые сигары… У него имелась небольшая лодка. Конечно, он сильно рисковал, но это был очень прибыльный бизнес. Потому что многие весьма достойные люди начинают и заканчивают свой день хорошей гаванской сигарой, и даже просят положить несколько штук себе в гроб. Наверное, они надеются подымить и после смерти… Представьте себе гроб, из которого идёт дым! К слову сказать, у моего мужа были отличные лёгкие, но его сожрала акула, когда он случайно упал за борт... Иногда такое бывает. Наверное, эта акула служила в спецназе или на американской таможне. Если учесть, какое огромное количество акул вылавливается ежедневно, я вполне допускаю, что мой муж сейчас покоится внутри какой-нибудь консервной банки с акульим мясом. Вы не поверите, но именно такую банку я купила полтора года назад в супермаркете на 42 улице. Тогда я проходила мимо витрины, и вдруг явственно услышала голос своего Джима. Сначала он засмеялся, а потом сказал – «Ну что, моя девочка, тряхнём стариной!» Он всегда так говорил, когда ему надо было… Ну, вы понимаете, о чём это я. Я посмотрела на витрину, а там стояла одна-единственная банка с акульим мясом, и я подумала тогда, что это знак свыше! Нельзя игнорировать знаки свыше, я это давно поняла. Тогда ещё, когда сумасшедшая миссис Стрит попробовала всем доказать, что она птица и вылетела с пятнадцатого этажа. Представляю, как она удивилась, когда поняла, что может лететь только в одном направлении. Она приземлилась точно в то место, где я стояла минуту назад. И вот тогда я поняла, что это знак свыше. Ну, просто, когда человек долго стоит на одном месте, он обязательно дождётся, что на него свалится какая-нибудь сумасшедшая миссис Стрит. С пятнадцатого этажа… Так что теперь Джим опять со мной, как и раньше. Только в собственном соку… (берёт банку) Д-а-а... Он и при жизни-то был не очень разговорчивым. Джимми, ты сегодня отлично выглядишь! На все сто! И как всегда твёрд. Кстати, сегодня вечером будут показывать игру твоего любимого клуба «Карлтон»! Он у меня обожает смотреть австралийский футбол… Я включу для тебя телевизор, но только не вздумай пить пиво, а то опять уснёшь и потом будешь пытать меня – какой был счёт. А теперь извини, Джимми, мне срочно надо позвонить в одно место.
Набирает номер на телефоне.
– Алло! Это редакция? Здравствуйте! Меня зовут Леонора Гарднер! Как жену президента Рузвельта! Так вот, три дня назад я по телефону попросила, чтобы вы дали от моего имени объявление в вашу газету, в раздел бесплатных объявлений. У меня как раз был льготный купон… Помните? Молодой человек, вы можете не перебивать меня?! Я живу на семнадцатом этаже и уже почти полтора года не выхожу из дома, потому что врачи запретили мне выходить на улицу одной. А так как моего мужа съела акула, то… Что? Молодой человек, я не смотрю фильмы ужасов! Мне надо узнать, напечатали вы моё объявление или нет… Что? Нет, я не глухая! К вашему сведению, у меня очень хороший слух. Через стенку от меня живёт молодая пара, и я даже слышу, когда они по ночам… Что? Кто вы? Уборщик!? А, поняла… А я знала одного тоже уборщика, очень талантливого, который так хорошо делал своё дело, что в конце концов стал главным редактором… А-а-а, вы читать не умеете… И писать тоже. Ну, это и не обязательно… Он тоже не умел… Постойте! Не кладите трубку! Что за люди!..
Представляешь, Джимми, наш пылесос до сих пор работает! Но сейчас отключили электричество. Надеюсь, ненадолго… Он всегда будет напоминать мне о тебе. Нет, дорогой, не внешним видом. Но он такой же прожорливый, как и ты. Он съедает всё, что видит! Ну, ну, я пошутила, не обижайся на меня, Джим. Но согласись, что когда человек весит сто двадцать пять килограммов, и за три версты обходит диетические столовые – то вряд ли он за обедом будет пить капустный коктейль и ограничиваться всего лишь одним соевым бифштексом… О, Боже! Опять! Помолчи, Джим, не отвлекай меня! Я слышу свой внутренний голос! И он что-то требует от меня! Не спрашивай, что. Я сама этого не знаю! Если бы человек знал, что ему предстоит в этой жизни, он бы предпочёл вовсе не родиться. Мне надо посидеть в тишине и прислушаться к своему Эго! Джим, не надо на меня так смотреть! Эго – это не мужчина! Если ты этого до сих пор не знал, почитай на досуге Фрейда. Эго – это внутреннее Я! Оно и у тебя есть, успокойся… Да, да – в три раза больше моего, если тебе от этого легче! Мы всю свою жизнь обречены на поступки. И, к сожалению, не всегда на хорошие… Я поняла, что должна исправить ошибки своей молодости! Я не тебя имела в виду, Джим Гарднер! Опять ты меня отвлёк, Джимми! Из-за тебя я прослушала, что сказал мне мой голос…
Загудел пылесос
Нора: О! Включили электричество! Ты слышишь это, Господи? Ненасытный дракон потребления снова начинает пожирать своих детей на всей этой грешной планете!
Звонит по телефону
Нора: – Алло! Консьерж? Это Леонора Гарднер с семнадцатого этажа! Да… Помните меня? Какие тридцать долларов? Нет, я у вас ничего не занимала! 512 квартира! Всё равно не помните… А сколько вы здесь работаете? Третий год? А-а-а, ну, тогда всё понятно! А я вас хорошо запомнила полтора года тому назад… Вас зовут Марио. Вы такой молодящийся мужчина за шестьдесят, с крашеной хной волосами и с лысиной! Я тогда ещё обратила внимание на вашу вставную челюсть… Почему обратила? Потому что вы всё время ею клацали при разговоре, будто передёргивали затвор винтовки М-16. Сознавайтесь, Марио, вы, наверное, хотели меня подстрелить? Полтора года назад я была ещё очень хорошенькой! Я тогда носила парик под Одри Хёпберн и мини юбку… Что? Вы не охотитесь на египетских мумий? А причём тут это? Я тоже на них не охочусь. Это же Нью-Йорк, а не Египет! (апарт) Какой-то он странный всё-таки… Ну вот что, Марио! Пока вы тут со мной по телефону любезничаете, там люди гибнут! Где, где! В ваших лифтах! Наверняка, у кого-то больное сердце, клаустрофобия или боязнь темноты! Бедняжки были заперты в них полчаса! В замкнутом пространстве, почти без кислорода. В полной темноте это покажется целой вечностью! Что значит, ну и что!? Вы вспомните себя в утробе своей матери! Посмотрела бы я на вас тогда, с пуповиной вокруг горла! Тот же самый лифт! Я сейчас же спускаюсь к вам, чтобы оказать первую помощь… Да не вам! Вам уже никто не поможет. К пострадавшим! Могу!!! У меня есть свидетельство об окончании курсов военных медсестёр! Трёхнедельных! Я без вас знаю, когда закончилась вторая мировая война… Нет! Нас там, к вашему сведению, учили не только ставить клизмы… Хотя вам бы это не помешало!
Кладёт трубку
– Какое хамство! Спокойно, Нора, спокойно… Этот больной мир ещё можно вылечить. И я знаю, как это сделать! Через гигиену человеческих отношений… И только чистыми руками! Где моя медицинская сумка? Вот она! Бинт, йод, нашатырный спирт, резиновый жгут для остановки крови, лангета, клизма…
Заходит Кэтти. За спиной – ранец
Кэтти: – Здравствуйте, миссис Гарднер!
Нора: – Кэтти, деточка, скажи мне, пожалуйста, ты слышала сейчас голоса, взывающие о помощи?
Кэтти: – Голоса! Какие голоса? Где?
Нора: – Господи, да здесь же! Здесь, в этом доме! Стоны и голоса несчастных, погребённых заживо!
Кэтти: – По-моему, из многих квартир можно услышать такие голоса. И не только в этом доме...
Нора: – Я сейчас не об этом…
Кэтти: – А о чём?
Нора: – О тех несчастных, запертых в этих чудовищных лифтах!
Кэтти: - А-а, понятно... Но я поднималась по лестнице, а там ничего такого не было слышно.
Нора: – Конечно! Разве может слабый человеческий голос пробиться сквозь такую толщу железобетона! Это не дом, это какой-то термитник! Поэтому мне надо торопиться! Кэтти, продукты положи в холодильник, я буду не скоро. Если мне позвонят из редакции одной очень уважаемой газеты, спроси у них, как обстоит дело с моим объявлением… Ты знаешь, о чём я. С нынешней инфляцией от пятидесяти тысяч долларов скоро останется только один портрет Джорджа Вашингтона! Всё, я пошла! А ты, Джимми, не вздумай распускать свои длинные руки! Я знаю, тебе всегда нравились молодые девчонки! Кэтти, не позволяй ему ничего такого, за что мне пришлось бы за него краснеть… Кажется, я как-то сложно выразилась… Но зато общий смысл понятен!
Кэтти: – Обещаю Вам, миссис Гарднер, я сумею постоять за себя.
Нора: – Ты плохо его знаешь, Кэтти. А тебя я предупредила, Джим Гарднер! Ты идёшь по очень тонкому льду!
Нора уходит
Кэтти: – По-моему, лёд, по которому вы ходили в последний раз, мистер Гарднер, давно уже растаял. Надо же так ревновать консервную банку! Наверное, она действительно сильно любила вас, мистер. А знаете, вы можете распустить свои длинные руки. Я никому ничего не скажу. Судя по вашей фотографии, у вас были сильные руки, да и сами вы были очень интересным мужчиной. Настоящим! Мне нравятся такие, и я бы вряд ли устояла… Я себя знаю. Но, к сожалению, рук у вас нет, да и всего остального тоже… Зато есть банка, непонятно с чем… Так что вы для меня совершенно не опасны. Не обижайтесь, мистер Гарднер. Просто вашей жене, как и любому человеку в этом мире необходимо общение, я это хорошо понимаю… Кто-то заводит себе друзей, кто-то врагов, а она нашла самый гениальный выход! Она завела себе простую консервную банку! Вы только представьте, как это удобно! Кормить вас не нужно, вы не кусаетесь, всегда молчите, мебель не портите. Вас ведь даже на улицу не надо выводить по утрам… Ладно, Джимми, мир! Жалко, что я не родилась на пятьдесят лет пораньше, а то бы из нас получилась хорошая пара… Единственно, чего бы я никогда не позволила, так это, чтобы тебя сожрала какая-то там акула! Ладно… Я должна положить продукты в холодильник… (уходит в другую комнату, возвращается) Так… Через четыре часа мне надо быть у мистера Шиллинга. А я даже ещё не посмотрела, что ему нужно купить… Две пиццы с грибами и ветчиной, полуторалитровую бутылку кока-колы, текилу, три пачки «Лаки страйк»... Ого! Ну что ж, я тоже за здоровый образ жизни! Пачку презервативов… Это зачем?! Господи, что я спрашиваю! Ну, не шарики же он будет из них надувать… Для дела, конечно, вот зачем! Люди в его возрасте обычно впадают в детство, а он, видимо, сразу впал в юность! Это ж так здорово! Всего-то восемьдесят восемь лет… Ему ещё даже нет и девяноста. Мистер Шиллинг, по статистике, вам завидуют три четверти мужского населения Нью-Йорка! А я вами так просто восхищаюсь! Так ему сегодня это и скажу. Мистер Шиллинг, для вас Гражданская война ещё не закончилась. Только сейчас вы воюете не за права негров, а за права всех женщин Севера и Юга! Уж поверьте мне, я знаю, что говорю. Что толку знакомиться с парнем, если на нём косметики и бижутерии больше, чем на мне? Так что, мистер Шиллинг, стреляйте изо всех своих орудий и пусть ваши солдатики никогда не знают поражений!
Звонок в дверь. Кэтти открывает, не глядя, возвращается. Заходит Дон Нортон. Кэтти его не замечает
– Миссис Гарднер, мне неловко вам это говорить, но я сама приставала к вашему мужу. Но он был твёрд, как... как консервная банка. Потому что он всё ещё любит вас. У меня не было шансов… И вообще, мужчины стараются избегать умных женщин. Они нас боятся!
Дон: – Кто вам это сказал?
Кэтти: – Что?! Что вам здесь нужно? Вы кто?
Дон: – Не пугайтесь! Меня зовут Дон… Дон Нортон. Здравствуйте! Я пришёл к миссис Леоноре Гарднер...
Кэтти: – Её нет...
Дон: – Нет? А мне показалось, вы только что с ней говорили. Странно... Но она живёт здесь, в этой квартире?
Кэтти: – Она живёт здесь... Как вы сюда вошли?
Дон: – Через дверь. Вы сами мне её открыли...
Кэтти: – Да, я её открыла... Но я думала, что это пришла миссис Гарднер, а не вы…
Дон: – Такое иногда бывает...
Кэтти: - Вы всё слышали?
Дон: – Я?
Кэтти: – Да, вы!
Дон: – Совсем немного... Только то, что вы приставали к мужу миссис Гарднер и у вас не было никаких шансов, потому что он был твёрд… Извините. А что?
Кэтти: – Ничего...
Дон: – Я никому об этом не скажу... Честное слово! Мне вообще нет до этого никакого дела. Мне просто нужна миссис Гарднер... Вот и всё. Если только сам мистер Гарднер не разговорится...
Кэтти: – О чём?
Дон: – Ну... О том, как вы приставали. К нему...
Кэтти: – Он не разговорится...
Дон: – Тогда вам не о чём беспокоиться, мисс... Кстати, меня зовут Дон Нортон.
Кэтти: – Я уже об этом слышала... Дурацкий день!
Дон: – Да... Особенно для Рыб. Сегодня у вас неприятные ситуации, недоразумения и...
Кэтти: – С чего это вы взяли, что я Рыба?
Дон: – У вас значок на куртке... Со знаком Рыб. Нетрудно догадаться...
Кэтти: – Ну, ладно, Шерлок... С отгадками на сегодня покончено. Мне пора уходить... И вам тоже.
Дон:– Вы не верите в астрологию?
Кэтти: – Нет!
Дон: – Но ведь...
Кэтти: – Простое совпадение!
Дон: – Хорошо... Хотите я скажу, во что вы верите, и как вас зовут?
Кэтти: – Да? Вы и это можете?
Дон: – Иногда получается.
Кэтти: – Ладно... Но это будет последнее, на что я потрачу своё время. С вами, мистер Нортон... Итак?
Дон: – Минутку... Пожалуйста, не торопите. Я не хочу обмануть ваши ожидания.
Кэтти: – Не смешите меня!
Дон: - Вы верите в благотворительность... Кэтти!
Кэтти: – Как вы это узнали?!
Дон: – Сегодня это было не сложно... Видите ли, Кэтти, всё дело в том, что человеческий мозг у каждого из нас настроен на определённую ноту, на определённую высоту. Ну, как хороший рояль. А так как у меня абсолютный слух и...
Кэтти: – И хорошее зрение! Вы просто прочитали вот эту записку, в которой миссис Гарднер написала мне, что ей купить. Так что, мистер Копперфильд, разоблачение ваших фокусов состоялось! Прощайте!
Дон: – Это ещё не всё!
Кэтти: – Господи! Ну, что ещё?
Дон: – Вы только один раз выйдете замуж!
Кэтти: – Что я только один раз?!
Дон: – Выйдете замуж. Но по-моему это не очень плохо. Разве нет?
Кэтти: – Это-то как вы узнали?
Дон: – Я даже могу назвать имя этого счастливчика! Дайте мне вашу руку...
Заходит миссис Гарднер
Нора: – Как изменилось человечество! Оно стало безропотным и покорным, как стадо овец! Полчаса в лифте, и никто даже не возмутился! Мой Джим давно бы уже разобрал этот лифт по винтикам... Это не люди, это какие-то лифтообразные! И ни одного пострадавшего! Как будто у них там был пикник на природе. Кто знает, чем они там вообще занимались в темноте... Кто этот милый юноша, Кэтти?
Кэтти: – Это...
Нора: – Я догадалась! Это твой молодой человек! Меня зовут Леонора Гарднер! А вас?
Кэтти: – Это не мой молодой человек, миссис Гарднер! Я в первый раз его вижу…
Нора: – Ну, ну… Не скромничай, Кэтти! Я не такая наивная, как кажусь. Я знаю твоё отношение к современным молодым людям, но не может же это продолжаться вечно. Рано или поздно ты всё равно встретишь кого-нибудь, влюбишься и…
Кэтти: – Если я когда-нибудь и влюблюсь, миссис Гарднер, то только не в «кого-нибудь»!
Нора: – Кэтти, когда мне было столько же лет, сколько тебе сейчас, я думала точно так же. Но потом быстро для себя уяснила, что, если я буду ждать не «кого-нибудь», то, скорее всего, навсегда останусь старой девой. И как только я это поняла, то очень быстро влюбилась в шалопая, бабника и забияку Джима Гарднера! И ни разу ещё об этом не пожалела.
Кэтти: – Дон, скажите, наконец, что это всё не так! Что я не ваша девушка и никогда её не была! Ну, что вы молчите?
Нора: – Дон… Мне нравится это имя!
Дон: – Здравствуйте, миссис! Я – Дон Нортон… Видите ли, миссис Гарднер, между нами не всё так просто… Как, собственно, и всё в этой жизни. Скорее, всё даже очень сложно. Но это только на первый взгляд. Как бы вам это объяснить… Всё дело в том, что Кэтти ещё не знает, что она моя девушка.
Кэтти: – Что?!
Дон: – И это чистая правда! Но мы оба над этим работаем… С Рыбами всегда так сложно.
Нора: – Это такой юмор, да? Я поняла, Дон! Мне всегда нравились мужчины со здоровым чувством юмора! Терпеть не могу зануд и нытиков! Но в наше время всё было гораздо проще. Джим на первом же свидании безо всяких шуток меня облапал, получил от меня за это по физиономии, а через неделю я дала ему своё согласие, и была при этом очень даже серьёзна… Какие уж там шутки! Кэтти, ты не хочешь предложить Дону кофе и бутерброды с ветчиной?
Кэтти: – Он мне не Дон! Он мне вообще никто!!!
Кэтти уходит на кухню
Нора: – Кэтти – девушка с характером! Вы это, наверное, уже поняли. Но внутри она просто ангел! Она так защищается от посторонних… Ангелы тоже должны защищаться от дурного влияния. И не всегда только с помощью марлевой повязки! Между прочим, Кэтти далеко не для всякого… Ну, рассказывайте, Донни… Можно я буду называть вас просто Донни?
Дон:  – Пожалуйста, миссис Гарднер. Я не против...
Нора: – Вот и хорошо! Я всегда чувствую людей… Вот, например, я уверена, что вы не способны убить человека. Ведь так?
Дон: – Ну-у-у… Да! Не способен...
Нора: – Я так и знала. Рада, что не ошиблась в вас! Расскажите мне, Донни, как вы познакомились с Кэтти? Как вам удалось взять эту неприступную крепость? Долго длилась осада?
Дон:  – Честно?
Нора: – Ну, разумеется! Мне же любопытно...
Дон:  – Мы только сегодня узнали друг друга! И это прекрасно...
Нора: – Опять шутите… Ладно, можете не говорить…
Заходит Кэтти. Держит поднос бутербродами и кофейником
Нора: – Спасибо, Кэтти. Нет, вы только посмотрите, Донни, какие красивые бутерброды она сделала для вас! С какой любовью она нарезала ломтики сыра и ветчины! А вот этот кусочек сыра очень мне напоминает женское сердечко! Как трогательно! Вы счастливчик, Донни!
Кэтти: – Нет! Этому пора положить конец! Женское сердечко! Счастливчик Донни! Миссис Гарднер, можно вас!
Отходят в сторону
Кэтти: – Миссис Гарднер, почему вы мне не верите?! Я вам клянусь, что вижу этого молодого человека в первый раз в своей жизни! И, надеюсь, в последний! Между нами ничего нет! Только воздух! Даже воздуха нет! Вакуум!
Нора: – Да? А зачем он тогда сюда пришёл?
Кэтти: – Миссис Гарднер, он пришёл к вам! Полчаса тому назад!
Нора: – Ко мне? Значит, Дон не твой молодой человек? Жаль...
Кэтти: – Миссис Гарднер!
Нора: - Ну, поняла, поняла! Зачем так нервничать? Тогда почему он сказал, что ты его девушка? Что он имел в виду?
Кэтти: – Только то, что я девушка! Но не его!
Нора: – Очень странный тип! Кстати, мне часто такие попадались, когда я ещё ездила на своей машине. Они всё время почему-то пытались меня остановить и даже бросались под колёса… Но зато благодаря им я тогда научилась неплохо тормозить. Не волнуйся, Кэтти, я сейчас всё выясню. Самозванец! Молодой человек, вы наелись?
Дон: – Да. Но я, собственно, не хотел есть…
Нора:  – Не лгите мне! Зачем вы сюда пришли? Предупреждаю, я вижу вас насквозь!
Дон: – Тогда вам надо работать в аэропорту на приёме багажа или на таможне… Извините. Миссис Гарднер, я пришёл сюда, прочитав ваше объявление в газете.
Нора: – Что?! Вы пришли по объявлению в газете?
Дон: – Да. Я пришёл по объявлению. Но вас не оказалось дома... Здесь была только Кэтти. Она уговаривала меня остаться и дождаться вас…
Кэтти: – Ничего подобного!
Нора: – Подождите, подождите… То есть, вы хотите сказать, что прочитали в газете моё объявление, пришли по этому адресу и…
Дон: – Миссис Гарднер, когда я увидел Кэтти, я понял, что всегда искал эту девушку! Чёрт с ним с этим объявлением! Сейчас это для меня уже не важно. Кэтти...
Нора: – Сколько вам лет, Дон?
Дон: – Двадцать пять.
Нора: – Двадцать пять... Двадцать пять! Значит, это правда! Я знала, знала… Боже, спасибо тебе! Иногда ты перестаёшь быть слепым, глухим и немым! Кэтти, это он!
Кэтти: – Кто он?
Нора:  – Он! Тот, кого мы уже не чаяли найти! Джим, он нашёлся! Ты оказался прав! Смотри, вот он сейчас стоит перед тобой!
Дон: – Кэтти, пожалуйста, не сердитесь на меня! Я готов любой ценой исправить ваше впечатление обо мне! Пожалуйста, дайте мне шанс, и вы меня полюбите!
Кэтти: – Почему вы такой самоуверенный?
Нора: – Кэтти, ты помнишь, я говорила тебе о моём объявление в газете? В этом объявление я написала, что разыскиваю племянника своего мужа. У него была сестра – Луиза Гарднер. При родах Бог забрал её к себе, муж ещё до этого от неё сбежал, и никому не нужное дитя отдали в детский приют для глухонемых. Подозреваю, что там бедный мальчик научился говорить только лет в двенадцать. Во сколько лет ты научился ругаться, Донни?
Дон: – Мне сказали, что очень рано...
Нора: – Вот! Всё правильно! Родная кровь! Дай я тебя обниму, мой мальчик! Джим всё это время хотел разыскать тебя, но не успел. А потом эта акула… И тогда я сказала себе: Леонора, так уж получилось, что Бог не дал тебе детей, но ты должна сделать всё, чтобы найти этого мальчика! И отдать ему пятьдесят тысяч долларов! И всё то, что он недополучил в своём детстве! Я была почти уверена, что это моё объявление никто даже не заметит! Но это произошло! Это судьба! Донни, я так счастлива! Так счастлива! Иди ко мне, я обниму тебя, мой мальчик! Джим, пожалуйста, дай мне знак, что ты видишь всё это и радуешься вместе с нами!
Внезапно заработал пылесос
Нора: – Я поняла! Поняла... Спасибо тебе, дорогой! Если, какая-то часть тебя всё-таки и находится в этой банке, так это – твоё большое сердце!
Телефонный звонок
– Алло! Да, это я… Что? По объявлению? По какому объявлению? Ах, да… Нет! Уже никого не надо… У меня может быть только один племянник! И он уже нашёлся и стоит здесь, прямо передо мной! Не звоните сюда больше… Донни, к сожалению, твой дядя не дожил до этого события, но, если бы Джим Гарднер сейчас был жив, он бы достал бутылку русской водки, он у меня всегда пил только её, видимо, привычка ещё с Кубы, и заставил бы всех нас выпить в честь такого события! Донни, как же ты похож на моего Джима! Кэтти, я сейчас расплачусь… Где платок? Даже сердце прихватило! Мне надо срочно что-то выпить!
Кэтти: – У меня есть с собой валидол!
Нора: – А у меня в буфете ещё осталось немного «Столичной»…. Дети, я так рада за вас обоих…. Я так рада! Я сейчас….
Нора уходит на кухню
Кэтти: – Всё это так неожиданно… Даже не знаю, что вам сказать...
Дон: – Ничего не говорите, Кэтти... Можете меня просто поцеловать...
Кэтти: – Послушайте, Дон Нортон, это уже переходит всякие границы...
Дон: – Зовите меня Донни...
Кэтти: – Нет!
Звонок в дверь
Кэтти: – Миссис Гарднер, вам звонят в дверь!
Нора: – Открой её сама, деточка! Если это – безвкусно одетая дама в чёрном со старинным прибором для стрижки газонов в руке, пусть проваливает! Или, вот что! Скажи ей, пусть зайдёт лет через двадцать! Но не раньше! А сейчас мне некогда… Я ещё не сделала себе педикюр! И никогда не была в России. А это родина моих предков…
Кэтти открывает. Заходит пожилой мужчина. Это – Филипп Хоппер. Во рту у него – потухшая сигара
Филипп: – Послушайте, миссис Гарднер, если вы ещё хотя бы раз включите свой пылесборник в семь утра, ваши соседи подадут на вас в суд! Даже их резиновому терпению пришёл конец! Прокурор не задумываясь потребует для вас как минимум месяц тюрьмы! И присяжные его в этом поддержат! Никто в нашей стране не имеет права мешать людям спать! Даже президент!
Дон: – Боюсь, что миссис Гарднер этого не слышит…
Филипп: – А вы помолчите! Передайте ей всё то, что я сказал!
Появляется Нора
Нора: – Я не глухая! А теперь послушайте, что скажу вам я. Во-первых, когда заходите к незнакомым людям, надо хотя бы, как минимум, поздороваться и представиться, во-вторых, господин КакВасТам, на всё, что вы тут только что изрыгнули, мне плевать, а в-третьих, не смейте дымить своей вонючей сигарой у меня дома! Никто в нашей стране не имеет права лезть в мою личную жизнь! Даже президент! И когда будете уходить, заберите с собой весь воздух, которым вы тут надышали!
Филипп: – Спокойно, спокойно, дамочка! Осадите своих лошадей, не то вас занесёт на повороте… Падать всегда больно, особенно вниз лицом. Закон бутерброда, слышали о таком? Я не знаю, что у вас там произошло с обонянием, миссис Гарднер, может, это как-то связано с вашим возрастом, но моя сигара давно уже погасла. Как Йеллоустоунский вулкан… Но в любой момент она снова может вспыхнуть... от ваших глаз, миссис Гарднер!
Нора: – Да! Да! Мне тридцать девять! Могли бы и не напоминать о моём возрасте! Какая бестактность! Немедленно уходите! Вы услышали от меня всё, что заслужили!
Филипп: – Посмотрите на меня ещё раз так, миссис! Вы прожгли меня своим взглядом насквозь! Теперь у меня дыра вместо сердца. За это я потребую от вас компенсации! Обожаю таких женщин! Простите меня за некоторую резкость, миссис Гарднер, я был неправ. По-моему, сейчас вы находитесь в самом лучшем своём возрасте!
Нора: – Я не хочу вас видеть, старый циничный развратник!
Филипп: – О! Миссис Гарднер, считайте, что вы сделали мне настоящий комплимент! Никогда ещё ни одна женщина не называла меня так! Вы первая! Вы заставляете меня поверить в собственные силы!
Нора: – Если вы сейчас же отсюда не уберётесь, я вызову полицию!
Филипп: - Позвольте представиться – Филипп Хоппер! Человек, который живёт на тринадцатом этаже. И в этом – суть моей жизни! Её конец и начало. Её космос и метафизика. Трагикомедия и фарс! Падать и вставать! Вставать и опять падать! Диалектика! Вы понимаете меня?
Нора: – Даже не фантазируйте на эту тему! Имейте в виду, у себя дома я вам падать никуда не позволю! Я не так воспитана! Поищите себе для этого другое место. Постойте, так это вы там каждое утро курите, на своём тринадцатом этаже?
Филипп: – Я! Это самые лучшие сигары, какие только можно достать в этом занюханном городишке по имени Нью-Йорк.
Нора: – «Коиба робустос»! При желании вы могли бы достать сигары и получше!
Филипп: – Как это вы догадались, миссис Гарднер?! Это действительно «Коиба робустос»! Вы опасный человек, от вас ничего не скроешь. Но мне это нравится… Ладно, к сожалению, мне пора. Приятно было с вами познакомиться, миссис! Простите меня, молодой человек! Кстати, миссис Гарднер, с сегодняшнего дня вы можете пользоваться своим пылесосом, когда захотите. В любое время суток. Хоть в три часа ночи…
Нора: – А как же мои соседи?
Филипп: – Никак. Я умею разговаривать с соседями…
Нора: – Вы такой смелый?
Филипп: – Скорее, обладающий возможностями. И некоторым авторитетом…
Нора: – Да? А по вашему виду и не скажешь. И что, они вас послушают?
Филипп: – Думаю, что да. У них нет другого выбора. Я хозяин этого дома. До свидания, миссис Гарднер!
Нора: – Леонора Гарднер!
Филипп: – Вот именно! Леонора...
Филипп Хоппер уходит
Кэтти: – Миссис Гарднер, кажется, вы произвели на него очень сильное впечатление.
Нора: – Я уже о нём забыла. Никогда в жизни я не гналась за дешёвым эффектом. Это пошло… Я всегда предпочитала быть только собой – естественной, натуральной, независимой и ни на кого не похожей! К сожалению, быть похожей на себя, с каждым годом становится всё труднее и труднее…
Кэтти: – Но мне показалось, что он был вполне искренен с вами.
Нора: – Все мужчины искренни только тогда, когда им это выгодно! Надо просто всегда помнить, что внутри каждого мужчины сидит маленький обиженный мальчик, который хочет наконец-то выйти из своего угла. Дайте ему конфетку – и он уже ваш. Кэтти, деточка, когда пришёл этот любитель дешёвых сигар, этот… хозяин этого дома, я как раз красила себе губы. Как я выгляжу? У меня не кривая помада?
Кэтти: – Нет. Ну, может только чуть-чуть ярковатая...
Нора: – К сожалению, Кэтти, в моём возрасте губы – это всё, что у меня осталось для таких монстров, как мистер Филипп Хоппер! Ну, шучу, шучу… Кое-что ещё имеется в наличии! Донни, мальчик мой, ты всё это видел! К сожалению, мир жесток и непредсказуем. Его надо спасать от таких вот владельцев недвижимости!
Телефонный звонок
– Алло! Да, это я! Здравствуйте… Нет, я уже нашла его… Что значит ненастоящий?! Настоящий! Вы-то откуда это знаете!? Не звоните сюда больше! Какие-то чокнутые! Что делают с людьми деньги! Надо отключить телефон, иначе они замучают меня своими звонками… Донни, дай-ка я на тебя ещё раз посмотрю! Ну, рассказывай, где ты пропадал всё это время? Чем ты занимаешься? Почему не искал родных тебе людей? Прости, я задаю слишком много вопросов. Ты совсем не обязан на них отвечать. Расскажешь, когда посчитаешь это нужным… Провести ранние годы своей жизни в детском приюте для глухонемых! Это ужасно… Кстати, Дон, ты хорошо и понятно говоришь, несмотря на это.
Дон: – Я был хорошим учеником, миссис Гарднер, и очень старался.
Нора: – Нет, Донни, нет! Для тебя я отныне и навсегда только тётя Нора! Твоя тётушка, единственная тётушка, которая давно уже полюбила тебя! И которая очень скоро сделает тебе маленький подарок. Пятьдесят тысяч долларов – это тебе от нас с Джимом вступительный взнос в счастливую жизнь! Вот говорят, что счастья не купишь ни за какие деньги, но это всего лишь потому, что никто точно не знает, на какой улице находится этот самый магазин, торгующий счастьем! И, наверное, это правильно! Иначе все кинулись бы его покупать, и тогда бы оно быстро обесценилось! А что может быть печальнее обесцененного счастья!
Кэтти: – Миссис Гарднер, а вы знаете, на какой улице находится этот магазин?
Нора: – Если бы я знала, Кэтти, мой Джим до сих пор был бы жив. Я не знаю… Но я верю, что он где-то есть. Поэтому, Донни, я и даю тебе эти деньги. Найдите его вместе и купите себе счастья столько, чтобы его хватило на всю оставшуюся жизнь вам и вашим детям.
Кэтти: – Миссис Гарднер, опять вы за своё! Какие ещё дети?
Нора: – Необыкновенные! Горластые, с пухлыми ручками, с розовыми попками... Это такое счастье...
Дон: – Миссис Гарднер! Тётя Нора… Мне так неловко от всего этого… Я в один день приобрёл столько всего и сразу… О чём вчера мог ещё только мечтать!
Кэтти: – Не смотрите так на меня, Донни, я тут не причём... Миссис Гарднер, мне надо быть на восьмой авеню, в районе Таймс-сквер… Скажите, что я должна купить вам на завтра?
Нора: – Надо подумать… Донни, возьми, пожалуйста, кофейник и свари мне кофе. Мне уже надо подкрепиться. Кэтти, с сегодняшнего дня я начинаю соблюдать египетскую диету. Я сама её придумала!
Кэтти: – Египетскую диету? А это как?
Нора: – Очень просто. Можно есть всё, но только в позе сфинкса!
Кэтти: – Да? Без лап? То есть, без рук…
Нора: – Как без рук? А, ну, да… Я об этом ещё не думала.
Дон: – Миссис… Тётя Нора, вам кофе покрепче?
Нора: – Да! Как говаривал Джим Гарднер, мой кофе должен быть таким крепким, чтобы я мог забить им гвоздь в стену! Он у меня любил метафоры… Тонкая, поэтическая душа! А как он ругался!
Дон уходит на кухню.
Нора: – Кэтти, послушай, что я тебе скажу! Мальчик влюбился в тебя с первого взгляда! Я кое-что понимаю в таких делах. И я не хочу потерять Донни ещё раз…
Кэтти: – Но, миссис Гарднер, чего вы от меня ждёте? Чтобы я тоже, в свою очередь, призналась ему в любви? Но для этого надо хотя бы полюбить! А я не хочу врать! Я хочу быть честной, и прежде всего по отношению к самой себе!
Нора: – Он тебе так неприятен?
Кэтти: – Нет, отчего же… Я этого не говорила. Он… Он… Он интересный, в нём есть искренность и ум. Он…
Нора: – Обаятелен…
Кэтти: – Да…
Нора: – Тактичен…
Кэтти: – Пожалуй…
Нора: – Обходителен и красив…
Кэтти: – Обходителен и… Миссис Гарднер!
Нора: – Ты его полюбишь, Кэтти! По крайней мере, он тебя уже полюбил. Это значит, что полдела уже сделано. Не пройдёт и недели, как свадебные колокола зазвучат для вас со всех сторон! Господи, как я рада за вас обоих! Я уже вижу тебя в скромном, но изящном белом платье, отделанном жемчугом и…
Кэтти: – Миссис Гарднер, я сейчас уйду!
Нора: – Погоди, Кэтти! Не сердись на меня… Ну, прости, прости… Просто одинокая, никому не нужная, всеми забытая миссис Гарднер, которая уже полтора года не выходит из этого дома, решила немного помечтать… Ну, что в этом плохого? У меня не так много осталось радостей в этой жизни.
Кэтти: – Вы не одиноки, миссис Гарднер! У вас есть я! У вас есть…
Нора: – Консервная банка с акульим мясом…
Кэтти: – Нет! Нет!!! Не говорите так! Вы не должны так говорить! Пожалуйста, миссис Гарднер! Это неправильно…
Нора: – Да, это неправильно… Ты права, деточка. Прости меня, Джим… Я обидела тебя. Я всегда была немного стервой, а ты терпел, потому что любил. Не буду больше… Да, Кэтти, у меня есть ты, а теперь у меня есть ещё и Донни! Ты посмотри, как он похож на моего Джима! Я его уже обожаю… Правда, осталось ещё одно, самое последнее условие для того, чтобы я окончательно поверила в то, что этот молодой человек и есть родной племянник моего мужа. Для того, чтобы получить пятьдесят тысяч долларов, в Нью-Йорке найдётся не одна сотня моих племянников и племянниц! Разве не так?
Кэтти: – Не знаю… И какое это условие?
Нора: – Скорее, это даже не условие, а большая красная родинка, которая есть у настоящего сына Луизы Гарднер. Джим узнал об этой метке от отца Донни, пока тот ещё не отказался от своего сына. Самое забавное, что у моего Джимми тоже была такая же родинка!
Кэтти: – Где?
Нора: – В том-то и дело, что так просто её не увидеть. Для этого нужно, так сказать, приложить некоторые усилия… Но я точно знаю, что она у него должна быть… Справа на спине, чуть пониже поясницы.
Кэтти: – Прямо там?
Нора: – Прямо там.
Кэтти: – Так в чём дело? Пусть он покажет её вам...
Нора: – Честно говоря, даже не знаю... Дело в том, что я уже так привыкла к Донни, полюбила его и, если вдруг он окажется не тем, за кого себя выдаёт, то моё сердце просто не выдержит… Помоги мне, Кэтти!
Кэтти: – Я?! Но как?
Нора: – Ну... Не могла бы ты сама попросить его, чтобы он… Чтобы он...
Кэтти – Показал её мне!?
Нора: – Да…
Кэтти: – Чёрт возьми!
Нора: – Пожалуйста, Кэтти, не отказывай мне! Я боюсь, что Донни обидится на меня за недоверие, а ради тебя он сделает всё, что угодно. Пойми, я должна знать правду! Должна!
Кэтти: – Видимо, сегодня Бог послал мне настоящий день испытаний. Только не понимаю, за что… Наверное, я очень долго всё делала слишком правильно.
Заходит Дон с подносом и кофе.
Дон: – Тётя Нора, вот кофе! Кэтти, Вам я тоже принёс чашку.
Нора: – Спасибо, Донни! Ой, что же я сижу! Сейчас по телевизору будут передавать гороскоп на неделю! Мне обязательно надо посмотреть, что в будущем ждёт Водолеев…
Кэтти: – Но вы ведь Стрелец, миссис Гарднер!
Нора: – Правильно, я – Стрелец! Но причём тут я? Гороскоп я иду смотреть для Джимми. Он у меня всегда был Водолей!
Миссис Гарднер уходит
Дон: – Довольно странная дама… Она почему-то всё время общается с этой банкой. Кэтти, а как вы познакомились с миссис Гарднер?
Кэтти: – Это было не сложно… Я работаю в парикмахерской и она, как-то пришла туда и просидела в холле весь день. И всё это время она рассказывала про свою жизнь… Мы обменялись телефонами, и спустя месяц она позвонила мне, и сказала, что у неё начались проблемы со здоровьем, и что врачи запретили ей выходить на улицу одной. Это было как раз полтора года тому назад… Но я помогаю и другим пожилым людям… Боже! Я совсем забыла про мистера Шиллинга! Через два часа я должна быть у него с продуктами!
Дон: – Хотите, я вас провожу? А давайте мы поедем к нему через Австралию! И всё это время я буду только с вами, Кэтти! А вы со мной! Мы хорошо проведём время на Большом барьерном рифе. Я был там в прошлом году. Я научу вас нырять с аквалангом. Мы будем охотиться на осьминогов, морских щук и пить кокосовое молоко! Мы придумаем новый язык, создадим новую страну и будем её первым населением! И я там буду король, а вы, Кэтти, королевой! Соглашайтесь, вы никогда не пожалеете об этом!
Кэтти: – Боюсь, что мистер Шиллинг не сможет так долго ждать. Да он может просто не дожить… Ему почти девяносто лет! К тому же, сегодня у него свидание с дамой.
Дон: – Свидание с дамой? Тогда он в любом случае сильно рискует своей жизнью. Боюсь, что ему нужны будете не вы, Кэтти, а машина «Скорой помощи». Кэтти…
Кэтти: – Дон! Донни... Мне надо вам сказать одну вещь… Только постарайтесь меня правильно понять. Я знаю всё эту историю с сестрой Джима Гарднера и с её ребёнком, то есть с вами... Миссис Гарднер рассказывала мне… Пятьдесят тысяч долларов – это довольно много. Я имею в виду, слишком много может быть желающих… Ну, то есть… Я буду говорить с вами откровенно, Донни. Ради наживы люди готовы пойти на подлог и преступление и за гораздо меньшую сумму…
Дон: – Продолжайте, Кэтти…
Кэтти: – Вы успели так сильно понравиться миссис Гарднер, что она уже сейчас готова отдать вам свои деньги, признать своим племянником и…
Дон: – Да, Кэтти, вы правы… У меня нет доказательств. Нет именно документального подтверждения того, что я прихожусь сыном Луизы Гарднер. Дело в том, что я и сам об этом узнал только полгода назад. Я объясню. Когда мне исполнился три года, меня усыновили и забрали из приюта. Мои приёмные родители были уже в возрасте… Я считал их родными. По сути, они и были такими для меня. Когда мне исполнилось пятнадцать, умер мой приёмный отец, а полгода назад – моя неродная мать. И только умирая, она рассказала мне всю эту историю. Для меня это был шок… Неделю назад сбежал мой кот. Его зовут Фальк. А потом я увидел в газете это объявление миссис Гарднер. Вот и всё… А ведь я действительно очень похож на своего дядю, Джима Гарднера… Но вижу у вас на этот счёт, Кэтти, есть другое мнение.
Кэтти: – Причём тут моё мнение, Дон? Я – человек посторонний… И я буду только рада за вас и за миссис Гарднер, если…
Дон: – Если что?
Кэтти: – Если вы сейчас повернётесь ко мне спиной и немного приспустите свои брюки…
Дон: – Забавно... Вы сейчас просите меня это сделать от своего имени или от имени миссис Гарднер?
Кэтти: – От имени миссис Гарднер...
Дон: – Понятно... Вы можете опоздать к своему мистеру Шиллингу. Хотите, чтобы он умер с голоду, не дождавшись вас с едой? Да ещё в присутствии своей дамы? А если она тоже голодна? Тогда на вашей совести будет труп очень пожилого человека. А может даже двух! Как вы будете с этим жить, Кэтти?
Кэтти: – Перестаньте говорить со мной таким тоном! Господи, какая же я дура!
Заходит миссис Гарднер
Нора: – А вот и я! Представляете, по телевизору сейчас сказали, что всю неделю моему Джиму будет страшно везти… Во всём, кроме личной жизни…
Кэтти: – Я ухожу, миссис Гарднер!
Нора: – Куда же ты, Кэтти?
Кэтти: – Куда?! Вниз! С семнадцатого этажа! Найдите себе другую мисс Марпл! А ещё лучше – мать Терезу!
Кэтти убегает.
Дон: – Миссис Гарднер, я не понимаю, зачем вам это всё понадобилось, да ещё и в такой форме. Вы имеете полное право мне не верить и требовать для этого любые доказательства! Но это должны делать вы, и только вы, а не ставить в непонятное положение Кэтти! Я что, произвожу впечатление лгуна и обманщика? Человека, способного на подлость ради денег? Вы именно таким меня видите?
Нора: – Нет, нет, нет! Донни, мальчик мой, не сердись на свою старую, окончательно выжившую из ума, тётушку. Всё не так! Всё не так… Мне, почему-то казалось, что это как-то сблизит вас, поможет снять напряжение между вами… Особенно у Кэтти… Я думала, что это будет даже забавно… Но я ошиблась! Я виновата! Я не хотела тебя обидеть, Донни!
Дон: – Так вот, чтобы у вас не было на мой счёт никаких сомнений. У меня есть родинка! Довольно больших размеров родинка красного цвета. На том самом месте. Вы её хотели увидеть, миссис Гарднер? Мне показать её вам?
Нора: – Не надо так, Донни…
Дон: – Вполне допускаю, что в восьмимиллионном Нью-Йорке найдётся несколько тысяч молодых людей моего возраста с подобным украшением на этом месте. Поэтому ни на что не рассчитываю и даже не претендую. Прощайте!
Нора: – Донни!
Дон уходит
Нора: – Он ушёл! Он ушёл… Что я наделала! Ну? И что ты молчишь, Джим Гарднер? Пользуешься тем, что я не могу тебя слышать! Это очень на тебя похоже! Между прочим, ты видел, как сюда заявился этот мистер собственник всея этого дома и начал ко мне откровенно клеиться, и что я была верна тебе и совершенно неприступна, как банковский сейф! А ты сам? Ты всегда так и норовил прошмыгнуть через улицу к этой распущенной и безмозглой миссис Финч, стоило ей только посмотреть в сторону нашего дома! Ах, у неё поломалась газонокосилка! Ах, у неё не работает сливной бачок! Ах, её некому подержать за задницу! Ах, у неё сдулась грудь! Что, разве не так? Молчишь… Ну, я виновата! Я всё испортила… Сама знаю… Но я не хотела! Я не хотела… Что мне теперь делать, Джимми? Я ведь даже не знаю, где он живёт… Если б ты был рядом… Если бы ты был со мной… Ты даже не представляешь, Джимми, как мне трудно без тебя. Дай мне знак, что ты меня прощаешь… Что ты не сердишься на меня… Ну, пожалуйста!
Внезапно на сцене гаснет свет
– Спасибо, дорогой! Я тебя тоже люблю. Донни… Он ведь вернётся? Вернётся?


ВТОРОЕ  ДЕЙСТВИЕ
Нора выходит из кухни. На ней – фартук, что-то взбивает в кастрюльке.
Нора: – Джимми, мой дорогой, я очень тороплюсь, ты видишь… Я ещё с вечера придумала праздничное меню. Вот послушай… Твой любимый суп из чёрных бобов, салат «Чикаго» и утка в ананасовом соусе! Из алкоголя у нас с тобой будет калифорнийское шабли – это для меня, а тебе – бутылочку «Столичной». Джимми, я ведь знаю, что повар из меня никудышный, но я всегда старалась угодить тебе. И ты, добрая душа, никогда не жаловался и мужественно съедал всю мою стряпню... А помнишь, когда к нам приходили гости, которых ты не хотел видеть, то всегда просил меня очень постараться. Я так старалась, что после этого они у нас больше уже не появлялись… Ты над этим всегда смеялся и говорил, что я должна написать книгу «Кулинарный киллер»! А я на тебя обижалась… Купила тебе новый сорт кубинских сигар. Они называются «Гуантанамера»! Кстати, этот мистер Хоппер сдержал своё слово. Я, чтобы его проверить, трижды вставала в полшестого утра и сразу же начинала пылесосить. Никто даже не пикнул! Честно говоря, я даже не ожидала от него такого… Он, конечно, не красавец и во всём, что он здесь мне наговорил, был совершено невозможен… Так откровенно восхищаться мной! Кому это понравится? Мне даже было неловко от этого… Что? Ты думаешь, что я слишком много о нём говорю? Да я просто случайно вспомнила про этого мистера Хоппера, когда сказала тебе про сигары! Ну, не надо меня к нему так ревновать, Джим Гарднер! Он мне совсем не нравится. Даже раздражает… Зато тебе очень нравилась безмозглая миссис Финч с её кукольным личиком, фальшивыми накладными волосами и огромными силиконовыми губами! И не надо мне ничего говорить! Я ничего не хочу слышать! Не верю ни одному твоему слову!
Уходит на кухню. Возвращается
Нора: – Проверила утку в духовке… Она уже зарумянилась. Пусть постоит ещё немножко… Ну, не сердись на меня, Джимми. Не будь таким несносным. Я уже давно не в возрасте Джульетты, и поэтому нервы у меня совсем никуда не годятся… Мне всегда было не очень понятно, почему Шекспир так увлекался малолетками? Можно подумать, что если женщине слегка «за», то она уже и полюбить по-настоящему не может? Я считаю, что Джульетте и Ромео должно быть за пятьдесят! Только в таком случае они могут создать крепкую полноценную семью. Он чего-то не понимал, этот англичанин. Давай-ка мы лучше с тобой выпьем, Джим! Иди, сюда… (берёт банку) О, а ты стал полегче… Худеешь! Видимо, на тебя так подействовала морковная диета! Завтра опять сделаю тебе морковные котлеты и свекольный пудинг… (наливает вино и водку) Ну что, с днём рождения тебя, Джим Гарднер! Ты потрясающий мужчина! Никогда в жизни ты ни на что не жаловался, хотя я постоянно давала тебе для этого массу возможностей. Твоё здоровье, дорогой! Дай мне какой-нибудь знак, чтобы я почувствовала твоё присутствие… Чем это пахнет?! О, боже! Это горит наша утка! Джим, я же тебя просила дать мне всего лишь навсего какой-нибудь знак, а не сгоревшую утку! Ты всегда всё путаешь! Сам будешь её теперь есть!
Убегает на кухню. Оттуда идёт дым. Звонок в дверь, потом ещё.
Нора: (за кулисами) – Подождите! Мне некогда… У меня тут всё горит! Да что же это такое!
Открывает дверь. Заходит Филипп Хоппер с букетом цветов
Филипп: – Здравствуйте, миссис Гарднер! Не нужна ли вам моя помощь?
Нора: – Если вы решили помочь мне вот этим вот букетом, то не нужна! Лучше принесите огнетушитель! И побыстрее! Иначе вместе с моей уткой сгорит весь ваш дом!
Филипп: – Подержите, пожалуйста, цветы!
Филипп уходит и возвращается с огнетушителем. Бежит в кухню. Выходит
Филипп: – Миссис Гарднер, по-моему, от вашей утки осталась одна гузка. Она почти съедобная…
Нора: – Ешьте сами эту гузку… Возьмите свои цветы, мистер Хоппер.
Филипп: – Это вам!
Нора: – Зачем? В качестве траурного венка для сгоревшей утки или за то, что я чуть было не спалила ваш дом? И вообще, с чего это вдруг вы стали таким галантным, мистер Хоппер? Я совсем не собираюсь вас прощать за вашу прошлую выходку! Что вообще хорошего можно ждать от человека с дырой вместо сердца?
Филипп: – Всё это так, миссис Гарднер... Но, извините, эту дыру в моей груди сделали именно вы. Своими глазами… Вы просто выстрелили мне ими прямо в грудь, в моё самое незащищённое место. Так что, если я от этого вдруг умру, то вся тяжесть ответственности ляжет на вас.
Нора: – Опять вы за своё. Никто ни на кого не ляжет! Я вам об этом уже говорила! Даже не надейтесь. Он просто какой-то сексуальный маньяк! Постыдились бы в вашем-то возрасте! Ведёте себя, как какой-то Ромео! Слушайте, мистер Хоппер…
Филипп: – Филипп.
Нора – Мистер Хоппер!!! Филиппом вы для меня никогда не станете! И даже не пытайтесь! Почему бы вам не заняться, каким-нибудь более полезным делом, чем разносить по этажам цветочную пыльцу? Например, снизить квартплату для жильцов вашего дома, отремонтировать лифты…
Филипп: – С этого дня, миссис Гарднер, вы живёте в этом доме бесплатно.
Нора: – Как?
Филипп: – Бесплатно. То есть, абсолютно… Вы знаете, а мне с детства нравилось имя Леонора…
Нора: – К вашему детству я не имею никакого отношения. И вообще, что это за чудовищное имя – Филипп? Вы что – грек? Македонец?
Филипп: – Вообще-то, я родился здесь, в Бруклине…
Нора: – Заметно! Вам не кажется, что вы бессовестно пользуетесь своим положением?
Филипп: – Никогда этого не делал, только с вами. И нахожу, что пользоваться своим положением, это очень даже приятно! Леонора…
Нора: – Не смейте так ко мне обращаться! И вообще, я сейчас не одна…
Филипп: – Я знаю. Вы со мной!
Нора: – Нет, я не с вами! Не с вами!
Филипп: – А с кем?
Нора: – С другим мужчиной!
Филипп: – Не сомневаюсь! Такая женщина не может быть долго одна. Это было бы несправедливо и противоестественно. Где он? Я хочу посмотреть на этого счастливчика и искренне позавидовать ему прямо в лицо!
Нора: – Вы что, думаете, вам всё дозволено, мистер НаВсехПлевать? И со мной можно не считаться, да? Вы просто невозможный эгоист!
Филипп: – Эй, мистер Счастливчик! Покажитесь мне! Выйдите сюда! Я должен понять, какой тип мужчин нравится этой женщине! Потом я вас выкину с семнадцатого этажа, а себе сделаю пластическую операцию, чтобы хоть немного быть похожим на вас! Ну, где же вы?
Нора: – К моему великому сожалению, он не может вам ответить! Потому что, если бы это произошло, вас здесь давно бы уже не было…
Филипп: – Понятно… Живому человеку вы, миссис Леонора Гарднер, предпочитаете человека-невидимку! Ну, разумеется, ведь когда он проходит сквозь вас, вы испытываете при этом настоящее блаженство, если не сказать больше!
Нора: – Прекратите!
Филипп: - Ладно, Филипп Хоппер, успокойся. Тебе в очередной раз не повезло. Но не надо так расстраиваться. Жизнь на этом не кончается… Уже только то, что я всё ещё способен испытывать нежное чувство к женщине, даёт мне силы, надежду и уверенность когда-нибудь по-настоящему встретить её. Сожалею, миссис, что так опрометчиво позволил себе увлечься вами! О, вы закусываете водку акулой? Довольно оригинально… Вы знаете, миссис Гарднер, а мне тоже нравится акулье мясо! И особенно, в виде консервов…
Нора: – Я ненавижу акулье мясо, мистер Хоппер! В любом виде!
Филипп: – Что ж… Это ваше право. Кажется, я опять сказал что-то не то…
Нора: - Не трогайте моего Джима!
Филипп: – О, эту акулу звали Джим? Довольно редкое имя для рыбы. Вы что, знали её лично? Ладно, можете мне не отвечать, я всё понял… Всего вам хорошего, миссис. Дыра в моей груди, скорее всего, зарастёт, а если этого по какой-то причине не случится, тогда всегда можно воспользоваться простой фанерой. Кстати, всё, что я вам тут сказал, остаётся в силе...
Нора: – За эту квартиру я уже заплатила за год вперёд.
Филипп: – Очень предусмотрительно… Прощайте, миссис Гарднер. Цветы, само собой разумеется, я должен забрать с собой…
Нора: – Нет! Оставьте…
Филипп: – Что вы сказали?!
Нора: – Мистер Хоппер, почему именно я? Вы же меня совершенно не знаете…. В этом вашем доме живёт уйма голодных женщин!
Филипп: – Вы правы, я вас не знаю. Но разве это может быть причиной не попытаться мне этого сделать? Многим людям порой не хватает целой жизни, чтобы узнать друг друга. Себя-то до конца не знаем… Потому что любой человек – это очень сложная система. Которую, к сожалению, очень часто ломают… Прямо с костями. Но если вы мне позволите, я готов заниматься вами двадцать четыре часа в сутки! В смысле, изучением… Вас! У меня неплохие данные. Я закончил Гарвард… Экономический факультет. Один семестр нам даже преподавали женскую психологию… На первом курсе. В самом начале… Правда, я сдал её только с третьего раза…
Нора: – У меня уже нет сил на вас сердиться…
Филипп: – И не надо. Очень сложно долго находиться в одном и том же состоянии да это и просто опасно для здоровья. Может произойти нервный срыв. Знаю по себе… Миссис Гарднер, очень жаль, что ваша утка не долетела до своего конечного пункта назначения, но я могу предложить вам другой вариант. Как вы смотрите на то, чтобы мы сходили в небольшой семейный ресторан, тут совсем недалеко… Там утки не горят.
Нора: – Мистер Хоппер, давайте сразу договоримся, что называется, на берегу. Если я взяла ваш букет, это может означает только одно – что между нами заключено перемирие! Довольно неустойчивое и шаткое и, которое будет зависеть исключительно от вашего поведения. Поэтому, ничего личного! Вы – владелец, я – арендатор. Я вам плачу деньги, а вы гарантируете мне бесперебойную работу водопровода и канализации. Ничего больше! Вам понятно?
Филипп: – В общем, да… Но я же не под венец вам предлагаю идти, а всего-навсего в ресторан. Возможно, вы могли бы что-то подсказать интересное моему шеф-повару. Он у меня пока не такой опытный в кулинарии, как вы.
Нора: – Так это ваш ресторан!
Филипп: – А что в этом плохого? Я предпочитаю вкладывать деньги в бизнес, пускать их в оборот. Деньги должны работать… У меня есть ещё и своя парикмахерская.
Нора: – Та-ак… Семейный ресторан… Это становится интересным! Значит, у вас, мистер Хоппер, есть семья?
Филипп: – Вся моя семья – это я и моя дочь! Так вы согласны пойти со мной?
Нора: – Если честно, мистер Хоппер, я уже полтора года не выхожу на улицу. Врачи запретили… Иногда я начинаю слышать голоса, которые приказывают мне делать какие-то вещи. Всё это может очень далеко зайти… Особенно от своего дома. А потом я не могу вспомнить, как мне вернуться обратно домой.
Филипп: – Вы будете не одна, Леонора. С вами буду я…
Нора: – Мистер Хоппер, а вы, правда, думаете, что я хорошо готовлю?
Филипп: – Вы готовите божественно! Даже обгорелой ваша утка могла бы украсить любой ресторан Нью-Йорка!
Нора: – Вы меня обманываете, Филипп Хоппер… Но зато, как красиво и с каким совершенством вы это делаете! Я пойду с вами в ваш семейный ресторан! Можете, даже прихватить с собой сигару! Но, смотрите, мистер, вы ещё об этом пожалеете!
Филипп: – Я жалею только об одном, миссис – что так долго не знал вас раньше. Итак, до вечера! Я позвоню вам ровно в семнадцать тридцать. До свидания! Леонора…
Филипп уходит
Нора: – До свидания! Филипп… Филипп? Чёрт, что это со мною? Меня это даже слегка настораживает. Давно мне не было так... хорошо! И причина, конечно же, не в этом моложавом, довольно настойчивом и самоуверенном выпускнике Гарварда… Просто сегодня очень тёплый солнечный сентябрьский день, который создаёт какую-то необыкновенно романтическую атмосферу… И даже хочется открыть окно и посмотреть с высоты птичьего полёта на этот мир! На этот город! На эти дома и деревья, на это высокое голубое небо, в которое хочется полететь! Взмахнуть крыльями и… Остановись, Леонора! Ты же не миссис Стрит, чтобы летать с семнадцатого этажа! А что, если сумасшедшая миссис Стрит вовсе и не была сумасшедшей?! А может в тот момент она испытывала то же самое, что и я?! О, Боже! По-моему, я начинаю сходить с ума… Меня нельзя так долго оставлять наедине с мужчиной. Категорически! Я начинаю терять самообладание и становлюсь легкомысленной девчонкой… Не понимаю, почему? Мне ведь уже давно не семнадцать… О, Шекспир, Шекспир! Старый развратник! Некоронованный король низменных человеческих страстей! Как же ты хитёр и коварен! В этот хрестоматийный образ несовершеннолетней дурочки Джульетты ты умудрился втиснуть всех женщин этой грешной земли! Это что же получается? Выходит, что я влюблена? Да, выходит, что так… О, Джим! Пожалуйста, прости меня! Я оказалась слаба и изменила тебе… Не совсем, конечно, но я уже была на полпути к этому! Я оказалась нисколько не лучше этой твоей миссис Финч! Просто на меня нашло какое-то затмение… Я должна вернуться в прежнее состояние равновесия и покоя! Никаких мужчин! Никаких полётов с семнадцатого этажа! Никаких Гарвардов! Я остаюсь верна тебе, где бы ты ни был… Даже в консервной банке! Только я и ты! Пожалуйста, Джимми, дай мне какой-нибудь осуждающий меня знак! Почему ты молчишь? Ладно, я сама себе его дам…
Набирает номер на телефоне
Нора: – Алло! Консьерж! Марио! Это звонит Леонора Гарднер! Пожалуйста, соедините меня с мистером Филиппом Хоппером! Что значит с каким? Вот именно, с тем самым! Немедленно! Мистер Хоппер! Это я… Сгоревшая утка! Вспомнили? Мистер Хоппер, я благодаря вам чуть было не совершила огромную глупость! Но, слава Богу, мой внутренний голос меня вовремя остановил. Так вот знайте, что мне не нужны крылья, а Шекспир – обманщик и лжец! Ваши цветы сейчас отправятся в мусоропровод! Не звоните мне! (кладёт трубку). Ну, вот! Я всё ему сказала. Джимми, ты доволен?
Звонок в дверь. Нора открывает, заходит Кэтти
Кэтти: – Здравствуйте, миссис Гарднер! Здравствуйте, мистер Гарднер! С днём рождения вас! Вы сегодня классно выглядите, миссис Гарднер! Я давно не видела вас такой. Есть какие-то вести от Дона?
Нора: – Нет…
Кэтти: – Понятно… Какой красивый букет! Вам его кто-то подарил, миссис Гарднер?
Нора: – Да… То есть, нет! У меня его забыл мистер Хоппер.
Кэтти: – Мистер Хоппер! Он был здесь? Опять?
Нора: – Да… Случайно проходил мимо…
Кэтти: – С букетом?
Нора: – Я ему тоже не поверила… Я отвлеклась с Джимом, и так получилось, что моя утка сгорела в духовке вместе с ананасовым соусом, а мистер Хоппер помог мне её потушить.
Кэтти: – Да, действительно пахнет горелым…
Нора: – Это утка… А потом он опять начал говорить мне какие-то пошлости про своё сердце, про мои глаза, про женскую психологию… И всё закончилось тем, что он предложил мне пойти вместе с ним в его семейный ресторан! Не знаю, какое затмение на меня нашло, но он был так убедителен, так обаятелен и настойчив, что я согласилась… Ты меня, конечно, осуждаешь за это, Кэтти, и правильно делаешь! А ещё он сказал мне, что я могу жить в его доме совершенно бесплатно! И после этого я соглашаюсь идти с ним в ресторан! Кэтти, я поняла, кто я! Я – продажная женщина!
Кэтти: – Когда же вы успели ею стать, миссис Гарднер? За сегодняшнее утро?
Нора: – Да! Я неопытная, начинающая продажная женщина…
Кэтти: – Возможно, мистер Хоппер имеет на вас серьёзные виды…
Нора: – А что я скажу Джиму? Разве это не будет предательством по отношению к нему? Он ведь всё это видит, чувствует, переживает!
Кэтти: – Ну, насчёт – видит, чувствует и переживает – это вряд ли. Мне кажется, всё это довольно сложно делать, находясь в консервной банке. И возможно, что какие-то чувства у него уже просто атрофировались со временем в такой тесноте и без кислорода… Мистер Гарднер понимал вас при жизни?
Нора: – О, да… Он всегда меня понимал. Даже тогда, когда я порой сама себя не понимала.
Кэтти: – Тогда всё в порядке. Я думаю, что он не будет против.
Нора: – Мне сегодня всю ночь снился Донни… Простить себе этого не могу! Чтобы его вернуть, я дала очередное объявление в ту же газету. «Потерялся мой племянник Дон Нортон. Просьба сообщить о нём за вознаграждение». Моё объявление поместили между потерявшейся игуаной и сбежавшим кокер-спаниелем… Кэтти, а как на твой взгляд, Филипп Хоппер – это тот мужчина?
Кэтти: – В каком смысле тот?
Нора: – Ну, который сможет сделать меня счастливой?
Кэтти: – Только при одном условии.
Нора: – Терпеть не могу никакие условия! Сразу начинаешь чувствовать себя какой-то государственной границей! При каком условии?
Кэтти: – Если только вы сами этого захотите, миссис Гарднер. Я гораздо моложе вас, но начинаю понимать, что жизнь всегда даёт человеку возможность, шанс. И нам остаётся только вовремя это понять и не упустить его. Потому что, как правило, следующий раз будет уже очень нескоро. Можно, конечно, до конца своих дней жить с мужем в консервной банке и делать вид, что ничего не поменялось, что всё осталось как и прежде, но, уверяю вас, что никакая консервная банка с акулой внутри не заменит живого человека и никогда не скажет вам – я тебя люблю…
Нора: – Кэтти, там не акула! Там не акула… Там… там мой Джим! Как ты этого не можешь понять! Всё! Хватит! С меня довольно! Сейчас же этот букет – в мусоропровод!
Нора хватает букет и уходит
Кэтти: – У меня такое чувство, будто все мы живём под диктовку своих привычек, слабостей, представлений, голосов и ещё кучи всякого разного мусора. Никто так нами не помыкает и не распоряжается, как они. Ну почему мы не можем получать удовольствие от самой жизни, никому ничего не доказывать, а просто жить? Солнце светит для всех одинаково... Всегда! Ладно, психоанализ хорош, но в меру. Ты свой шанс, голубушка, тоже умудрилась упустить. Зато осталась со своей любимой принципиальностью… Надо положить продукты в холодильник…
Уходит на кухню. Появляется Филипп Хоппер.
Филипп: – Миссис Гарднер! Леонора!!! Где ты, дьявол тебя побери! Выходи ко мне и повтори ещё раз то, что ты сказала мне по этому чёртовому телефону! А я при этом буду смотреть тебе прямо в глаза! И пусть только все эти твои голоса попробуют издать хотя бы ещё один звук, хотя бы пикнуть при мне, клянусь, кто бы это ни был, ему не поздоровится!
Из кухни появляется Кэтти. Наблюдает за Филиппом
– Леонора! Ты сегодня пойдёшь со мной в этот ресторан, хочешь ты этого или нет, и будешь ходить туда со мной каждый день! Ты слышишь меня?
Кэтти: – Папа, ты может, остановишься...
Филипп: – Где она?
Кэтти: – Пошла выбрасывать твой букет.
Филипп: – Девяносто пять долларов в мусоропровод! И я чувствую, что это только начало… Она на этом вряд остановится, и в мусоропровод полетит ещё много чего, но я не отступлюсь от этой женщины! Мне в жизни никогда не везло с ними! Одна вышла за меня из-за денег, вторая – из-за денег, и третья – тоже из-за денег! В итоге – три бракоразводных процесса и спокойная жизнь холостяка! Слава Богу, кто-то из них в перерывах между шопингом и салоном красоты в последний момент успел мне родить тебя! А потом появляется она – Леонора Гарднер! И всё вдруг переворачивается! И я понимаю, что это – моя женщина! Кэтти, ты можешь думать обо мне всё, что хочешь, и я с этим соглашусь. Это невозможно объяснить никакими словами! Это настигает тебя на излёте лет, как шаровая молния, и взрывается прямо у тебя в сердце! И возраст тут не имеет никакого значения. Это может произойти в любой момент. И это – великое счастье так любить! Леонора вполне нормальна, сумасшедшим стал весь этот мир вокруг нас! Чтобы избавиться от всех этих голосов в голове, которые учат, что надо делать, как надо жить, что надо есть, надо ей меньше смотреть телевизор, читать газеты и слушать радио!
Кэтти: – Папа, у миссис Гарднер есть муж.
Филипп: – Какой ещё муж? Нет у неё никакого мужа! Она вдова, я узнавал. Его сожрала акула… Ты хочешь сказать, что она…
Кэтти: – Да.
Филипп: – До сих пор?
Кэтти: – Да.
Филипп: – Любит его…
Кэтти: – Нет. Не его, а вот эту вот консервную банку. Она уверена, что там – душа Джима Гарднера…
Филипп: – Там? В этой банке? Так вот, почему она тогда сказала – Джим… Понятно. Муж в консервной банке! Его нет, и в тоже время он как бы есть. Ладно… Я что-нибудь придумаю! Я должен что-то придумать. Кстати, Кэтти, я нашёл твоего Дона Нортона…
Кэтти: – Где???
Филипп: – Ну, где ещё может быть племянник авантюриста и любителя контрабанды Джима Гарднера? Конечно, на Бродвее! Он актёр, режиссёр и драматург. Через три дня должна состояться премьера его мюзикла «Цена сердечного вопроса». Театр находится на пересечении Бродвея и Уолл-стрит. Чтобы разыскать мистера Нортона, я выложил круглую сумму частному детективу, но он её честно отработал. Теперь ты найдёшь его, дочка! Считай, что он твой. Моя девочка кого попало не полюбит!
Кэтти: – Спасибо, папа! Спасибо… Я тебя люблю! Сильно-сильно!
Филипп: – Я тебя тоже. Ты всегда мечтала, с самого детства. Так же, как и я! Люди, не способные мечтать, никогда не смогут летать. Даже приподняться не смогут! И вообще, они просто социально опасны… А теперь, Кэтти, иди к своему актёру… А здесь сейчас будет совсем другой спектакль… Похлеще, чем на Бродвее! Психологическая драма под названием «Вторая смерть Джима Гарднера»!
Кэтти: – Папа, что ты задумал?
Филипп: – Кое-что, дочь… Кое-что. Но это наваждение с консервной банкой должно у неё закончиться! И я всё сделаю для этого!
Кэтти: – Папа, пожалуйста, дай мне слово, что ты не наделаешь никаких глупостей!
Филипп: – Именно этим я и занимаюсь всё последнее время. И мне это уже начинает нравиться. Иди, Кэтти! Я думаю, всё будет хорошо. И вот ещё что! Когда будешь возвращаться домой, купи, пожалуйста, бутылку хорошего шампанского. Подороже! Всё, иди!
Кэтти уходит
Филипп: – Так… Что я могу сделать? Можно, конечно, взять консервный нож, вскрыть эту банку, съесть всё её содержимое и запить водкой. То есть, по сути, второй раз убить Джима Гарднера! Но правильно ли это? Скорее всего, нет. Когда Леонора увидит всё то, что осталось от её так называемого мужа, она тут же обвинит меня в людоедстве, в каннибализме и ещё чёрт знает в чём! И она по-своему, будет права. Тебе это надо, Филипп Хоппер? Нет! Тебе этого не надо. Значит, нужно искать какой-то другой ход. Думай, Филипп, думай! У тебя мало времени… Стоп! Кажется, что-то есть… Это может сработать!
Филипп уходит. Появляется Нора с букетом
Нора: – Простояла возле мусоропровода кучу времени, и так и не решилась выкинуть в него эти цветы. Они-то почему должны страдать из-за того, что какой-то Филипп Хоппер, проходя мимо моей квартиры, случайно забыл их у меня дома? А раз случайно, тогда почему их надо выбрасывать? Пусть себе стоят… Они тут совсем ни при чём. Зато в следующий раз, мистер Хоппер, никаких знаков внимания! Я отказываюсь от них! Пришли по делу, сказали, что надо – и до свидания! И не надо соблазнять меня бесплатным проживанием и походами в ваши семейные рестораны! У вас этот номер больше не прокатит! Завтра же заплачу за эту квартиру за десять лет вперёд! Я женщина не бедная… Прости меня, Джим… С днём рождения тебя, дорогой! Давай наконец-то нормально выпьем за твоё здоровье! Не надо нам никого…
Внезапно из динамика аварийного оповещения раздаётся голос Филиппа
Голос Филиппа: – Леонора! Это я – твой Джим. Это мой голос ты сейчас слышишь. Возможно, ты его не узнаёшь, но, находясь столько времени в этой консервной банке вместе с акульим мясом, мой голос сильно изменился. Как и я сам… И это, конечно, ненормально. Я устал. Я сильно устал… Все остальные души давно уже мне сочувствуют. Потому что они свободны, а я зажат в тисках своей жестяной тюрьмы. Пожалуйста, не держи меня здесь, Леонора, отпусти! Я тебя отпускаю! Знаю, что рядом с тобой появился какой-то мужчина. Я этому только рад. Это очень хороший человек. Он тебя любит и сможет сделать тебя счастливой. Ты это заслужила. К тому же, он также как и я, обожает курить кубинские сигары! А для меня это всегда было показателем высокой культуры и порядочности. Так что ты, Леонора, можешь без опасений вверить свою жизнь этому человеку. Я разрешаю. А теперь сделай вот что. Трижды хлопни в ладоши, и моя успокоенная душа вознесётся на небо. Консервную банку ты можешь выбросить в мусоропровод. Я жду, Леонора! Отпусти меня!
Нора трижды спазматически хлопает в ладоши
Голос Филиппа: – Я свободен! Спасибо тебе, Леонора! И знай, что больше ты не услышишь голосов! Никогда! Теперь ты свободна от них, Леонора! Люби этого человека! Живи и радуйся жизни! А я буду радоваться за Вас обоих! Прощай!
Нора: – Джим… Джимми! Я даже предположить не могла, что тебе было там так плохо! Прости, прости меня! Какая же я эгоистка! Я всегда думала только о себе… Я всё сделаю, как ты сказал, обещаю! Ты так добр ко мне, так внимателен… Но мне надо время... Разреши мне хотя бы не выбрасывать эту банку! Пусть она останется напоминанием о тебе, Джим!
Звонок в дверь. Нора открывает, заходит Филипп в костюме
Филипп: – Миссис Гарднер, я обещал зайти за вами в семнадцать тридцать. Как видите, я – человек слова. До этого вы мне позвонили, но что-то произошло со связью, и поэтому я успел только расслышать: «Мистер Хоппер, я, благодаря вам...» А дальше уже ничего не было. Возможно, я пропустил что-то важное. Так что вы мне хотели сказать?
Нора: – Мистер Хоппер… Мистер Филипп Хоппер. Я просто хотела поблагодарить вас за приглашение и сказать, что у меня, к сожалению, нет хорошего вечернего платья для того, чтобы пойти в ваш ресторан. Но мне это простительно, я так давно никуда не выходила… Поэтому вы не будете сильно возражать, если я пойду прямо так? Хотя, я могу ещё в качестве украшения надеть на себя мои любимые коралловые бусы. Мне их подарил Джимми на десятую годовщину нашей свадьбы.
Филипп: – Очень хорошая мысль, в принципе, но… Видите ли, Леонора… Я вполне уважаю и разделяю ваши чувства к человеку, которого уже нет, но мне бы не хотелось, чтобы между нами всё ещё продолжал стоять покойный. Пусть даже и в виде коралловых бус. Надеюсь, вы понимаете меня… Все мои чувства, извините, бунтуют против этого. Леонора…
Нора: – Я тоже вполне уважаю ваши чувства… Филипп. Но не слишком ли вы рьяно погнали своих лошадей? Вы мне, извините, пока – никто, и поэтому позвольте мне самой решать, что и как на себя надевать. Поэтому я надеваю на себя мои любимые коралловые бусы, которые подарил мне мой муж на десятую годовщину нашей свадьбы!
Филипп: – Отлично! Надевайте! Кстати, должен вам заметить, что очень много акул просто обожают охотиться среди кораллов. Особенно на людей…
Нора: – Почему вы об этом мне сказали?
Филипп: – Потому что, допускаю, что над этими кроваво-красными кораллами пролилась чья-то кровь. Зачем же вам носить на своей шее напоминание о чьей-то смерти?
Нора: – Не вижу никакой связи! У вас слишком буйная фантазия, Филипп Хоппер. Придержите её. Так… А на ноги я, пожалуй, надену туфли, которые очень нравились моему Джиму. Вот эти…
Филипп: – Не думаю, что ваш покойный супруг будет доволен таким выбором, Леонора. Скорее, наоборот!
Нора: – С чего вы это взяли? Вы ведь даже не знали моего Джима и никогда его не видели!
Филипп: – Почему не видел, видел! Вот на этой фотографии! Вот он! И странно, почему-то здесь он стоит один, без тебя! У вас, наверное, была какая-то ссора? Так вот, по глазам твоего бывшего покойного мужа я легко читаю: Леонора, сними с себя эти коралловые бусы и туфли! И послушайся Филиппа! Он дело говорит…
Нора: – А с каких это пор мы перешли с вами на ты?
Филипп: – С первого дня нашего знакомства, Леонора! Считай, что ты слышишь мой внутренний монолог.
Нора: – Если вы, Филипп Хоппер, хотите, чтобы этот монолог когда-нибудь стал диалогом, и не только внутренним, не смейте мною командовать! Так мы идём в ваш ресторан или вы уже передумали?
Филипп: – Я не передумал! Разумеется, идём… Конечно же, мы идём туда. Просто я хочу сказать, что когда выхожу из своей квартиры, то обычно прихватываю что-нибудь лишнее, ненужное или то, что уже не представляет для меня никакой ценности, чтобы выкинуть в мусоропровод, так как это всё равно по пути… В этой квартире имеется что-нибудь подобное? Лишнее, ненужное? Я могу забрать…
Нора: – В этой квартире, к вашему сведению, ничего лишнего нет.
Филипп: – Ты уверена?
Нора: – Я пока что ещё здесь хозяйка! Мне ли этого не знать?
Филипп: – Помниться, прошлый раз ты мне говорила, что ненавидишь акулье мясо во всех его видах. Почему бы нам сейчас не прихватить вот эту консервную банку и не отправить её туда, где она и должна находиться?
Нора: – Я запрещаю вам приближаться к ней!
Филипп: – И всё-таки я рискну это сделать! Для твоего же блага, Леонора!
Нора: – Не смейте её брать! Отдайте мне эту банку! Отдайте! Вы слышите меня? Сейчас же!
Филипп: – Ни за что! Отойди от дверей, Леонора! Я должен немедленно выкинуть её в мусоропровод! Там её место! И ты об этом знаешь!
Нора: – Только через мой труп!
Филипп: – Нет уж! Хватит здесь одного трупа! Ты должна жить нормальной жизнью, а не консервной!
Нора: – Нет!
Филипп: – Хорошо! Тогда я выберу менее гуманный способ и вместо мусоропровода выброшу его с семнадцатого этажа!
Нора: – Пожалуйста, Филипп, не делай этого! Если ты выкинешь Джима с семнадцатого этажа, я отправлюсь следом за ним!
Филипп: – Что значит, я отправлюсь?! Никуда ты не отправишься! Я запрещаю тебе! Боже! Чтобы справиться с этой женщиной, нужна вся национальная гвардия! Моё терпение лопнуло! Леонора, ты разве не слышала, что тебе сказал Джим? А он сказал тебе, цитирую дословно! «Консервную банку ты можешь выкинуть в мусоропровод». А ещё он тебе сказал: «Люби этого человека!» – то есть меня! «Живи и радуйся жизни! А я буду радоваться за вас обоих!»
Нора: – Откуда ты знаешь, что сказал мне Джим?! Как ты это узнал?
Филипп: – Это было несложно. Я пришёл к тебе пораньше и ждал возле дверей, когда будет ровно семнадцать тридцать. И тут вдруг раздался голос! Его было хорошо слышно даже через закрытые двери… Я не хотел подслушивать, но я стоял, будто прикованный. Я сразу понял, что это был голос Джима, твоего бывшего мужа. Его слова буквально врезались мне в память... Он был необыкновенным человеком – честным и порядочным! Хотя и контрабандистом… Я тоже в душе контрабандист! Вот и всё, Леонора… Мне нечего скрывать от тебя.
Нора: – Да… Всё это именно так и было. Слово в слово… Прости меня, Джимми, что я не сделала так, как ты хотел. Но я сейчас же исправлюсь… Ты уже далеко, а значит, эта консервная банка с акульим мясом отправится по своему…
Филипп: – Прямому назначению!
Нора: - Прямому назначению. В мусоропровод... Отдайте мне её, Филипп.
Филипп: – Бери. А может, лучше это сделать мне? Чтобы уж наверняка… У меня рука не дрогнет…
Нора: – Нет! Это сделать должна только я сама! А можно её выбросить вместе с вашим букетом? Потому что у меня дома нет больше никаких цветов, кроме этой пальмы, а покойников принято провожать в последний путь с цветами…
Филипп: – А где здесь покойник? Я не вижу здесь никакого покойника! Обыкновенная консервная банка с мясом акулы… И, наверное, давно уже просроченная. А букет очень хорошо смотрится здесь, у вас…
Нора: – Да, да… Конечно. Вы правы, Филипп… Обыкновенная банка. Я вижу… Сейчас же пойду и выкину её. Простите меня, Филипп. Джим сказал мне так много хорошего про вас. Но я это и сама знаю… Конечно, когда Джимми был здесь, со мной, мне приходилось сдерживать себя, свои чувства, не давать ему ни малейшего повода для ревности. Но сейчас я уже могу вам совершенно искренне сказать, что вы… Что ты, Филипп, мне тоже очень…
Внезапно из динамика раздаётся голос консьержа
Голос консьержа: – Раз… Раз, два, три! Внимание! Внимание! Проверка связи! Проверка связи… Раз… Раз, два, три! Сейчас, сейчас... А где текст для тестирования? А, вот он… Внимание, проверка! ...Леонора! Это я – твой Джим. Это мой голос ты сейчас слышишь. Возможно, ты его не узнаёшь, но, находясь столько времени в этой консервной банке вместе с акульим мясом, мой голос сильно изменился. Как и я сам… Что за чушь! Где нормальный текст? Кто сочинил эту галиматью?
Филипп бросается к телефону
Филипп: – Консьерж! Марио! Марио!!! Немедленно заткни свой рот! Ты слышишь меня? Если ты скажешь ещё хоть слово, я уволю тебя! Ты уже уволен, идиот! Кретин безмозглый!!! Надо же быть таким идиотом! Леонора, я тебе всё сейчас объясню! Всему на свете есть своё объяснение… По-другому быть не может. Только выслушай это спокойно! У меня хорошая память и я записал всё, что сказал тебе Джим, вернее, его голос, на бумажку… На тот случай, если бы вдруг мне понадобилось сослаться на него… Что-то процитировать… А бумагу эту я случайно забыл на рисепшене! И этот идиот Марио всё перепутал, и вместо того, чтобы…
Нора: – Не надо ничего мне говорить. Я не дурра, и я всё поняла. Мистер Хоппер, вы мне солгали… Вы меня бессовестно обманули. Это были вы… Это ваш голос я слышала из динамика. Вы поступили очень нечестно. Вы фальсификатор… Вы не имели никакого права так поступать со мной!
Филипп: – Нет, я имел такое право! Имел!!! И оправдание у меня может быть только одно – любовь! Чёртова любовь к тебе! К той, которая не в состоянии не только оценить её, но даже разглядеть! Ты слепа, как крот! Ты глуха, как бесчувственная колода! Зачем тебе живая, тёплая человеческая кровь, бурлящая в жилах под напором страсти? Зачем тебе живое человеческое тело, дышащее, трепещущее, рвущееся в небо ежесекундно, с каждым живым ударом человеческого сердца? Зачем? Тебе же ничего этого не надо! Ты же всё это ненавидишь! Ты наслаждаешься своим железобетонным состоянием, своей чудовищной любовью к металлической личинке, ежедневно пожирающей твоё тело, твой мозг, твою плоть, пьющую твою кровь! Живи так и дальше! По-другому, видимо, ты уже не умеешь! Что тебе ещё сказать? Да, это был я! Да, это был мой голос! Да, это была моя последнюю попытка вернуть тебя сюда, к людям, к простым радостям человеческой жизни! Но ты предпочитаешь находиться на глубине Карибского моря, где-то посередине между Гаваной и Майями! Прощай! Букет я забираю с собой! И на это я имею полное право!
Филипп уходит
Нора: – Ушёл… Как странно… Почему-то от меня в последнее время начали уходить дорогие мне люди… И уходят они так, что от этого становится невыносимо страшно. Как будто они умирают для меня… А вместо них появляются какие-то тени, безмолвные, сильные и уверенные. И я уже знаю, что с каждым днём их будет всё больше и больше. И с каждым днём они будут всё сильнее и сильнее, и наступит тот день, когда они вцепятся в меня и поведут к раскрытому окну… И я не смогу полететь в небо. Потому что все они будут висеть на мне сотнями консервных банок! Я смогу полететь только вниз… А я этого не хочу… Я этого не хочу! Я этого не хочу!!! Я поняла… Я поняла… Ты был прав, Филипп! Она не должна быть здесь! Она должна отправиться по своему прямому назначению, то есть…
Нора берёт консервную банку и уходит. Заходят Кэтти и Дон
Кэтти: – Миссис Гарднер! Это я, Кэтти! Донни, она, наверное, куда-то вышла…. Представляю, как она обрадуется тебе, когда увидит! Нет, даже не представляю… Она уже и не надеялась на это. Кстати, мистер Шиллинг, помнишь, я говорила тебе о нём, с голоду не умер! И дама его была вместе с ним. И «Скорая помощь» им не понадобилась, потому что мистер Шиллинг все презервативы, которые по его просьбе я ему купила, надул и развесил по квартире. Гирляндой! В качестве украшения! Они просто легче надуваются, чем простые шары… Он молодец, да? Дон, а ты правда не вернулся бы сюда больше? Только честно! Скажи, ну, скажи…
Дон: – Ты это спрашиваешь от чьего имени: от своего или от тётушкиного?
Кэтти: – Какое это имеет значение?
Дон – Для тебя, значит, никакого! Понятно… Тогда я не скажу тебе правду, Кэтти.
Кэтти: – Ладно, вымогатель! Я спрашиваю от своего имени.
Дон: – А почему я должен был возвращаться? Откуда ты знаешь, что я и есть тот самый племянник миссис Леоноры Гарднер? А может, я совсем не тот, за кого себя выдаю? Где доказательства? Или ты думаешь, что я пришёл бы сюда ради тебя?
Кэтти: – Дон, перестань! Ну, прости меня! Не будь таким жестоким… Я тебе верю!
Дон: - Предупреждаю вас, юная леди, раздеваться перед вами я не буду!
Кэтти: – Ну и пожалуйста... Никогда, никогда?
Дон: – Никогда, никогда! Ну, может быть, когда-нибудь… Но не здесь. Один раз!
Кэтти: – А если одного раза мне будет мало? А? Что вы тогда со мной будете делать, мистер Дон Нортон?
Дон: – Ну, не знаю… Тогда я, наверное, посоветуюсь об этом у твоего мистера Шиллинга. Для себя он решил эту проблему раз и навсегда! Пусть он меня тоже научит надувать гирлянды из презервативов! Это так романтично…
Кэтти: – Дурак! Какой же ты дурак… О, Донни, как же я тебя ждала! Как же мне тебя не хватало…
Дон: – Это правда?!
Кэтти: – Это правда! Правда, правда, правда… Это самая правдивая правда на свете! Донни, я сейчас и смеюсь, и плачу от счастья!
Дон: – Кэтти! А я боялся в это верить! Мы летим в Австралию?
Кэтти: – Да, Донни! На Большой барьерный риф!
Дон: – Мы будем охотиться на осьминогов, морских щук, и пить кокосовое молоко?
Кэтти: – Да! Мы придумаем новый язык, создадим новую страну и будем её первым населением!
Дон: – И я там буду королём, а ты – моей королевой?
Кэтти: – Да! Да! Да! Донни, я люблю тебя! (целует его)
Дон: – Нет, это я люблю тебя!
Кэтти: – Нет, это я люблю тебя! Донни, ты хочешь сказать, что ты любишь сильнее, чем я?
Дон: – Конечно! Мужчины же сильнее женщин.
Кэтти: – Ну, это ещё как сказать! Хотя, ладно… Пусть в этом мужчины всегда будут сильнее нас! Я разрешаю.
Целуются. Заходит Нора
Нора: – Донни! Ты вернулся… Я знала. Я ждала тебя. Спасибо тебе за это…
Дон: – Миссис Гарднер… Тётушка! Я забираю Кэтти от тебя на какое-то время. Ты не обидишься на нас?
Нора: – Всё хорошо, дети… Всё хорошо. Я и Джим, мы очень… Я очень рада за вас! Очень… Кэтти, ты могла бы выполнить одну мою просьбу?
Кэтти: – Конечно, миссис Гарднер! Какую?
Нора: – Позвони, пожалуйста, мистеру Филиппу Хопперу и скажи ему, что я всё сделала, как он хотел. И ещё скажи ему… Скажи, что я очень сожалею о том, что произошло, и если он всё ещё не передумал, то я готова сегодня вечером пойти в его семейный ресторан… И ещё скажи, что я буду без коралловых бус и в других туфлях. Запомнила?
Дон: – Тётя, а почему бы тебе самой этого не сделать?
Нора: – Потому что я женщина, Донни. Это, во-первых. А во-вторых, я его сильно обидела, и поэтому буду вынуждена ждать, когда он передо мной извинится.
Кэтти: – Я поняла. Хорошо, я попробую… (звонит по телефону) Алло! Папа? Это я, Кэтти… Миссис Гарднер попросила, чтобы я передала тебе её слова, но, боюсь, я что-нибудь перепутаю и сделаю не так. Можно она сама тебе обо всём скажет? Спасибо тебе, папочка! Я тебя люблю! Миссис Гарднер, он вас слушает…
Нора: – Так, я не поняла! Кэтти, Филипп Хоппер – твой отец?!
Кэтти: – Да.
Нора: – Два сапога – пара! И ты ничего мне не говорила? Почему?
Кэтти: – Потому что мне самой гораздо спокойнее и проще жить, если этого никто не знает. Донни я об этом сказала…
Нора: – Конечно, все об этом знают, кроме меня! Где этот Филипп Хоппер! Этот Ромео с тринадцатого этажа! Я ему всё скажу! Я всё ему припомню! И что слепа, как крот! И что глуха и бесчувственна, как колода! А сам-то он кто! Алло! Алло! Филипп! Старый неисправимый лгун!
Заходит Филипп с букетом
Филипп: – Леонора! Прости меня, если сможешь. Я тут слегка погорячился. Что поделать, никак не могу привыкнуть, что мне давно уже не семнадцать и даже не тридцать семь. И что давно уже пора успокоиться… Я постараюсь измениться, Леонора.
Нора: – Так и быть, я прощаю тебя, Филипп. Но только с одним условием.
Филипп: - Согласен на любое!
Нора: – Не смей меняться! Оставайся таким же! Мне это очень нравится! Кэтти, я плохой пример для подражания. У вас с Донни всё будет по-другому: лучше и красивее! Ну, что, Филипп Хоппер, веди меня в свой ресторан! Но предупреждаю, у меня повышенная кислотность и хронический гастрит!
Филипп: – Это не страшно. По субботам мой повар готовит как раз для тех, у кого повышенная кислотность и хронический гастрит!
Нора: – Но ведь сегодня ещё только четверг!
Филипп: – Разве? Значит, сегодня будем есть то, что подадут, а в субботу сходим ещё раз! Я люблю тебя, Нора!
Нора: – Ты несносный Дон Жуан!
Филипп: – Филипп!
Нора: – Филипп...
Филипп: – Дорогой Филипп!
Нора: – Ни за что!
К О Н Е Ц