Глава 4. Прошлое

Все члены Совета подтягивались очень медленно и не торопясь, что ужасно раздражало меня. Они подходили к каждому человеку в Зале, здоровались с ним, о чем-то разговаривали, и пока это чудесный ритуал не был завершен, они не садились на свои места. Когда все подходили к моему отцу, рядом с которым сидела я, я слышала одни и те же слова:
- Это Ваша дочь? Какая красавица! А я помню ее! Да-да... Я уверен, ее ждет прекрасное будущее. Добро пожаловать в Совет, Хелена!
Или:
- Вы нашли себе новую жену? Ха-ха-ха. Да ладно, я же прекрасно помню Вашу дочь Хейзел.. То есть Хелену, конечно, Хелену! Я просто пошутил!
Не знаю, почему им всем нужно было обязательно прокомментировать тот факт, что я присутствовала в Совете.
Наконец, Зал был почти полным. И в него вошел молодой человек, видимо, с отцом, который также ходил и здоровался со всеми и разговаривал так, как будто знает их сто лет! Никогда не забуду его темные волосы и рост. Он безумно высокий! А когда он подошел к нам и посмотрел на меня, я увидела его черные-черные глаза. Никогда не видела раньше таких глаз!
- Здравствуйте, мистер Кларк. - Поздоровался он с моим отцом, слегка картавя, а затем повернулся ко мне. - Здравствуйте, Хелена. - Он поцеловал мою руку. Господи, откуда он знает мое имя.
- Здравствуйте... Простите, я не знаю Вашего имени, я здесь первый раз и почти никого не знаю... - Он расплылся в милой улыбке.
- Ничего. Меня зовут Максим Броун. Можете называть меня... Макс. И на "ты".
Они еще поговорили с моим отцом и ушли.
- Макс Броун - самый молодой участник Совета. Он ходит с отцом на Собрания с 10 лет и всех здесь знает. Достойная замена старику Фрэнку Броуну. - Прокомментировал это отец.
Собрание началось спустя 10 минут. Они обсуждали какую-то особую политику, направленную на уничтожение библиотек.
- Зачем они нужны, если мы искореняем литературу!? - Восклицал какой-то забавный шепелявый старик. С ним многие согласились.
Дальше выступал Марк Пол, которого не любил практически весь Совет. По рассказам отца его идеи были настолько безумны, что иногда пугали. Он предлагал убрать школы и детские сады. Вместо них сделать училища, в которые дети будут приходить в малолетстве, учиться читать, писать, там они будут обучаться политическим устоям и всему прочему. Абсурд! И это повеяло длинный спор.
Каждый член Совета выступал со своим мнением. Наконец, очередь дошла до Макса Броуна. Он говорил о том, что школа и детский сад - неотъемлемая часть саморазвития ребенка.
- Ребенку необходимо ходить в школу и детский сад. Вспомните себя: вы ведь тоже ходили, и это не помешало вам всем обрести правильную политическую позицию. Так зачем убирать то, что не мешает нам? - В зале начались перешептывания. Макс молчал, а затем посмотрел на меня. - Мисс Кларк, вот Вы. Что Вы можете сказать по этому поводу?
Макс стоял с едва заметной улыбкой на лице. Он знал, что я здесь первый раз. Я не умею выступать на публике, никогда этого не делала. У меня задрожали руки и ноги, и я не в силах была ничего ответить. Все взгляды обратились ко мне. Отец толкнул меня по плечу, и я встала.
- Смелее, Мисс Кларк.
Я подняла голову и стала думать, что же сказать.
- Я думаю, - начала я, - что детские сады и школы никак не мешают развитию ребенка. Раз уж Вы, мистер Пол, говорите о том, что детские сады и школы мешают политическому и умственному развитию ребенка, то почему мы не умственно отсталые? И раз Вы хотите, чтобы с детства ребенку прививали нашу политику, наши взгляды и тягу к науке - так пусть это прививают ему в школе и детском саду. То, что Вы предлагаете - это полный абсурд! Ни один человек в здравом уме не согласится на такое!
- Вы хотите сказать, что мистер Пол не в своем уме? - Усмехнулся Макс. Тут я растерялась. Он смотрел на меня с вызовом. А я... я действительно так думала. Я смотрела на зал полный народа и ждущий, что я скажу это. Ведь я не одна так думала.
- Разумеется! - Наконец, ответила я, и в зале раздался гул. - Вы только послушайте его идеи! Они полны безумия и абсурда. Да разве хоть один нормальный человек пойдет на такое!? Он явно не в своем уме.
После этих слов я села, а Зал... в Зале раздались аплодисменты...