Смерть Чингис-хана

      Повелитель монголов умирал. Осажденный им тангутский город почти прекратил сопротивление - неминуемая гибель ждала и его. Чингис-хан,покоривший бесчисленные племена и народы от Поднебесной империи до Последнего моря, человек, чья железная воля и глубокий ум позволили сплотить кочевые племена в могучее государство, наводившее ужас и несшее разрушение и смерть, был бессилен перед вечностью. Возле некогда сильного и бесстрашного воина, лежащего беспомощно на смертном одре, стояли сыновья и нойоны. У входа в шатер застыли верные тургауды, готовые в мгновение ока сокрушить любого, кто посягнет на жизнь повелителя.
      Сквозь узкие щелки глаз Угедэя, любимого сына Потрясателя Вселенной, просочились скупые слезы; губы, сжавшиеся в ниточку, дрожали. Умирающий бросил угасающий взгляд на боевые знамена Хара-Сульдэ и Цаган-Сульдэ, под которыми прошла вся его бурная жизнь, скользнул по лицу Угедэя.
"- Он еще прославит эти знамена,- мелькнуло в ослабевающем сознании умирающего владыки, - да родится когда-нибудь в степи улигерчи, который сложит  песню о моих походах".
      Чингис-хан знал: когда его возьмет Сульдэ и он, уставший от бесчисленных битв и набегов, воспарит над своими народами, тело с величайшими почестями захоронят на горе Бурхан-Халдун, под огромным кедром, - такова его воля.
      Повелитель, вдруг, ясно увидел своих близких, блестевшие на обветренных лицах слезы, стекающие змейками по ложбинам шрамов и морщин. Перед умирающим пронеслась его жизнь. Он летел по зеленеющей степи на любимом коне, сердце его разрывалось от бешеной скачки, но скакун мчал все быстрее и быстрее. Чингис-хан уже парил над степью. Там, внизу,блестел Керулен, а он все гнал и гнал, будто хотел опередить судьбу, распевая победную песню.Его голос, привыкший повелевать, вдруг осекся, захрипел... Владыка открыл глаза. Он уже видел только очертания стоящих в молчании людей.
-Живите по "Ясе" и будете непобедимы,- выдавил из себя умирающий, преодолевая клокочущий в горле поток.
-В степь, в степь,- шептали сухие губы.
      Потом все стихло. Мир замер в оцепенении...
      Тень огромного черного всадника неслась над землей, безжалостно  полосуя ее. Жестокий век, сметая судьбы и народы, упивался своей властью, как некогда упивался ею Потрясатель Вселенной.

13.04.2002