Любовь

Любовь бывает разной. Её сравнивают с музыкой: робкие ноты флейты, чувственные звуки саксофона. Сравнивают и с танцем: грация вальса, страсть танго.
Люди склонны создавать тысячи образов, сплетать их воедино, к сводам пафоса вознося то, к чему не прикоснуться.

Мою любовь к тебе не сравнить ни с песней, ни с танцем, а если попытаться, то хрупкий инструмент изуродует трещина, ноги собьются в кровь.
Ледяной сквозняк ударил по лицу, отгоняя мысли прочь. Взгляд мой скользнул по хирургическим инструментам на подносе. Они блестели при слабом освещении, затаив опасность на кончике острия. Слышу стон за спиной, чувствую, как уголок губ саднит в кривой улыбке.

— О, ты проснулся, — я не обернулся, чтобы увидеть твой взгляд. Знаю как темны глаза, сколько в них сейчас ненависти. Звон цепей. Представляю, бьешься в тяжёлых оковах, как бабочка — в сетях паука.
— Ублюдок! Отпусти меня!

Хриплый крик. Ты напуган.

Пальцы мои с нежностью гладят скальпель.

— Совершенное орудие, не считаешь? С его помощью я спас столько жизней...

Но сегодня ему предстоит иная цель — отнять одну из них.
Комнату наполняют брань, угрозы. Слова забивают щели в углах.
Да, подвал мой стар, в нём нет ничего, кроме тебя и меня.
Оборачиваюсь. Скальпель холодит ладонь, сжимаю так, словно он — продолжение руки.

Твоё лицо, не испорченное ни временем, ни болью, исказила гримаса ненависти. Бледная кожа, блестящие глаза... О, этот оскал, он рассёк губы, как нож.
Молчишь. Взгляд скользнул по моей руке, остановился на скальпеле. И снова борешься с цепями, их грубая сталь впилась в обнажённую грудь, раздирая до ссадин. Успокойся, не порть красоту.
Снисходительно улыбаюсь, подхожу. Вжимаешься в стену, теперь я вижу страх.

— Не бойся, — тихо шепчу. Чувствую собственный трепет. Я ничего не скрываю, видишь? Сколько лет был тенью за твоей спиной, грязным пятнышком в лучах обаяния, харизмы.
— Ты болен... — дёрнулся вновь, оглушая звоном цепей. Вижу, как пытаешься встать колен, ноги дрожат. — Отпусти меня, мы во всём разберёмся...
Твоя грудь тяжело вздымается, опускается, каждое слово даётся с трудом.

— Разберёмся? В чём? — не узнаю собственного голоса. Обычно он мягок. Сейчас — полон равнодушия. Ничего не осталось, я выпит до дна. Ты не замечал моего тепла, я дарил его только тебе, слепо, как собака дарит последнюю кость хозяину, лишь бы тот был весел и сыт.

— Послушай...
— Не в чем разбираться! — хватаю за волосы, чёрные, как смоль.
Всхлипываешь. Больно? Друг мой, это ещё не боль.

— Не в чем разбираться, — повторяю спокойно. Ты же привык видеть меня таким? Невозмутимый страж, который поможет тебя всегда и во всём. Помню твою благодарность после очередного совета. Не забыть дружелюбного хлопка по плечу. Тогда ты улыбался, я же — в ответ.

Острие скальпеля любовно коснулось груди. Я буду нежен, как ранее, в тайных мечтах. Но в бреду, когда позволял себе грезить в одинокой квартире, ласкали тебя мои руки и губы.
Ровный, идеальный разрез. Ты застыл, сражённый болевым шоком. Глаза широко распахнулись в немом ужасе. Дёрнулся, закричал. Как громко, не прибедняйся. Я только начал.

Кровавая струйка стекла вниз, по идеальному торсу. Тебе идёт красный цвет. Почему ты никогда его не носил? Предпочитал ненавистный белый, который так любит Кристина. Не волнуйся, твоя невеста ничего не узнает, я не испорчу ей настроение перед свадьбой, которую она так ждёт, считая дни.
Надавливаю сильнее. Мягкие ткани рвутся, как шёлк. И снова кричишь, просишь остановиться. Кровь из повреждённых сосудов окрашивает тебя, меня в цвет страсти. Хрипишь, не в силах кричать. Скоро потеряешь сознание, найдешь спасение в беспамятстве.
Больше эти губы не отравят насмешкой, а синие, как море глаза лишатся привычного блеска.
Знаешь, мне хватило бы сил терпеть всё это и дальше, если бы ты отдал сердце своё добровольно.
Но не отдал, не замечал, поглощенный любовью толпы — пустословов, ****ей. При солнечном блеске с любопытством ребёнка смотрел ты на грани стекляшек, игнорируя ценный алмаз. Не замечал самого главного - меня.

Не страшно, я заберу сердце сам. Оно будет моим, пусть и сырым куском мяса в ладонях.

Так изощрённо.

Уже не кричишь. Тень прикоснулась к лицу. Черты равнодушны, белы. Тело обмякло, стало покорным, моим...

Любовь бывает разной, её сравнивают с плодами в райском саду. Так прекрасны, сладки, порой — немножко горьки. Мой плод копил в себе сок, аромат, всё ждал, когда же, когда... Не сорван тобой, он сгнил изнутри.
Неизбежно, как умираешь и ты.