К лаптям грязь не пристаёт

- На углу Митрофаньевской и Комсомольского, там, где еще с мезозойской эры не было асфальтовых дорог и тротуаров, а только свиньи да гуси блудили по лужам, спотыкались об утопшие в грязи трамвайные магистрали, встретил я режиссёра Никиту Михалкова. Он в московских, нежных туфлях шлепал по разжиженному дождями суглинку, распугивая гогочущих гусей и срывая с луж жирных чушек.

Я ему:

-Никита Сергеевич, сжалься, дай автограф!

Он заулыбался. Видимо, обрадовался, что наконец-то встретил среди животного сообщества живого человека.

- Давай баш на баш, – говорит он, вытирая ладонью капельки холодного конденсата на своем ярком кинематографическом лице. -Я тебе - автограф, а ты вытащи меня из этого дерьма… заблудился среди ваших хрюкающих коров и мяукающих лошадей с белыми крыльями. Откуда у вас так много животного мира?

- Откуда ? Оттуда… Антон Павлович Чехов тоже этот вопрос не раз подмечал… Любит у нас градоначальники коллекционировать грязь придорожную и тротуарную. Сами знаете, там, где грязь, туда и затягивает. Вот всякая нечисть и лезет. Ладно бы динозавру захотелось лапами почвакать, народ попугать, круги в мутной влаге обрисовать, блаженство получить. Ну, а вы-то, лучший кинокамерщик страны, зачем гнобитесь тут ? Оно знаете, по дерьму топтаться, сам дерьмом станешь.

Никита Сергеевич, не замечая приближающейся к нам гусыни, хитро сощурился, точно так же как в телевизоре, во время интервью, и говорит:

- Я то ? Заблудился…На киноплощадку иду… Фильм тут у вас снимаю, - «Утомлённое солнцем». А вот какого чёрта тебя сюда припёрло, в это безлюдье, дурно туманящееся? На вашей Митрофаньевской я уже пять часов по этому гноищу толкусь, увязаю - выход ищу, и ни одного живого лица, одни - морды, морды и морды… На съёмки опоздал, прислуга там, на пристани Рыбозавода обрадовалась моему отсутствию, - под софитами самогон, таганрогский, глушит, тишину алкогольными хрипами дербанит, рыбу пугают, воробьёв шугают, а я вот тут кручусь…Смотрю я, ты грязь тоже приветствуешь ? Вон, как тебя по-таганрожски распирает…

Хитро сощурился и я. Поддав ногой обнаглевшую и попутавшую рамсы гусыню, говорю:

- А что нашли дурного в моей привязанности к грязям и прочим нечистотам? Меня, таганрожца, может тянет к родной пуповине. Мы настолько привыкли к грязевым ваннам, что у нас, на углу Подгорной и Анцибеловской, прапрапрадед Сёмки Грека во времена кучеров и извозчиков даже родил известную русскую пословицу: «Свинья – везде грязь найдёт !» Это мы о себе так. Потому что без грязи таганрожец уже не может. Городские власти приучили нас любить беспорядки, дебоширства, замешанные в суглиньих жижах. Вот мы с безнадёги и трём ботинки, корчимся в нечистотах и не моргаем... Ну, так дадите автограф !?

- Выведи меня отсюда, - жалостливо, спрятав улыбку за гримасой тоски и безнадёжности, говорит скрипуче Никита Сергеевич. – Пожалуйста…обнаруж в себе благотворительность, прошу тебя, таганрожец...

…Вывел я его. Потом указал ему, как проще пройти к рыбозаводу, чтобы тот не попал на угол Раздорной и Вышеглотской, где есть другая мерзкая, заматеревшая на тухлости лужа, в которой пасутся местные носороги и вечно голодные кайманы. От доброй своей души пожелал ему доброго пути.

Он уходил. Я смотрел ему в спину и думал:

- А всё таки, зря Михалков пожадничал,не дал мне автограф, потому что я как истинныйтаганрожец, воспитанный на взятках, вознегодовал и, естественно, указал великому кинематографу неверный путь.Ибо несчастный Никита Сергеевич Михалков обязательно попадёт к носорогам и кайманам, а это верная гибель.