III

19 сентября 1914 года.
 
Птицы летали по Гайд парку. На скамьях сидели бабушки и их внучата.
Облака превращались в серые пышные тучи и вздымались над парком, принося холодный воздух.
Я находился около детской площадки и кормил голубей крошками хлеба. Они подлетали, как только я подбрасывал крошки хлеба, но иногда пугались и улетали на метр-два от меня.
Ветер сдувал еще не пожелтевшие листья с деревьев в парке, сметая их куда угодно: в детские горки, под качели, даже в пруд с утками, которые взлетали над водой, касаясь перепонками кристально-прозрачного зеркала.
Рядом сидел мужчина в черном пальто, шляпе. Он сидел и держал в руках свою деревянную трость, всматриваясь вдаль. Он был похож на очень мудрого человека. Он ничего не делал, но ничего не делание – тоже делание чего-либо.
Его глаза были устремлены в дальнюю точку. Возможно, что это были просто деревья или он просто задумался, смотря в первую попавшуюся точку.
Я сидел на лавке и полдничал яблоком.
Уроки в школе прошли неплохо, но я не видел Катерины. Ее почему-то не было на занятиях. Как я это узнал, находясь не в ее классе? Я просто умею подслушивать и опрашивать людей, близких к определенному человеку.
Она уже третий день подряд не ходила на занятия, в то время, как мы уже перешли к новым урокам по испанскому и начали общение с Хорхе на его родном языке. И скажу, что это было потрясающе!
Хорхе имел истинный испанский акцент и мы пытались подделывать его. Выходило весьма забавно, особенно в словах с отчетливой буквой «Р».
За это время а завел друзей: Оливию и Джеймса.
Оливия была голубоглазой блондинкой в очках. Она была низкого роста и имела хорошее произношение на испанском.
Джеймс был с виду обычным юношей: темно-синий костюм, черный галстук, темные туфли подходили его черным, как смоль, волосам и темно-карим глазам.
Они были первые, конечно, не считая Катерины, с кем я познакомился за последнее время.
Уже через час следовала назначенная встреча с Катериной, но я боялся, если Чарльз оповестит меня о ее болезни.
Я стоял у калитки и выжидал ее или Чарльза. Вышла она, во всей своей красе. Только сейчас на ней была обычная одежда простого люда: серая невзрачная кофта поверх белой блузки, темная юбка в пол. Волосы были собраны в платок.
- Здравствуйте, Ричард.
- Добрый вечер, Катерина.
Мы долго смотрели друг на друга. Между нами была какая-то искорка, как мне казалось.
- Пройдемте за мной, и я покажу вам Лондон,- произнес я, протягивая ей руку.
Мы прошли к Букингемскому дворцу, к главному входа. Катерина смотрела на вход, как смотрел бы каждый на здание, которое видел каждый день. Для нее это было серым куском камня, ничего больше. Ничего в красоте этого места она не видела.
Я решил показать ей дворец с такого ракурса, с которого она его еще не видела.
Мы залезли на ближайшее пятиэтажное здание. Мы залезли через чердак. Ключи мне дал знакомый моих родителей, Уильям, он недавно мне показывал Лондон в пятнадцати метрах над уровнем брусчатки.
В глазах Катерины проявилось что-то новое, некое новое загадочное чувство.
- Это прекрасно!- воскликнула она.
Мы стояли на крыше и смотрели на дворец, пока солнце приближалось к закату. Снизу ходили люди и не замечали дворца, как было с Катериной пятнадцати минутами ранее.
Снизу послушался голос мужчины.
- Слезайте живо, маленькие воришки!
Это кричал офицер.
- Немедленно спускайтесь с крыши!
В результате мы спустились вниз через чердак и принялись объяснять офицеру, что совсем не собирались воровать, что сы приличные люди. Но он не верил нам.
- Вы пройдете за мной! И это не просьба,- произнес он.
Его острые черты лица придавали ему злобности в его взгляд.
Я схватил руку Катерины и побежал за дом через дворы.
- Остановитесь! Именем закона,- кричал позади офицер.
Но мы бежали все дальше и дальше, пока не скрылись от его злостных угроз.
Мы подошли к калитке.
- Спасибо за вечер, Ричард, все было отлично.
- До завтра, Катерина.
- До завтра, Ричард.
И она ушла.
Завтра – это день, когда может случится все или ничего. День, когда могут сбыться надежды. День, когда все в твоих руках. В отличие от вчера и сегодня, ты можешь все изменить в завтра.

2 октября 1914 года.

Я лежал в своей мягкой и уютной кровати в обнимку с мурлыкающим комком счастья и тепла. Это был мой кот – Кит.
Он был обычного полосатого окраса. Меня забавляло его родимое пятно над верхней левой ноздрей. Это выглядело очень мило: розовый нос, сверху чуть притуманен более темным пигментом.
Кит лежал, облокотившись о мое бедро, и мурлыкал.
За окном уже опадали листья. Это был ураган из желтых, красных, оранжевых, коричневых цветов. Они то вздымались вверх, то, подобно летящей вниз птице, падали на землю, но не касаясь ее вновь вздымались в воздух.
Осенний Лондон наводил, как бы не хотелось говорить, скуку и угнетение.
Мне каждый день хотелось спать из-за погоды. Каждое утро начиналось с того, что надо было разбудить себя до конца, а то я мог бы пойти на уроки, надев вместо шляпы наволочку от подушки, а на ноги надеть домашние мягкие тапочки. И так пойти на улицу.
Кит постоянно следил за мной и, если мне требовался сон, он приходил в мою кровать, ложился рядом, и мурлыкал, мурлыкал, пока я не сомкну глаз.
Ветер на улице сменился на северный. Было жутко холодно, но это не помешало мне выйти из дома и пойти за самыми вкусными пирожными, которые пользовались яркой славой у моих родителей и их знакомых. Это были пирожные из ларька “Faster & Tasty”.
Магазинчик находился на улице Корнуолл.
Хоть это было и неблизко, но стоило того. Вкус любого пирожного мог свести с ума вкусовые рецепторы любого человека. Это были самые-самые вкусные вкусности из всех, что я пробовал. Для детей даже был придуман собственный отдел, где были пирожные в виде бабочек, домиков, машинок и так далее.
Я купил себе пару пирожных с клубникой и пару шоколадных. Это были мои любимые, да и по цене они были намного привлекательнее, чем в другом любом заведении Лондона.
На лавочке рядом со мной сидела женщина лет тридцати. Она была в красном пальто, темной шляпе с сеточкой и черных сапогах. Она напоминала мне того мужчину, который сидел и вдумывался в смысл жизни.
Погода сменялась с плохой на более плохую. То дождь, то ветер, то пауза между этими двумя стихиями.
В это время я решил навестить Катерину и через Чарльза передать ей вкусности.
Усадьба Катерины была прекрасна при любой погоде, как и сама Катерина.
Я вошел через калитку во двор и постучал в дверь.
- Здравствуйте, не могли бы вы передать это мисс Вентхам, пожалуйста,- произнес я, протягивая конверт и пакет с пирожными Чарльзу.
- Я обязательно переда ей, что вы приходили.
Он хотел было уйти.
- Как она?- спросил я.
Чарльз развернулся. Он был в черном фраке, но на ногах красовались домашние тапочки.
- У нее вчера болела голова, но сейчас все намного лучше.
- Передайте ей, чтобы выздоравливала.
- Хорошо, мистер Болдвин, я передам,- ответил дворецкий и закрыл за собой дверь.
Этим вечером я решил подготовить программу для Катерины заранее. Я договорился с друзьями родителей, которые работали при Королеве, провести меня и потом меня и Катерину внутрь Биг Бена. Посмотреть циферблат изнутри и взглянуть на Лондон глазом Биг Бена.
Мистер Роналд рассказывал и показывал мне все о Биг Бене. Он рассказывал как можно открыть одну из миниатюрных дверей в Биг Бене, которой пользуются мойщики циферблата.
Я и представить себе не мог, что в Биг Бене может быть маленькая дверь, ведущая наружу, к цифрам и стрелкам.
- Ты все запомнил, Ричард?!- спрашивал он.
Я кивал головой.
- А как потом выйти с улицы? Ведь дверь может захлопнуться.
- Ну, на счет этого предусмотрен ограничители в двери, который ограничивает закрытие двери.
Мы спустились вниз по винтовой лестнице.
На улице погода оставляла желать лучшего. Листья с деревьев срывал суровый ветер, будто прибывший к нам из далекой России.
Улицы наполнились людьми, которые торопились кто куда.
Тем временем я следовал по направлению к дому.
Кит спокойно мурлыкал на подоконнике.