Охотничья мозаика

Охотничья мозаика.


            В восьмидесятые годы по долгу службы мне приходилось много ездить по России. Несмотря на довольно высокий пост, который занимал в Министерстве рыбного хозяйства РСФСР, я был ещё молод и «путешествовал» с большой охотой и интересом. Знакомство с разными регионами, городами и сёлами расширяли мой кругозор и укрепляли веру в величие и красоту нашей Родины. Особенно нравилось встречаться с близкими по профессии, а значит и по духу людьми. Они занимали разные должности и звания, но все принадлежали к одной касте - касте рыбаков. Это были люди весёлые, дружные, смекалистые, упорные и очень терпеливые. А то, что рыбаки –особая каста, доказывать не надо. Людей этой профессии считают такими на всей планете, в чём я убедился, когда посещал некоторые зарубежные страны. Оптимизм и вера в себя, которые исходили от рыбаков, заражали положительными эмоциями всё окружающее пространство. Юмористические истории, рыбацкие байки и анекдоты в этой среде рождались непроизвольно и мгновенно тиражировались. Наверное, их разухабистость и весёлость были защитной реакцией на тяжёлый физический труд и суровые условия, но как бы там ни было, без этих черт в характере настоящим рыбаком навряд -ли кто может стать.
Однажды во время посещения рыбоводных хозяйств Тамбовской области генеральный директор объединения Бородаев, привёз меня в рыбхоз «Кашма» Моршанского района. Хозяйство по рыбоводным меркам средних размеров, состоящее из двух разных по возрасту производственных участков. Старший, под названием «Двуречье», был построен в начале тридцатых годов, а «Центральный»- пущен в эксплуатацию только в конце семидесятых. Так что рядом с бывалыми рыбаками нарождалось новое поколение соратников, которое свято чтило славные традиции. Под стать был и директор рыбхоза. Несмотря на молодой возраст, он был по-стариковски рассудителен, выглядел сосредоточенным и уверенным в себе. Его высокая, мощная фигура, открытое русское лицо и умение спокойно и доходчиво объясняться с любым человеком вызывали у собеседников уважение, а у подчинённых –желание выполнить задание в срок и качественно. Весёлые искорки голубых глаз и по-детски наивная улыбка на губах говорили о доброте души этого гиганта. Звали директора рыбхоза Трофимов Валентин Александрович.
В первый приезд я детально ознакомился с хозяйством, побывал в рыбацких бригадах и испробовал на лоне природы замечательно приготовленную уху из внушительного ассортимента местной рыбы. Ну и, естественно, были распиты традиционные сто граммов водки за встречу, за хозяина и хозяйство, и за рыбаков. Прощаясь, уже после слов благодарности за приём и пожелания коллективу хозяйства производственных успехов, директор широко улыбнулся и произнёс: «Если у нас понравилось, то рады будем видеть вас не только как лицо официальное, но и простым охотником, грибником или отдыхающим». «Спасибо за приглашение. При случае им обязательно воспользуюсь», -ответил я, и мы с Бородаевым выехали в сторону Тамбова. В то время я ещё и не догадывался, что эта встреча станет для меня знаковым событием. Буквально через год я был в рыбхозе «Кашма» на открытии утиной охоты, а затем зимой стоял на лесной просеке с карабином в руках на номере и ждал счастливого для охотника мгновения, когда из лесной чащи выйдет лось или вепрь. Эти поездки продолжаются до сих пор, хотя я уже потерял былой интерес к охотничьим забавам. Сейчас за пятьсот километров от Москвы езжу в основном затем, чтобы пообщаться со своими стареющими «следопытами» и посмотреть на ловкие, умелые действия подрастающего поколения, которое воспитывает прирождённый охотник, успешный руководитель и шестикратный дед- Валентин Александрович Трофимов. За эти тридцать лет во время охоты произошло много забавных и курьёзных случаев, о некоторых из них я решил написать.


Клыкастый профессор.

Часть первая.

В самом конце 1999 года я в очередной раз прибыл к Трофимову в гости. Вечером, отметив лёгким ужином встречу, мы стали готовиться к предстоящей охоте на кабана. Это заняло часа два времени и немного сняло нервное напряжение, вызванное ожиданием предстоящих событий. Разложив продукты, боеприпасы и прочее снаряжение по рюкзакам и поставив в прихожей на видном месте зачехлённое оружие, в двенадцатом часу ночи мы улеглись отдыхать.
Совершив утренний подъём в приподнятом настроении, мы плотно позавтракали, оделись, взвалили на себя приготовленное вечером имущество, и вышли на улицу, где уже поджидал водитель Юра на вездеходе «УАЗ-469». Поздоровавшись с ним, Трофимов приказал: «Подскочи к вольеру. Собак посадим в салон». Юра, невысокий шустрый мужчина лет сорока, молча завёл двигатель, включил скорость и тронулся в сторону сараев, стоящих в пятидесяти метрах от дома. Мы с Валентином пошли следом. Собаки хозяина почувствовали ещё издали. Их радостный визг и отрывистый лай разбудил дремлющий лес и округу. «Валентин Александрович, всех четырёх с собой забирать будем?»-уточнил Юра. «Нет, грузим только Шамана и Цыганку»,- коротко ответил тот и первым вошёл в вольер. А ещё через минуты три он, держа на поводках двух красивых и мощных лаек, появился в проёме калитки. Обе собаки мне были хорошо знакомы. Их я по просьбе Трофимова три года назад купил в Москве у знатного охотника и заводчика. Приобретение оказалось очень удачным. Уже в возрасте чуть больше года эти главные помощники охотников смело вступали в единоборство с любым хищным зверем и часто выходили из схваток победителями. А к концу второго года об их лесных подвигах говорила вся охотничья рать округи. Эти две лайки свою работу выполняли профессионально, с удовольствием, без лишней суеты и ложных порывов. Иногда они получали жёсткий отпор со стороны крупных секачей и лосей, но это их лишь вдохновляло на новые схватки и соперничество. Вот и сейчас, как только лайки увидели в ранний утренний час хозяина в вольере, поняли, что впереди их ждёт увлекательная, хоть и опасная работа, ради которой они существуют на свете. Оказавшись в салоне машины, собаки свернулись клубочками на заднем сидении, а я примостился рядом. «Погнали! Вначале завернём в лесничество к Виктору Ивановичу,  заберём остальных, и поедем дальше». Под «остальными» Валентин подразумевал девять человек, постоянных членов нашей охотничьей бригады. Юра вырулил на основную дорогу и прибавил газу.  Минут через десять в салоне стало тепло, и меня потянуло в сон.

Проснулся от громкого голоса Валентина: «Фёдорович, просыпайся. Приехали». Я открыл глаза и через лобовое стекло посмотрел вперёд. Там стояли такие же, два вездехода, а рядом с ними толпились мужики и о чём-то бурно разговаривали. Мне не очень хотелось вылезать из тёплого салона на улицу, поэтому, приоткрыв дверку, громко выкрикнул: «Я искренне вас приветствую и очень рад видеть всех в добром здравии и с хорошим настроением!». «Валентин Александрович! А это кто с тобой приехал? Раньше мы его не видели в нашей бригаде. Пусть хоть вылезет из машины и представится, как положено по охотничьему уставу. В противном случае в лес мы его не возьмём»,- с серьёзным выражением на лице произнёс Виктор Иванович, местный лесник и по совместительству старейший член весёлой компании. Поняв, что отсидеться в машине не удастся, я вылез и направился к товарищам. «Мы думали, что в нашем полку появились свежие, а оказалось всё те же. Федорович, ты совсем в своей Москве обленился. Если так будешь себя вести- на самый «дохлый» номер тебя поставлю. Давай выходи на свет, мы хоть на тебя посмотрим»,-протягивая навстречу ладонь, расплылся в улыбке лесник. Я крепко ему и всем остальным пожал руки, обменялся любезными «колкостями» и занял место в толпе. Между Виктором Ивановичем, Валентином и ещё двумя бывалыми охотниками продолжились ранее начатые прения по поводу проведения предстоящего мероприятия. Вскоре все пришли к общему мнению и выдали команду на посадку в машины.
До места охоты мы добирались больше часа. Огромные сугробы снега, непромерзлая в некоторых местах колея от лесовозов, частые завалы упавших старых деревьев заставляли нас то и дело выскакивать из машин и дружно высвобождать их из очередной западни. Наконец, головной вездеход остановился на углу лесного квартала, из него вылез Виктор Иванович и подошёл к нам. «Приехали. Расчехляйте и заряжайте ружья. Десять человек я расставлю по номерам, а сам с Женькой и собаками пойду в загон»,- распорядился ровным голосом он, приняв на себя командование «операцией». Через некоторое время добавил: «Александрыч! Тебе придётся встать на углу, в конце просеки. Там самый сложный участок местности, и не каждый с ним управится». «На лыжах пойдёшь в загон?»-спросил Валентин. «Одену на всякий случай. А там по обстоятельствам видно будет»,-ответил Виктор Иванович и направился к следующей машине. Выдав всем установку, он вернулся к своей, и мы тронулись дальше. Но, не проехав и трёхсот метров, лесник вновь остановил колонну и жестом руки призвал всех вылезти из вездеходов. Дальше всё пошло по отработанной годами схеме. Мы выстроились в цепочку на просеке и, разгребая ногами снег, двинулись следом за лесником. Вскоре по его команде стрелки стали откалываться по одному от колонны и вставать на «номер». Третьим остановился и я. Внимательно осмотрев место, выбрал удобную позицию и стал готовиться к встрече с возможным охотничьим трофеем.
Напряжение стало нарастать после того, как в противоположной стороне от меня послышались приглушённые голоса загонщиков и весёлый лай собак. Я снял затвор карабина с предохранителя, освободил ухо от нависающей шапки, затаил дыхание и устремил взор в сторону территории обстрела. А ещё через пятнадцать минут правее меня прогремели два выстрела, оповещающие о том, что зверь вышел на кого-то из охотников. Я поднял карабин, прижал приклад к плечу и стал лихорадочно всматриваться в прицельную трубу. Шли минуты, а на горизонте никто не появлялся. «Наверное, уложили наповал»,- подумал я, и мне стало, немного жаль, что и на этот раз оказался не удел. Неожиданно услышал пронзительный визг лайки и резкие хлопки очереди, выпущенной из карабина. «Нет, рано успокаиваться. Видно ещё кого-то подняли собаки»,-взбодрился я и вновь принял боевую стойку. В это время до слуха донёсся голос Виктора Ивановича, в котором звучали слова тревоги и отчаяния. «Что-то в загоне произошло! Неужели в лайку попал старый охотник?»- с тревогой подумал я и стал ждать дальнейших событий. Шли минуты, а ясности не прибавлялось. Наконец, впереди заметил медленно двигающегося среди зарослей кустарника лесника. Карабин висел у него за спиной, а на вытянутых руках он нёс Шамана. Приставив ружьё к толстой сосне, я бегом рванул к нему на помощь. Поравнявшись, хотел, было забрать из его рук лайку, но Виктор Иванович, не глядя на меня, глухим, слегка дрожащим голосом, произнёс: «Сам Шамана донесу». Я посмотрел на лесника и заметил на ресницах его глаз и щеках крупинки замёрших слёз. «Мёртвый?»-спросил я машинально. «Пока нет»,- коротко ответил лесник и ускорил шаг, разгребая бахилами рыхлый снег.
Оказавшись на просеке, Виктор Иванович осторожно положил лайку на утрамбованную тропу, снял с себя телогрейку и бережно накрыл почти бездыханное тело Шамана. «Может, Александровича дождётся, а уж потом выдохнёт последний раз»,-скорбным голосом произнёс лесник. В это время к нам подбежала Цыганка и, облизав голову Шамана, села рядом и начала жалобно выть. Я посмотрел на неё, а затем на её напарника по охотничьему ремеслу. Уловив едва заметные движения его глаз, и услышав тихие редкие стоны, спросил: «Что за драматические события в загоне произошли?». Виктор Иванович сделал несколько затяжек сигаретного дыма и, не глядя на меня, ответил: «Кабан его располосовал. На месте Шамана могла быть Цыганка, но он отсёк её от секача и удар принял на себя. Всю брюшину ему кабан вскрыл. Даже кишки наружу вылетели. Если бы я не дал очередь из карабина, то секач в лоскуты бы Шамана порвал». Немного помолчав, Виктор Иванович добавил: «Этот кабан опытный. На его счету третья погубленная собачья жизнь». «Почему ты думаешь, что это один и тот же секач?»- удивлённо спросил я. «По повадке. Сначала подпускает лаек к себе близко, а затем резко разворачивается и полосует им брюшины. В него уже не раз стреляли, но всё бесполезно. Словно заговорённый. И сегодня я в него попал, а он хоть и с кровью, но скрылся в камышах. Теперь будет лежать в болоте, и зализывать рану»,- пространно ответил лесник.
Трофимова я заметил метров за сто от нас. Словно зная о случившейся трагедии, он не шёл, а мчался по высоким сугробам лесной просеки. Оказавшись рядом с нами, Валентин опустился на колени рядом с Шаманом и своей крупной ладонью погладил его нежно по голове. «Не уберёг я всё-таки тебя! Прости! Таких, как ты у меня никогда не было лаек, и, наверное, уже не будет»,- почти шёпотом произнёс слова грусти и печали добродушный гигант. По-видимому, почуяв остатками нервов и жизненных сил, что рядом находится хозяин, который его любил и которому он сам был до конца предан, Шаман открыл с большим трудом глаза и протяжно застонал. «Не надо. Не трать последние силы. Поживи ещё немного»,-попросил Валентин четвероногого друга и, нагнувшись, поцеловал собаку в лоб. «Может, до ближайшей деревни довезём Шамана? Промоем внутренности, затолкаем в брюшину и зашьём. Вдруг удастся его спасти?»,-подал идею Александр Пеньковский. «Бесполезно. Часть органов кабан нарушил так, что их уже не восстановить»,-ответил Виктор Иванович. В это время смертельно раненый кобель негромко пролаял, тело судорожно дёрнулось, и через мгновение жизнь покинула его навсегда. «Вот и всё, Шаман! Закончились твои радости земные. Теперь мой долг отомстить этому зверю за твою смерть. И я это обязательно сделаю»,- со скорбью в голосе и со слезами на глазах пообещал Валентин своему другу и поднялся с колен.

В этот день мы больше не совершали загоны, а занимались похоронами Шамана. Но на следующее утро бригада в полном составе вновь выехала в лесной массив, где накануне понесла невосполнимую утрату. За три проведённых загона мы взяли трёх кабанчиков и косулю. Однако нашего «личного» врага -секача мы за весь день так и не обнаружили. Поэтому особой радости от удачной охоты не испытывали.
На четвёртый день пребывания у Трофимова я стал собираться в Москву. Прощаясь, Валентин, словно успокаивая себя, твёрдым голосом заверил: «Я этого клыкастого обязательно найду, сделаю из его головы чучело и подарю тебе». 



«Клыкастый» профессор. Часть вторая.


Отгуляв новогодние праздники, я вышел на работу и включился в решение производственных проблем, которых накопилось немало, и все они требовали повышенного внимания. Вскоре воспоминания о поездке на охоту в рыбхоз «Кашма» стали уходить на задний план, а трудовые будни заполнять сознание.
Однажды в середине февраля мне позвонил Валентин Александрович и торжественным, звенящим от радости голосом, произнёс: «Фёдорович, можешь поздравить меня! Я победил! Я отомстил за Шамана! Сегодня в пятнадцать часов двадцать минут мне удалось, наконец, уничтожить «профессора»! Сейчас его разделанная на куски туша трясётся в багажнике машины». «От всей души поздравляю тебя с успехом! Но почему ты секача называешь «профессором»?»- спросил удивлённо я. «Это долго объяснять. При встрече обязательно расскажу»,- ответил Трофимов и перевёл разговор на другую тему. Ответ на свой вопрос я получил только в апреле, когда приехал к нему на утиную охоту. Встретились мы как всегда душевно. Рассказали друг другу о событиях, произошедших в жизни за эти четыре месяца, и поделились планами на ближайшее время. Уже во второй половине застолья я напомнил другу: «Ты обещал мне рассказать о поединке с секачом и о том, почему назвал его «профессором»». «Это целая история. Я из-за этого кабана потерял аппетит и сон. Сначала долго искал его лёжку. Затем разрабатывал варианты встречи с ним. Что только не делали мы с Виктором Ивановичем, чтобы заманить секача в ловушку: загоны устраивали, с Цыганкой по следу ходили, однако все наши потуги оказывались безрезультатными. Он словно чувствовал угрозу и моё присутствие в лесу. Недалеко от места его предполагаемого обитания мы устроили кормушку, а рядом с ней на сосне оборудовали смотровую вышку. Я почти каждый вечер ездил туда, высыпал на расчищенную от снега площадку из мешка комбикорм, поднимался по лестнице в укрытие и ночи напролёт ждал его. Но шло время, а кабан на кормушке не появлялся. Меня это злило и с тройным упорством заставляло ждать и терпеть невзгоды зимы. Мне казалось, что специфичным запахом секача пропитан весь окружающий лес, что он здесь, где-то рядом, и смотрит на меня из-за кустов. Через прицельные стёкла прибора ночного видения я с надеждой на успех рассматривал все подозрительные предметы, искал горящие в темноте круглые зрачки личного врага, но, к сожалению, не находил. Всем нутром чувствовал, что он рядом, но никак не мог понять, почему не идёт на прикормку. В отличие от него, его сородичи каждую ночь смело забегали на кормовую площадку и поедали весь комбикорм, который я накануне насыпал. Иногда возникало жгучее желание выстрелить по этим наглецам, но боязнь спугнуть противника подавливало его. Меня меньше интересовал очередной охотничий трофей, чем всё возрастающее стремление поквитаться с убийцей Шамана. Постепенно я пришёл к невероятной мысли, что и секач может меня чувствовать, следить за мной и осмысленно играть в прятки. От этого вывода мне становилось как-то не по себе. Тогда я и присвоил ему учёное звание -«профессор».
Однажды «учёный» сыграл со мной злую шутку, чем ещё сильнее раззадорил меня. Произошло это в начале февраля. Как обычно, в шесть часов вечера я прибыл к месту ночной засады, вывалил на площадку из мешка комбикорм, отогнал  метров за пятьсот «УАЗик» и через лесной массив вернулся к вышке. Во время продвижения по глубокому снегу мне неоднократно попадались кабаньи следы, но тех, которые интересовали, среди них не было. И только когда оказался метров за сто от кормушки, я неожиданно наткнулся на них. То, что они принадлежали моему личному врагу, я не сомневался. За то время, которое потратил на поиски секача, я изучил ни только размеры его следов, но и особую походку. По-видимому, когда-то зверь был очень сильно ранен в правую заднею ногу. Поэтому  она высоко не поднималась и во время передвижения оставляла на снегу глубокую полосу. Естественно, обнаруженный след «профессора» воодушевил меня, и я ускорил шаг в сторону укрытия. Взобравшись по лестнице на шестиметровую высоту, по –хозяйски расположился и в очередной раз стал ждать удачу.
Летело время, а секач не появлялся. В девять вечера на кормушку вбежала кабанья семья из пяти поросят во главе с крупной свиньёй, сожрала корм и спокойно удалилась. Мне даже стало немного обидно за себя. Но, проводив взглядом весёлых и сытых «нахалов», я продолжил ждать главное действующее лицо. Прошло часа три, но кроме тихого лесного шёпота и редких выкриков сов ничто не тревожило ночную тишину. Умиротворённая идиллия природы расслабляла внимание и клонила ко сну. Я мужественно сопротивлялся соблазну, но, в конечном счёте, проиграл и незаметно уснул.
Разбудил меня холод, пробравшийся к ногам в бахилы и к рукам в меховые рукавицы. Не сразу осознав, что нахожусь не в постели дома, а в засаде на личного врага, я резко пошевелился и с шумом переставил затёкшие от напряжения ноги на другое место. В это же мгновение внизу что-то прогремело, раздался звук, похожий на боевой клич секача, и от входа укрытия стала отдаляться лестница. Пока разворачивался на сто восемьдесят градусов, поднимал карабин на уровень глаз и всматривался в прицел, на земле всё затихло. На всякий случай, я осмотрел окружающую моё укрытие территорию. Но, не обнаружив ничего подозрительного, опустил карабин на колени и стал анализировать произошедшее. Не придумав подходящего объяснение, я вновь поднёс прицел карабина к глазам и посмотрел вертикально вниз. Туда, где ещё недавно находилась какая-то живность и стояла лестница. Живности , конечно, там никакой не было, а лестница лежала на снегу рядом с кроной сосны. Такое обстоятельство сначала развеселило меня, а затем повергло в унынье. Передо мной возникла дилемма возвращения на землю, так как на шести метрах до неё на стволе не было ни единого сучка и выступа. Расстроившись, стал с нетерпением поджидать рассвет. Секач в тот момент ушёл на второй план, хотя подспудно надеялся на его повторное появление. К утру мороз усилился, и мне пришлось энергично шевелить пальцами ног и рук, чтобы они окончательно не окоченели. Сползать с дерева с подмороженными конечностями было очень проблематичным занятием.
Наконец над вершинами деревьев стали появляться первые лучи солнца. Я лёг животом на пол укрытия, высунул голову наружу и на всякий случай, ещё раз внимательно осмотрел ствол сосны. Убедившись, что он на самом деле голый и спуститься на землю без происшествия навряд ли удастся, на некоторое время задумался. Осознавая, что помощь мне ждать неоткуда и в полной охотничьей амуниции не удастся перебраться даже из укрытия на крону дерева, стал снимать одежду. Оставшись в нижнем белье, скованный жгучим морозом, злой от бессилия, я осторожно, словно медведь, переполз из укрытия на ствол и, ухватившись ногами и руками за него, начал медленно спускаться. Но на середине пути озябшие пальцы отказались слушаться, и я мешком полетел вниз. Приземление оказалось не таким болезненным, как могло быть.  Снежная подушка выполнила функцию амортизатора и спасла тело от удара о землю. Только комья колющих и холодящих хрусталиков заполнили всё пространство под нижним бельём.
Чтобы окончательно не замёрзнуть, я быстро установил лестницу на прежнее место, поднялся в укрытие и натянул на себя всё, что снял перед «десантированием». После чего перебросил через голову ремень карабина и стал спускаться вниз.
Оказавшись на земле, вначале хотел направиться в сторону машины. Но желание выяснить причину ночного происшествия остановило и заставило внимательно осмотреть площадку, находящуюся рядом с деревом. Какое же было моё удивления и сменившая его досада на самого себя, когда обнаружил сначала лежанку, а затем и следы личного врага. Наглый «профессор» словно смеялся надо мной. Пока я «дрых», он плотно поужинал, почесался туловищем о сосну и устроился рядом с ней на отдых. Разбудил его мой неосторожный шум в укрытии. «Сообразив», что ему угрожает опасность, секач вскочил на ноги и метнулся в сторону мелкого кустарника, за которым находилось болото. А по пути он боком зацепил лестницу и свалил её на землю, оставив меня без средств эвакуации.
Смех над нелепой случайностью и комической развязкой охватил меня в салоне машины, когда уже отогревшийся подъезжал к посёлку рыбхоза. После этого случая я не только не перестал преследовать «профессора», а, наоборот, стал ещё настойчивей искать с ним встречи.
Точка в этом поединке была поставлена совсем не так, как мне хотелось. Однажды, посадив Цыганку в машину, я поехал на двуреченский участок, чтобы осмотреть состояние гидротехнических сооружений и понаблюдать за самочувствием зимующего рыбопосадочного материала. Завершив запланированные дела, решил доехать до верховья головного пруда, чтобы убедиться, что и там всё в порядке. Оставив «УАЗик» метров за сто от конечной цели, выпустил лайку, достал из багажника карабин и зашагал в сторону перепускного сооружения. Цыганка бежала чуть впереди и изредка, задрав нос вверх, втягивала холодный воздух. Вдруг она резко остановилась, шерсть на её шее вздыбилась, а кольца пушистого хвоста стали нервно подрагивать.  Я тоже приостановился и на всякий случай снял с плеча карабин. Цыганка повернула голову в мою сторону, словно проверяя готовность к стрельбе, затем сорвалась с места и высокими прыжками рванула в камыши. А ещё через мгновение оттуда послышался её громкий лай. Пробежав на всякий случай вперёд метров тридцать, я остановился и стал ждать. Как оказалось позже, сделал это вовремя. Буквально через минуту прямо на меня на бешенной скорости из камыша выскочил крупный кабан. Мне ничего не оставалось делать, как вскинуть карабин к плечу, прицелиться и выстрелить. Вепрь по инерции пробежал ещё метров десять и юзом стал пропахивать глубокую колею в сугробе. Не доходя до кабана метров пять, я произвёл по нему ещё один выстрел. Почти в это же время подбежала Цыганка и стала с остервенением драть на нём щетину.
Первые подозрения в том, что это именно тот секач, за которым охочусь почти всю зиму, меня посетили во время осмотра его лёжки в камыше на краю болота, с которой он был поднят Цыганкой, и следов, уходящих в глубь леса. Но полной уверенности ещё не было. И только когда стал разделывать тушу на части и обнаружил в ней три пули, две из которых сидели глубоко в холке правой задней ноги, мои сомнения окончательно улетучились. Обыденность, с которой удалось победить «профессора», вначале разочаровала меня. Но, вспомнив предсмертные глаза Шамана и своё обещание отомстить его убийце, разочарование исчезло, а на смену ему пришло осознание выполненного долга. На этой душевной волне я и позвонил тебе. Однако, совсем недавно я неожиданно пришёл к выводу, что в окончании противостояния между мной и секачом скрыта житейская истина, не позволяющая мне считать себя победителем, а кабана побеждённым. Победителем не может считаться тот, кто, имея явное преимущество,  насильственным путём отбирает у любого живого существа жизнь, данную богом»,- с грустью в глазах закончил рассказ Валентин.
В последующие три ночи я сидел в утеплённом шалаше посреди большого пруда и поджидал прилёта селезней. Передо мной на глади водоёма крутились привязанные к дощечкам две подсадные утки и надсадным голосом кричали на всю округу. Мне всегда нравилась весенняя охота. Я очень любил наблюдать за восходом солнца, когда вместе с ним вокруг просыпалась вся живая и неодушевлённая природа. Но в те ночи мне почему-то не хотелось стрелять по глупым селезням, соблазнившимся на призывы уток и как камень падающих рядом с ними. И только выработанный годами охотничий инстинкт заставлял заниматься делом, ради которого бодрствовал многие часы.





Весёлый «Дося».


В очередной приезд к Валентину охотничья фортуна словно отвернулась от нас. Сначала заставила до потери сознания потрудиться ногами, затем посмеялась над нашей самоуверенностью, и только в конце моего пребывания подарила удача. Но всё по порядку.
Как только я появился в рыбхозе, Трофимов сразу взял меня в оборот. «Сейчас быстренько попьём чайку, переоденемся, возьмём оружие и поедем в сторону Печаево. Километрах в тридцати от нас колхоз не успел до морозов скосить кукурузу на поле. Поэтому каждую ночь туда на кормёжку приходят кабаны и прочие звери. Мы с Юркой из под фар уже двух подсвинков взяли»,- сообщил свои планы он, и мы приступили к подготовке их исполнения. Выпили за встречу по стопке водки, плотно закусили, водрузили на себя охотничью амуницию и направились на хозяйственный двор, где нас поджидал рабочий рыбхоза, заядлый охотник и по-совместительству водитель грузового вездехода «УАЗ-452» Поликанов Виктор. С трудом, уместившись в кабине, мы покинули территорию гаража, выехали на трассу «Моршанск - Пичаево» и повернули направо. Валентин включил плафон освещения и, посмотрев на часы, произнёс: «Без четверти двадцать два часа. Минут через сорок на месте должны быть. Немного поздновато, но, надеюсь, кабаны нас дождутся». После его слов в кабине наступила тишина, а глухое рычание двигателя, раздающегося из под капота, умиротворённо действовало на нервную систему. Правда, порой на дороге попадались небольшие выбоины, и нас подкидывало вверх, но через мгновение мы вновь приземлялись на нагретые места и продолжали всматриваться вперёд. Редкие встречные автомобили, торопящиеся вовремя прибыть к месту назначения, весело перемигивались с нашим светом и, со свистом и снежной пылью пролетали мимо.
«Перед съездом на поле остановись»,- неожиданно приказал Валентин, из чего я сделал вывод, что мы на подъезде к намеченной цели. Через пять минут Поликанов притормозил машину, съехал на обочину дороги и стал. «В общем, сделаем так. Вы перебирайтесь в кузов, заряжайте карабины и будьте наготове, а я сяду за руль, включу прожектор и начну нарезать круги вокруг поля. Если кабаны уже пришли на кормёжку, то они обязательно выскочат на свет. Смотрите только в свинью не попадите»,-выдал очередную установку Трофимов. Получив указание, я с неохотой выбрался из тёплой кабины в морозную ночную мглу и полез в кузов. Но вскоре привык к новым условиям обитания, и мне даже стал нравиться непосредственный контакт с природой. Я огляделся, затем поднял глаза вверх и с удивлением заметил на тёмном небе огромное количество звёзд. «Какая красота! А как тихо вокруг! Настоящий земной рай, в условиях которого ещё несколько десятилетий назад проживали наши предки. Поэтому они были крепкими телом и сильными духом. Не то, что мы, парниковые растения»,- размышлял я, вглядываясь в бездну вселенной. «Фёдорович, готов к встрече с хищным зверем?»- прозвучал неожиданно голос Виктора. «Почти. Осталось только магазин пулями наполнить»,- сконфузившись, ответил я. «Торопись, Трофимов долго ждать не любит, а на ходу сложно заряжать будет»,-предупредил Поликанов. И словно подслушав его слова, мотор зарычал, а фара-прожектор, установленная на крыше кабины, запылала ярким огнём и выкинула пучок света метров на сто вправо. Я быстро, как когда-то в армии, привёл в боевую готовность карабин и одной рукой ухватился за металлический поручень, прикрученный к переднему борту кузова. Через минуту машина медленно тронулась с места и, резко повернув, стала спускаться с дорожной насыпи на просёлочную колею. Проехав по ней метров пятьдесят, Валентин выключил свет и продолжил движение в полной темноте. Езда в «слепую» заняла минут десять. Волнения я не ощущал, так как целиком доверял опыту Валентина. Наконец прямо перед нами из темноты выползла стена высоких стеблей кукурузы, и в тот же миг вновь вспыхнул свет в фарах и прожекторе. «Фёдорович, ты смотри вперёд, а я беру на себя боковую и заднею часть обзора»,-тихо произнёс Виктор и замолчал. «Понял»,-коротко ответил я, и почувствовал знакомую дрожь охотничьего напряжения.
Шло время, мы нарезали круги вокруг нескошенной кукурузы, а желанная удача баловать нас не торопилась. Я вглядывался вдаль, мгновенно реагировал на подозрительные предметы, попадавшиеся в поле зрения, однако все усилия были напрасными. Не выдержало терпение и у Валентина. Совершив очередной виток по полю, он разогнал машину и повернул её вглубь плантации, оставляя за собой тоннель, обрамлённый высокими стеблями. Этот манёвр в дальнейшем повлёк за собой негативные последствия. Проскочив по инерции метров сто, машина стала проваливаться в непромёрзший грунт и снижать скорость. А ещё метров через пятьдесят остановилась окончательно. И хотя двигатель натружено урчал, вездеход как вкопанный стоял на месте. «Всё! Приехали! На мосты сел УАЗ»,-громко высказался Виктор, и я понял, что наша моторизированная охота на этом закончилась. Мы соскочили с ним на землю и стали толкать машину сзади. Но наши потуги были бесполезными и только способствовали дальнейшему закапыванию вездехода в грунт. Понял это и Валентин. Он заглушил двигатель, вылез из кабины, обошёл вокруг «УАЗик» и спокойным голосом поставил диагноз произошедшему: «Самим отсюда не выбраться. Придётся присылать ГАЗ-66 или трактор Т-150». «А может, лебёдкой удастся зацепиться за что-нибудь?»-подал надежду Поликанов. «Навряд ли. Но на всякий случай давайте поищем пенёк или бревно»,-согласился Трофимов, и мы разошлись по ночному полю. Минут через пятнадцать наши слабые надежды полностью улетучились, так как в радиусе ста метров вокруг машины не было ничего такого, за что бы можно было зацепить крюк троса лебёдки.
«В незавидном положении мы оказались, мужики. Мобильный телефон здесь не берёт, а рацию не захватил. Да и она вряд ли отсюда достала до диспетчерской. Придётся своим ходом добираться до дома»,- «обрадовал» нас мрачным выводом Валентин. Но делать было нечего и, забрав с собой оружие и прочий охотничий скарб, медленно выдвинулись в сторону главной дороги. Первые метры пути мы даже в полной темноте и по бездорожью передвигались спокойно, с определённой долей оптимизма. В голове у каждого из нас теплилась надежда, что, выйдя на дорогу, нам удастся остановить попутную машину и с комфортом доехать до посёлка рыбхоза. Другого варианта я даже не представлял, так, как одет, был по зимнему варианту, на плече висел карабин, на спине лежал тяжёлый рюкзак, а на ногах красовались настоящие валенки с литыми калошами. Не знаю, сколько всё это весило, но чувство придавленности к земле присутствовало.
Вступив ногами на асфальт трассы, мы остановились на короткий отдых, съели по бутерброду, запили минеральной водичкой и зашагали строго на север. Первые километры давались довольно легко. Мы весело подшучивали друг над другом, рассказывали житейские истории и охотничьи байки. Уже на ходу, подсветив язычком огонька от зажигалки, Валентин посмотрел на циферблат часов и громко сообщил: «Ровно двенадцать. Впереди у нас почти тридцать километров пути и ночь в запасе. Если всё удачно сложится, то к часам шести утра доберёмся до дома». «Спасибо, Валентин Александрович, успокоил! Ты может и доберёшься, а мне придётся как ямщику в степи замерзать»,-мрачно пошутил я. «Не дрейфь, Федорович, мы с Витькой на дороге тебя одного не бросим. А то подберёт какая-нибудь вдова на богатой иномарке, согреет, накормит и оставит у себя жить. Как я тогда твоим жене и детям в глаза смотреть буду за то, что не удержал тебя от соблазна и не сохранил им мужа и отца?»- успокоил Трофимов и ускорил шаг.
Около двух ночи мы проковыляли мимо дорожного указателя расстояния между населёнными пунктами, который позволил сделать вывод, что за два часа нами преодолено десять километров пути. Этот вывод порадовал бы меня, если я бы не понимал, что впереди ждут ещё двадцать. «Ну, ты что, Фёдорович, приуныл и молчишь? Силы бережёшь, или мысли чёрные гложут?»- пошутил Валентин. «Размышляю о том, как вам тяжело достанутся последние километры»,-ответил я. «Почему только нам? А ты, куда собрался исчезнуть?». «Никуда. С вами останусь. Если, конечно, вы понесёте меня на себе. Но есть и другой вариант- пристрелить меня, как раненую лошадь»,- съехидничал я. «Обязательно выберем второй вариант. Зачем нам раненую лошадь на себе тащить»,-успокоил меня Трофимов и засмеялся. 
За три часа нам удалось преодолеть половину пути. Выбрав на обочине дороги подходящее место, мы расположились на короткий отдых. Достав из рюкзака термос с заваренным чаем, бутылку водки и калорийную закуску, Валентин предложил поднять градус настроения и подкрепиться физически. Разобравшись с водкой и закуской минут за тридцать, мы вновь стали переставлять ноги по укатанному машинами следу.
Первоначальная надежда на попутный транспорт покинула нас в самом начале. С полуночи автомобильное движение на дороге почти полностью прекратилось. За всё время, которое мы находились в пути, нас обогнало не больше десятка машин. Но, несмотря на наше настойчивое «голосование», ни одна из них даже не притормозила. Наоборот, завидев на дороге трёх вооружённых мужиков подозрительной наружности, водители прибавляли скорость и со свистом пролетали мимо. «Может, по середине трассы встать и карабин направить в сторону следующей машины?» -задал я глупый вопрос «компаньонам» по ночному кроссу. «Ты, Федорович, точно переутомился. Да если водитель увидит, что на него направлен ствол, он или тебя с дороги снесёт или в кювет улетит»,- остудил мой пыл Валентин. «Неужели никакого варианта нет? Мне на самом деле не дойти до посёлка рыбхоза. Валенки с калошами для меня стали арестантскими кандалами. А ноги в них горят, словно над костром висят»,-откровенно признался я. «А зачем ты в них на охоту поехал? Я ведь предлагал бахилы надеть. Они и тёплые и лёгкие»,- подколол Трофимов. «Откуда я мог знать, что ты «УАЗик» до рамы в грязь загонишь»,- огрызнулся я. «Ладно, уж. Облегчим мы немного твою ношу. Давай мне карабин, а Витьке рюкзак»,-смилостивился Валентин. «Умру, но не отдам своё добро»,-отшутился я. «Смотри, если совсем будет невмоготу, то помни о моём предложении». В это время  ко мне в голову неожиданно пришла не очень умная мысль: «Может снять валенки и в шерстяных носках пойти по заснеженной дороге?». И уже не думая о возможных последствиях решения, я остановился, стянул с ног тяжёлую и неудобную для ходьбы обувку, засунул её в рюкзак и, почувствовав облегчение, почти бегом стал догонять попутчиков. Разгадав мой нехитрый манёвр, Виктор весело сказал: «Вот даёт Фёдорович! Босяком по снежку решил пробежаться». «Пальцы не отморозь!»-предупредил Валентин. «Начнут мёрзнуть, снова валенки надену»,- успокоил я его и возглавил пешую группу.
Помощь к нам прибыла за пять километров до конечной цели. Как только появилась мобильная связь, Трофимов набрал номер домашнего телефона персонального водителя и скомандовал: «Просыпайся, заводи машину и выезжай по Пичаевской дороге к нам на встречу». Для Юры этих слов было достаточно, чтобы понять неординарность ситуации, в которую попал шеф.
В квартире Валентина мы появились около шести утра. Быстро сбросив с себя верхнею одежду, упали на диваны и через несколько минут уже спали как убитые.
Проснулся я от громкого разговора, доносившегося из кухни. Посмотрев в сторону окна, за которым было темно, невольно подумал: «Интересно, сколько сейчас времени? Неужели весь день проспал?». В этот момент в комнату зашёл Валентин, включил свет и, заметив мои открытые глаза, бодро скомандовал: «Подъём! Хватит дрыхнуть! Кабаны уже СМС прислали с приглашением на встречу». «Какие кабаны? Мне бы хватило сил, чтобы до туалета дойти»,-отшутился я. «Ладно, вставай, умывайся и будем ужинать. Потом подумаем, что дальше делать»,-распорядился Трофимов и вышел из комнаты.
Когда после водных процедур я появился на кухне, то кроме хозяина там находились ещё два человека: зять Валентина –Илья и водитель Юра. «Ох, и здоров же ты, Фёдорович, спать! Более четырнадцати часов без перерыва на обед бока давил!» -пошутил хозяин и уже серьёзно спросил: «Ноги сильно болят?». «Побаливают, но не так, как ожидал»,-ответил я и посмотрел на настенные часы, стрелки которых показывали девять вечера. «Да, видно много сил у меня отняло ночное путешествие. Я даже не припомню, чтобы когда-то спал беспробудно четырнадцать часов. Что теперь ночью делать буду?»- искренне удивился я и опустился на табурет. «На вышке сидеть будешь. Сейчас перекусим и поедем на кормушки»,-предупредил Валентин и мы приступили к трапезе.
Но и эта ночь в охотничьем плане оказалась нерезультативной. До самого рассвета, не смыкая глаз, я напряжённо вслушивался в тишину и реагировал на любой подозрительный шум или стук свалившегося с дерева комка снега, но желанного похрюкивания так и не дождался. Не лучшим образом провели ночь и Валентин с зятем. Большую кабанью семью видел только Юра, но его подвели самоуверенность и нерасторопность. Он счёл, что если кабаны пришли на кормушку, то торопиться не стоит, и стал подбирать наиболее выгодные варианты для выстрела. Но произошло непредвиденное. Во время выбора позиции Юра случайно нажал спусковой крючок и произвёл выстрел в никуда. Через секунду кабанья семья покинула кормовую площадку, оставив на память незадачливому охотнику массу следов в глубоком снегу. Когда мы собрались у машины, Юрка выглядел расстроенным и смотрел на нас виноватыми глазами. Однако претензий ему предъявлять никто не стал, так как у каждого в охотничьей практике таких эпизодов случалось не так уж и мало. Отпустили по паре беззлобных шуток на его счёт, однако углубляться в смакование не стали.
До четырёх часов этого дня мы с Валентином успели не только отдохнуть, но и съездить по производственной нужде на дальний участок. Возвращаясь из «Двуречья», Трофимов предложил: «Давай заедем на охотничье хозяйство табачников. Они давно приглашают меня». «Как решишь, так и поступим. Ты командир здесь, тебе и карты в руки»,-ответил я. «Ну, раз так, то домой торопиться не будем, а пообедаем у егерей»,- произнёс Трофимов и свернул с главной дороги в колею, пробитую вездеходами в глубоком снегу.
К конечной цели подъехали минут через сорок. Огороженная металлической сеткой обширная территория охотничьего хозяйства табачников располагалась на берегу небольшого озерка, среди высоченных сосен и елей. Ещё на подъезде к нему навстречу с лаем выскочили три крупные лайки и сопроводили нас до вагончика, в котором находилась контора егерей. На лай собак и шум мотора вышел габаритный молодой мужчина и, поняв, кто пожаловал в гости, в приветствии поднял руку. Валентин остановил машину и первым покинул салон. Я последовал за ним. Ко мне подбежали собаки, обнюхали и мирно отошли в сторонку. Поздоровавшись с егерем, мы вошли в вагончик, в котором было тепло и вкусно пахло щами. «Вовремя, Фёдорович, мы в гости к ним заглянули. Они даже щи не успели съесть»,-улыбаясь произнёс Валентин, здороваясь с двумя мужиками. «Мы не только щи ещё не съели, но и водку не выпили. Как- будто знали, что ты к нам  сегодня, наконец, заглянешь»,-ответил старший из егерей Анатолий и хитро улыбнулся. «Ну, раз так, то давайте угощайте. А то мы с Фёдоровичем сегодня ещё не обедали»,- одобрил слова хозяина Валентин. Словно ждавший этой отмашки, один из егерей стал быстро накрывать на стол. Вскоре на нём появилось всё, от чего голодный человек мог «изойти на слюну» или даже потерять сознание. Полные миски отварного диетического мяса и наваристых щей, пучки различной зелени, головки лука и чеснока, маринованные грибы и трёхлитровая банка брусничного сока, ароматно пахнущий черный хлеб и две нестандартные бутылки чистой, как детская слеза, водки под названием «Тамбовский волк». «Ну что, дорогие гости, присаживайтесь поближе к столу, и будем отмечать встречу»,-пригласил Анатолий и открутил крышку на горлышке первой бутылки водки.
Обед продолжался часа полтора. Наконец, удовлетворив аппетит и обсудив ряд охотничьих тем, присутствующие в вагончике стали со сладострастием втягивать в лёгкие табачный дым. Так как мы с Валентином люди некурящие, то встали из-за стола и вышли на улицу. За нами последовал и Анатолий. «Валентин Александрович, на вышках-то посидите?»-обратился он к Трофимову. «А будет из этого толк?». «Думаю, всё будет нормально. Не было ещё такой ночи, чтобы кабаны не приходили на кормушки»,-ответил егерь. «Ну тогда давай побалуем моего московского гостя. А то я его уже две ночи мучаю, а результата никакого»,-согласился Валентин. Я слушал их диалог, но в разговор не вступал. Внезапно сзади меня кто-то сильно ударил по ногам. От неожиданности я едва не сел на снег. «Что ещё за шутник в этих лесах водится?»-невольно подумал я и резко повернулся. То, что увидел, вначале поразило меня своей невероятностью, а затем рассмешило до слёз. Метрах в пяти стоял некрупный дикий кабан и планировал повторить нападение. Такие намерения я заметил в его круглых и хитрых глазах, которыми он смотрел в мою сторону. Затем он весело закрутил головой, пошевелил тонким хвостиком и вприпрыжку рванул с места. «Доська! Зараза такой! Ты что к гостю пристаёшь? А ну брысь от него!»-услышал я грозный окрик Анатолия и заметил как он, схватив лежащую на крыльце вагончика палку, огрел по спине весёлого поросёнка. Тот отпрыгнул от меня в сторону, обежал вокруг вагончика, остановился и стал ждать, когда его хозяин потеряет бдительность. «Это что ещё за персонаж такой?»-спросил удивлённый Валентин. «В прошлом году летом на болоте нашли. Свинья с остальным выводком ушла от нас, а его, больного, почти дохлого, бросила. Пришлось подобрать и выхаживать. Что только я не делал, чтобы спасти ему жизнь. Из соски поил и кормил, лекарствами прокалывал, мазями растирал, даже водкой лечил. Мужики смеялись надо мной, а я не терял надежды. И в результате вырастил хулигана. Играться очень любит, и особенно с гостями. Если вовремя ему по морде палкой не врежешь, не отстанет»,-рассказал любопытную историю про дикого кабанчика Анатолий. Пока мы его слушали, тот незаметно подобрался к Валентину и так же, как меня, с силой ударил по ногам головой. Александрович пошатнулся, но устоял. «Доська! Я тебя сейчас накажу!»-пригрозил егерь и вновь огрел игруна палкой. Тот взбрыкнул задними ногами и на некоторое время скрылся из поля зрения. «Он что, свинья?»-спросил я. «Нет, секач будет»,-ответил Анатолий. «А почему его Доськой зовёшь?». «Мои напарники так его прозвали. Первое время, чтобы уничтожить кожных паразитов, я его часто мыл стиральным порошком «Дося», вот они дали ему такую кличку. А он привык к ней и откликается. Умным и способным оказался.  Не хуже овчарок некоторые команды выполняет. А как над лайками озорует, обхохочешься. Мы их на ночь на цепи сажаем, так он подбежит к ним почти вплотную, головой крутанёт – и бежать. Они за ним рванутся, а догнать им цепи мешают. Доська отбежит метров на десять, сядет на зад и наблюдает, как собаки лаем заливаются»,-смеясь, рассказал егерь. В это время, словно подслушав разговор спасителя, Дося вприпрыжку подбежал к нам и в метре остановился.  «Намечает очередную жертву. Видите, какие глаза хитрющие?»-предупредил Анатолий и, немного погодя, подняв вверх руку, скомандовал: «Доська, сидеть!». Не раздумывая долго, кабан послушно и чисто выполнил команду. «Доська, лежать!»-последовала следующая установка «дрессировщика». И её кабанчик выполнил без помарок «Доська, ползи!»-усложнил тренер требование. И этот каприз хозяина дикий зверь выполнил с большим удовольствием. Не вставая на ноги, он почти на животе стал передвигаться в нашу сторону. «Молодец, Доська! Не осрамил меня перед гостями. Придётся выписать тебе премию», -произнёс Анатолий и пошёл в вагончик за наградой. Доська в это время бегал вокруг и норовил посильнее толкнуть нас мордой или боком. Но когда на крыльце появился Анатолий, отстал и устремился к хозяину за обещанной наградой. Чуть позже я у Анатолия спросил: «Что будешь с ним делать, когда вырастит? Ведь уже через полгода он превратится в настоящего кабана». «Если честно, то не знаю. Как подумаю, что нам расставаться придётся, сердце кровью обливается. Больной этот для меня вопрос»,-неопределённо ответил егерь.
Через час я сидел на открытой площадке вышки и поджидал собратьев Доськи. Вечер был тихим и не очень холодным. Поэтому риска замёрзнуть в течение ночи не было. Находиться длительное время в режиме ожидания и напряжения- дело непростое. И для того, чтобы время шло быстрее, каждый охотник имеет свой особый приём. Что касается меня, то в такие моменты я начинаю перебирать в голове варианты сюжета нового романа или рассказа. Вот и на сей раз, восседая на высоте семи метров от земли, я вспомнил Досю и стал придумывать словесную декорацию к рассказу о нём. Но слова склеивались плохо, фантазии не хватало, что вынуждало меня даже нервничать. «Ладно, ночь длинная. Может, успею ещё что-нибудь надумать»,-успокаивал я себя и через оптический прицел ночного видения периодически всматривался в окружающий поляну кустарник. Однако опыт предыдущих ночей настраивал меня на затяжное ожидание охотничьей удачи.
Подняв в очередной раз карабин на уровень глаз, я стал медленно просматривать ближайшую территорию. Вдруг показалось, что в молодом сосновом лесочке левее от меня мерцают огоньки. «Неужели кабаны притаились перед выходом на кормушку?»-подумал я и даже затаил дыхание. Вскоре догадка подтвердилась. Соблюдая осторожность и дистанцию, на поляну вышла кабанья семья. Впереди мать-свинья, а за ней следовали подросшие подсвинки. Через минуту они оказались на кормовой площадке и увлечённо стали поедать комбикорм. От места моего укрытия до них было не больше двадцати метров. От стопроцентной возможности добыть очередной охотничий трофей меня слегка лихорадило. Я стал нервно всматриваться в прицел, выбирая жертву, но стрелять не торопился. Неожиданно звякнуло крепление ремня карабина, и этого было достаточно, чтобы в одно мгновение семья оказалась за пределами видимости. «Тоже мне, охотник! Ты же не на рынке кусок мяса выбираешь. Прицелился в первого попавшего на мушку подсвинка и стреляй»,-покритиковал я себя за нерасторопность. Но от этого легче не стало, и я продолжил режим ожидания.
Не прошло и часа, как в том же самом месте я вновь заметил мерцающие огоньки. «Вот и хорошо, что вернулись. На этот раз долго раздумывать не буду»,- обрадовался я и стал следить за действиями кабанов.
Минут через десять семья, наконец, осмелилась и стала осторожно покидать укрытие. Я внимательно следил за передвижением её членов и, затаив дыхание, ждал удачного момента. Он настал неожиданно. Вначале двигающиеся в глубоком снегу подсвинки были не очень удобной мишенью. Но не доходя до кормушки метров тридцать, они неожиданно остановились. Мгновенно оценив обстановку, я прицелился в бок одного из них и произвёл выстрел. «Есть!»-прошептал я и опустил карабин на колени.
Удивление и радость ждали меня впереди, когда через полчаса после выстрела появился Валентин. Не доходя до моей вышки метров пятьдесят, он выкрикнул: «Фёдорович, не стреляй. Это я к тебе иду». И уже оказавшись на кормовой площадке, спросил: «Попал?». «Вроде, да»,- также коротко ответил я и стал спускаться по лестнице на землю. «Откуда кабаны выходили?»-спросил Трофимов. «Вон из тех кустов»,- показал рукой я и первым направился в сторону трофея. Но, подойдя вплотную к месту, в недоумении остановился и выкрикнул: «Да здесь две туши лежат! А я только один раз выстрелил!». «Ну, ты, Федорович, удивил! У меня ещё такого выстрела не было. Как же надо изловчиться, чтобы уложить одной пулей сразу двух подсвинков!»- с восхищением произнёс Валентин и пошёл за машиной.
Кабанчиков мы погрузили в багажник вездехода и направились домой. А секрет моего удачного выстрела объяснил Виктор Поликанов, после того, как разделал туши на отдельные части. Оказалось, что во время выстрела сразу за жертвой стоял второй кабанчик и, опустив голову, рылся в земле. Пробив насквозь первого подсвинка, пуля попала второму в глаз и свалила наповал. Этому объяснению я почему-то не очень обрадовался. Скорее даже огорчился. Не знаю почему. Может, вспомнил проделки весёлого Доси? А может, просто старею и теряю остроту ощущения добытчика- победителя.