Мессар Акше. Хроника правления Серафима IV. 10

     Первый министр отправил слугу за вином, а сам углубился в изучение каких-то бумаг, маскируя за этой деятельностью процесс наблюдения за действиями Королевского маршала. А тот, как и полагается самому настоящему вояке, дождавшись прихода слуги, откупорил самостоятельно бутылку и принялся за утоление скуки…

- Нет, - подумал про себя Первый министр, - да и зачем ему моя памятная книжица? Нет, это не он, да и не было его рядом… Черт, - а вот это, Первый министр даже воскликнул вслух. Ему вдруг все стало ясно, так ясно, словно он рассматривал при свете дня лужу во дворе…
- Что случилось, - уже основательно расслабившись, поинтересовался Министр обороны.
- Расскажу позднее, а пока, пока угощайтесь…

     Остальные Королевские министры, не такие обязательные, как Королевский маршал, действительно собирались около часа. Правда эта встреча существенно отличалась от тех встреч, которые были раньше. Теперь между присутствующими существовало некое невидимое напряжение. Многие предпочитали рассматривать стены, другие молча тянулись к столику с винами. Да, прежней расслабленности уже не наблюдалось… Каждый чувствовал себя не в своей тарелки… Лишь объяснить, что же именно их так нервирует, никто из них не мог. Подобные чувства каждый из них испытывал впервые…

     Убедившись, что все, кто должен быть, собрались, Первый министр обратился к присутствующим:
- Уважаемые министры, во-первых, я рад, что вы пришли, но впредь, попрошу вас собираться быстрее…

     Прокатился шумок возмущения, который Первый министр оборвал, вскинув вверх правую руку.
- …я все объясню, однако настаиваю на соблюдении данного правила. В конце концов, мы служим Королю, и негоже заставлять его ждать. Это был убедительный довод, и каждый, внутри, в глубине, постарался прежнее свое ощущение заменить этим – ощущением верного и честного Королевского подданного, - Теперь, о причинах, по которым я вас собрал – я беседовал с Королем, и он пожелал видеть ваши соображения относительно восстановления дворянского сословия. Возвращения земли прежним владельцам, восстановление наследования, изменения бюджета и другие вопросы, которые связаны с дворянством…
- Все-таки он решил…
- Не хочет останавливаться, зря мы надеялись…
- Подождите, я не договорил. Соображения ваши должны быть представлены Королю письменно, не позднее следующей недели…, - прервал шумок возмущения Первый министр, чем, правда вызвал следующую волну.
- Письменно?
- Да какие тут могут быть соображения?
- А что писать-то?
- Ну и что теперь делать-то?
- Черт возьми, вы разумные люди или стая ворон, - возмущенно воскликнул господин Майер, - тогда не галдите, а слушайте… 

     Министры смущенно смолкли… Понятное дело, что каждый предпочел быть в числе людей разумных, даже и не предполагая, что таким предпочтением ступает на весьма тонкий лед…. А Первый министр продолжал:

- Такова воля Короля, и это не обсуждается. Так что, по возвращению настоятельно прошу вас заняться составлением данного доклада. Это первое. А второе, - Первый министр понизил голос, - второе, это просто такой совет, в этом своем докладе надо аккуратно показать нашему Королю все недостатки пути, по которому он хочет направить Королевство…. Понимаете меня?
- Не совсем…
- Очень аккуратно…. То есть да, это хорошо, и вот это может быть полезно, но вот придется делать этот и это, а это плохо повлияет, допустим, на сбор налогов… Ясно?

     И хотя ответом было молчание, в глазах большинства присутствующих появилось понимание.
- То есть, Вы хотите…
- Именно, прежде всего, попробуем убедить нашего Короля, что он ошибается, но делать это следует очень осторожно, поэтому вам надо быть чертовски убедительными, когда вы будете приводить свои аргументы. Понятно?
- Ну вот, теперь понятно…
- Конечно, проще убедить…
- А мы-то сразу и не поняли…

     Обмениваясь впечатлениями, а больше жалуясь на судьбу и на неугомонного Короля, Королевские министры начали расходиться. Первый министр, остановившись около двери, лично провожал каждого, говорил ободряющие слова, внушал какие-то прописные истины – успокаивал, одним словом. Лишь для двоих, господин Майер, прямо на ходу придумал какую-то необходимость и попросил задержаться. В конце концов, кроме него в кабинете остались Королевский маршал и Первый Королевский посол – господин Таффи.

- Что-то я не понял, о какой бумаге вы говорили? - недовольно пробормотал Королевский маршал, глядя на то, как Первый министр тщательно закрывает двери кабинета.
- Да перестаньте Вы, - откликнулся Первый Королевский посол, - нет никакой бумаги, а есть какая-нибудь дурная новость…
- Именно так, друзья мои. Насколько я понимаю, есть возможность, что Королю известно, о том, что у него имеется оппозиция, в нашем лице…
- Вот черт, - выругался Королевский посол, - это достоверные сведения или Вы это просто чувствуете?
- Нет-нет, я практически уверен, что посторонние знают о нашем договоре…

     Королевский маршал поднялся с дивана и подошел ближе.
- Откуда, черт возьми?
- Мы были весьма неосторожны – это наша ошибка.
- Расплата за такую ошибку – голова, - напомнил Первый Королевский посол, хотя, присутствующие и сами это знали.
- Все известно, а Вы опять собираете нас здесь, - недовольно пробормотал Королевский маршал…
- На эту встречу дал распоряжение сам Серафим IV, - пояснил Первый министр, - так что ничего страшного не случиться, а вот впредь, нам, действительно, следует быть более аккуратными…
- Вы не доверяете кому-то из нас, - поинтересовался Первый Королевский посол, кивая в сторону двери, через которую минуту назад ушли остальные.
- Нет, но в тоже время, мне кажется, что круг посвященных, уж слишком широк – его надо сузить. Как вы думаете…
- Подождите пока, - отмахнулся от предложения Первого министра господи Таффи, - вы только что сказали, что есть осведомленный человек не из нашего круга…
- Выражайтесь яснее, - недовольно пробурчал вояка, и взялся за бутылку.
- Королевский шут, - коротко произнес Первый министр.
- Королевский дурак, - Королевский маршал даже рассмеялся.

     А вот господин Таффи отнесся к этому сообщению куда как серьезно. Он даже прошелся по кабинету, прежде чем заговорить…
- Послушайте, друг мой, - раздраженно обратился к нему Королевский маршал, - что Вы маячите, сядьте, ради Бога сейчас…
- Если то, что Вы сказали не плод Вашего воображения, то в очень скором времени нам предстоит не только сесть, - пообещал Первый Королевский посол.

     Военный не донес бокал до лица – видимо представилась ему ужасная картина, где центральное место занимали плаха и Королевский палач.
- Черт возьми, - пробормотал он, возвращая бокал на место.
- А вы не так уж и смелы, - не выдержал и рассмеялся Первый министр.
- Война – это война, а это – совсем другое, это черт знает что, - отозвался военный.

     Это была очень неприятная минута. Каждый на мгновение представил свою собственную плаху и примерил на себя известные заботы Королевского палача…

- Это очень плохо, - пробормотал, наконец, Первый Королевский посол, - очень плохо… Шут любимец Короля, а это, почти то же самое, что и любовница.
- Да, и возможно, что единственное, что нас спасает от неприятностей – последняя выходка шута, Король его еще не простил…
- Долго это не продлиться.
- Именно так, поэтому решать надо быстро… Я, например, очень легко представляю себе, что вместо удобного собственного кабинета отправляюсь в допросные подвалы Королевского дворца, а то и дальше…

     Это было сильно сказано, на присутствующих опять накатила волна страха, правда в этот раз она накатила и почти тут же отступила, уступив место…
- Что же делать-то?
- Правильный вопрос, - поднялся Первый министр, - я думал, много думал и напряженно, думал, пытаясь найти подходящий для нас всех выход, и с радостью выслушаю, что-то еще, ну, что заменит мое предложение – шут не должен больше встречаться с Королем.
- Вы предлагаете его…
- Да, у меня есть несколько человек, которые вполне подойдут для этого дела…
- Вы понимаете, что если мы сделаем это, то возможности отступить у нас уже не будет?
- Именно так, - подтвердил Первый министр, - вы против? Или знаете лучший выход?

     Однако лучшего предложения не нашлось…. И вот странное дело, как только Первый министр внес это, к слову говоря, жуткое предложение, а остальные с ним согласились, многое изменилось. Да, вдруг они перестали быть каждый сам по себе, более того, они почувствовали себя единым целым. Как целым бывает организм, пусть даже и больной, пусть даже и раненый, но все равно…
- Господин Майер, как быстро Вы можете связаться со своими головорезами…

23.

     Разыскать такого человека – проблема, а вот уговорить его… Ну, никак он не хотел он сниматься с места и вылезать из своей вонючей конуры…

     Понятное дело, было бы намного проще, да и дешевле, просто сунуть вредного старикашку в мешок, бросить мешок в карету, и вытащить и из кареты, и из мешка, уже прямо во дворце, прямо перед Серафимом IV, но Король строго-настрого запретил так поступать. Вот и пришлось кружить около него, уговаривать, обещать различные блага, почти кущи райские. И кому – старикашке немытому, да еще и чернокнижнику! Интересно, зачем он потребовался Королю? Наше дело, конечно, телячье – нам Король приказал, но все-таки интересно же…

     Мыться перед приемом он отказался наотрез, как впрочем, и переодеваться, и причесываться. Пришлось снова идти к Королю…. Сговорились встретиться в саду, возле фонтана, да, понятно, что сад и фонтан вовсе не то место, где Король должен производить прием, но даже этого оказалось мало, потому что, как только старикашку препроводили к легкому, прогулочному трону, Серафим IV приказал всем уйти. Да что там говорить, даже стража и то растерялась – пришлось повторять приказ еще раз…

- Добрый день…
- Ничего доброго. Вытащили прямо из дома, приволокли неизвестно куда…
- Это Королевский дворец.
- Ну и что? По мне все, что вне дома – неизвестно где.
- Хорошо. Я постараюсь не задерживать вас здесь более того, чем это необходимо.
- А что, действительно необходимо?
- Да. Иначе никто бы не стал Вас тревожить понапрасну.
- Ладно уж, говори…

     Конечно, Серафима IV коробило от простоты чернокнижника, да и запашек был…, но дело было, прежде всего, а другого такого знатока найти было просто невозможно. Так что, приходилось терпеть.
- Известно ли Вам о Королевском братстве, или как его еще называют Королевском союзе?
- Неужели оно еще живо?
- Живо, но вот-вот и оно может распасться.
- Это должно было произойти еще во времена твоего отца. Так что ты меня не удивил и не обеспокоил.
- У меня был человек…
- Брат-король?
- Нет, всего лишь посланец брата…
- Надо же, оказывается, на свете еще существуют верные слуги…
- Да, еще бывают.
- Понятно. И что же хотел от тебя брат-король? Что просил, денег, войска, а может быть, убежища.
- Ни того, ни другого, ни третьего…
- Странно, последнее время посланников используют именно для этого… Впрочем, а можно его пригласить сюда, имею ввиду, посланника.
- Он не остался. Провел ночь, мы с ним говорили, а потом он уехал. Прямо с рассветом…
- Настоящий Посланник. Что, при нем еще и печатка была?
- Да.
- Интересно… Так что же хотел от тебя Посланник, точнее, что брат-король поручил Посланцу, а то ты так и не сказал.
- Он привез вот это, - Серафим IV поднялся с трона, подошел к бортику фонтана и выложил на него некий предмет, завернутый в платок.
- И что это? Разверни, я сквозь тряпки смотреть не умею.

     Король молча развернул платок.
- Черт меня побери, - старик шагнул вперед, даже склонился и какое-то время рассматривал содержимое платка.
- Что это? Что с этим делать?
- А что сказал Посланник?
- Сказал тщательно хранить…
- Что и говорить, теперешнее поколение – сплошь дураки…
- Не понял, - пропустил мимо очередное оскорбление Серафим IV.
- Что бы это работало, как должно – просто хранить, мало…. Пусть принесут мне что-нибудь под задницу, а ты расскажи мне все, с самого начала, не упуская никаких подробностей…

24.

     Так уж ведется – уход взрослого сына из дома, несет на себе знак печали. И вовсе не важно, почему он уходит – один отправляется за славой и богатствами, другой отправляется за женщиной, кто-то уходит тайком, ночью, не найдя другого способа доказать свою правоту старшему поколению. Пусть даже так, но обязательно найдется кто-то из домочадцев, кто махнет вслед уходящему чаду крестное знамение, призывая Бога охранить странника, а кто-то, раскаявшись, отправиться в молельню, чтобы окропить слезами холодный пол храма, словно принимая на себя часть тягот, лишений, а то и опасностей, такого пути…

     Впрочем, часто, уводит чад из дома отчий гнев. Порождаемый единственным желанием спасти чадо неразумное, если оно вдруг, вопреки наставлениям старших и мудрых, вляпалось в нечто… Кто посмеет судить отца и мать, если они предпочитают вверить любимое дитя превратностям дороги, лишь бы уберечь от заранее известного и тяжкого наказания…

     Но вот таких проводов никому еще видеть не приходилось. Ни в этом старинном доме, ни в домах стоящих поблизости, а может быть, и в домах до самого города…. Именно так выпроваживал из дома своего старшего сына староста. Плохонький конь, одежда, словно ее специально выменивали у бродяг и местных пьяниц, а притороченный к седлу дорожный кошель, более прочего, говорил, о своей пустоте, нежели чем об отеческой доброте и щедрости. Впрочем, можно было и еще кое-что отметить – странное выражение на лице старшего сына. Оно было словно свидетельством лекарского приговора – слабоумие и полное отсутствие надежды поумнеть. Отец смотрел на проводы с балкона кабинета. Он не пожелал спуститься, да и всем видом своим показывал, что ждет только одного, чтобы эта канитель закончилась, а он смог бы, наконец, вернуться к прерванным делам…

     Смотреть на отца Якоб не решался – слишком уж были болезненными воспоминания об их последнем разговоре, из которого, помимо пинков и подзатыльников, он вынес только одно наставление отца – домой не возвращаться до тех пор, пока превратности пути и жестокость людей не добавят ума его тупой голове…

- Отец, - решился предложить еще один вариант Якоб, - а к дяде, в деревню…
- Я же тебе сто раз объяснял, баран ты этакий, - староста навис над перильцами балкона, а голос его разносился аж до самого пруда, - забудь о том, что у тебя есть родственники. Просто забудь – ты один на белом свете. Один, как перст, да к тому же еще и странствующий рыцарь…. Понял, дурак?
- А может, я где-нибудь спрячусь, - захныкал старший сын.
- Не дай Бог, пришибу. Сам, лично…
- А, может…
- Все, хватит, пошел вон! - зло махнул рукой староста, - эй, вы, что копошитесь, как черви в навозе, выпроваживай этого обалдуя со двора.

     Так закончил староста свою напутственную речь, плюнул и вернулся в кабинет, не оглядываясь. Те же, к кому староста обратился со столь обидными прозвищами, поторопились согнать со двора несчастную скотину и еще более несчастного путника, оседлавшего ее…

- Эх, приглядеть бы надо за этим балбесом, - пробормотал староста, быстро пересекая кабинет и подходя к раскрытому окну, - эй, кто там, пусть придет Хромой…

     Ну и почему Хромой – ноги у него, дай Бог каждому, вот рожей не вышел – это да, а ноги нормальные, да и голова. Не даром же именно он потребовался старосте.
- Ты вот что, - староста поставил перед Хромым кружку пенного, - пригляди за ним…
- Чтобы ничего не случилось, - уточнил Хромой, отхлебывая из кружки.
- Вот еще, - раздражено откликнулся староста, - присмотри, чтобы этот засранец, где-нибудь здесь не спрятался…, возле какой-нибудь юбки. Понял?
- Понял, - кивнул Хромой, - и докуда его сопроводить?
- Лучше всего, в любой ближайший от столицы город.
- Любой?
- Да. Без разницы, доведешь его до города, денек присмотришь и возвращайся. Встревать не надо, просто посмотри. Понял?
- А если в какую передрягу попадет?
- Ты что, глухой, я сказал – не вмешивайся. Сам попадет – пусть сам и выпутывается…. Главное, чтобы ноги его здесь не было…
- Понятно, - кивнул Хромой, большим глотком допил пенное и вышел из кабинета…

     А вот ему, староста вслед посмотрел, просто так посмотрел, потому что проверять или сомневаться в точности исполнения приказа, когда дело касалось Хромого, нужды никогда не возникало…