поляна вспахана

бучусик обскормыжен,
благородство энтропийное
мыслей беззащитной обозначь,
окропи просушенных, повешенных.

не, ты мине пургу не гони, сказани,
память што такое, хде она и зачем
евонная нужна. давай без фсяких
тамо муси-пуси, взял за моду.

челику грили фсе,
што он хотел услышать
и што он готов был услышать,
ни словечка не более, не менее тогось.

забегая вперед,
скажу, шо болезненными
бывають точки соприкосновения
с действительностью нашим маловерием.

ладноть, отдаю тибе
три лимона слов под расписку,
вернешь через полгода с процентом,
не вернешь - язык вырву, головеху откручу.

обнакновенные слова, но
соединенные чуть в другой последовательности,
создавали иллюзию щастья непреходящего,
заставляли трепетать, плакать, верить, любить.

на сей раз словам
доверили призывать, и
делали оне енто с поспешностью
и горячностью, чуть не развалили дело.

то, што мысль
рождала фантазию,
оказалось полной чушью,
иксперименты фиксировали енто.

стресс прессовал
фигурки настроения
вычурными, почти рококо:
завитушки, воланчики, рюшечки.

дурновкусие какоси
и дурное воспитание
чопорны в непотребстве
снобистких благорасположений.