Жизнь сапёра. Первые дни на передовой

                Н. М. Панютин. «Жизнь сапёра». Глава I. ВОИН ИЗ НАРОДА

     Вместе нам с Ольгой Ивановной было суждено прожить недолго. 22 июня 1941 года началась война. Немецко-фашистские войска без объявления войны бомбили наши города, танки и пехота перешли государственную границу СССР и вступили в бой с частями Красной Армии.

     На дальневосточных границах была сосредоточена отборная японская Квантунская армия, готовая в любое время начать войну против СССР.

     Командование приняло решение – семьи офицерского состава эвакуировать вглубь советской страны. В течение нескольких дней было всё подготовлено. Семьи вывезли от границы, погрузили в эшелоны и отправили в сибирские дали – Алтайский край, станция Шипуново. Ольга была беременная и родила сына Николая в августе 1941 года на чужбине, далеко от меня. Какие трудности она перенесла, может понять только женщина. Молодая неопытная мамаша в условиях эвакуации. На чужой квартире с ребёнком, кругом незнакомые люди. Да, это было тяжёлое время в ту пору, и не дай бог, чтобы испытать ещё раз такую трагедию.

     Итак, жена с сыном – в Алтайском крае, я – на японской границе. В том же 1941 году я выехал учиться в Военно-инженерную академию им. Куйбышева в город Фрунзе. Учился там по май 1942 года, а в июне убыл на фронт. Из академии я получил предписание прибыть в распоряжение начальника инженерных войск в Москву. 16 июня 1942 года ровно в 12.00 прибыл в штаб инженерных войск, пробыл в столице три дня и получил направление в распоряжение начальника инженерных войск 4-го Украинского фронта. Всего нас было четверо слушателей академии, и различным транспортом, а кое-где и пешком добирались мы до штаба фронта. По истечении трёх суток прибыли к месту назначения – под Воронеж. Каждый из нас получил назначение в действующую армию, и мы направились к местам назначения. На попутном транспорте я доехал до штаба 243-й стрелковой дивизии, где размещался 413-й сапёрный батальон. Прибыв в батальон, я получил должность командира сапёрной роты.

     В батальон я прибыл ночью, штаб его располагался в лесу, в полутора километрах от передовой. Представился командиру батальона, и после непродолжительной беседы накормили меня и дали возможность после дороги отдохнуть. Личный состав моей будущей роты находился на переднем крае, принять роту я должен был непосредственно при выполнении боевого задания.

     Находясь в расположении штаба батальона недалеко от передовой, я отчётливо слышал разрывы снарядов и мин, гром артиллерии и пулемётную стрельбу.

     Самочувствие было связано со страхом – а что тебя ждёт впереди? Но несмотря ни на что, улёгся я на землю, подыскал кирпич вместо подушки, положил на него пилотку и уснул. Помимо стрельбы, немец периодически ракетами освещал передний край – и создавалось сплошное зарево. Для меня это было что-то необыкновенное и, конечно, немного страшновато.

     Не помню, сколько времени мы добирались до своих, но всё же это время настало, мы добрались до первых траншей и чувствовали себя уже не в такой опасности, как в поле. Сидя в траншеях, я начал осваиваться и узнавать, что к чему. Узнал, отчего получается зарево и почему. Ночью немец из-за страха освещает передний край и простреливает впереди себя местность, боясь неожиданной ночной атаки или появления разведки.

     Итак, я на передовой, и скоро будет встреча с личным составом. А сейчас ещё некоторые минируют передний край, а кто выполнил задание – отдыхает. Первый мой день на передовой.

     Сижу в окопах. Настаёт рассвет, и немец начинает проявлять активность. Систематически ведёт огонь из пулемётов, заговорили миномёты, и начинают лететь мины, а от них – осколки по площадям. Заговорила артиллерия, но изредка. Одним словом, самочувствие моё без привычки было не совсем бодрое. На огонь противника наша пехота ответила огневым шквалом изо всех видов огневых средств. Продолжалась эта дуэль минут сорок. После этого наступило затишье. И так я стал привыкать, что такое война и нервы свои стал регулировать в зависимости от обстановки.

     26 июня 1942 года в 12.00 я принял сапёрную роту, а она располагалась на переднем крае в землянках. От переднего края противника 600 – 800 метров.
Познакомился я с личным составом, командира роты не было, он был убит. Обязанности командира роты исполнял командир первого взвода лейтенант Барашкин. Стройный, красивый, молодой – двадцати одного года офицер, при этом обстрелянный, не такой, как я, с усмешкой докладывает мне и представляет личный состав. Я храбрюсь, напускаю на себя излишнюю храбрость, ну а также особенно дотошно знакомлюсь с каждым командиром и солдатом. Стараюсь понять каждого, ибо ночью придётся вместе с ними выполнять боевое задание – минировать передний край. После продолжительных боёв ряды наших частей сильно поредели. От роты в 150 – 170 человек осталось 15 – 20 человек, и пехота заняла оборону на чистом поле, успев слегка окопаться. Поэтому прикрыть наш передний край минными полями – стояла задача № 1. Когда стемнело, а это было около 22.00, подвезли нам обед и ужин вместе, так как до этого кухня не могла появиться. Все приступили к обеду. У меня аппетита никакого не было, ибо мысли были направлены на одно – как я справлюсь впервые выполнить боевую задачу. Ребята кушали с аппетитом и меня подбадривали. Конечно, и я немного поел, а от многого оказался. Моё поведение не ускользнуло от глаз – солдат и командиров. Я вполне понимал, что от первого моего умения руководить личным составом на поле боя будет зависеть мой авторитет.

     За день личный состав подготовил мины, в основном ППМ (противопехотные) в нужном количестве для минирования своего переднего края, колючую проволоку для устройства проволочного забора, и в 23.30 мы отправились в указанный нам командиром полка район. Немного оговорюсь. У всего личного состава, как положено на войне, были автоматы у солдат, пистолеты – у офицеров. Я личного оружия не имел, так как такового не было в батальоне в наличии, и командир батальона заявил мне, что добудешь в боях. Так оно и было.

     Из окопов мы вышли, когда было уже темно. Добрались до КП командира пехотного батальона, чтобы уточнить обстановку и очертания нашего переднего края. По прибытии на КП я обратил внимание на бруствер окопа, на верху которого был воткнут штык от винтовки. Я взял этот штык на всякий случай, чтобы не быть безоружным, и заложил его за пояс. У командира батальона я попытался уточнить передний край расположения наших подразделений и где находится противник. Точного ответа не получил и принял решение сапёрам провести разведку, после чего приступить к минированию. Собрал я командиров взводов, распределил участок на полосы, определил время и место сбора. После этого сапёры приступили к выполнению поставленной мною задачи. Пробираться по местности пришлось ползком, ибо не так далеко был передний край противника – метров 70 – 120. Как только отошли мы с тремя солдатами метров двадцать от КП, наткнулись на воронку от авиационной бомбы, а в воронке лежал с автоматом убитый солдат. Я, не долго думая, вползаю в воронку, снимаю с убитого автомат, беру себе на плечо и продолжаем выполнять задачу – определить местонахождение переднего края противника. Настроение у меня поднялось – вооружён я был основательно. Проползали мы по полосе, предстоящей для минирования, определили расположение наших частей и противника. После этого встретились сапёры, поднесли мины, колючую проволоку, и в течение двух часов задание было выполнено.

     С наступлением рассвета немец заметил нашу работу, открыл артиллерийский и миномётный огонь по переднему краю, но особого ущерба не было. Вернулись после минирования в полном составе. Это было моё первое боевое крещение. Задание, поставленное командованием, было выполнено успешно. Если спросить – страшно было или нет, то отвечу – страх был, но сила воли заставила побороть его и с честью влиться во фронтовую семью, а также почувствовать солдатскую дружбу и уважение.
После этого пошли дни за днями, ночи за ночами. Одним словом, уже не боишься ни свиста пуль, ни глухих минных выстрелов (взрывов) и сотрясающих артиллерийских ударов.

     В период нахождения в обороне нам приходилось принимать участие в совершенствовании в инженерном отношении обороны – рытья траншей, ходов сообщений, огневых позиций, укрытий, ну а также совершенствовать минные и проволочные заграждения. Пехота выполняла земляные работы, а сапёры были инструкторами. Повседневно вели инженерную разведку переднего края противника, уточняли местонахождения его укреплений, их защиту и вид оружия, установленного в защитных сооружениях. Участвовали в рейдах совместно с разведчиками пехоты в тыл противника по захвату языка и уточнению расположения огневых средств, установления дислокации частей и техники – танков, аэродромов и др. Одновременно усовершенствовали оборону нашего переднего края.

     В то время я окончательно освоился, привык к окопной жизни, несмолкающему грохоту обстрелов. Свою работу сапёры выполняли как должное. В ночное время делали вылазки к переднему краю противника с целью уточнения расположения минных полей, их характера и типа. Немец был изобретательный. Он устанавливал различные мины, фугасы и сюрпризы. Вот это нас интересовало. Уточняли мы проходы в минных полях противника, которые оставались для пропуска танков и пехоты в случаях кратковременных атак.

     Прошло 15 дней, и мы, пехота, получили пополнение. Настал день наступления наших войск. Накануне, в ночь перед наступлением сапёры проделали проходы в минных полях наших и противника, обозначили их. А на утро – краткая артиллерийская подготовка (30 минут), обработка переднего края авиацией, после чего пехота рывком преодолела в период налёта арт-огня нейтральное поле и ворвалась в траншеи противника. Завязалась рукопашная схватка. Огнём и прикладами уложили часть немцев, остальные отступили. В это время мы овладели последующим передним краем противника, и части свободно начали преследовать отступающих фрицев. Вслед за пехотой двинулись танки, артиллерия и другие подразделения и части. Наступление продолжалось в течение дня, до темноты, и к вечеру наши части были остановлены на заранее подготовленном оборонительном рубеже противника. Прошли мы с боями 15 – 18 километров. Наутро – снова в бой, за освобождение Украины и Крыма.

     Фото из Интернета – «Сапёр с миноискателем у танка Т-60».
     Фото из семейного архива – Николай Матвеевич с племянницей, 1937 г.

     Возвращение к содержанию дневников-воспоминаний Н. М. Панютина «Жизнь сапёра»: http://www.proza.ru/2015/11/01/1230.

     2015