Хризантемы

  Закончился сентябрь. И он, наконец-то, купил себе зонт. И теперь, когда шёл дождь, он чувствовал себя в безопасности. Зонт был действительно добротный. Массивная ручка из тёмного дерева с чёрным рельефом, острый медный пик над чёрным куполом.
  Ричард шёл по проспекту и разглядывал прохожих. Так, под ливнем ледяного дождя, мало кого интересовало что-то больше, чем тёплый плед и чашка горячего кофе, и поцелуй любимой, что ждали дома. Но Ричарда ничего не оставалось делать, как смотреть на лица прохожих. И на ярко жёлтые листья, что вымостили тротуар. Ибо его не ждали дома ни плед, ни кофе, ни поцелуй любимой. У него не было дома. Тут. Тут у него не было дома. Только небольшой, чистый, но неуютный номер в гостинице на окраине города. И уже почти никто не обращал внимание на Ричарда. Тем более он был под зонтом. Как и все.
  Дождь не прекращался. Совсем стало зябко. Город понемногу совсем опустел. Лишь редкие прохожие пробегали из магазинов до остановки. Начали загораться фонари. Проспект стал просто сказочный местом. Золото листьев на тротуаре расплавлялось под светом фонарей. Ричард шёл и поражался невероятной красоте, что открывалась его сердцу в этом чужом городе. В этой чужой стране. И от этого становилось грустно.
  Но именно здесь, в России, он впервые увидел мир во всей его простоте. И именно она оказалась той жемчужиной, которую потеряли мегаполисы с их скоростью и технологиями. Ричард с самого детства прожил среди небоскрёбов. Но только тут он наконец-то научился дышать полной грудью.
Там у него были друзья, дом, деньги. Тут только одиночество. И проспект, засыпанный жёлтыми сердечками. Это был его проспект. На этот вечер. Только его.
  Стало совсем холодно. Ричард оставил в гостинице шарф и перчатки. Только зонт и спасал как-то. Как хорошо, что он всё-таки решился и купил этот зонт.
  Пора было возвращаться. Нет, не домой. В чистый, светлый, но неуютный номер. Ричард взял такси. По стёклам машины скатывались крупные капли дождя. Глубокая тоска поселилась в душе иностранца. Он так бы хотел тут родиться. Жить. Любить. Но он лишь чужак. И завтра ждёт его билет на самолёт. И Ричард вернётся домой. Но эта мысль, как ни странно, не грела его душу, а, наоборот. Это может показаться абсурдом, но Ричард готов был обменять всё своё прошлое там, на родине, на дни одиночества тут, в России.
  Такси подъехала к небольшой гостинице. Ричард стал подниматься на второй этаж. И каждая пройденная ступенька доставляла ему невыносимую боль. В душе. Он приближался к своему номеру. К этому добровольному заточению. Но у него не было выбора. Ещё одна ночь. И он улетит. Но сердце металось, как пташка в железной клетке. Как бы он хотел, чтоб появился хоть один человек на этой чужой земле, который бы разделил бы с ним эту последнюю ночь!
Ричард закрыл за собой дверь, повернув ключ. Может, не включать свет? Мрак. Тишина. И громкое тиканье настенных часов. Ричард прошёл на балкон. У него осталась последняя пачка сигарет. Закурил.
  Город спал. Дождь почти закончился. И черная глубина неба манила и пугала. Что он тут делает?
  Сигареты закончились. Надо было зайти в номер и лечь спать. Завтра рано в аэропорт. Но было страшно отчего-то провести последнюю ночь в этом пустом номере. Нет. Лучше уж мёрзнуть на балконе. И верить, что настанет утро…
Вот и утро. Уже под окном сигналило такси. Но никто не спускался. Таксист поднялся до номера и позвонил. Никто не ответил. Дёрнул ручку. Дверь легко открылась. Комната была пуста. И только полная пепельница на балконе могла говорить о том, что кто-то тут был. Таксист озадаченно пожал плечами и вышел.
  Утро было доброе и солнечное.  Парк был засыпан листьями. Золотыми сердечками. Рядом с целующейся парочкой на лавочке лежала охапка белых хризантем. Пахло осенней листвой и свежевыпеченным хлебом.
 Утро…
Всё-таки оно настало.
06.10.10