Сон или не сон? 3. Глава 1. Мудрец Оник

/ущелье реки Воротан, холмы, окружающие потерянный город, и возвышенность с храмом, в белом круге орел-ягнятник — https://www.tatever.am/ru/

Глава 1. Мудрец Оник

Город удобно расположился в ущелье по соседству с рекой. Горы вокруг оберегали его от сильных ветров и морозов, дарили жителям прохладу в знойные дни. Некоторые члены общины обжили пещеры и гроты в окружающих возвышенностях, иные ставили неприхотливые хижины, но в небольшой долине уже строили глхатун (жилища) из камня и глины.

Глхатун представлял собой квадратное в плане полу подземное сооружение без окон со стенами из неотесанного камня с деревянным пирамидальным перекрытием, вершина которого имела дымовое отверстие — ердик, оттуда выходил дым и в жилище проникал дневной свет. В помещении имелся стенной очаг. Тонир занимал центральное место и был основной частью крестьянского жилья. В нем готовили пищу, он согревал жилище. Холодным зимним вечером, когда еда была готова, ее доставали, тонир накрывали крышкой, чтобы сохранить тепло, сверху расстилали полотно. Вокруг тонира стелили половики, на них садились члены семьи, вытянув ноги под полотном на крышке, кушали и грелись, лечились больные, засыпали там же.

Хозяйственное помещение примыкало к жилому без перегородки. В нем хранились продукты, имелась маслобойка и специальные ‘качели’ для лаваша, а также жернова и ступка для дробления зерна, посуда для приготовления пищи – горшочки, плошки и чаши. Выпечка лаваша – трудоемкий процесс поэтому хозяйки занималась им один день в два-три месяца, в конце всё складывали на ‘качели’ для лучшей сохранности – сухими и недосягаемыми для грызунов. Маслобойка была деревянной либо глиняной, овальной формы с отверстием наверху, куда вливалось молоко. Раскачивая маслобойку, взбивали молоко – в результате масло оставалось на стенках. Земляной пол в жилой части покрывали плетенные половики. Ночью они служили ложем. Люди спали, укрываясь материей или шкурами зверей. На другой стороне дома размещался загон для скота. Ради сохранения тепла зимой и прохлады летом глхатун был врыт в землю. В жилое помещение вели ступени.

Люди сооружали жилища в разных местах, используя рельеф местности, но в низине домики выстроились в ряд, образовав главную улицу на широкой тропе удобной для передвижения повозки с быками. Примыкая друг к другу, тут размещались мастерские, где жили и работали: кузнецы, скорняки, гончары и другие ремесленники. Дневные часы мастера проводили за работой: ковали железо, лепили горшки; обрабатывали овечью шерсть, кожу и мех; шили предметы одежды – платья, штаны, юбки, шапки, жилеты, накидки, трехи. У мастеров горожане могли приобрести все необходимое: одеяния и украшения, горшки для приготовления еды; орудия труда и защиты – плуги, косы, ножи, топоры, лук и стрелы, мечи.

Склоны покатых холмов обжили земледельцы, скотоводы, пчеловоды и виноделы. Земледельцы выращивали зерновые и бобовые культуры. Садоводы разводили фруктовые сады. Скотоводы на близлежащих пастбищах пасли стада коров, овец и коз. Пчеловоды поставляли горожанам мёд, а виноделы — вино и пиво. Охотники приносили дичь из соседних лесов. Там же жители собирали полезные травы, орехи и ягоды. На главной улице имелось свободное пространство, где происходил обмен продуктами труда, и легко разворачивались повозки.

Оник жил в стороне от главной улицы. Конусообразное невысокое строение, врытое в землю и сложенное из небольших камней, завершала пирамида из бревен с дырой в центре для проникновения света и выхода дыма из помещения. Скромное жилище приютилось на склоне холма в конце короткой улочки, поднимающейся в гору. Оставаясь самой незаметной среди других таких же бедных обиталищ, хижина старика была известна всем горожанам и жителям окрестных мест. Члены общины уважали старца, за глаза называли магом, шли к нему за советом и помощью. Мудрец не только поучал и наставлял, выступал в роли судьи в спорных вопросах, но и лечил людей. Оник знал много рецептов от разных недугов, у него всегда находилось снадобье для заболевшего.

Почти в центре его хижины располагалось узкое и низкое ложе – на ровных досках лежал половик; материя, свернутая в рулон, служила подушкой; Оник укрывался полотном. Принимая посетителей, хозяин сидел на ложе, гость садился на плетенку, постеленную на земляном полу. Левую часть жилища занимала невысокая лестница с горшочками с сухими растениями и кувшинами с настойками из них. С потолка на веревках висел тонкий кусок дерева, на котором знахарь сушил травы. Очаг разместился в правой стене помещения, там же стояла посуда, в которой старец готовил зелья. Еду он себе не варил – просители давали ему плошку каши накрытую лавашем. Лишнее мудрец возвращал. У него не было тонира, зимой он ходил в балахоне из шерсти, хижина отапливалась очагом.
«Если старик не мёрзнет, значит он маг», — говорили горожане.

Большие синие глаза Оника выделялись на белом лице, покрытом мелкими морщинами. Черты лица: нос, губы, скулы, подбородок – приятные и правильные, вызывали невольную улыбку. Губы и глаза старика улыбались собеседнику, с годами вокруг них образовались неглубокие складочки, лучиками разбегающиеся во все стороны. Хотя голова, борода и даже брови и ресницы давно поседели, доброжелательное выражение лица делало его значительно моложе своих лет. Поэтому или нет, но о возрасте мудреца горожане спорили между собой, только тихо, чтобы подобные разговоры не дошли до ушей старца.
— Мой дед обращался к нему за советом, — утверждал один долгожитель.
— Оник лечил моего прадеда, когда мой предок был ребенком. Прадед говорил, что запомнил его седую бородку, — вторил ему другой.

Летнее утро Оник начинал с прогулки по окрестностям и незадолго до полудня возвращался к себе с целебным грузом в мешке. Немного подремав, мудрец принимал посетителей — двоих или троих. Горожане старались не обременять старца незначительными просьбами и заранее договаривались между собой кто и когда зайдет к нему за советом, уступая лишь больным. Для ожидающих перед жилищем лежали три небольших камня. Пообедав, старик занимался травами и кореньями: перебирал их, сушил, измельчал, смешивал и готовил настои. Воду брал из родника, бьющего из расселины, недалеко от хижины. Вытекая из щели, вода попадала в канавку и по ней текла в ущелье. Канавки между домами оберегали жилища от наводнения. Если шел дождь, поток по ним несся к реке.
Оник не имел привычки вечером прогуливаться по городу и беседовать с соседями, но всегда хорошо знал, какие события происходят в округе, чем живут люди. Такая осведомленность давала согражданам повод называть его магом. Перед сном мудрец выходил из хижины и поднимался по склону на вершину холма, где лёжа на удобном плоском большом камне, долго наблюдал за небесными светилами. Соседи шептались: «Маг разговаривает со звездами».

Солнце скрылось за горой, дневной жар ослабел. Мастерские закрылись раньше обычного времени. В преддверии праздника улицы опустели, люди отдыхали, чтобы, немного спустя, начать подготовку к самому значительному событию года.
Сегодня посетителей не было. Мудрец решил, что время пришло и опустил полог. Подошел к очагу, содержимое горшочка вылил в чашу и выпил. Направился к противоположной стороне хижины. Скинул с себя одеяние, вылил в ладонь содержимое небольшого кувшина и натер благовониями все тело.
«Чтобы моё присутствие не раздражало, а доставляло удовольствие не только мужчине, но и юной девушке».
Оник обулся в прочные трехи, в которых ходил в горы, зашнуровал и завязал шнурки узлом чуть выше щиколотки. Надел некогда коричневый, выцветший под горным солнцем, балахон длиной ниже икр с рукавами, прикрывающими локти. Толстый шнур, продернутый в отверстия на талии одеяния, завязал на животе. На дно кисета уложил золотые чётки, положил три маленьких сухих корочки хлеба и пузырёк, наполненный лишь одному ему известной жидкостью. Холщовый мешочек крепко привязал к пояску.
Старец взял посох, отодвинул полог и вышел из хижины. Полог опустил. Так сограждане будут знать, что мудрец не принимает, потому что занят или отсутствует.

Оник сильно отличался от других стариков. Несмотря на свой возраст, который сограждане так и не вычислили, мудрец шагал прямо глядя перед собой, никогда не сутулился, в одной руке держал посох, в другой — чётки из бирюзы. Долгожители утверждали, что камни округлились от трения пальцев старца, а когда-то не имели форму. Его белая борода прикрывала шею, волосы не только поседели, но стали тоньше и поредели, легко поднимались при малейшем движении воздуха, как нежный пух одуванчика.

Город дремал. Неспешным шагом Оник вышел на главную улицу и прошел ее до конца. Уход старца никто не заметил. Ему навстречу шел охотник Арам — мужчина средних лет, одетый в штаны длиной чуть ниже колена и холщовый жилет, на поясе которого висел большой нож в кожаном чехле. В одной руке охотник нес зайца, в другой – держал копьё.
— Мудрейший из отцов, куда идешь? — мужчина не скрывал свое удивление. — Мог бы отдохнуть перед началом праздника.
— Иду в храм, — Оник посмотрел по сторонам и увидел двух стариков в таких же балахонах, как у него, одиноко сидящих на камнях, — подойди ближе.
Охотник подошел к старцу.
— Тебе скажу по секрету: хочу повидать твоего Размика. Есть у меня и другие дела, следует выполнить данные мной обещания. Никому не говори об этом ни слова. Надеюсь всё успеть за три дня, если сильно задержусь, пусть неимущий займет мою хижину. Тебе поверят, нас видели вместе, — тихо произнес мудрец, отошел от Арама, махнул ему рукой и зашагал дальше.
— Боги да помогут тебе, мудрейший! — пожелал Арам и прошептал. — Найди моего сына.

Мудрец направлялся к главному храму, расположенному на ближайшем высоком холме, с трех сторон защищенном неприступными скалами и окруженном пропастью. На вершину возвышенности вела длинная, извилистая тропа с крутым подъемом. Обитель Творца высилась над городом величием своим напоминая, что человек смертен.

Путь старца пролегал по неровной тропе, ему приходилось подниматься на небольшие пригорки и спускаться с них. Преодолевать ямы и ухабы старику помогал его посох. Иногда дорога вела через редкий лесок из невысоких деревьев и кустарника, чаще всего попадались лесной орех и ежевика. Левее и выше тропы простирался труднопроходимый лес.

Краски дня потускнели, день постепенно уступал место вечеру. Старик прошел большую часть пути и присел на камень отдохнуть, улыбаясь своим мыслям, зная о праздничной суете, начавшейся в городе.

Община заранее решила сколько понадобится жертвенных животных — козлят, ягнят и баранов. Их дали скотоводы, взамен получив зерно, овощи и фрукты, которые предоставили земледельцы и садоводы. Животных мужчины распределят между собой, зарежут и подготовят к жарке — освободят тушку от шкуры и внутренностей.

Хозяйки займутся тонирами – нагреют обрезками виноградной лозы, хворостом или кизяком.  Чтобы приготовить кашу, глиняные горшочки обмажут маслом, в них положат очищенные потроха — сердце, желудок, печень; сверху насыплют подготовленную пшеницу, нальют воду и накроют крышкой. Пшеница может быть предварительно сваренной или дробленной, чтобы ускорить процесс приготовления кушанья. Когда тонир разогреется, вдоль его стенки поставят наполненные горшки, а в центре подвесят мясо.

Для храма козлята и ягнята готовятся целиком, для горожан бараньи туши разрезаются на большие куски. Всё заранее просчитано: еды заготовлено достаточно для всех участников праздника. Кушанье будет томиться в тонире несколько часов.

У хозяек есть время, чтобы подготовить корзины и лукошки. В одни корзины кладут фрукты и овощи, в другие – головки сыра с ароматной зеленью и отварные яйца, третьи — обложат лавашем, в них позднее переложат готовое мясо. В отдельные лукошки вложат кувшины с вином.

Еда в тонире будет готова лишь после полуночи. Чтобы запахи жареного мяса не привлекли хищников, вокруг города охотники разжигают костры с пахучей травой и дежурят, прогуливаясь рядом.

После дел горожане наряжаются в праздничные одежды. Каждая женщина оденется в нарядное платье, украсив его расшитым передником. Выбрав лучшие украшения, на лоб повяжет серебряные кружочки, на шею оденет ажурное ожерелье с каменьями, на запястья — браслеты, на пальца — кольца и на талии застегнет серебряный пояс. Обязательный предмет наряда красный платок на голове. Богатые горожанки похвастают изделиями из золота. Мужчины наденут вышитые рубашки и красные жилетки, на талии завяжут алую ткань. Красный — символ плодородия, цвет праздника и радости. Завершат одеяние жителя цветные вязаные гольфы и трехи на ногах.

Далеко за полночь хозяйки убедятся в том, что кушанья готовы. Подождут немного, чтобы горшочки остыли. Мясо достанут из тонира и переложат на лаваш в корзинах, накроят лавашем. Вынут горшочки из тонира и вложат в отдельные корзины. Горячее кушанье укроют салфетками для сохранения тепла.
Сильные мужчины возьмут в руки вкусный груз, предназначенный для жрецов и горожан, чтобы весело встретить праздник Навасард. Женщины возьмут плетенки и лукошки с мисками для каш и чашами для вина. Юноши зажгут факелы — они будут освещать путь. В городе останутся лишь старики, больные, беременные и молодые мамы с малолетними детьми, остальные горожане направятся к обители Творца.

Шествие с факелами достигнет храма и остановится. Юноши войдут в обитель, чтобы осветить его. Мужчины один за другим поднимутся по высоким ступеням лестницы, войдут внутрь и перед золотой статуей Творца оставят корзины — приношения города. Остальные горожане поочередно войдут в храм, чтобы поклониться Творцу. К ним присоединятся жители окрестных сёл со своими подношениями.

После ритуала приношения жители общины соберутся перед храмом. Женщины на свободном пространстве справа от тропы на траве расстелют плетенки. На них разложат еду, принесенную в корзинах, миски и чаши.

Служители храма с главным жрецом, стоя перед статуей Творца, будут петь хвалебные песни — благодарить Создателя за прожитый год и обильный урожай. По случаю праздника главный жрец будет в торжественном одеянии — черный балахон покроет белой накидкой, украшенной главным символом веры – крестом с загнутыми концами (аревахач), вышитым на спине и передних половинках.

Двое жрецов приношения жителей перенесут в трапезную – небольшое строение с плоской деревянной крышей, расположенное напротив храма. Там на широких низких скамьях они расставят кувшины с вином, чаши, плошки и разложат еду из корзин, принесенных из храма. На полу постелют плетенки – на них сядут служители обители Творца.

Двое служителей святилища возле Гавазана будут пристально смотреть в небо, ожидая появления главной звезды праздника именуемой ‘плечо Айка’. Остальные участники ритуала, стоя перед храмом, с нетерпением будут ждать, когда жрецы объявят о начале Навасарда. Как только звезда появится, жрецы посмотрят друг на друга, как бы проверяя — не ошиблись ли, оба ее видели? Один из них возьмет факел и подожжёт соломенный стог, сложенный перед обителью. Пламя, охватив солому, взлетит ввысь, освещая золотую статую Творца. Так делается для тех кто не смог прийти к храму.

— Хвала Творцу! – воскликнут жрецы у Гавазана.
— Хвала Творцу! – запоют жрецы перед статуей Творца.
Все жрецы соберутся в трапезной, жители сядут на траву перед плетенками с праздничной едой.
— Хвала Творцу! – запоют жрецы в трапезной, подняв чаши с вином.
— Хвала Творцу! – старейшины общины поднимут чаши с вином.
Народ начинает праздновать Навасард – наступление нового года.

Радостные жители благодарят Творца за богатый урожай, пьют вино, и едят кушанья.

Обжорство и пьянство не приветствуется, приносится вино достаточное лишь для поднятия настроения, чтобы не обидеть новый урожай. Чаш не много, их наполняют вином и передают из рук в руки – каждый отпивает по глотку. Сначала выпьют старейшины и мужчины, затем женщины, юноши и девушки.

Скоро в небе начинают гаснуть звезды, темнота отступает, проступают очертания окружающих высоких холмов и дальних гор. На глазах вершины принимают фиолетовый цвет, постепенно бледнея, от них отделяется голубая полоска, которая растет и вытесняет в небесах сиреневые оттенки. Небосвод светлеет, заливается бирюзой. Стремительно наступает утро нового дня. Гасятся факелы.

Слышны удары барабанов, звуки волынки и дудука, трели свирелей. Молодежь становится в круг. Ритмичная музыка заставляет парней и девушек двигаться в такт мелодии. К ним присоединяется старшее поколение.

***
Аревахач (солнечный крест) – так армяне называют крест с загнутыми концами, свастика на санскрите. Аревахач еще называют Керхач (гнутый крест). Бог Ар — главный бог древнеармянского пантеона богов — он же Ара, арев (солнце), арарич (творец). Аревахач имеет к нему прямое отношение. Аревахач видоизменялся – имел, как прямые, так и закругленные лучи, четыре и более ветви. Аревахач использовался всюду: на посуде, одежде, оружии, доспехах, коврах, на стенах храмов. Свастика — символ жизни и благополучия.
Глхатун – жилище древних армян из неотесанного камня, с тониром, отверстием в потолке – ердик, и отдельным помещением для хозяйственных нужд;
Оник – мужское имя, ударение на ‘о’,
Арам – мужское имя, ударение на второе ‘а’,
Размик – мужское имя, ударение на ‘а’,
Минас – мужское имя, ударение на ‘а’,
Трех – древняя армянская национальная обувь, шилась из мягкой кожи по форме ноги, в части верха стопы имелись отверстия для шнура. Шнур продевался в отверстия и затягивался. Чтобы при ходьбе трех не спадал с ноги, шнур завязывался на щиколотке и выше.
Гавазан – качающийся столб возле храма – ныне монастырь Татев, Армения.
‘плечо Айка’ — звезда Бетельгейзе в созвездии Ориона.
Начиная с 11 августа 2492 года до н.э. вплоть до начала ХХ века армяне отмечали праздник Навасард – армянский новый год.
Прародителя армян называют Айк лучник – Орион его созвездие. Навасард праздновался в честь победы Айка над Белом, когда Айк (Орион) убивает Бела (созвездие Тельца) трехперой стрелой — 3 звезды пояса Ориона.
В ночь на 11 августа народ ждал появления звезды Альфа-Орион (Бетельгейзе), которую армяне называли ‘плечо Айка’. Звезда появлялась на небе к утру, и народ праздновал Навасард.
***

Глава 2 —  http://www.proza.ru/2015/11/02/1680